Из частной же беседы с т. КЕДРОВЫМ пришли к заключению, что, несмотря на месячный срок пребывания ТЕОДОРИ в тюрьме, до сего времени конкретных данных по обвинению его нет, а потому мы настоятельно ходатайствуем о проведении в жизнь доклада членов выпуска от 17 апреля с. г. за № 112/17.
Приложение: Копия мандата, копия доклада за № 112/17 и копия выписки заведывающего Следственным отделом ВЧК т. ФЕЛЬДМАНА.
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 224–225 об. Подлинник — машинописный текст с автографами черными чернилами.
28 апреля 1919 г.
Глубокоуважаемый Семен Иванович!
Ваши заслуги по созданию и укреплению как Советской власти, так и Красной армии, в частности по образованию на основах военного искусства Восточного фронта, создали среди политических работников на местах, больших и малых, — огромный авторитет Вашего имени.
История отметит Вашу работу: не будь в Москве «Оперода», не будь там «Аралова» — не укрепить бы нам Восточного фронта, не объединить бы его в одних руках, как это было сделано потом. Я определенно заявляю, что первый камень, фундамент был положен Вами.
И, кажется, нет человека, которому не известно имя «Аралова».
Это я пишу к тому, что вчера мы получили предписание Ваше об аресте бывшего наштаокра Приволжского Ивана Полковникова. Предписание для всех нас, знавших Полковникова, очевидно, основанное на неверно предъявленных Вам данных.
Но Ваша подпись, Ваш созданный здесь, на месте авторитет — не позволяет лицам, даже высоко стоявшим у власти и видящим, что здесь недоразумение, ошибка, что вследствие этого Советская власть только потеряет честного, верного и энергичного работника — заявить Вам об этом, они не решаются на это.
Судьба дала мне возможность ближе Вас знать, уважаемый Семен Иванович, видеть широту Вашего взгляда, взгляда чисто Государственного масштаба, и потому я смело решил Вам написать, для общей пользы дела, дела укрепления Советской власти, которой в нынешнее время особенно нужны такие работники, как Полковников Иван!
Кроме того, Полковников как пионер среди лиц выпуска Генштаба 1917 года по созданию Красной армии сначала на добровольческих началах, а затем на общеобязательных — по своей работе «на местах» известен выпуску и пользуется среди нас очень большим авторитетом.
Уверен, что известие об его аресте породит среди членов выпуска большое смятение, неуверенность в работе, а это уже минус делу.
Сегодня я уже слышу: «Ну, если Полковников арестован, то что уже нам». А я жене сказал: «Если арестуют меня, телеграфируй Семену Ивановичу Аралову и Данишевскому». Повторяю: это родит неуверенность. Разве после этого иной несмелый будет спорить с комиссаром, что для пользы дела сделать надо так, а не эдак.
Я знаю, что сейчас в Центре изменен взгляд на специалистов, политика другая, но прошу, считайтесь с их работой: судите по их делам, а не по флагу — коммунист он или нет. Ведь изменнику легче всего стать под этот флаг и быть более спокойным.
Имейте в виду, что многие, отдавая все свои силы на техническую работу, не имеют времени войти в политический курс, а лицо Генштаба, конечно, принимая на себя новые обязанности, должно основательно изучить эту новую для него отрасль. Обстановка данного времени не дает на это время.
Итак, многоуважаемый Иван Семенович[583], отнеситесь к [этому] вопросу об аресте Полковникова Ивана с должным вниманием, поберегите его для работы на пользу Советской власти, не подорвите его моральных сил.
При этом прошу Вас верить мне, что не дружба с Полковниковым заставляет меня писать о нем, нет — а только польза общему делу, во главе которого стоит В. И. Ленин.
Лично я чувствую, что проживу уже недолго. Силы надорваны и сердце оч[ень] плохо. Жму крепко Вашу руку. Привет Иоакиму Иоаки мовичу, Данишевскому — моему идеалу, и симпатяге Васильеву.
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 257–258 об. Автограф черными чернилами.
№ 46, Казань 29 апреля 1919 г.
Срочная, военная
Серпухов, члену Реввоенсовета Республики Аралову;
Москва, Регистрационное управление, Кутыреву
Предписание об аресте бывшего наштаокр Приволжского Ивана Полковникова, очевидно, дано на основании ошибочных данных, т. к., насколько мне известно, Полковников [в] Ярославле не был и участия в мятеже принимат[ь] не мог. Полковников — один из пионеров лиц Генштаба, энергично принявшийся за дело создания Красной армии, работал [в] Брянске, и работа его известна [в] Московском округе (отмечена окрвоенкомом Мураловым) [и] другими видными политическими деятелями. Много труда [и] энергии положил Полковников и в должности наштаокр Приволжского, о чем может засвидетельствоват[ь] совет Всеросглавштаба и бывший комиссар округа Войтов. Зная убеждения Полковников[а], я заявляю, что предписание ареста Ивана Полковникова подорвет его моральные силы[и] будет незаслуженной обидой Полковникову за честную, полезную и энергичную работу на пользу Советской власти. В настоящее время Советская власть не должна терят[ь] таких полезных деятелей, каковым является для нее Полковников. Для общей пользы дела я убедительно прошу отнестись особенно осторожно к на меченной мере. Полковников — член выпуска Генштаба 1917 года. Выпуск знает Полковникова, и его арест вовсе породит неуверенность в работе других лиц выпуска.
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 222–222 об. Телеграфная лента.
Глава 3. «Агентурная сеть охватывает Польшу, Литву, Латвию, Белоруссию и даже Германию». Военная разведка к концу Гражданской войны
Чистка разведки и новый курс руководства РУ
Под руководством «генштабистов 1917 года» агентурная разведка, несмотря ни на что, достигла определенных успехов: так, в конце февраля 1919 г., по свидетельству В. И. Штейнингера, она добыла «разработанный финским штабом план предполагаемого наступления на Петроград»[586]. Вместе с тем, советским военным разведчикам упорно мешала деятельность местных органов военной контрразведки. К примеру, 14 апреля 1919 г., с искренним желанием исправить положение, отделение пограничной ЧК Особого отдела Петроградской ЧК обратилось к коменданту г. Петрограда В. С. Шатову[587]: «Особый отдел губЧК, препровождая при сем копию вопроса Белоостровской участковой пограничной чрезвычайной комиссии, просит дать разъяснение. Со своей стороны, предлагает сделать соответствующие распоряжения о регистрации разведчиков. Предложение вызвано тем, что сплошь и рядом посылаемым разведчикам приходится отбыть известный срок ареста, которому они подвергаются со стороны пограничных ЧК, как участковых, так и пунктовых, во время переправы на сторону Финляндии, а в особенности оттуда. И до наведения соответствующих справок им приходится сидеть под арестом», что задерживает передачу «сведений, порой имеющих колоссальное значение»[588]. К сожалению, подобная сознательность была свойственна далеко не всем местным органам военной контрразведки. И Особому отделу ВЧК также — дело Теодори могло расцениваться как пролог к чистке военной разведки. И в данном контексте вряд ли совпадение ходатайство 25 мая начальника Агентурного отдела Гавриила Кутырева перед начальником Полевого штаба Фе дором Костяевым ввиду «крайне расстроенного» состояния здоровья, а также усиленной работы, связанной с большой ответственностью, «что отражается также на здоровье», о переводе на «какую-либо административную должность»[589]. Вероятно, это была попытка самоустраниться, дабы избежать участи Георгия Ивановича, тем более что в управлении все еще было много бардака. Из приказа РУ № 36 от 28 мая 1919 г.: «Мною замечено, что, вопреки приказа по Регистрационному управлению от 24 февраля с[его] г[ода] за № 18, в некоторых отделах и отделениях Регистрационного управления в праздничные дни сотрудники являются на службу не только в половинном составе, часто отделы совершенно пустуют и вместо должного состава сотрудников в них можно застать только одних дежурных. Считая подобное поведение совершенно недопустимым, предлагаю всем начальникам отделов и отделений, под их личной ответственностью, на будущее время строго придерживаться их всеми сотрудниками. Заместитель начальника управления Павулан, врид консультанта Кутырев»[590].
В начале мая 1919 г. И. И. Юренев сообщил РУ в телеграмме о решении Л. Д. Троцкого на заседании РВС Восточного фронта подчинить особому отделу агентуру фронта. 5 мая В. А. Срывалин и А. В. Гиршфельд запросили С. И. Аралова, продолжать ли им работу на фронте, сообщив, что отправляются в Самару, в штаб Южной группы. Срывалин и Гиршфельд указали: «Такая постановка дела не позволит разведывательному отделению штафронта и штарма вести планомерно и систематически работу по агентуре»; просили «…внести на рассмотрение Реввоенсовета для принципиального разрешения вопроса о подчинении или нет агентуры особым отделам». 6 мая 1919 г. В. П. Павулан и Г. Я. Кутырев доложили о решении подчинить агентуру на Восточном фронте Особому отделу С. И. Аралову. Ф. В. Костяев и С. И. Аралов, в свою очередь, отписали в РВСР: «Ввиду того, что круг ведения агентуры составляет тайная разведка в тылу у противника, результат коей поступает в оперативные отделы войсковых штабов для обработки лицами Генерального штаба и, таким образом, совершенно отличен от круга обязанностей особых отделов, ведающих борьбой со шпионажем и с контрреволюцией, результат коей поступает в ВЧК, полагаю, что решение Восточного фронта о слиянии двух органов, прямо противопоставленных по своим целям, является плодом недоразумения и проведение его в жизнь нарушит как оперативную работу Восточного фронта, так и не принесет никакой пользы Особому отделу.
Еще в старой армии опыт войны привел к решению о полнейшем разделении обоих органов.
А посему полагаю совершенно необходимым срочно пересмотреть вопрос о подчинении агентуры Востфронта Особому отделу». 9 мая в специальной помете на тексте Костяев писал, что подчинение агентуры может иметь место только как временная мера. В этом с ним был полностью солидарен главком И. И. Вацетис.
Наконец Костяев и Аралов направили телеграмму Троцкому: «Считая, что слияние двух органов, прямо противоположных по своим целям, никогда пользы принести не может (как видим, повтор. — С. В.), [в] данном же случае, где разрушается план оперативной работы и ослабляется борьба со шпионажем, это решение является особенно вредным, ходатайствуем о срочном пересмотре данного вопроса»[591].
27 мая 1919 г. Оргбюро ЦК РКП(б), заслушав просьбу РУ о «необходимости иметь постоянного представителя ЦК» в РУ «для контакта с ЦК», направила в военную разведку К. Т. Новгородцеву[592]. Решение не было пустой тратой бумаги. 14 июля Оргбюро, в заседании которого приняли участие К. Т. Новгородцева, И. Т. Смилга и Ф. Э. Дзержинский, выслушало предложение последнего о необходимости реорганизации «Регистрационного управления, в связи с Особым отделом ВЧК, об образовании нескольких отделов внутри регистратуры: 1) отдел военных заданий; 2) отдел пропагандистских заданий; 3) отдел школы; 4) агентура; 5) помощи национальным группам». Оргбюро выбрало комиссии для разработки проекта реорганизации в составе С. И. Гусева, Ф. Э. Дзержинского и К. Т. Новгородцевой[593]. 16 июля 1919 г., рассмотрев сообщение Ф. Э. Дзержинского о добытых Особым отделом ВЧК сведениях «о предполагаемых действиях Английской эскадры в Балтийском море», Оргбюро поручило принять меры к проверке сведений «через соответствующие учреждения» А. Г. Белобородову и К. Т. Новгородцевой[594], т. е., соответственно, Особому отделу ВЧК и РУ.
11 июня Центральный комитет РКП(б), обсудив вопрос об укреплении военной разведки, еще раз подчеркнул, что РУ должно сосредоточить свои усилия на ведении разведки. Угроза чистки витала в воздухе с весны. Военный комиссар Полевого штаба Семен Аралов, способствовавший освобождению арестованных особистами офицеров, против которых не было выдвинуто обвинение[595], в борьбе со шпионажем в Ставке принял самое активное участие: так, 27 марта он просил руководителя военной контрразведки Михаила Кедрова командировать в Серпухов сотрудника Особого отдела Сергея Лопашева «для следственной работы» с разъяснением: «Нужен срочно»[596].
16 июня большевистский ЦК принял решение о чистке и фильтрации сотрудников Полевого штаба Реввоенсовета Республики и одновременно отставке Семена Аралова с поста военного комиссара Полевого штаба и главы военной разведки. Подводя итог деятельности Аралова в Опероде и Регистрационном управлении, попытаемся дать его психологический портрет. На первый взгляд, совершенно безликая фигура, что накладывает отпечаток на все биографии первого руководителя ГРУ. В них можно найти набор фактов, но ни намека на личность. При внимательной работе с документами впечатление меняется. Основным фактором, определявшим поведение Семена Ивановича, было его партийное прошлое. В революционное движение он подался еще в 1903 г., т. е. к 1918–1919 гг. партийный стаж был солидным, 15–16 лет. Принял участие в московских событиях Первой русской революции, даже отмечен впоследствии в воспоминаниях других участников. Однако, будучи до июля 1917 г. меньшевиком-интернационалистом (если не эсером?), в ленинской партии он мог довольствоваться, в лучшем случае, вторыми ролями — и то за счет важности Оперода в воюющей стране. Пока Троцкий осенью 1918 г. не стал сдерживать амбиции руководства Оперода, Аралов тихо и спокойно гнул свою линию. Взорвался, вероятно, за все время работы в военном ведомстве, один только раз. Как мы уже знаем, когда Эфраим Склянский отдал распоряжение перевести генштабиста Павла Мея и задумал, поддавшись навету контрреволюционера Николая Стогова, убрать из Оперода правую руку Аралова Георгия Теодори, Семен Иванович решение о переводе Мея отменил. В ответ на требование «т. Аралову представить объяснения» жестко указал Склянскому его место. В данном случае Аралов мог позволить себе такую роскошь: партийный стаж «хитрого Эфраима» (выражение М. А. Молодцыгина) весьма сомнительно отсчитывается с 1912 г. В действительности есть все основания полагать, что в РСДРП(б) Склянский вступил только в 1917 г., на волне работы армейских комитетов, ставших чуть ли не единственной опорой в действующей армии ее тогдашнего «Верховного главнокомандующего» прапорщика Николая Крыленко[597]. В сравнении с Араловым, Склянский был в партии нулем и заставлял с собой считаться только благодаря высокой должности, занятой с подачи Ленина. Когда Ара лова поставили курировать Михаила Кедрова — соратника и «друга Ленина» — Семен Иванович блестяще выбрал линию поведения. Особый отдел ВЧК был наделен с подачи Свердлова правом решать оперативные вопросы без совета с кем-либо, а потому Аралов действовал в отношении страдавшего манией величия Кедрова крайне обходительно. Гнев ни разу не вызвал, что позволило вернуть под свое поручительство в военное ведомство — в частности в военную разведку — целый ряд арестованных специалистов (не всегда, кстати, безгрешных перед Советской властью).
По решению ЦК Аралов передал свои дела новому члену РВСР — ненавистнику Троцкого и его курса Сергею Гусеву. Всем было понятно, что назначение Гусева — первый шаг к чистке. Многие военные работники из партийных бонз ополчились против главкома Вацетиса. Видный деятель РКП(б) Михаил Лашевич демонстративно просил освободить его от обязанностей члена РВС Восточного фронта: «Вацетис продолжает издеваться над [командующим войсками Восточного фронта] [С.С.] Каменевым[598] (бедным-несчастным. — С. В.). Своими придирками личного характера он не дает работать. Обстановка создается такая, что я не могу работать…»[599]
19 июня оформили реорганизацию Регистрационного управления: утвердили новый штат РУ и впервые приняли «Положение» о нем, согласно которому РУ представлял собой «центральный орган тайной агентурной разведки» в составе 3 отделов: 1-го — сухопутного агентурного, 2-го — морского агентурного, 3-го — военно-цензурного. Регистрационное управление выводилось из структуры Полевого штаба и подчинялось непосредственно высшему органу военного руководства Советской России — Революционному военному совету Республики (РВСР); начальником управления ставился член РВСР, обязанности которого в Москве нес его заместитель; отделы и входящие в их состав отделения должны были возглавлять исключительно партийные работники.
В это время структура РУ выглядела следующим образом: Агентурный (сухопутный) отдел состоял из 4 отделений: Северное охватывало Скандинавские страны, Финляндию, Прибалтику, Мурман и Архангельский район; Западное — Литву, Польшу, Галицию, Румынию, Германию и государства на территории бывшей Австро-Венгрии; Ближневосточное — Балканские страны, Турцию, Кавказ, Туркестан, Афганистан и Индию; Дальневосточное — Сибирь, Китай, Японию. Начальник Агентурного отдела в соответствии с Положением осуществлял общее руководство работой подчиненных ему отделений; разрабатывал при содействии Консультантства план агентурной и резидентской сети, принимая энергичные меры для насаждения последней на местах, и старался войти в связь со всеми парторганизациями, занимавшимися разведывательно-подрывной деятельностью в оккупированных областях и на других занятых противником территориях; вел общий учет и осуществлял регистрацию агентов-ходоков и резидентов всего отдела. Задания он получал от заместителя начальника РУ или непосредственно из Консультантства, распределял по секторам и «зорко» следил за тем, чтобы эти задания правильно были бы переданы начальникам отделений или инструкторами агентам; поступающие донесения начальник отдела «немедленно» передавал в Консультантство «для оценки и разработки». Кроме того, для привлечения к агентурной деятельности «возможно большего числа партийных работников» начальник Агентурного отдела обязывался поддерживать «самую тесную связь» с парторганизациями в центре и на местах. Для проверки работы агентов и резидентов периодически начальник отдела обязывался командировать на места «особых контролеров и инспекторов». Для выполнения всех вышеперечисленных функций начальнику отдела полагалось «особое лицо для поручений, являющееся его ближайшим помощником, и 5 уполномоченных для связи с партийными организациями в центре и на местах»[600].
Чистка началась в начале июля. Первым пострадали главком Вацетис, с которым Гусев был на ножах еще с декабря 1918 г., и несколько его ближайших сотрудников. 1-й заместитель председателя Особого отдела ВЧК Иван Павлуновский[601] в докладе Ленину связал воедино дело Теодори и дело о заговоре в Полевом штабе. «Оказывается», еще в Петрограде, то есть до мая 1918 г., они состояли в «различных белогвардейских организациях союзнической ориентации». Генштабисты Доможиров и Кузнецов совместно с Теодори и Хрулевым входили в состав организации с генштабистом Борисом Поляковым[602] во главе. Исаев же «участвовал в какой-то (! — С. В.) организации, в которой состояла Кузьмина-Караваева, находившаяся в связи с Поляковской организацией»[603]. Здесь нужно четко отделить действительных шпионов от мнимых: Б. П. Поляков действительно занимался разведывательным обеспечением наступательных операций белых. Впоследствии — 6 октября 1920 г. — известный российский разведчик действительный статский советник В. Г. Орлов, докладывая о создании разведывательной резидентуры штаба генерала П. Н. Врангеля в Польше и установлении контактов с секретными службами, писал: «Достигнуто полное соглашение с полковником Генерального штаба Б. П. Поляковым, начальником штаба графа Палена, который будет давать в Севастополь все материалы, добываемые им той большой разведывательной сетью, которая у него уже (курсив мой. — С. В.) готова»[604].
В это же время началась чистка разведки. Новому начальнику Полевого штаба М. Д. Бонч-Бруевичу даже пришлось ходатайствовать о срочном освобождении (в «случае возможности») двух арестованных генштабистов — начальника Разведывательного отделения Б. И. Кузнецова и помощника начальника Оперативного отделения В. К. Токаревского «вследствие обширности и сложности работ»[605]. И это несмотря на то, что ранее Михаил Бонч-Бруевич сам сговорился с Дзержинским о сокращении числа сотрудников Полевого штаба в четыре (!) раза[606]. Теперь критикан был вынужден самостоятельно налаживать разведку. 14 июля он, в частности, отписал в РУ В. П. Павулану и в штаб Южного фронта: «С начала отступления наших войск на Южном фронте и до настоящего момента агентура не дала Полевому штабу никаких известий о том, что происходит в тылу противника, какие производятся новые формирования, в чем заключаются новые организационные данные армии противника, какие перегруппировки намечает и производит противник в тылу армии, каково отношение населения к власти Деникина[607] и результаты мобилизации…» Генерал ставил перед разведкой фронта четкие задачи, необходимые для планирования военных операций[608]. Несомненно, это свидетельство продолжающегося бардака в РУ. В итоге на посту начальника разведотделения Оперативного управления Полевого штаба Кузнецова сменил Б. М. Шапошников (в конце 1919 г. Шапошников сдал должность подполковнику Генерального штаба К. Ю. Берендсу[609], который возглавлял войсковую разведку до конца Гражданской войны)[610]. В РГВА отложился очерк подчиненного Бориса Михайловича о его работе начальником разведотделения, а затем и начальником Оперативного управления Полевого штаба, написанный в ноябре 1937 г. бывшим сотрудником штаба, научным сотрудником военно-исторического отдела Штаба РККА А. В. Пановым. Статья имеет ярко выраженную направленность, она и писалась для характеристики Шапошникова как кандидата в депутаты Верховного Совета СССР от Щелковского избирательного округа[611]. Тем не менее это одно из немногих воспоминаний о деятельности Шапошникова в Полевом штабе — Штабе РККА, написанное лицом весьма сведущим: Панов работал «под руководством» Шапошникова в 1919–1925 гг. Приводим документ полностью:
«Борис Михайлович Шапошников в Полевом штабе Реввоенсовета Республики в годы Гражданской войны (Воспоминания очевидца).
Осенью 1919 г. деникинщина яростно рвалась к Москве. В Полевом штабе Реввоенсовета Республики, как и во всей стране, этот критический период борьбы переживался с большой напряженностью. Особенно это касалось Оперативного управления. Здесь концентрировались все данные обстановки на фронтах. Отсюда исходили директивы, направляющие боевую работу Рабоче-крестьянской Красной армии. Обстановка требовала от операторов исключительной бдительности, непрерывной, неослабной работы днем и ночью и такого подъема энергии, который отвечал бы героической борьбе Красной армии на фронте. А между тем, этого-то и не было в оперативном аппарате, работавшем бюрократически равнодушно, с неизменным средним напряжением, независимым от положения на фронте[612].
Но вот появился в Оперативном управлении Борис Михайлович Шапошников. Он прибыл из Инспекции т. Подвойского, где долго томился в ожидании назначения на оперативную работу[613]. И сразу, с первых же дней его участия в делах, почувствовалась свежая струя интереса, живости и задора, пришедшая с ним.
Борис Михайлович вначале был назначен на должность начальника разведывательного отделения в Оперативном управлении. Но его кипучая энергия и глубокое проникновение в события на фронтах вскоре дали ему фактически ведущую роль среди всех других ответственных работников управления. Не было ни одного доклада главнокомандованию, на котором Борис Михайлович не высказал бы оригинальных, смелых предположений по организации разгрома белых. И понятно, что в самый короткий срок ему поручается уже ведение всей оперативной работы в качестве начальника управления.
Необыкновенно общительный, внимательный ко всем без исключения подчиненным, он умел находить в каждом сотруднике полезные для дел особенности и указать пути к их лучшему использованию.
В работе он сам служил лучшим примером для всех. Его кипучая энергия, казалось, не имела границ. В продолжение рабочего дня (этот день насчитывал не меньше 17–18 часов[614]) Борис Михайлович с неизменно оживленным видом выносил на себе всю сложность оперативной работы, вначале — налаживая ее стройность и полезность, а в дальнейшем — повышая ее производительность.
Вот мы видим его принимающим доклады об обстановке на фронтах. Сухо и угрюмо (с ложной строгостью) излагались прежде события на этих докладах, ограничивая их перечислением официальных данных. Не то было у Бориса Михайловича. Здесь от докладчика требовалась работа оперативной мысли; нужна была обработка полученных данных. Доклады нередко сопровождались обменом мнений, к чему всегда побуждал Борис Михайлович. Отсюда необычайно возрос интерес к делу со всеми его положительными последствиями.
Новые требования, оживленные личным примером начальника, быстро сказались на всех делах управления. Цель, смысл происходившего получили новую окраску. Оперативная работа закипела. Стало как будто теплее в больших холодных комнатах (было не более 6 градусов тепла). И только слышалось: «Борис Михайлович ожидает…», «Надо сейчас подготовить Борису Михайловичу карту…» и т. д. А сам он, приняв доклады, уже пишет проекты директив фронтам и многочисленные указания разным органам РККА по вопросам и боевого использования Красной армии, и пополнения, и снабжения.
Затем шли длительные его личные доклады главнокомандованию, которое весьма ретиво оберегало свои мнения по стратегическим и оперативным вопросам и обыкновенно нетерпимо относилось к чужим взглядам на дело вождения войск и не допускало докладчиков их высказывать. Трудно было ему в эти часы. Сколько раз, бывало, приходилось ему горячо отстаивать свои проекты и изменять их под давлением троцкистского главнокомандования.
Вместе с тем Борису Михайловичу приходилось бороться и за правильную постановку оперативной работы в Полевом штабе, где главнокомандование ограничивало задачу Оперативного управления сбором и хранением данных обстановки, навязывая этому органу совершенно пассивную роль.
Надо отметить, что никакие препятствия не остановили Бориса Михайловича, и ему всецело принадлежит честь значительного улучшения оперативной работы, что в огромной степени влияло на победы Красной армии над врагом.
До него операторы держались замкнуто, в официальных границах работы. И несмотря на величайшую потребность освещения в печати текущих событий Гражданской войны, никто из них не выступал. И здесь Борис Михайлович своим примером сдвинул с мертвой точки это дело. В конце рабочего дня (вернее — ночи) мы часто видели его за составлением очередного обзора событий — то для военного журнала, то для газеты; или, наконец, он дает интервью корреспондентам «Правды» или «Известий [ВЦИК]». Побуждая к этому же сотрудников Оперупра, он достиг того, что в газетах стали появляться периодические обзоры положения на фронтах Гражданской войны.
Тяжелые были тогда бытовые условия в Москве[615]. Обыкновенно, закончив свой трудовой день в 4 часа утра, Борис Михайлович возвращался в свою холодную комнату и сам колол дрова и топил печку (а иногда и дров не было). А через 4–5 часов, после «завтрака» из кусочка хлеба с напитком, он уже снова в служебном кабинете. И никто никогда не слышал от него даже намека на какие-либо неудобства и недостатки личной жизни. Наоборот, его всегда видели только веселым, оживленно отзывчивым на каждое явление окрующей обстановки. Рядом с ним забывали о себе и его ближайшие сотрудники, к которым он в то же время относился всегда заботливо и стремился помогать в их нуждах.
Таков его первоначальный период служения на пользу своего социалистического отечества.
Трудовой путь его весьма ответственен и разнообразен и неизменно знаменуется высокими показателями и беспредельной преданностью Социалистической Родине. И несмотря на то, что деятельность Б. М. Шапошникова протекала в тяжелых условиях тогдашнего троцкистского руководства армейским аппаратом, среди лиц, оказавшихся предателями и изменниками Родины, он, честный боец и командир Красной армии, сумел преодолеть все трудности в боевой работе. Таким он остался до сих пор, ибо в деле служения трудовому народу, в деле защиты своего отечества от врагов — высшим и единственным руководителем его деятельности была и остается партия Ленина — Сталина.
За него, одного из крупнейших организаторов побед Красной армии, орденоносца, командарма 1-го ранга и начальника Генерального штаба РККА, мы с чувством полного удовлетворения подаем свои голоса.
А. Панов»[616].
Мы сознательно оставили фрагменты о борьбе с «троцкистским руководством»: они свидетельствуют о нейтральной позиции начальника войсковой разведки и основного управления Красной Ставки в 1919 г. Б. М. Шапошникова характеризует уже то обстоятельство, что его положительная характеристика была составлена в разгар чисток армии и уже после «февральско-мартовского пленума» ЦК ВКП(б) 1937 года. Вероятно, А. В. Панов, зная Шапошникова, был уверен в том, что репрессии обойдут этого видного военного деятеля стороной. Само по себе это является ценным свидетельством политического портрета Маршала Советского Союза. В отличие от «генштабистов 1917 года», на которых опирался Иоаким Вацетис, Шапошников был выпускником дореволюционной академии Генштаба и разведчиком-профессионалом — выбор Михаила Бонч-Бруевича 1919 г. был очевиден.
Тем временем июльские аресты в «контрреволюционной организации Полевого штаба», а главное, настрой Гусева, привели к созданию специальной комиссии для проведения чистки разведорганов. До своего назначения военным комиссаром Полевого штаба Гусев сидел на Московской партийной организации, курировавшей штаб по политической линии. Там он заметил подходящий для фильтрации разведорганов кадр — сотрудника Особого отдела при МЧК анархиста Тимофея Самсонова (Бабия). Дело в том, что оперативные и достоверные сводки о настроениях в частях Московского гарнизона и центральном военном аппарате Особый отдел при МЧК направлял не только в ВЧК, но и для сведения Московской организации РКП(б)[617].
Тимофей Петрович Самсонов родился 9 мая 1888 г. в с. Михайляны Бричанского уезда Бессарабской губернии в семье крестьянина-бедняка. Образование получил среднее — учился в Хотинском реальном училище. Работал батраком в хозяйстве отца. В 1906 г. вступил в РСДРП, но в том же году стал анархистом-коммунистом, организовал летучий отряд «Разрушай и Созидай». Правда, по части созидания отряд Самсонова как-то особенно не преуспел, зато прославился эксами и поджогами помещичьих землевладений на Хотинщине и в Каменец-Подольском районе. Самсонов неоднократно подвергался аресту. Находясь в ссылке во Владивостоке, Самсонов бежал в 1914 г. в Китай, перебрался в Японию, откуда уехал в Индию, Алжир и Испанию. Из Испании уехал в Англию, вступил в профсоюз транспортных рабочих и принял участие в организации «Союза русских моряков»; за выступление в апреле 1917 г. на митинге был осужден в Великобритании на каторгу, замененную высылкой на Родину. Вернулся аккурат в октябре 1917 г., но был в Архангельске арестован и отправлен на Урал. В Челябинске был председателем биржи труда и членом совета рабочих и солдатских депутатов. В июле 1918 г. стал председателем чрезвычайной следственной комиссии по делам, порочащим звание членов совета и инструктором военного контроля 3-й армии[618]. В 1918 г. Тимофея Самсонова направили на сформированные Георгием Теодори Курсы военного контроля, но затем распоряжением Семена Аралова с подачи Теодори откомандировали, но направили… в армейскую контрразведку. 3 февраля 1919 г. Теодори доложил Аралову: «Согласно Вашего распоряжения для выполнения особого поручения [я] был командирован в 3-ю армию наш[им] агент[ом]. Командарм 3-й направил агента военконтролю 3-й армии. Начальник отдела т. [Т.П.] Самсонов… не пропустил агента, вернувшегося в Москву, вместо того чтобы запросить нас по телеграфу. Таким образом, кроме огромных расходов непроизвольно пропавших, не исполнено важное поручение. Прошу о немедленном предании т. Самсонова суду Военно-революционного трибунала Республики за явно недопустимое личное отношение к важным вопросам. Кроме того, прошу выяснить, как т. Самсонов, откомандированный от Курсов за непригодностью, которая теперь подтвердилась и на серьезном деле, мог занимать ответственный пост завед[ующего] контрольным пунктом» (в данном случае из осторожности Теодори подписал телеграмму и у В. П. Павулана)[619]. Тимофей Самсонов в военной контрразведке 3-й армии надолго не задержался, тем более что в феврале 1919 г. он официально вступил в партию большевиков. В мае 1919 г. Самсонов был направлен на работу в Особый отдел при МЧК, в котором, вместе с известной чекисткой Эльзой Яковлевной Грундман[620], блестяще поставил агентурную работу. Самсонова впервые использовало по линии военной разведки Оргбюро ЦК РКП(б). 16 июля 1919 г. Самсонова было решено откомандировать из Особого отдела ВЧК на работу в родную Бессарабию, связав его работу с военной разведкой[621]. Наконец, Сергей Гусев направил Тимофея Самсонова, которого староста «генштабистов 1917 года» предложил предать суду, — на работу в центральный аппарат военной разведки, где однокурсники Теодори продолжали служить. Поскольку ни один из них не специализировался до революции на организации разведки, Самсонов считал «генштабистов 1917 года» непрофессионалами. Действительно, у него самого, как человека с длительным опытом нелегальной работы, опыта было значительно больше. С назначением Самсонова временно исполняющим должность заместителя начальника Регистрационного управления было подготовлено решающее наступление на военных специалистов.
1 сентября Тимофей Самсонов составил «Объяснительную записку» для политического противника Льва Троцкого и его курса на активное привлечение «золотопогонников» — Сергея Гусева, в которой обосновывал необходимость ликвидации Консультантства. По словам Самсонова, работавшие в нем генштабисты (их было трое) могут «свободно» снабжать информацией противника[622]. Самсонов считал, что партийцы, работавшие с военспецами, успели уже приобрести достаточный «технический опыт», а задания консультанты могут разрабатывать, находясь в составе Разведотделения Оперативного управления Полевого штаба, занимавшегося войсковой разведкой. Гусев, ознакомившись с запиской Самсонова, наложил резолюцию: «Это вполне совпадает с моими прежними предположениями. Я жду только решения Оргбюро по этому вопросу, чтобы подписать приказ»[623]. Авторитетный партийный работник из эмигрантской элиты Гусев провел решение о чистке через Оргбюро ЦК РКП(б).
Тимофей Самсонов решил подстраховаться и организовал инициативу по чистке военных специалистов «снизу». По его предложению начальник Канцелярии РУ Николай Назаренко-Соколовский представил ему 9 сентября доклад с соображениями по поводу «начала реорганизации» РУ. Из него следует, что наибольшее беспокойство у большевиков — руководителей структурных подразделений управления вызывала работа с важнейшей информацией людей беспартийных, главным образом военных специалистов: «Регистрационное управление по роду своей деятельности выполняет почти абсолютно секретную работу, выражающуюся в личной и письменной форме. Судя по роду работы, казалось бы, что большая часть сотрудников, особенно ответственных, а также непосредственных исполнителей секретных поручений и переписки должны быть людьми партийными, причем не просто коммунистами, а коммунистами основательными, с хорошим стажем и рекомендациями. На самом же деле в Региструпре многие ответственные должности занимаются людьми «аполитичными», как они сами себя определяют. Ясно без комментариев, что «аполитичным» людям занимать ответственные посты в таком учреждении, как Региструпр, — безусловно нельзя, на ответственных постах должны быть, безусловно, «политичные» товарищи (коммунисты, конечно), на которых можно было бы спокойно полагаться. О младшем служебном персонале говорить совершенно не приходится, т. к. таковой, за исключением 1-го отдела, почти поголовно состоит из лиц беспартийных, а между тем, через руки младших служащих — журналистов, письмоводителей, делопроизводителей и машинистов — проходит часто очень важная, совершенно секретная переписка. По-моему, это крупнейшая, совершенно недопустимая аномалия, которую необходимо устранить — немедленно»[624]. Вероятно, аналогичные доклады, находящиеся в русле представлений Самсонова и Гусева и не лишенные, заметим, логики, по предложению Самсонова представили и начальники остальных подразделений разведки.
11 сентября 1919 г. Самсонов предложил Гусеву новый вариант чистки РУ — менее радикальный. В нем Консультацию предлагалось уничтожить постепенно[625]. «Скорбный труд» Самсонова не пропал: приказом РВСР от 16 сентября Институт Консультантства при РУ упразднялся, личный состав передавался в распоряжение Полевого штаба «для немедленного назначения на фронт»[626]. Кроме того, специальная комиссия из ответственных партийных работников провела чистку созданных Теодори Курсов разведки и военного контроля[627]. Всего в это время в Москве служило 123 генштабиста, из них 26 во Всероссийском главном штабе (4 руководителя, 19 в Организационном управлении, 8 в Главном управлении военно-учебных заведений, 5 в Комиссии по разработке уставов, 5 в Военно-топографическом управлении, 3 в Мобилизационном управлении, 3 в Управлении всеобщего военного обучения, 1 в Управлении по командному составу); 9 в комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 гг. при ВГШ; 16 в Центральном управлении военных сообщений при Полевом штабе; 7 в Высшей военной инспекции, 6 в Управлении делами Наркомвоена; по одному в Высшей аттестационной комиссии, Центральном управлении по снабжению армии, Главном управлении пограничных войск; четверо преподавали на Курсах разведки и военного контроля, 9 в Академии Генерального штаба РККА. Двое служили не в военном ведомстве[628]. Всех четырех преподавателей из разведки убрали. Для «Уникальных в Европе» курсов наступили несчастливые времена.
В результате неэффективность работы военной разведки в целом была списана на беспартийных военных специалистов — разведчиков. По указанию ЦК РКП(б) разведка окончательно превратилась в «классово-чистый» орган, ее организация и ведение доверялись только коммунистам, занявшим почти все руководящие посты в РУ. Кроме того, около 50 % курсантов разведки исключили по политическим соображениям; удалили сомнительные элементы из периферийных органов и агентурной сети[629].
По новому штату комсостав РУ выглядел следующим образом: заместитель начальника Управления — В. П. Павулан, для поручений при нем — Д. Р. Ипполитов, начальник Агентурного (сухопутного) отдела — Н. М. Чихиржин (Назаров), для поручений при нем — В. К. Вальтер, места начальников всех четырех отделений были вакантны; Морской разведывательный отдел возглавлял А. А. Деливрон, Отдел военной цензуры — Я. А. Грейер, старшим консультантом Консультантства оставался до ареста МЧК в 20-х числах сентября В. Г. Зиверт, шифрами ведали В. А. Панин и П. Б. Озолин. Начальники отделений 1-го отдела были назначены в июле — сентябре 1919 г., ими стали, соответственно, В.X. Груздуп, Р. Я. Кальнин, Е. Л. Соколов, Г. П. Михайленко[630].
27 сентября Сергей Гусев доложил на заседании РВСР (присутствовали Лев Троцкий и Иосиф Сталин) вопрос о военной цензуре. РВС принял решение о реорганизации Военно-цензурного отдела РУ и поручил Гусеву «представить конкретные предложения», в том числе о порядке ее подчинения[631]. 8 октября РВСР надавил на Гусева, явно не торопившегося с проведением решения Совета в жизнь: «РВСР постановляет создать комиссию в составе С. И. Гусева, представителей Полевого штаба, Политуправления, Регистрационного управления и Управления делами РВСР. Задача комиссии — рассмотрение вопросов о том, к какому из учреждений военного ведомства должна быть причислена военная цензура. Срок работы комиссии до понедельника»[632]. Объяснение простое: военная цензура не справлялась со своими обязанностями. 13 октября по уже не первому докладу помощника комиссара Полевого штаба и члена РВСР Карла Данишевского «О порядке опубликования оперативных сводок» РВСР постановил: «Полевой штаб ежедневно в 14 часов вырабатывает оперативные сводки для печати. Примечание: Никакие полевые учреждения, в том числе и политотделы, кроме Полевого штаба, не имеют права доставлять самостоятельные оперативные сведения РОСТу. Цель этой сводки дать информацию о ходе военных действий за определенное число (обычно минувшие сутки). Сводка должна быть составлена в таких выражениях, чтобы содержание ее, давая общее положение об изменениях на фронте, не содержала бы указаний, облегчающих противнику возможность делать те или другие выводы относительно силы и расположения наших частей, наших оперативных намерений и тенденциозно использовать их в целях искусственного поднятия духа собственных войск. Для… информации районов, удаленных от центра и связанных радиостанциями, составлять особые радиосводки. Ввиду того что радиосводки перехватываются нашим противником, содержание их должно носить еще более общий характер и еще более строго контролироваться под указанным выше углом зрения. Обычные радиосводки должны составляться не менее трех раз в неделю, по возможности ежедневно. Соблюдение указанных выше правил при составлении сводок возлагается на личную ответственность К. Х. Данишевского (и без того, кстати, перегруженного многочисленными обязанностями. — С. В.) и начальника Полевого штаба»[633]. Появление такого решения высшего военного органа осенью 1919 г. наглядно иллюстрирует «эффективность» работы ОВЦ РУ. А тут, как на грех, активизировалась советская пресса. Руководство РОСТа поставило перед военным ведомством вопрос о передачи из Полевого штаба секретных сведений вновь созданному отделу особой информации РОСТа, в задачу которого входило ознакомление центральных советских учреждений и ответственных советских и партийных работников о внутренних и внешних событиях, не подлежащих оглашению в печати. 9 октября Данишевский составил доклад Реввоенсовету, в котором отметил параллелизм в деятельности отдела с другими органами военного и гражданского ведомств и заявил, что отделу РОСТа нельзя доверить секретную информацию. РВСР, естественно, также решил отбояриться от более чем сомнительного предложения РОСТа и решил секретные сведения в его отдел особой информации не давать, а доклад Данишевского разослать «для ознакомления» в Президиум ВЦИК, СНК РСФСР и ЦК РКП(б)[634]. Наконец, 27 октября С. И. Гусев в очередной раз доложил Реввоенсовету вопрос о военной цензуре, на этот раз вместе с заместителем начальника Политуправления РВСР Х. Г. Раковским[635]. По итогам обсуждения РВСР постановил: «Отдел военной цензуры изъять из ведения Регистрационного управления и считать самостоятельным отделом, подчиненным комиссару Полевого штаба (самому Гусеву. — С. В.). С. И. Гусеву образовать комиссию из начальника Отдела военной цензуры, представителей Особого отдела ВЧК, Полевого штаба и Политуправления для рассмотрения в 7-дневный срок вопроса о возможности распределения функций военной цензуры между Отделом военной цензуры и Особым отделом. Начальником Отдела военной цензуры назначается Н. Н. Батурин»[636], кстати, фактически возглавивший ОВЦ еще в феврале. К счастью, военную цензуру особисты не получили: 31 октября Сергей Гусев наконец доложил заключение комиссии — РВСР постановил: «Утвердить решение комиссии об оставлении цензуры почтовых отправлений в ведении Реввоенсовета Республики»[637]. Проколы, впрочем, продолжались: 28 ноября на заседании РВСР, в том числе, выступили Л. Д. Троцкий (!) «О цензуре» и С. С. Каменев «О задержке телеграммы военной цензурой». По первому вопросу РВСР постановил: «Полевому штабу озаботиться об исправлении проекта приказа, касающегося освещения боевой деятельности Красной армии, с привлечением к этому делу начальника военной цензуры Н. Н. Батурина». По второму — «Ввиду заявления об имеющихся фактах, когда военная цензура задерживала срочные военные телеграммы на целые сутки, поручается Д. И. Курскому[638] расследовать вопрос и принять меры к устранению этого явления. Доклад Реввоенсовету Республики [представить] в 4-дневный срок»[639].
Июльская чистка военной разведки не многим улучшила постановку дела. По списку в Регистрационном управлении при РВСР на 5 сентября 1919 г. служило 179 человек, на Курсах разведки и военного контроля (один из которых — Г. И. Теодори — между прочим, точно в это время находился в Бутырской тюрьме) — 50[640].
Налаживание системы разведорганов Красной армии
Итак, в 1919 г. по итогам «чистки» на ответственных должностях в РУ не осталось военных специалистов. Партийные работники начали активно решать вопрос об организации стройной системы разведорганов[641].
К середине июля 1919 г. РУ отправило подчиненным органам руководящие указания, утвержденные приказом РВСР. Агентурой фронта должен был руководить комиссар разведывательного отделения штаба фронта. Он непосредственно подчинялся одному из членов РВС штаба фронта, на которого был возложен общий контроль над работой агентурной разведки. Задачами разведки штаба фронта являлись добывание сведений о новых формированиях противника, его ресурсах, вооружении и боевой технике; планах главного командования и высшего военно-политического руководства; направлениях военных перебросок; подготовке к крупным операциям и местах сосредоточения оперативных резервов[642].
В октябре 1919 г. Тимофей Самсонов фактически возглавил Регистрационное управление[643]. К чести его нужно отметить, что анархист полностью оправдал ожидания Гусева, в частности поставил на должную высоту работу с агентурой: кадры агентов тщательно профильтровал, к разведывательной работе привлек зарубежные партийные организации, обязал встречи с агентурой проводить на конспиративных квартирах. Оценка РУ как органа преимущественно «военно-информационного» не означала отказ от ведения разведывательно-диверсионной работы на территории противника. Для этого РУ привлекло зарубежные партийные бюро следующих организаций: Донской, Украинской, Еврейско-коммунистической и частично Финской, Урало-Сибирской и Мусульманской. Зарубежные партийные организации вели «работу разрешения и революционизирования тыла неприятеля». К началу ноября шли переговоры о постановке агентурного дела в Польше и Прибалтике. РУ начало переговоры с ЦК РКП(б), НКИД, III Интернационалом и Особым отделом ВЧК с целью объединения разведдеятельности и максимального использования добытой информации. При этом Особые отделы как в центре, так и на местах продолжали «не только не обслуживать разведку, но и тормозить ее работу. Арестовывали и месяцами держали в тюрьмах наших агентов при переходе ими фронта, не обращая внимания на документы, выданные Регистрационным управлением». Некоторое улучшение положения объясняется, очевидно, как созданием системы органов военной контрразведки ко второй половине 1919 г., так и работой Тимофея Самсонова в Особом отделе при МЧК — для чекистов он не был чужаком. Между тем продолжал нарушаться «главный… закон — это длительная несменяемость… ответственных руководителей»; к тому же центр пока не мог справиться с «сепаратизмом местных отделений агентурной разведки». Основной проблемой оставалась «невыясненность взаимоотношений агентурной разведки со штабами и др. военными организациями». К годовщине военной разведки Т. П. Самсонов представил доклад, в котором предлагал установить точное место агентурной разведки в системе органов военного управления и созвать совещание сотрудников агентурной разведки с приглашением представителей ЦК РКП(б), РВСР и зарубежных партийных организаций[644].
Ходатайство Самсонова частично удовлетворили: 8 декабря 1919 г. Регистрационным управлением было созвано «совещание работников агентурной разведки». В задачи совещания входила разработка штатов разведорганов фронтов и армий. РУ расписалось в том, что работа и к декабрю 1919 г. велась несогласованно с разведотделением Оперативного управления Полевого штаба РВСР. Меры по координации работы предложил начальник Полевого штаба П. П. Лебедев. Предлагалось распределить резидентуры по зонам, глубокий тыл отдать РУ. Делегаты отмечали отсутствие нормального финансирования и явно недостаточное количество агентов. При этом выяснилось, что агентурная разведка достигла уже значительных результатов, в частности агентурная сеть только 15-й армии охватывала «Польшу, Литву, Латвию, Белоруссию и даже Германию». Общей темой выступлений была критика РУ и особенно начальника Агентурного отдела В. Н. Соколова. Самсонов попробовал было вступиться за подчиненного, но на собравшихся его выступление впечатления не произвело. По итогам все агентурные отделы на фронте были переименованы в Регистрационные. Совещание задачу выполнило: были выработаны и приняты Положения о Регистрационном управлении фронта, о Регистрационном отделе армии и Регистрационном отделении дивизии. Кроме того, были приняты штаты Регистрационного управления фронта и ряд инструкций, необходимых для нормальной организации агентурной разведки, в том числе «Инструкция о взаимоотношениях Региструпра Полевого штаба РВСР с зарубежными бюро РКП(б)». В соответствии с Инструкцией зарубежные партийные бюро, работавшие под руководством ЦК РКП(б), обязывались выполнять задания РУ, вербовать людей для его зарубежной работы, переправлять добытые сведения и материалы в Советскую Россию; РУ — содействовать вербовке сотрудников для зарубежных бюро, снабжать эти бюро деньгами, документами, техническими средствами и инструкциями, допускать представителей зарубежных бюро на свои съезды и совещания по разведке с правом решающего голоса. В целом можно констатировать, что совещание поставленные задачи выполнило (см. подр. док. № 2.3.4).
Впрочем, 19 мая 1920 г. заместитель начальника РУ Одоевский жаловался в большевистский ЦК на представителя Центрального бюро еврейских коммунистических секций Диманштейна, который, получив 500 тысяч рублей на работу по заданиям РУ, за полгода не выполнил ни одного из полученных заданий и не представил, вопреки неоднократным обращениям РУ, отчета о расходовании средств[645].
При этом к 1920 г., как установил исследователь С. В. Карпенко, сложилась эффективная система органов войсковой разведки. Разведотделы Полевого штаба и фронтовых штабов действовали весьма успешно. Ежедневные разведсводки Полевого штаба предназначались для правительства и РВС Республики. В них обобщались самые важные и достоверные сведения по всем фронтам и территориям противника[646].
Разведка Красной армии изучала практически все стороны жизни тыла белогвардейцев и интервентов: состояние сельского хозяйства, промышленности, транспорта, финансов, торговли и продовольственного дела, материальное и политико-правовое положение всех слоев населения, их политические настроения и социальная активность, проведение мобилизаций и реквизиций, формирование, пополнение и снабжение войск, политическая, военная и материальная помощь белым со стороны стран Антанты, взаимоотношения между различными слоями противника. Все эти факторы имели решающее значение в деле боеспособности вооруженных сил противника, поэтому без их изучения было невозможно осуществлять планирование и оперативное руководство.
Тыл противника изучался с помощью войсковой разведки, опроса пленных и перебежчиков, агентурной разведки, изучения трофейных документов и газет, а также технических средств — авиации и пеленгаторных станций радиотелеграфа.
Руководство всеми видами разведки было сосредоточено в одних руках: войсковая, агентурная, авиационная и радиоразведка подчинялись соответствующим воинским начальникам. На уровне полков — бригад — дивизий начальники разведорганов не являлись непосредственными руководителями этих средств разведки и занимались лишь анализом и систематизацией получаемой информации. Поэтому различные звенья разведки действовали разобщенно, поступление сведений нередко носило бессистемный, случайный характер. В разведорганах ощущалась острая нехватка специалистов. Только в штабах армий, фронтов и Полевом штабе работали бывшие офицеры, окончившие Николаевскую военную академию и имевшие подготовку в организации разведки, обработке и анализе развединформации.
Несовершенство организации и нехватка профессионалов затрудняли проведение широкомасштабных и целенаправленных разведопераций с использованием всех средств разведки и имели следствием ошибки при анализе развединформации и отдельные неточности в выяснении тех или иных вопросов о противнике[647].
Разведсводки сохранились достаточно полно вследствие своего многократного копирования и широкой рассылки. Поток разведсводок шел не только снизу вверх, но и сверху вниз по прямой подчиненности штабов, и по «горизонтали» — в штабы соседних дивизий, армий и фронтов. Штабы дивизий рассылали свои разведсводки в штаб армии и штабы соседних дивизий; штабы армий — в штаб фронта, штабы соседних армий и штабы подчиненных дивизий. В процессе прохождения развединформации снизу вверх нередко выделялась ее суть, а многие детали, не имевшие значения на военных разведчиков, опускались[648].
В 1919 г. для организации разведывательно-подрывной деятельности в РУ появилась группа бывших эсеровских боевиков — профессиональных подпольщиков, среди которых выделялись племянник Столыпина Алексей Михайлович Устинов, Афанасий Семенович Северов-Одоевский и Яков Моисеевич Фишман[649].
Бесчисленные реорганизации
На повестку дня РУ встал новый вопрос — финансовый. РУ остро ощущало нехватку денежных средств «на ведение разведывательной деятельности, — отмечает военный историк В. С. Кириллов. — Смета Агентурного отдела… постатейно рассматривалась и утверждалась на заседаниях Валютной комиссии Политбюро ЦК РКП(б)»[650]. Сменяли друг друга начальники РУ (Д. И. Курский, Г. Л. Пятаков, В. Х. Ауссем) и его Агентурного отдела (В. Г. Зиверт с июня 1919 г., Н. М. Чихиржин с июня же 1919 г., В. К. Вальтер с декабря 1919 г., В. Н. Соколов с января 1920 г., А. П. Аппен с апреля 1920 г., Я. К. Берзин с декабря 1920 г.)[651], регулярно докладывавшие руководству РККА о бедственном положении центрального органа военной разведки и самой разведки и безуспешно требовавшие денег; утверждавшие новые Положения о РУ и проводившие связанные с ними реорганизации. Но недостаток специальной подготовки и безденежье сводили результаты работы к минимуму.
1 января 1920 г. при новом начальнике РУ видном большевике Г. Л. Пятакове (январь — февраль 1920 г.) вошли в действие новый Штат и Положение о Регистрационном управлении. В сборнике биографий «Они руководили ГРУ» дается следующая оценка документа: «„Положение“ представляло собой документ все еще военного времени». В общем виде задачи РУ были сформулированы следующим образом: «Выяснение военных, политических, дипломатических и экономических планов и намерений стран, враждебно действующих против Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и нейтральных государств, а также и отдельных групп и классов, могущих нанести тот или иной вред Республике». Задания РУ получало от РВС Республики и Полевого штаба»[652].
В марте 1920 г. РУ умудрилось проигнорировать совещания по рассмотрению «Наставления по организации разведывательной службы в Рабоче-крестьянской Красной армии», на которых присутствовали: начальник разведчасти Оперативного управления Полевого штаба К. Ю. Берендс, его помощник Краснов; помощники начальников регистрационных отделений 6-й армии Манютет, Западного фронта Попов, Юго-Западного фронта А. И. Медель; представители Управления инспекторов артиллерии, Управления авиадарма, СКА и СКАРАДИО[653]. Если неявка представителя Кавказского фронта еще как-то объяснима, то неявка представителя РУ не свидетельствует о высоком уровне контроля со стороны центрального руководящего органа за происходящим в разведке.
Новая персоналия — Владимир Христианович Ауссем, член революционного движения с 1899 г., командир 2-й Украинской советской дивизии, в армии не служил, если не считать краткосрочного пребывания в кадетском корпусе в Киеве после Февральской революции. С 25 декабря 1919 г. Ауссем — в центральном аппарате военной разведки начальником 2-го отделения 1-го отдела «с прикомандированием к Управлению». В январе 1920 г. Ауссем помощник, затем и заместитель начальника РУ. За его подписью объявлены Положение и штат регистрационных отделений штабов армий, ставших «органом, ведущим тайную агентурную разведку и руководящим таковой в дивизиях и контролирующим ее». С 14 февраля Ауссем возглавил РУ и объявил его штат, по которому предусматривалось 4 отдела — Мобилизационный, Оперативный (Агентурный), Информационный и Хозяйственно-финансовый.
Изменение ситуации на фронтах повлекло за собой изменение «вектора» советской военной разведки. В апреле 1920 г. Ауссем докладывал, что разведка в тылу белогвардейских войск «на окраинах» отпадает или функции РУ сокращаются до минимума одновременно с очищением этих стран. На первое место выходит разведка в странах Западной Европы, Японии и Америки, для чего «в первую очередь может использоваться и огромная численно русская эмиграция». Ауссем добивался выделения Регистрационному управлению хотя бы 10–20 «ответственных лиц» из дореволюционной эмиграции, которым можно было бы доверить, к примеру, связи III Интернационала. Член Оргбюро ЦК Л. П. Серебряков[654] наложил резолюцию: «Уч[етно]-распр[еделительному] отд[елу]. Предоставить т. Ауссему необход[имых] раб[отников] за гр[аницей] и знающих языки»[655]. Но в результате приказа члена РВС Юго-Западного фронта И. В. Сталина об отозвании начальника Регистрационного управления фронта Ф. М. Маркуса[656], вопреки протесту руководства военной разведки, разразился скандал — 10 июня Ауссем сложил с себя «ответственность за дальнейшую постановку дела агентурной разведки и возможные сюрпризы на фронте»[657].
18 мая 1920 г. Политбюро ЦК РКП(б), в любой момент ожидавшее второй интервенции Антанты и нападения на Петроград Финляндии, постановило «усилить агентурную разведку в Эстонии, Финляндии, Латвии, привлекши для этого наиболее преданных и энергичных товарищей соответствующих национальностей»[658].
20 июня 1920 г. вышел приказ РВСР № 1391/238, объявивший о ликвидации РУ и изменении структуры Полевого штаба, в частности о реорганизации Оперативного управления ПШ в Оперативно-разведывательный отдел с Разведывательной частью в нем. Общая структура управлений Полевого штаба выглядела теперь следующим образом:
I. Оперативно-разведывательный отдел в составе частей: 1) Оперативной; 2) Разведывательной; 3) Учетной, состоящей, в свою очередь, из отделений: 1-го (учет всех воинских частей), 2-го (учет численности всех воинских частей), 3-го (учет численности Запармии, Трудармии и ТАОНа[659]), 4-го (учет численности войск Всероглавштаба и частей особого назначения); Топографического.
II. Отдел связи, состоящий из: 1) Канцелярии; 2) Экспедиционно-журнального отделения; 3) Телефонно-электромонтерного отделения; 4) Телеграфной конторы; 5) Рабочей телеграфной колонны; 6) Радиостанции; 7) Отдельной автомобильной команды.
III. Учетно-регистрационный отдел: 1) Информационное отделение; 2) Отделение по укомплектованию.
Информационно-исторический отдел: 1) Информационное отделение; 2) Историческое отделение; 3) Общее отделение[660].
По мнению исследователя Н. Д. Егорова, приказ положил конец РУ; «к концу Гражданской войны в Красной армии сложилась стройная система органов военной разведки, которые входили в состав подразделений штабов, ведавших оперативными вопросами, и включали разведывательную часть в составе Полевого штаба Реввоенсовета Республики, разведывательные отделения в составе штабов фронтов, армий, других оперативных объединений, разведывательные подразделения или лиц, ответственных за разведку, в составе штабов воинских соединений и частей. В центральном, фронтовом и армейском подчинении создавались специальные технические части, целью которых было получение разведывательной информации (приемные радиостанции, разведывательные авиационные отряды и т. п.). Тактическая (войсковая) разведка велась силами стрелковых и кавалерийских частей и подразделений»[661]. Система, весьма вероятно, была стройной. И Регистрационное управление формально могли упразднить, но на деле «ликвидация» управления несколько затянулась.
В августе 1920 г. (формально — 11 июля[662]) очередным руководителем советской военной разведки был назначен латыш Ян Давидович Ленцман. Родился 17 ноября 1881 г. в Курляндии в семье крестьянина-батрака. Образование получил, мягко говоря, весьма скромное: ЦПШ. Зато гигантский стаж в революционном движении — с 1898 г., в Социал-демократической партии Латышского края (СДЛК) с 1899 г., член ЦК РСДРП с 1907 г., член Бакинского комитета РСДРП (1908–1911), член Рижского комитета СДЛК (1911), член ЦК СДЛК (1914–1915). Неоднократно подвергался репрессиям за революционную деятельность. С 1906 г. — в эмиграции, проживал в Швейцарии. Существенно повысил культурный уровень. Делегат Лондонского съезда РСДРП, 2-го съезда СДЛК, избран членом ЦК. В 1917 г. — член Президиума ВЦИК, на подпольной работе в Риге, 1 января 1918 г. арестован немцами и заключен в концлагерь Фридрихсгоф, где сидел до апреля. Вернулся в Советскую Россию — начальник политотдела Военкомата г. Москвы (июнь — июль 1918), председатель Ярославского губернского ревкома (июль — сентябрь 1918); инструктор ЦК РКП(б) (с октября 1918); нарком внутренних дел и заместитель председателя СНК Латвийской Советской Республики (с декабря 1918); член РВС Армии Советской Латвии (апрель — май 1919), член РВС и начальник политотдела 15-й армии (апрель 1919 — февраль 1920); председатель заграничного бюро ЦК Компартии Латвии, в городах Великие Луки и во Пскове (с июня 1919). Любопытно, что в июле 1920 г. Ленцман был назначен одновременно начальником РУ и членом Президиума ВЧК. Вероятно, предполагалось, что это поможет наладить взаимодействие военных разведки и контрразведки и упростит получение Регистрационным управлением средств на ведение заграничной работы (сметы утверждались ВЧК).
Ленцман оказался прагматиком, ценившим беспартийных специалистов. Отказавшись от их использования в работе, связанной с заграничными коммунистическими организациями, новый начальник РУ признал возможность работы военспецов «при отсутствии соответствующих коммунистов» в не справлявшемся со своей работой Информационном отделе[663]. Летом 1920 г. Реввоенсовет Республики учредил институт военных представителей РСФСР в странах, с которыми республика заключила мирные договоры и установила дипломатические отношения. 3 июня РВСР утвердил инструкцию военным представителям РСФСР за границей. В обязанности военных представителей включались задачи по военной разведке[664].
«В связи с открывающейся возможностью Российской Социалистической Федеративной Советской Республике посылать в другие государства, с которыми… заключен мир или достигнуто какое-либо политического соглашение, дипломатические миссии или представительства и вместе с тем военных представителей, и в целях (так в тексте. — С. В.) объединить подбор кандидатов на должности военных представителей в одних руках», 16 августа 1920 г. заместитель председателя РВС Республики Эфраим Склянский приказал подбор и расстановку военных представителей при официальных миссиях «в каждом отдельном случае производить Регистрационному управлению Полевого штаба РВСР» с утверждения РВСР и согласия НКИД. Назначение «полуофициальных-неофициальных представителей» РУ также обязывалось производить по соглашению с НКИД. Списки кандидатов на вышеуказанные должности должны были представлять начальник Всероссийского главного штаба и Академии Генштаба РККА. 28 августа приказом РВСР был объявлен штат военного представительства за границей, состоявший из 7 человек. 6 сентября РВСР объявил приказом Положение о военном представительстве за границей, согласно которому военные представители назначались РВСР по представлению Полевого штаба и по согласованию с НКИД. Они входили в состав дипломатической миссии РСФСР, их задачей было обслуживание военных задач обороны Советской России за границей. Денежные средства для военных представителей должны были ассигновываться по сметам Полевого штаба, но вследствие отсутствия точного курса валюты и колебания цен, оклады на содержание и отпуск средств на текущие расходы разрешалось временно опредеть уполномоченным дипломатических миссий на местах[665].
К осени 1920 г. намечалась очередная реорганизация Регистрационного управления. Для этого при ЦК была сформирована специальная Комиссия. В сентябре Ленцман и начальник Оперативного отдела РУ А. П. Аппен направили в Комиссию по организации РУ проект нового штата, отметив: «Изменение в штатах не есть ломка аппарата управления в целом, а лишь те частные изменения, которые… необходимо внести»[666]. Ленцман и Аппен разъясняли: «Первым самым крупным изменением в новых штатах намечено расформирование Мобилизационного отдела и сформирование Организационного отдела; вторым изменением явилась реорганизация Общей канцелярии в Общий отдел. Расформирование Мобилизационного отдела, безусловно, было вызвано жизненным опытом, ибо мобилизация агентов не тем отделом, который фактически их отправляет, вызывала всегда массу недоразумений, и наиболее целесообразным найдено, как мобилизацию-вербовку, так и общее и персональное инструктирование, а равно и самую отправку за рубеж агента передать в одни руки — в Оперативный отдел. Но в связи с увеличивающейся работой Оперативного отдела и необходимостью отделить работу управления и руководства местными органами от работы по непосредственной секретной агентуре необходимо сформировать новый Организационный отдел, задачей которого является руководство работой подчиненных Региструпру местных органов и инспекции работы последних. Реорганизация… Общей канцелярии в Общий отдел вызвана тем, что целый ряд необходимых для всех отделов подсобных учреждений, как, например: типография, комендатура, шифровальщики находились до сих пор в подчинении разных отделов, что, безусловно, плохо отражалось и тормозило работу. Поэтому Общему отделу подчинены все те отделения, которые являются общими и необходимыми для всех отделов Региструпра. Далее штат увеличен в Оперативном и Сводочном отделениях — они были разбиты на секторы, ибо при сколько-нибудь удовлетворительной постановке работы необходимо сводку сведений и вырабатывание новых заданий специализировать по отдельным отраслям или группам стран, т. к. отдельное лицо всей Европой или даже миром ведать не может. Затем введена в штаты комендантская команда в количестве 16 человек. Команда необходима для охраны здания Региструпра, ибо ежедневно меняющийся караул, посылаемый ВОХРом, этой задачи удовлетворительно исполнить не может ввиду полного незнакомства его со зданием. Необходимо заметить, что при таком меняющемся карауле также страдает конспирация. Кроме того, в представленных штатах увеличен транспорт на один легковой автомобиль и одну мотоциклетку, ибо работа показала, что без перевозочных средств, имея в виду сэкономить время и назначая свидания с агентами в Регистрационном управлении, мы рискуем провалить агентуру»[667]. Судя по последнему замечанию, старания Самсонова пропали даром. Всего штатом предусматривалось 360 сотрудников, большая часть из которых — технический персонал[668].
Уже в сентябре 1920 г. новые «Положение» и штат РУ были утверждены. РУ признавалось «…самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого типа и центральным органом управления подведомственных ему органов агентурной разведки штабов округов, фронтов и отдельных действующих армий, не входящих в состав фронтовых войсковых соединений». Задание РУ получало от РВСР непосредственно или через военного комиссара Полевого штаба, что в сущности для ситуации 1920 г. было одно и то же (военный комиссар штаба — член РВСР Сергей Гусев). В составе РУ находилось 5 отделов: Оперативный, Информационный, Общий, Организационный, Хозяйственно-финансовый (см. подр. док. № 2.3.7).
К 2 октября 1920 г. разведке, в частности, удалось добыть сведения о планах французского военно-морского командования принять активное участие в операциях против портов и открытых городов на Черноморском побережье. Это позволило Реввоенсовету Республики принять ряд превентивных мер[669].
30 октября Ленцман направил рапорт в ЦК РКП(б) с предложениями по реорганизации агентуры РУ. Управлению он просил предоставить следующие полномочия: 1) назначать военных представителей РСФСР во всех странах; 2) включать во все дипломатические миссии, делегации и представительства своих представителей для связи с местными организациями и Москвой и более быстрого налаживания работы[670].
В конце 1920 г. советская военная разведка успешно действовала более чем в 15 важнейших государствах, причем особенно эффективно — в Прибалтике, Польше и на Балканах[671].
5 февраля 1921 г. Ленцман направил докладную записку о работе РУ с предложениями по реорганизации агентурной разведки заместителю Троцкого Эфраиму Склянскому, копии — в ЦК РКП(б) и Феликсу Дзержинскому. Документ дает исчерпывающие сведения о работе РУ, его фронтовых и армейских органах. Ленцман доложил, что, приступив к исполнению своих обязанностей, он нашел РУ «в разваленном виде»: как сам аппарат управления, так и его местные органы (регистрационные отделы, регистроды), наспех созданные во время боевых операций на фронтах, совершенно не соответствовали своему назначению. Регистрационное управление его сотрудники прозвали «Региструп — мертвый труп»: два его основных отдела — оперативный (добывающий материал) и информационный (обрабатывающий материал) — находились «в самом жалком положении»; собственной агентуры у РУ не было, а потому «Оперотделу… нечем было оперировать, а в Информ[ационном] отделе на обработке материалов, например, сидели совершенно незнакомый с военным делом человек и женщина, могущая исполнить роль журналистки»[672]. Многие из местных регистродов вследствие неквалифицированности кадров оказались «совершенно неработоспособны, а многие вели кустарническую работу, руководствуясь старыми, допотопными принципами разведки царских времен». Затишье на фронтах позволило Я. Д. Ленцману начать тотальную проверку местных органов РУ («проверить и подытожить их деятельность, выяснить объем и работоспособность созданных агентур»). Проверка на момент составления докладной еще не окончилась, но уже было ясно: «результаты самые плачевные» — при огромном количестве армейских и фронтовых регистрационных (разведывательных) отделов, при огромной затрате денег и посылке большого числа людей РУ и его местные органы получают «самые скудные сведения» о неприятельской армии; имеющиеся сведения добыты, главным образом, войсковой разведкой и путем опроса пленных и перебежчиков, а дорогостоящая агентура «почти все время молчит»[673]. Ряд регистрационных отделов (например, регистрационные отделы 4-й стрелковой дивизии 15-й армии, два представителя РВС 15-й армии, Региструпровская группа «МАКСС» в Витебске, а впоследствии и Загранбюро ЦК Латвии) работали параллельно друг другу и др. советским и партийным организациям[674]. Величину израсходованных сумм РУ установить не могло: многие регистроды, как показала проверка, финансировались не только РУ, но и Реввоенсоветами фронтов и армий, субсидии которых «отпускались в виде бриллиантов, ценностей и т. д.». К чести Ленцмана стоит заметить, что он начал коренную ревизию и реорганизацию регистродов Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов (реорганизацию Южного и Юго-Западного к февралю 1921 г. он закончил), ликвидацию многих армейских аппаратов и проверку закордонной агентуры. Резиденты-наблюдатели на неприятельской территории назначались местными регистродами из «первых попавшихся» людей — в агенты пролезало много авантюристов и уголовников, которые, «получив средства, после перехода фронта или стали провокаторами, или спекулировали, пьянствовали и безобразничали, меньше всего думая о разведке»; состав гласных сотрудников во многих регистродах был не лучше состава агентов, «пьянство, разгильдяйство и преступления» стали обычным явлением «многих регистродов армий и дивизий»[675]. Начальник РУ с согласия Эфраима Склянского начал замену «количественно большой, но качественно плохой массы агентов» на резидентов-организаторов из «отборных морально и политически проверенных и достаточно подготовленных одиночек», в задачу которых ставится создание агентурной сети из местных жителей, главным образом — из работников местных партийных организаций. К февралю 1921 г. «новые, небольшие аппараты (например, в Литве, Латвии, Эстонии, Германии)» стали давать «несравненно более ценные материалы, чем старые громоздкие организации».
Ленцман начал подготовку «нескольких хороших резидентов-организаторов для западноевропейских государств и Турции, которая в последнее время приобретает особый для нас интерес», причем перебросить их, как намечал Ленцман в декабре 1920 г. или январе 1921 г., он не смог «вследствие бюрократизма и невероятной волокиты некоторых учреждений, от коих зависит снабжение Региструпра необходимыми средствами». Это выпад в адрес комиссии, сформированной при Оргбюро ЦК РКП(б) и около трех недель «решавшей и перерешавшей» вопрос об утверждении разработанной Ленцманом еще в первых числах декабря 1920 г. и одобренной Ф. Э. Дзержинским сметы на второе полугодие 1921 г. в размере 293 тыс. фунтов стерлингов. Ленцману с трудом удалось через ВЧК получить иностранной валюты на 1364 фунта стерлингов (на эту сумму, докладывал Ленцман, не могла существовать даже одна резидентура в течение месяца). При очередном обращении к одному из членов созданной Оргбюро ЦК РКП(б) комиссии, выяснилось, что предположенные миссией к отпуску 2 000 000 золотом еще не представлены на утверждение ЦК, а взаимообразно в счет сметы иностранную валюту получить нельзя, т. к. ее здесь нет — этим самым ставится крест на все шаги по реорганизации агентурной разведки и… прекращается… сама разведка на несколько месяцев»[676], с огромными трудностями созданные агентуры в Германии, Литве, Латвии, частично в Польше и в др. государствах должны разваливаться. РУ было вынуждено также отказаться от посылки в разные государства (например, Персию, Италию и Финляндию) дипломатических и торговых миссий[677]. И это притом, что, как писал А. И. Кук, хотя советской военной разведке «неизвестны секретные фонды Франции на 1921 г., но субсидирование Стокгольмского французского бюро тайной разведки 15 млн франков достаточно убедительно само по себе. Секретные расходы Франции также довольно рельефно характеризуются единовременным ассигнованием 45 млн франков ежемесячно — на поддержку российской контрреволюции»[678].
Ленцман писал, что он в безвыходном положении: приглашенные для агентурной работы сотрудники все приписывают плохой постановке работы, бюрократизму и канцелярщине в РУ; «начальники отделов, видя всю бесцельность такой работы, чуть ли не ежедневно подают рапорта об увольнении, ссылаясь на невозможность дальше работать»; двое подготовленных для организации агентурной разведки в Турции разведчиков наотрез отказались дальше ждать средств и ушли на другую работу. Это привело к откладыванию в «долгий ящик» организации резидентуры в Турции.
Ленцман докладывал о невозможности своевременно предоставлять информацию Полевому штабу, просил Э. М. Склянского срочно обеспечить управление денежными средствами или освободить его от занимаемой должности[679].
Примечательна резолюция на копии докладной, поступившей в ЦК РКП(б) — «[И.В.] Сталину для комиссии, образованной Оргбюро, по Региструпу. 10/II. [Л.П.] С[еребряков]». Вопрос решался Комиссией ОБ под председательством Иосифа Сталина.
Разведка Красной армии против белогвардейцев
Схватка спецслужб развернулась преимущественно на фронтах. В годы Гражданской войны борьба между советской военной разведкой и белогвардейской контрразведкой на Юге России велась с переменным успехом и носила эпизодический характер: обе спецслужбы еще не успели, что называется, «встать на ноги». Однако укрепление боеспособности Красной армии, ее победы расширили потенциал Красной разведки, а поражения Русской армии и сужение ее территории сковывали действия врангелевской контрразведки. На Южном фронте и против интервентов в районе Черного моря удачно действовали разведчики Ф. П. Гайдаров и Елена Феррари-Голубовская. На Дальнем Востоке, в Китае и Маньчжурии вели разведывательную работу Х. И. Салнынь, Л. Я. Бурлаков и В. В. Бердникова. Уже в конце Гражданской войны молодой советский разведчик В. В. Давыдов, начальник разведывательного пункта Туркестанского фронта, организовал дерзкую операцию по похищению атамана Дутова из его штаба, находящегося на китайской территории. Хотя похищение не удалось и Дутова пришлось убить, эта операция сорвала готовящийся поход белоказаков на территорию Советской России. В тылу колчаковских войск в Иркутске хорошо поработал на благо «мировой революции» Дмитрий Киселев, 4 раза переходивший линию фронта, доставлявший красным ценные сведения и удостаивавшийся аудиенции у самого Ленина[680]. С другой стороны, по воспоминаниям Станислава Турло, и «белый шпионаж во время Гражданской войны главным образом начинал свою работу с фронта»[681].
Разведка Красной армии против Польши
27 апреля 1923 г. на заседании РВСР С. С. Данилов[682] заметил: «Последнее время секретные сведения из Петрограда и Украины просачиваются за границу; осведомленность наших врагов только немного отстает». Ему вторил М. В. Фрунзе, у которого были «сведения, что из Штаба РККА секретные сведения попадают за границу». Сам он, «например, сведения о приказах» получал сначала «из Польши, а потом только из Москвы»[683]. Война спецслужб России и Польши не ослабевала с 1919 г.
10 декабря 1919 г. на совещании работников агентурной разведки начальник Полевого штаба Павел Лебедев четко определил, что именно необходимо знать оперативным органам РККА о Польше: «1-е — военную политику в отношении Советской России, 2-е — к белым правительствам (Деникина, Юденича), 3-е — к Германии, Чехославии (Чехословакии. — С. В.) и т. д.; 4-е — из кого состоит армия, роды войск по оружию, полевых запасных и т. д. частей, 5-е — его ресурсы в людях и т. д., как проходит мобилизация, система пополнения, призванные уже возрасты, меры вербовки добровольцев, 6-е — группировку сил по театру военной линии и внутри страны. В этом смысле особенно важно наблюдение за переброской войск — особенно с одного фронта на другой. Такая же приблизительно задача ставится Региструпу и относительно несмежных с нами государств и по всему миру» (док. 2.3.4).
Особое внимание было уделено агентурному отделению разведоргана штаба Западного фронта: его начальником и военным комиссаром назначили опытного военного разведчика Фрица Матвеевича Маркуса. Общее руководство агентурным отделением осуществлялось членом РВС фронта и уполномоченным РУ Иосифом Станиславовичем Уншлихтом[684]. Результатом организационных мероприятий, проведенных штабом Западного фронта, стало создание агентурной сети в тылу польской армии, уже к декабрю 1919 г. насчитывавшей 64 агента[685]. В личном фонде В. И. Ленина отложился январский доклад 1920 г. «Положение в Польше», направленный председателем Совнаркома Уншлихтом и заведующим информацией Бортновским. Разделы доклада: «I. МИНИСТЕРСКИЙ КРИЗИС: «Работник» о старом правительстве; «Работник» о кризисе; Людовцы о кризисе; Большинство в Сейме; Людовцы о большинстве; позиция Н.Д. (Национальный Людовский союз); Позиция людовцев; Программа большинства; Аграрный вопрос; Новый кабинет. II. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА: Польша и Деникин; «Курьер Поранный» о сплоченном противобольшевитском фронте»; «Курьер Поранный» об изменении положения на польском фронте; Положение на Галицийском фронте; Восточная Галиция; О границах с Силезией; Литва и Польша.
III. ФИНАНСЫ: Что сделал Билинский (министр финансов, консерватор), Денежный рынок; г. Скульский (президент) о финансах; Долги Польши (суммы долга Англии, Франции, Америке, Италии и Голландии на основании английского журнала «Экономист»).
IV. ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: Цены на продукты; Город и деревня; Секвестр; Недостаток сахару и угля. V. РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ И РЕПРЕССИИ: Настроения рабочих и крестьян; Забастовки [и] правительство; Репрессии. VI. ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ: общая характеристика частей и настроний в них; дезертирство; Взаимоотношения между солдатами и офицерами; Революционные выступления; Мобилизация»[686]. Разведка Юго-Западного фронта установила, что польское правительство заключило лишь экономический союз с Деникиным, снижение революционного движения и аресты польских коммунистов, которые не давали оснований особенно рассчитывать на поддержку экспорта революции в Польше. Общий вывод: польская армия плохо подготовлена к зимней кампании: отсутствовали теплое обмундирование и обувь[687]. Кроме того, была установлена возможность «усиленного действия польско-литовско-латышских войск против Советской России»[688]. Из доклада следует, что основным источником информации об экономике, внешней и внутренней политике для разведки Юго-Западного фронта были газеты, хотя в частях польского фронта активно действовала советская агентура.
Из докладов агентуры следовало: тремя «наиболее видными группами польской армии», оперировавшими против советских войск на Западном фронте, были: «1) Собственно легионеры; 2) Познанские части; 3) Белорусско-Литовские части». Наиболее боеспособными частями признавались Познанские: они были лучше обмундированы и состояли в подавляющем большинстве из добровольцев. Немногим уступали Познанским частям по своему положению и настроению Белорусско-Литовские части, даже несмотря на то, что процент мобилизованных был достаточно высоким. Легионеры (1-я, 3-я и 8-я дивизии легионеров) состояли в большинстве из мобилизованных и «после некоторого соприкосновения с Красной армией» поддавались в известной степени пораженческой агитации. Ее советские военные разведки вели посредством литературы на польском языке, подбрасываемой в польские части. Уншлихт и Бортновский с удовлетворением отмечали: литературу поляки читали «с большой охотой»[689]. Общее состояние польской армии разведчики характеризовали следующим образом: «Вообще было бы рискованно говорить, что польская армия разложилась, однако признаки разложения заметны»[690]: помимо чтения нашей литературы, отмечались повсеместные пьянство и грабеж во фронтовых частях, «невероятные» воровство и взяточничество польских офицеров и военных чиновников, достаточно масштабное дезертирство из прифронтовой полосы (в Вильно и Минске тюрьмы оказались переполнены, приходилось направлять арестованных в варшавские тюрьмы); падение дисциплины, несмотря на суровые меры по борьбе с ней; по непроверенным разведкой данным, в Минске и Вильно офицеров, которые, в отличие от солдат, были «великолепно одеты, в теплых шинелях», заставили снять погоны[691].
В целом сведения разведки были точны, подробны, хорошо структурированы. К докладу Уншлихт и Бортновский приложили «Конспект важнейших событий в Польше по декабрь 1919 г.», в котором в конспективном виде изложены: состав и политика Сейма; разногласия во власти по поводу внешней политики; финансовое положение (признавалось катастрофическим); промышленность (отмечен ее кризис и работа фабрик «только на военные нужды»); забастовочное движение (объяло, по сведениям военной разведки, всю Польшу) и октябрьские демонстрации «на почве голода и безработицы».
В секретариате Ленина велось специальное делопроизводство, в которое направлялись сведения о Польше, в частности добытые советской военной разведкой[692].
Ленин имел возможность сопоставить сведения советской военной разведки со сведениями, добытыми политотделами. Так, 22 января 1920 г. заведующий политотдела Западного фронта старый большевик К. И. Шутко[693] доложил Ленину: «Неудачи на среднем участке нашего фронта продолжаются. Обнаруживающаяся активность поляков на правом фланге Юго-Зап[адного] фронта, по-видимому, будет подкреплена и на нашем левом фланге, как говорят довольно достоверные сведения нашей разведки и политической агентуры. …Мы не ослабляем своей работы (тому объективные доказательства в виде газет, получаемых из-за фронта в большом количестве и свидетельствах тов[арищей], переходящих оттуда, о значительном распространении нашей литературы)». Примечательно, что старый большевик Шутко обращался напрямую к Ленину, а не к Троцкому — главе военного ведомства распорядился переадресовать доклад «дорогой» сердцу Кирилла Ивановича Владимир Ильич[694].
В мае 1920 г. Уншлихту удалось организовать разведывательно-подрывную работу в тылу польских войск, используя левых эсеров Белоруссии[695].
Центральная советская разведка в польской кампании в целом также оказалась на высоте положения. Об этом свидетельствуют, в частности, крайне подробные агентурные сводки о положении в Польше за 1920 г., отложившиеся в фонде Штаба РККА[696].
Сразу после начала советско-польской войны советская военная разведка выяснила позицию по вопросу о войне Латвии. Для этого военным представителем делегации по мирным переговорам РСФСР с Латвией был назначен глава советской войсковой разведки К. Ю. Берендс. 27 мая 1920 г. он доложил начальнику Полевого штаба П. П. Лебедеву свои соображения, «вытекающие в связи с данными по разведке» из «впечатлений», которые были у Берендса до работы в составе делегации. Берендс характеризовал настрой делегации как на первый взгляд «вполне миролюбивый». Из заявлений латвийской мирной делегации следовало, что Латвия «никоим образом не желает быть втянутой в войну ни на стороне России, ни на стороне Польши». Однако данные разведки показали степень искренности латвийской мирной делегации, получавшей указания от своего правительства, во всей красе. По словам Берендса,
«1) Договор о перемирии не соблюдался с момента его подписания и не соблюдается до сих пор. Активные боевые действия со стороны латвийских войск продолжают иметь место на всем Латвийском фронте, причем ныне занимаемое латвийскими войсками положение сильно уклонилось к востоку по сравнению с линией фронта 1 февраля 1920 г., которое они обязаны были занять в течение 10 дней с тем, чтобы далее не продвигаться. Несмотря на это, продвижение продолжается и ныне.
2) Казалось бы, что, ведя мирные переговоры и стремясь к миру, Латвийская армия не требует увеличения в своем боевом составе. Между тем, наблюдается весьма энергичное формирование новых частей. Недавно сформирована 4-я дивизия, теперь формируется 5-я дивизия.
3) Согласно секретному договору о перемирии Латвийское командование не имеет права перегруппировывать свои части, создавая угрозу стратегическому положению Российских войск.
Между тем, за последнее время в Дриссенский район переброшена из района Либавы — Митавы 4-я Земгальская дивизия, выдвижение коей на фронт дало возможность вывести в резерв 1-ю Курземскую дивизию в полном составе.
По имеющимся сведениям в г. Дриссу прибыл штаб 3-й Латгальской дивизии, которая якобы сменена 1-й Курземской дивизией. Эти сведения дают основание полагать, что еще одна латвийская дивизия переброшена к правому флангу Латвийского фронта в Дриссенский район. Вызывается ли эта мера боязнью за свой правый фланг, ввиду близости к нему района боевых действий русско-польских войск, или другими соображениями, сказать трудно, но, во всяком случае, мера эта, нарушая условия договора о перемирии, помимо обеспечения нейтралитета, может преследовать и другую цель.
4) При обсуждении в мирной конференции вопроса о границе вполне определенно выяснилось влияние Польши на Латвию и недоверие к России. В то время создалось впечатление о существовании особого соглашения (военной конвенции) между Польшей и Латвией.
5) Продвижение русских войск на Западном фронте против поляков сильно изменило стретегическое положение и на Латвийском фронте. Уступное положение Латвийских войск по отношению к нашим наступающим войскам чрезвычайно выигрышно для Латвии.
6) Сведения о сосредоточении крупных польских сил (до 8 пех[отных] дивизий) на Полоцк[о]-Виленском направлении может повлиять на успех нашего наступления в этом направлении.
7) Известно, что Латвия принимала участие в Варшавской конференции, и возможно, что она, подобно Румынии, заключила с Польшей особое соглашение. По некоторым данным Румыния обязалась при наступлении Российских войск на Юго-Западном фронте против поляков нанести удар в левый фланг нашим войскам.
В случае наступления русских Румыния должна очистить Бессарабию, с тем чтобы, сосредоточив свои войска на Румынской границе, перейти затем в общее контрнаступление.
Подобно Румынии Латвия, возможно, готовится к удару в правый фланг Российских войск, наступающих против поляков на Западном фронте. Момент для такого контрудара может совпасть с моментом перехода в контрнаступление сосредоточенных сил (8 дивизий) поляков, или последовать после поворота военного счастья в сторону Польши с целью извлечь возможную для Латвии выгоду, или, наконец, отвлечь часть сил на себя для спасения Польши. Какова бы ни была подкладка, фланговый удар Латвийских войск даже двумя дивизиями может иметь роковое последствие для нашего наступления на правом фланге Западного фронта.
Не исключена возможность, считаясь с психологией малых государств и народов, что при неуспехе Польши Латвия, несмотря на существующие соглашения и [ряд] обязательств перед Польшей, таковых не выполнит вовсе из-за опасений потерять то, что она уже имеет. Но та же психология подсказывает полную вероятность, при успехе на стороне Польши, стремления Латвии не упустить случая извлечь все возможные выгоды, ссылаясь на то, что принятые на себя Латвией обязательства перед Польшей блестяще ею выполнены.
Положение, в общем, весьма серьезно, и, на мой взгляд, миролюбию Латвии доверять нельзя.
Нужна известная страховка с нашей стороны на случай нарушения Латвией секретного договора о перемирии уже в крупном масштабе, которое может иметь более глубокие последствия, чем те нарушения, которые делались до сих пор, но с той же целью извлечения от России возможно больших выгод. Нужно думать, что Антанта препятствовать этому не будет, а Польша, вероятно, принимает все меры, чтобы мирные переговоры с Латвией послужили бы надежной маской для проведения в жизнь заранее выработанного общего плана совместных действий Польши с Румынией, Финляндией и Латвией». Доклад был направлен наверх, строго по инстанциям: начальник Оперативного управления Полевого штаба — начальник ПШ — главком — заместитель председателя РВСР — председатель РВСР — председатель СНК. Ленин, ознакомившись, пометил: «Секретное, вернуть т. Троцкому»[697]. Представляется странным, что в состав делегации включается генштабист из органа руководства войсковой разведкой, а не агентурной (т. е. не из РУ). Не исключено, что в вопросах военной разведки направление докладов строго по иерархической лестнице целесо образным не признавалось.
Разведчик П. Р. Акимов внедрился в органы польской контрразведки. Другой разведчик, Я. П. Горлов, — в главный штаб польской армии. В результате их успешной деятельности чекистами была вскрыта польская агентурная сеть в полосе Западного фронта, командование РККА получило важнейшие сведения о составе и дислокации польских войск. Советская военная разведка имела источники осведомления в центральных штабах, правительственных кругах и контрразведке Эстонии, добыла планы выступления против РСФСР Латвии и Эстонии, сведения о подписании направленных против нас секретных договоров Венгрии и Франции[698].
Характеризуя координацию органов военной разведки в ходе советско-польской войны, военный историк В. С. Кириллов приходит к следующему выводу: «Несмотря на трудности, связанные с войной, отсутствием опыта организации и ведения агентурной разведки, особенно на территории иностранного государства, а также с острой нехваткой подготовленных кадров и необходимых финансовых средств», РУ в 1920 г. «вел интенсивный поиск оптимальных организационно-штатных решений в создании центральных и периферийных разведывательных органов, вырабатывал принципы и методы ведения разведывательной деятельности, добывал силами своей агентуры необходимые сведения о составе и дислокации частей польской армии»[699].
Руководство ВЧК, однако, считало в июле — августе 1920 г. иначе: Ф. Э. Дзержинский писал начальнику штаба Западного фронта Н. Н. Шварцу: «Считаю состояние политической разведки не на высоте. Постоянной связи с партийными организациями нет. Все осведомление, кроме нерегулярных частных и партийных сведений, черпается из газет[ных] материалов. Польревком считает необходимым создание при нем политической разведки, для чего нужно срочное откомандирование ответственных партийных специалистов»[700]. 13 августа Дзержинский отписал самому И. С. Уншлихту: «Ввиду соприкосновения и близости германской границы и политической важности этого необходимо при Польском ревкоме иметь разведывательную политическую агентуру. Просим прислать для этого людей и аппарат самым ускоренным темпом»[701].
Однако агентурная разведка по-прежнему работала в отрыве от войсковой разведки и радиоразведки: в 1920-е гг. один из преподавателей Академии Генерального штаба РККА С. Савицкий, подводя итоги Гражданской войны, отметил «несогласованность действий агентурной и войсковой разведки. В то время, когда Гражданская война придавала большое значение агентуре, последняя, будучи несогласованна с войсковой в едином аппарате, не смогла дать соответствующих удовлетворительных результатов»[702].
От РУ к Разведотделу Штаба РККА (1921–1922 гг.)
Как отмечалось в официальной Справке Управления делами НКВМ по истории центрального аппарата военного управления в 1917–1928 гг., «к 1921 г. разбухание центрального [военного] аппарата достигло своего предела. В середине года штаты центральных управлений достигли 11 тыс. человек, не считая приданных к ним для обслуживания 9 тыс. красноармейцев и рабочих. В связи с прекращением борьбы на внешних фронтах и переходом к мирному строительству вооруженных сил было приступлено к реорганизации центрального [военного] аппарата». Основной реорганизацией стало слияние 14 февраля 1921 г. Полевого штаба и Всероссийского главного штаба в единый Штаб РККА[703]. Логическим завершением процесса организационной эволюции Регистрационного управления стала реорганизация РУ в Разведывательное управление Штаба РККА, затянувшаяся, по старой наркомвоеновской традиции, до лета 1921 г. К моменту реорганизации в составе РУ находились Разведывательное управление и 4 отдела — Войсковой разведки, Информационный, Агентурный и Радиоинформационный[704]. 15 апреля Ленцман на основании распоряжения Э. М. Склянского сдал дела своему помощнику и направился «в Петроград на новую должность начальника Петроградского торгового порта»[705].
Реорганизация осложнялась очередным переездом: 18 апреля 1921 г. новый глава советской военной разведки врид начальника РУ Арвид Янович Зейбот докладывал зам. председателя ВЧК И. С. Уншлихту и помощнику комиссара Штаба РККА А. И. Цимблеру о невозможности реорганизации Регистрационного управления в Разведывательное ранее его переезда в новое помещение, где одна часть его будет находиться непосредственно в Штабе РККА, а другая — в близком соседстве с ним. После месячных хлопот, докладывал Зейбот, дело стало еще более запутанным. Вопрос был решен следующим образом: Управление РУ, отделы Войсковой разведки и Информационный переводились в помещения Штаба РККА, которые все же занимал Революционный военный трибунал Республики, а для Агентурного и Радиоинформационного отделов предписывалось освободить дом на Знаменке, занятый общежитием курсантов Военно-хозяйственной академии.
Занимаемое тогда РУ здание на Большой Лубянке № 12 предназначалось Верховному трибуналу при ВЦИК, поглощавшему РВТР. С этим согласился Ф. Э. Дзержинский, чье ведомство, как известно, до сих пор проживает отчасти по этому адресу, но тут случайно выяснилось, что помещение для Верховного трибунала передали курсам ВЧК («будто бы потому, что Трибунал переезжает в Кремль»). Завершение реорганизации Регистрационного управления в Разведупр было назначено на 4 мая; Зейбот докладывал, что приказ о реорганизации не будет выполнен, «если дело вперед пойдет приблизительно таким же темпом, как до сих пор»[706].
20 мая 1921 г. военный комиссар Штаба РККА Степан Данилов констатировал: «Отвод помещения для Разведупра задерживается непредоставлением Комиссией по разгрузке соответствующего помещения для Реввоентрибунала Республики, за счет вывода которого претензия Разведупра частично разрешилась бы. Размещение… Агентурного отдела стоит в прямой зависимости от вывода Военно-хозяйственной академии в Петроград, что делает возможным, если удастся добиться согласия комиссии по разгрузке, передать Разведупру намеченный последним д. № 10 по Знаменке (дом особнякового типа). Основным же все-таки остается вопрос о предоставлении другого помещения Реввоентрибуналу. Моим представителем т. [А.И.] Цимблером этот вопрос неоднократно поднимался в Комиссии [по разрузке] т. [М.Ф.] Владимирского, но до сих пор практического положительного разрешения его… добиться не удалось — в самом начале возникновения этого вопроса из-за вмешательства представителя ВЧК т. Березина, совершенно неосведомленного по существу намечаемых перемещений, а затем ввиду отказа Комиссии по разгрузке предоставить Реввоентрибуналу дом № 9 на Воздвиженке, освобожденный Моркомом. Других удобных помещений поблизости к Реввоенсовету Республики и Штабу РККА, каковую близость Реввоентрибунал ставит обязательным условием при переезде, в расположении военного ведомства нет… 17 мая вопрос о помещении Разведупра решено поставить в ближайшем заседании Комиссии. Одновременно утверждаю, что никаких 20 освобожденных комнат, на которые указывает т. [А.Я.] Зейбот, в Штабе [РККА] нет. О том, что в доме, занимаемом теперь Разведупром по Лубянке 12 производятся ремонтные работы и что это сопряжено с неудобствами, мне стало известно только из прилагаемого при этом рапорта. Наконец, должен отметить, что т. Цимблер не возражает против оставления Разведупра в д. № 12 по Лубянке только потому, что Комиссия предполагала, благодаря неверной информации т. Березина, принять решение о выводе Разведупра в одно из помещений военного ведомства; возражения… Цимблера… и разъяснения о специфическом содержании работ Разведупра Комиссией упорно не учитывались». Цимблер продолжал хлопоты[707]. Естественно, такая обстановка существенно осложняла работу центрального разведоргана Советской России. Ленцман в феврале 1921 г. просил о выделении РУ средств, необходимых для содержания агентов: при нем новые небольшие аппараты (в Литве, Латвии, Эстонии, Германии и Польше) стали давать ценную информацию[708]. Все хорошее, как известно, требует денег. В 1921 г. РУ действительно стало мощным информационным центром: оно издавало, в частности, ежемесячные политические обзоры основных событий в жизни иностранных государств. Из «Месячного политического обзора Региструпра РВСР по данным к 1 февраля 1921 г.» (М., 1921) следует, что РУ предоставляло высшему военно-политическому руководству данные о «Внешней политике» и «Внутренней жизни» следующих государств: Англия, Ирландия, Индия, Бельгия, Франция, Италия, Греция, Грузия, Турция Анатолия[709], Персия, Сирия, Месопотамия, Китай, Япония, США. Естественно, основное внимание уделялось потенциальным противникам Советской России[710].
Из аморфной структуры, объединившей разведку, военную контрразведку и военную цензуру, в 1918–1921 гг. Регистрационное управление эволюционировало в чисто разведывательный орган. Вместе с тем в результате ряда реорганизаций, чисток от «беспартийных военных специалистов» и недостаточного финансирования к концу Гражданской войны требовалось срочное «воскрешение» «мертвого трупа». Начало сокращения аппарата военного управления и волна реорганизаций, охвативших центральный военный аппарат в 1921 г., напрямую отразились и на советской военной разведке. В 1921 г. она была сосредоточена в Разведывательном управлении Штаба РККА, сокращенном в 1920 г. до отдела. Нами проанализированы кадры разведотдела Штаба РККА по состоянию на декабрь 1922 г. Всего в отделе служило 108 человек.
Из 108 сотрудников 16 женщин (14,8 %). Многочисленные декреты 1919 года о замене годных к службе в армии мужчин женщинами на второстепенных должностях центрального военного аппарата свелись к ненужной трате бумаги. Правда, среди указанных 16 женщин одна даже занимала должность старшего делопроизводителя.
Как и в целом по центральному военному аппарату, наиболее полно была представлена возрастная группа до 30 лет. В возрасте от 21 до 30 находились 62 сотрудника (57,4 %). Единственным служащим Разведотдела, которому перевалило за 40, был печатник типографии Иван Александрович Жаров.
Национальность служащих выяснить точно не удается, зато мы имеем представление о том, где родились сотрудники советской военной разведки. Трое в Курляндии (помощник начальника информационно-статистической части Алексей Мартинович Витолин, сотрудник-литератор Альфред Гансович Штраус, зав. архивом Давид Карлович Зирнис); по двое в Австро-Венгрии (оба бывшие офицеры Австро-Венгерской армии — заведующие секторами агентурной части Вильгельм Вильгельмович Лобковиц и бывший военнопленный Ганс Гербертович Димма, причем Лобковиц родился на территории Чехословакии), Лифляндии (заведующий бюро прессы Владимир Алексеевич Дауман и хроникер Битц Эльза Яковлевна) и Польше (хроникер Адам Львович Шилов и помощник заведующего библиотекой Николай Федорович Пономарев); по одному в Риге (начальник 1-го отделения Информационно-статистической части Евгений Иванович Рея), Ревеле (начальник 2-го отделения Информационно-статистической части Карл Густавович Тракман).
По социальному происхождению — 41 из крестьян (38 %), 26 из рабочих (24 %), 21 из мещан (19,4 %), 5 из «трудовых интеллигентов» (4,6 %), 13 из интеллигентов (12 %), один представитель «трудового казачества». Сведения об одном из служащих отсутствуют. Интеллигенция преимущественно находилась на должностях переводчиков.
Коммунистов и комсомольцев (подросло новое поколение) было по совокупности 44 из 108, т. е.: 40 коммунистов и один кандидат в члены РКП(б) и 3 комсомольца (все трое на должностях обслуживающего персонала). При этом коммунистов с дореволюционным стажем было немного: начальник отдела А. Я. Зейбот с 1912 г., для поручений при начальнике отдела Ян Янович Бренгман с 1907; в Агентурной части — помощник начальника Андрей Михайлович Петров и начальник 1-го отделения Ян Христианович Биркен с 1914 г., начальник 2-го отделения Борис Николаевич Мельников с 1916 г., начальник 3-го отделения Яков Мартынович Мартинсон с 1909 г.; в Информационно-статистической части — начальник части Освальд Петрович Дзенис с 1915 г., заведующий бюро прессы Владимир Алексеевич Дауман с 1913 г., заведующий архивом Давид Карлович Зирнис с 1914 г. Итого — 9 человек. Под сомнением дореволюционный стаж 5 человек (указано, что вступили в партию большевиков в 1917 г., месяц не известен): у бухгалтера Мильды Адамовны Алксне, начальника 4-го отделения Агентурной части Вольдемара Яновича Закиса, для поручений при начальнике Информационно-статистической части Сергея Ивановича Тихонова и Петра Петровича Краузе, начальника 6-го отделения той же части Льва Константиновича Вологодцева. Сведения о членстве в РКП(б) одного из сотрудников отсутствуют.
Среди 108 сотрудников 22 бывших офицера (20,4 %), в том числе один выпускник ускоренных курсов Николаевской военной академии — известный советской разведчик А. И. Кук. Напомним, что 2 офицера разведотдела служили ранее в Австрийской армии[711]. Советская Россия вступала в межвоенный период, и разведывательный аппарат сократили. На время…
9 сентября 1919 г.
Регистрационное управление по роду своей деятельности выполняет почти абсолютно секретную работу, выражающуюся в личной и письменной форме. Судя по роду работы, казалось бы, что большая часть сотрудников, особенно ответственных, а также непосредственных исполнителей секретных поручений и переписки должны быть людьми партийными, причем не просто коммунистами, а коммунистами основательными, с хорошим стажем и рекомендациями. На самом же деле в Региструпре многие ответственные должности занимаются людьми «аполитичными», как они сами себя определяют. Ясно без комментарев, что «аполитичным» людям занимать ответственные посты в таком учреждении, как Региструпр, — безусловно нельзя, на ответственных постах должны быть, безусловно, «политичные» товарищи (коммунисты, конечно), на которых можно было бы спокойно полагаться. О младшем служебном персонале говорить совершенно не приходится, т. к. таковой, за исключением 1-го отдела, почти поголовно состоит из лиц беспартийных, а между тем через руки младших служащих — журналистов, письмоводителей, делопроизводителей и машинистов — проходит часто очень важная, совершенно секретная переписка. По-моему, это крупнейшая, совершенно недопустимая аномалия, которую необходимо устранить — немедленно.
Не задаваясь лично в данный момент широкой реорганизацией Региструпра в указанном направлении и доводя об этом до Вашего сведения свои соображения, я, для начала дела реорганизации, предлагаю частичную реформу центрального делопроизводства и регистратуры:
Таким образом, из 6 сотрудников, долженствовавших обслуживать Канцелярию[712], имеются налицо 4, из коих 1 только партийный. Вся переписка, в том числе и секретная, проходит первоначально через мои руки, а в дальнейшем выполняется моими подчиненными — беспартийными.
Личные дела совершенно не ведутся, и мной лишь приняты первоначальные шаги к учреждению Стола личных дел и заведения на каждого сотрудника отдельного личного дела с концентрацией в таковом всех сведений и документов данного сотрудника. Дальнейшее движение этого дела тормозится за отсутствием соответствующего сотрудника. Журнальная часть и письмоводство также хромает, т. к. мне приходится самому быть и регистратором и письмоводителем, отчего мои непосредственные обязанности — общее руководство делами управления — <также> основательно страдают.
Для урегулирования дела и для постановки его на должную высоту предлагаю следующее:
1) Учредить новую должность секретаря, которому поручить ведение личных дел, выполнение текущей секретной переписки и ведение дела снабжения управления канцелярскими принадлежностями; секретарь также должен быть моим непосредственным помощником и заместителем, а посему должен быть партийным человеком.
2) Заместить вакантную должность журналиста партийным сотрудником, которому поручить ведение секретных журналов, входящих и исходящих бумаг, заведование секретными делами и экспу<оз>ицией[713] секретных пакетов.
3) На вакантную должность письмоводителя-машиниста взять партийного товарища, которому поручить техническое выполнение всех секретных бумаг.
Таким образом, при учреждении лишь одной новой должности и замещения двух вакантных партийными сотрудниками будет положено основательное начало реорганизации работы управления.
Названные 3 сотрудника будут работать вместе со мной в одной комнате, под моим непосредственным руководством, и выполнение секретных дел будет поставлено на должную высоту, и секретные дела будут совершенно изолированы.
Сотрудники же Иванов, Диков и Зыкова останутся на своих местах и будут выполнять переписку и работы общего (несекретного) характера, а в случае недостатка для них работы т. Дикова, как старого, опытного и надежного работника, можно приспособить для другой работы, которая имеется в виду у помощника заместителя т. Ипполитова.
В конечном счете, может быть, и не придется брать лишнего — сверх штатов — сотрудника.
Вот в общих чертах мои соображения для начала реорганизации работы Региструпра.
Начальник Канцелярии Назаренко-Соколовский 9/IX — [19]19 г.
РГВА. Ф. 6. Оп. 3. Д. 144. Л. 8 с об.–9. Подлинник — машинописный текст с автографом красными чернилами.
№ 319-с 19 сентября 1919 г.
Сов. секретно, лично
[В] ЦК РКП (большевиков)
При сем прилагаю доклад о состоянии работы РЕГИСТРУПА к 15 сентября с. г.
Если у Вас минует надобность в докладе, то прошу вернуть его РЕГИСТРУПУ.
Врид заместителя начальника управления Т. Самсонов
В Центральный комитет Российской коммунистической партии (большевиков)
Врид заместителя начальника Регистрационного управления при Полевом штабе Революционного военного совета Республики т. Самсонова[714]
Региструп как орган управления разведкой Республики Региструп как центральный орган управления секретной агентурой обнаруживает в себе довольно крупные недостатки, которые плачевно отражаются на ходе всей зарубежной нашей, [и без того] довольно малочисленной и малоспособной агентуры.
Региструп как военная организация далеко отстал в своем организационном развитии от роста и развития нашей героической Красной армии. Региструп по-прежнему продолжает кустарничать в то время, как организация самой Рабоче-крестьянской Красной армии приобрела известную централизованность, а следовательно, и подвижность. Насколько мне за короткий срок моего пребывания в Региструпе удалось выяснить, такая организационная отсталость Региструпа объясняется следующими двумя главнейшими причинами: 1) присутствие Консультации [при] Региструпе и 2) недостаточное наблюдение ЦК РКП за работой Региструпа как военного учреждения.
Консультация в Региструпе
Консультация в Региструпе, возможно, [и] была нужна тогда, когда наши товарищи коммунисты действительно не были знакомы с технической постановкой агентурной разведки. Но вот сейчас, когда некоторые из наших партийных товарищей приобрели известные опыт и навык в руководстве тайной агентур[ой], присутствие Консультации в Региструпе в дальнейшем излишне. И это так потому, что, находясь в одном здании с партийными руководителями секретной агентуры, консультанты могут свободно знать кое-что как о приемах, навыках и способностях самой агентуры, так и ее руководителей, что в конечном итоге известным образом ставит в невыгодное положение нашу агентуру против агентуры противника.
При таком положении консультанты могут свободно путать карты нашей агентуры; последняя, как и ее партийные руководители, приходит в смущение перед возможным предательством, и благодаря этому наблюдалось, что многие выдержанные и серьезные работники предпочитают не иметь с нею дела и бегут от Региструпа как от организации, которой нельзя вполне довериться. Естественно, что таким образом Региструп потерял самых способных и верных разведчиков, и работа, таким образом, чрезвычайно страдала, что вынуждены были признать даже сами консультанты (см. доклад консультантов тт. Зиверта и Цейтлина[715]).
Видя недоверие к себе, консультанты в свою очередь вынуждены работать крайне осторожно, боясь не быть заподозренными в [из]лишней любознательности к делу и т. п., и иногда не проявлять своей творческой, организа[торск]ой инициативы, что в конечном счете опять-таки вредно отражается на работоспособности нашей зарубежной агентуры.
Выводы[716]
Аппарат Региструпа должен быть живым, подвижным и живучим до крайних пределов, но, к сожалению, он не таков, именно благодаря тому, что он состоит не из однородных, а из двойственных, взаимно противоположных элементов.
Отсюда вытекает тот вывод, что Консультантству нет места в Региструпе. Но если по тем или иным соображениям консультацию все-таки желают сохранить, то ее местом пребывания должен быть не Региструп, а Разведывательное отделение Полевого штаба Реввоенсовета Республики. Консультация может там разрабатывать, по требованию Ставки, задания, после чего для исполнения они будут передаваться Региструпу. Не ограничиваясь этим, необходимо сейчас же подготовить своих партийных [специалистов] из красных генштабистов, каковые и должны заменить собою старых консультантов.
Недостаточность наблюдения ЦК РКП за работой Региструпа Имея практическое ознакомление (по роду своей прежней службы) с разведкой противника, я вынес то определенное впечатление, что противник достаточно хорошо умеет использовать свою разведку в условиях Гражданской войны в целях общебоевых задач на фронтах. Ярославское восстание[717], разгром нас в Перми в декабре 1918 г.[718], наконец, также мамонтовщина — именно есть не что иное, как правильный боевой расчет использования агентурной разведки в самом обширном ее значении, т. е. стратегическом, дипломатическом, экономическом и (самое важное) в активном отношениях. Наша куцая Консультация, безусловно, этого не учла, да ей это и не нужно[719], а ЦК РКП недостаточно осведомлен[720] о работе Региструпа и поэтому гореть свежим, новым духом Гражданской войны наш Региструп, безусловно, не может. Отсюда вытекает тот практический и верный вывод, что врага мы можем бить не чем иным, как только лишь тем самым оружием, каким он бьет нас. Поэтому нужно раз навсегда объединить действия нашей зарубежной агентуры[721] с нашими действиями на фронтах в таком виде, чтобы это носило характер цельного боевого плана единовременного разрушения как фронта, так и тыла противника. С этой целью ЦК РКП, совместно с Реввоенсоветом Республики, через свой аппарат Региструп проводит в жизнь вышеозначенные свои боевые планы. Отсюда ясно, что Региструп наш должен быть приспособленным к требованиям Гражданской войны и не дышать тем духом, какой был у империалистической романовской разведки, методы каковой [даже] белые, борющиеся против нас генералы, уже давным-давно забросили. Отбросив в сторону приемы разведки старых армий, наша активная разведка тогда будет ударять именно по тем местам, по которым больнее всего придется противнику. Но само собой разумеется, что эта работа поглотит много и средств, и людей.
Разумеется, что если Региструп развивал свою работу в таких условиях, то у него должны быть крупные организационные, технические и административные недостатки, каковых у него предостаточно. В этом отношении механизм Региструпа далеко не налажен и имеет крупные недостатки, устранить которые — первая задача руководителей Региструпа. Кстати надо сказать, что консультанты не могли не видеть недостатки механизма Региструпа (см. доклад консультантов Зиверта и Цейтлина), тем не менее они их до сих пор не устраняли по тем или иным причинам.
До сих пор Регистру[п] не учел еще ни наличия, ни качества всех сил, работающих у него на местах. Региструп не создал, таким образом, еще учета личного состава своего, что в военной организации больше терпимо быть не может.
Региструп не создал еще себе организационно-инструкторского аппарата, при помощи которого он мог бы вести правильную, стройную работу как в центре, так и на местах, построенную на одной определенной системе.
Региструп совершенно оторван от своих фронтов, а тем паче от армейских и дивизионных своих организаций настолько, что он форменно не знает, что там делается, каковы у него там люди и каковы они по личному направлению и доброкачественности в работе, т. е. у Региструпа не налажена еще связь с периферией, не говоря уже о том, что пункты периферии не имеют никакой связи и сообщений между собой. Ясно, что вести одну целую и стройную организацию в таком виде безусловно нельзя и что с такой организацией вести какие-либо общие крупные задания не представляется возможным. Благодаря отсутствию организационного центрального аппарата в Региструпе, естественно, что работа подчиненных ему организаций должна была чахнуть или же развиваться вне зависимости от центрального аппарата, но уже самостоятельно, обособленно, что приводит местные организации к сепаратизму, параллелизму и т. п. отрицательным явлениям. Не говоря уже о ненадежности некоторых организаций разведки на местах, такое состояние работы еще неудобно и потому, что местным организациям часто приходится тратить свою энергию непродуктивно на то, что при иной постановке дела делать бы не пришлось. У Региструпа нет центральной хозяйственно-заготовительной и распределительной части, каковая одна лишь и может снабжать свои организации на местах.
В [плане] самосохранения наш Региструп поставлен весьма плачевно в том смысле, что агентура проверяется очень слабо, что Региструп еще не наладил тесных отношений с контрразведкой (особотделами) для охранения своей агентуры от наблюдения за нею контрразведки противника. А между тем, конспирация разведки — первый залог успешности ее работы. Региструп для себя не выработал еще правильных взаимоотношений с другими советскими, военными и гражданскими учреждениями, что точно так же ставит в невыгодное положение успешность его работы, а вместе с тем, имея большую опору в лице Главного штаба[722] и ЦК РКП, желательного для себя отношения со стороны других учреждений Региструп мог бы всегда добиться. Но, как видно, в этом отношении, как ответственные партийные, так [тем] паче консультанты ровным счетом не сумели ничего сделать. Между тем, разведка у наших врагов поставлена в такие богатые условия, о которых нашей и мечтать не приходится.
Из рук вон плохо поставлена работа по формированию резервов разведчиков в тылу своих армий, где таковые должны, по моему разумению, заблаговременно подготовиться и обучиться по всей при фронтовой полосе Республики. Резервы должны быть расположены густой сетью в прифронтовой полосе, и с нашествием противника они и должны развить там свою активную разрушительную и чисто осведомительную работу, оставаясь притом связанными с определенной местностью.
Региструп, по всей видимост[и], думал очень мало об организационной работе, и в этом направлении [далеко опередили центр некоторые фронты], у которых этот вопрос стоит на должной высоте (как, наприм[ер], Вост[очный] и Туркфронты)[723].
В Региструпе особого органа для управления фронтами, армиями, дивизиями совсем не существует, что также не может не отразиться дурно на всей организации разведки. Штаты и их распределение в Региструпе по отделениям крайне нецелесообразно устроены, частью они лишни, а частью совершенно недостаточны, и все это именно там, где это в первом случае не нужно, а во втором — наоборот. Одним словом, Региструп (как его центральный орган, так и его организации на местах) требует крупных изменений и переустройства.
Лучше всего обстоит дело в Региструпе в его 1-м отделе — «Военно-сухопутн[ом]». 1-й отдел ведает зарубежной агентурой, исполняющей задания Главного Полевого штаба Реввоенсовета Республики[724]. Прежде всего личный состав подобран более или менее партийный и надежный, во главе отдела стоит опытный и многоработающий партийный тов[арищ] Назаров (Чихирждин), зарубежная агентура сносно проверяется и инструктируется[725], соблюдается относительная конспирация и т. д. Одним словом, весь отдел в целом напрягает все свои усилия и умение для того, чтобы дело дало наибольшие результаты для облегчения борьбы нашей Красной рабоче-крестьянской армии. Менее хорошо, но все-таки проявляет большое желание работать 2-й отдел Региструпа — «Военно-морской», задачи которого те же, что и 1-го отдела, но уже по военно-морской отрасли.
Такая отсталость работы 2-го отдела от работы 1-го отдела объясняется тем, что 2-й отдел значительно позже организован и для него труднее подобрать специальных и надежных в морском деле работников. Удовлетворительно поставлены Курсы разведки и во енного контроля, слаба лишь политическая сторона преподавания за отсутствием лекторов, плюс то, что курсантский состав недостаточно профильтрован с контрразведывательной стороны. Хорошо поставлена денежная и хозяйственная отчетность, но сама хозяйственная часть работает довольно бесхозяйственно.
Вышеизложенное краткое описание работы Региструпа определенно приводит нас к той мысли, что оставлять работу в том виде, как она сейчас есть, разумеется, нельзя, что нужны какие-то гигантские усилия для того, чтобы вывести ее на верный путь, а этот путь может быть только один — коренное переустройство всего Региструпа как в его организациях на местах, так [и] главным образом в центре, где аппарата как органа управления местными организациями совсем почти не существует. Разумеется, что работа эта сложна и трудна, но она должна быть сделана нами во чтобы то ни стало, иначе тех результатов, какие мы можем и должны ждать от этой организации, полностью мы никогда не получим.
Предполагаемая реорганизация, разумеется, усложнится текущей работой Региструпа, прерывать которую нельзя ни на минуту. Успешность же переустройства Региструпа может быть гарантирована лишь тогда, когда ЦК РКП уделит достаточное внимание Региструпу и снабдит его достаточным количеством соответствующих для этой работы партийных товарищей. В противном случае работа будет по-прежнему прозябать.
I. Чистка самого Региструпа и его организаций на местах от ненадежного элемента — наша первая задача. В этом отношении уже предприняты следующие меры: 1) консультанты устраняются из Региструпа; 2) ненадежные служащие увольняются и заменяются новыми, своими партийными; 3) предписано всем отделениям на местах дать Региструпу личные характеристики всего личного состава агентурной разведки и 4) принимаются меры к систематическому надзору за личным составом на местах, для чего и предполагается организовать Организационно-инструкторскую часть.
II. Организационно-инструкторская часть необходима Региструпу больше, чем это нужно другим организациям, т. к. без нее Региструп никогда не сумеет ни правильно функционировать, ни пополнять свои убывающие ряды. Задачи у Организационно-инструкторской части следующие: 1) организация и надзор за местными организациями; 2) вербовка и проверка своих сотрудников; 3) организация резервных частей агентуры, обучение, подготовка и насаждение ее там, где в том чувствуется необходимость и, наконец, 4) выработка разного рода инструкций, правил, шифров, руководств для агентуры и так далее.
III. Так как до сих пор органы Региструпа на местах интересовались главным образом только лишь посылкой ходоков (резидентура почти отсутствует, по крайней мере, на деле) в тыл противника, то иметь серьезное осведомление о силах и планах противника мы не могли, т. к. полная осведомленность может быть успешной только при резидентурной разведке, т. е. при густой и заранее подготовленной ее сети на территории противника. В этот предмет входит также вопрос об организации подрывных дружин. До сих пор этого не было, поэтому придется употребить все усилия, чтобы по всей прифронтовой полосе у нас была усилена как информационная, так и активная сеть разведчиков. Задача эта трудная, но при содействии ЦК РКП и партийных организаций на местах эта задача может быть выполнена в 4–5 месяцев. После этого плоды такой работы не замедлят сказаться на деле.
IV. Правильно налаженная военная организация успешно может [вы]полнять свои задачи только тогда, когда у нее хорошо налажена связь, т. е. тогда, когда все распоряжения, планы и намерения Региструпа неуклонно будут проводиться в жизнь подчиненными ему организациями. Для этого при Региструпе сейчас же необходимо организовать Подотдел связи в виде курьеров, посыльных и особо уполномоченных по особо важным поручениям. Таким образом достигнута будет непрерывная связь центра с его периферией. Точно такая же связь должна существовать и у организаций Региструпа между собой на местах. Подотдел связи подчиняется Организационно-инструкторской части. В этом отношении пока происходит подготовительная работа.
V. Для правильного распределения, учета и умелого использования своих сил Региструпом приняты меры по учету личного состава. С этой целью организуется Подотдел личного состава с весьма скромным штатом, каковой непосредственно подчиняется Организационно-инструкторской части.
ПРИМЕЧАНИЕ: Штаты как для подотделов, так и для вновь организуемых частей Региструпа будут представлены на утверждение Реввоенсовета Республики особо.
VI. Региструп фактически совершенно не имеет аппарата для административного управления своими отделениями на фронтах, в округах и армиях. В силу этого Региструпу: 1) придется выработать специальные для этого штаты, 2) пересмотреть треть старых штатов Региструпа вообще и приспособить их сообразно целям разведки и представить на утверждение Реввоенсовета Республики. К этому Региструпом уже приступлено.
VII. Сам Региструп, [равно] как и его организации на местах, должен систематически охраняться контрразведывательными аппаратами (особотделами), чего сейчас совершенно нет, но что ставит нашу тайную агентуру в самое примитивное положение: 1) потому, что она не охраняется контрразведкой от возможных наблюдений за ней контрразведчиков противника; 2) при приеме новых разведчиков Региструп, как и его организации на местах, не имеют аппарата, при помощи которого они смогли бы проверять таких разведчиков. Эта задача входит в обязанности нашей контрразведки, чего она, к сожалению, во исполнение себе пока не ставит. Нужно, чтобы Реввоенсовет Республики распорядился о том, чтобы в ближайшие же дни была составлена особая комиссия из представителей Региструпа и контрразведки (Особотдела ВЧК) по урегулированию этого неотложного дела в положительном для Региструпа смысле[726].
VIII. Региструп, имея при себе три хозяйственных части (Региструп[а], Курсо[в военной разведки] и Военцензур[ы]), фактически находится в самых бесхозяйственных условиях по тем причинам, что одна хозяйственная часть не ведает, что творит другая. Такое положение ненормально: во-первых, имеется тройной штат сотрудников в то время, когда можно было бы обойтись только одним, во-вторых, держит два грузовика и один мотоцикл, в то время как можно было бы остаться при одном грузовике, мотоцикле и т. д. Благодаря этому приходится в целях экономии упразднить все части, организовав из них одну для всех отделов Региструпа. Отделения Региструпа с мест делают большие запросы на одежду, парики, документы и проч. Все запросы необходимо удовлетворить, но опять-таки не иначе, как организовав для этого какой-либо аппарат. Региструп [пред]полагает организовать для этого маленькое отделение при хозяйственной части (нелегальное), каковое и будет заготавливать все нужное для агентуры на местах.
IX. Курсы разведки и военного контроля почему-то причислены к Полевому штабу Реввоенсовета Республики, в то время как во всех отношениях курсы должны всецело находиться и подчиняться только Региструпу, т. к. по своему смыслу они должны быть детищем именно самого Региструпа как такового, а не как-нибудь иначе. Мало того, курсы имеют столько специфически общего с Региструпом, что если оторвать их от него и прикрыть Полевым штабом, то Региструп не сумеет извлечь из курсов максимум той пользы, какую от них ждет, тем более что Полевой штаб фактически не имеет над курсами абсолютно никакого надзора и влияния; этим самым упразднится на курсах лишняя бюрократическая и никому не нужная канцелярия. Канцелярией курсы могут пользоваться общей с Региструпом, и с контрразведывательной стороны нам так будет выгодней. Курсы разведки и военконтроля, таким образом, необходимо всецело подчинить Региструпу, что зависит от Реввоенсовета Республики. С контрреволюционной стороны курсы безусловно не благополучны, поэтому мною назначается в ближайшие дни особая комиссия по фильтровке курсантов и по удалению из них всех неблагонадежных и подозрительных элементов. На курсах политическая сторона слаба: нет лекторов. На наше обращение к партийным товарищам пока отозвались два лектора: т. Покровский и еще один товарищ. Параллельно с существующими Курсами Региструп ставит себе целью организацию других, краткосрочных, курсов по разным отраслям агентурной разведки. Эти курсы [предполагают доверить читать] только своим партийным товарищам, во избежание провалов со стороны военспецов-преподавателей. Само собою разумеется, что такие курсы должны быть тщательно законспирированы нами.
X. Региструп имеет «Общую канцелярию», но в сущности ее совсем нет или, если она и имеется, то она действительно «общая», т. к. каждый отдел имеет свои входящие, исходящие и проч. бумаги, что безусловно недопустимо, [поскольку] создает хаотическое ведение делопроизводства. Винить в этом руководителей Региструпа нельзя, т. к. такие канцелярские бюрократические дебри создались благодаря тому, что партийные товарищи прятали секретные бумаги и нумерации их в Общей канцелярии от имевшего в ней [место] засилья неблагонадежного элемента. Впредь дело будет организовано более просто и определенно: на принципе общего объединения всего делопроизводства в одной Общей канцелярии.
XI. Благодаря тому, что Региструп своевременно не приходил на помощь своим, подчиненным ему, организациям на местах по вопросу административного и иного характера, создалось такое положение, при котором разведка не строилась по определенному плану на местах, а в зависимости от способностей того или иного человека ставилась на ту или иную высоту, причем работа носила чисто временный характер. Во избежание таких случайностей и кустарнических методов в работе, необходимо раз навсегда строго определить сферу деятельности Региструпа и его организаций на местах, с тем чтобы никакие организации, а равно и отдельные лица, не заносили бы самочинно руку на это серьезное дело (т. е. на разведку), и это тем более нужно потому, что многие из тех, кто вмешивается в дела разведки, не всегда знакомы с ее особенностями, чем и наносят делу непоправимый вред. Необходимо, чтобы Реввоенсовет Республики объяснил бы фронтовым и армейским военным организациям права и обязанности их по отношению к представителям агентурной разведки и чтобы ответственные работники на местах не смещались бы ими иначе, как с согласия на то Региструпа.
XII. Региструп не вполне определил еще свою работу за рубежом: так, им еще не установлен тесный контакт с нашим [Народным] комиссариатом иностранных дел по вопросу о дипломатской разведке, а вместе с тем это очень важно, т. к. одно дело полезно было бы тогда, когда оно дополнялось бы другим, однородным делом по вопросам общего характера. Наша дипломатическая и политическая разведки (последняя стоит несколько лучше) поставлены очень плохо. Причина та, что на нее не обращали должного внимания, а между тем правильно построенная, она могла бы дать нам громадную для нас пользу в смысле информационном. Таким образом, эту часть разведки точно так же придется шире, глубже и дальше развить.
XIII. Так как в целом работа агентурной разведки как в центре, так и главным образом на местах поставлена безусловно плохо и так как необходимость заставляет нас принять ряд мер и усилий по поднятию и упорядочению агентурной разведки Республики, то будет весьма целесообразным и полезным устроить съезд ответственных работников по агентурной разведке с непременным присутствием на нем как представителей ЦК РКП, так и представителей от Реввоенсовета Республики с той целью, чтобы внушить ответственным работникам по агентурной разведке, с одной стороны, необходимость объединения и дисциплинированности в работе, а с другой — необходимость выяснения правильности той линии, какую должна вести агентурная разведка в дальнейшем и в целом.
Помимо перечисленных главнейших задач Региструп ставит для разрешения себе еще других задач второстепенного значения, задач общего злободневного характера, о которых в докладе упоминать не приходится. Необходимость заставляет еще раз упомянуть о том, что все намеченные себе задачи Региструп как слабо налаженная и плохо работающая организация сможет с успехом выполнить лишь тогда, когда как и ЦК РКП [и] Реввоенсовет Республики, так и партийные организации на местах будут содействовать Региструпу в полной мере как указаниями, поддержкой задач и целей Региструпа, так и снабжением его достаточным и нужным количеством подходящих для этой работы товарищей и технических средств. И при таких усилиях можно будет ожидать, что через 4–5 месяцев Региструп правильно заработает.
В доклад мой военная цензура нарочно не помещена с той целью, что цензура как таковая, определенно говоря, прикреплена к активной разведке или по недоразумению, или же по ошибочным и неправильным на цензуру взглядам. Дело в том, что агентурная разведка в главных своих видах делится на: агентуру информационную (обследование тыла противника, [сбор и анализ сведений] о его планах, силах и т. д., тактическую, стратегическую, политическую, дипломатическую и экономическую) и активную (разведка разрушения тыла противника). Таким образом, ясно, что работа агентурной разведки (Региструпа) охватывает собою только один тыл противника и ничего больше.
Военная цензура занимается контролем писем и газет на территории Республики, причем в этот контроль входят следующие две основные ее задачи: 1) пресечение возможного разглашения газетами и почтой военных тайн и 2) пресечение возможности распространения всякого рода контрреволюционных и иного характера писем, телеграмм и пр[очих], вредно действующих против Советской власти документов. Военная цензура, таким образом, является по своему смыслу органом безусловно розыскным, а посему было бы весьма полезно, если бы ее или придали к розыскным органам Республики (особотдел[ам] и пр.), или же чтобы ее совершенно обособили. Но [в любом случае] оставлять ее при Региструпе по-прежнему немыслимо, т. к. Региструпу и без того своего дела хватает, затем просто не целесообразно такое нагромождение учреждений одного на другое, в принципе ничего общего между собою не имеющих.
Исходя из таких соображений, Региструп ждет на этот счет особых указаний Реввоенсовета Республики.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 141. Л. 1–3, 3 об., 4 с об.–9. Подлинник — машинописный текст с автографом.
10 ноября 1919 г.
Совершенно секретно
Состояние работы Регистрационного управления до 15 сентября В докладе Реввоенсовету Республики и ЦК РКП от 15 сентября с. г. о состоянии работы Регистрационного управления мною отмечались 2 основных недостатка работы управления — это: присутствие в Регистрационном управлении института консультантов и недостаточность надзора ЦК РКП за деятельностью и постановкой самой работы разведки Республики.
Исходя из этих фактов Регистрационное управление поставило себе на разрешение эти две задачи, к чему и сводится главным образом вся почти 2-месячная деятельность управления.
После годичного своего существования в Регистрационном управлении Консультантство не только ничего не делало полезного нам в идейном отношении (каковую задачу на него возлагал приказ Реввоенсовета от 1919 № 1018-186), но даже в техническом отношении оно не сумело создать более или менее прочного, живого и подвижного органа управления агентурной разведкой Республики.
Причины этому две: 1) консультанты были не специалисты разведки, так что, приступая к делу, они в процессе работы вынуждены были сами учиться агентурно-разведывательному делу и 2) партийные работники не могли им доверять и не давали им доступа к какой[728] работе, где по своему положению консультанты должны были бы участвовать.
От такой неопределенности положения Консультантства вся организация Регистрационного управления, безусловно, должна была стать расхлябанной, что и было до сих пор на самом деле. Таким образом, все, кто более или менее близко знаком с агентурно-разведывательным делом вообще, все те, кто знаком с постановкой агентурно-разведывательного дела в Советской Республике, должны были признать тот факт, что Консультантство также не нужно и опасно для Республики, как опасны и не нужны в рядах коммунистической партии те из ее членов, которые проникли в нее с провокаторским[и] или шпионскими целями.
В[729] нашей контрразведки Консультанство в свое время было изгнано, и надо удивляться лишь тому, каким образом до сих пор в органе более серьезном, чем контрразведка, а именно в разведке, консультантство могло сохраниться так долго.
Бесполезность в агентурной разведке консультантства признаем не только мы, коммунисты, это должны были признать и сами консультанты — Цейтлин и Зиверт (см. их доклады[730]).
Недостаточность надзора ЦК РКП за работой Регистрационного управления понималась в том смысле, что в то время, как агентурная разведка по техническим или иным своим условиям имеет много общего с зарубежной партийной работой, до упразднения Консуль тантства ЦК обращал на нее мало внимания. Надо здесь же отметить и то, что Реввоенсовет Республики точно так же уделял этому вопросу мало внимания, что не могло не отразиться отрицательно на всей агентурно-разведывательной работе Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.
Партийного влияния на работу Регистрационного управления, несмотря на присутствие в нем политического комиссара, совершенно не чувствовалось; это объясняется тем, что в учреждении было засилье военспецов и партийные товарищи не могли предаться всецело агентурной работе, не могли приложить своих сил, не могли проявить свою инициативу, т. к. их работа разбивалась о Консультантство.
После того как ЦК РКП ближе познакомился с работой Регистрационного управления, им было откомандировано туда несколько ответственных работников, которые и приступили к переустройству всего агентурно-разведывательного аппарата Республики, т. е. Регистрационного управления.
Недостатки работы Регистрационного управления в прошлом заставили нынешних руководителей агентурной разведкой поставить себе на разрешение следующие задачи:
1) Упразднение в аппарате Регистрационного управления института консультантов и вообще устранение ненадежного элемента из наличного состава служащих, как руководителей агентурной разведки, так и ее технических исполнителей, т. е. агентов.
2) Правильное уяснение основных задач агентурной разведки.
3) Более совершенная техническая постановка агентурно-разведывательного дела и привлечение в агентуру наибольшего числа как отдельных партийных работников, так и целых зарубежных организаций.
4) Установление правильных взаимоотношений Регистрационного управления с подчиненными ему организациями агентурной разведки, т. е. с фронтовыми, армейскими, дивизионными, окружными и районными отделениями.
5) Выяснение и правильное установление взаимоотношений агентурной разведки с Реввоенсоветами: Республики, фронтов, армий и районов; со штабами: фронтов, армий, округов и районов; др. организациями как военными, так и гражданскими.
По предложению Регистрационного управления приказом Реввоенсовета Республики от 16 сентября 1919 г. № 1484 институт Консультантства при Регистрационном управлении был упразднен и Консультантство с той поры было устранено.
Для очистки от ненадежного элемента наличного состава сотрудников управления мною была назначена особая Комиссия из ответственных партийных товарищей, которая и произвела фильтрацию служащих управления, после чего состав сотрудников управления почти целиком заменен новыми партийными товарищами. На должность, где требуется специальная военная подготовка и стаж, назначены товарищи коммунисты, быв[шие] офицеры. Таким образом совершенно безболезненно и без всякого ущерба для текущей работы агентурной разведки произведена самая тщательная фильтрация от ненадежных и подозрительных сотрудников в управлении. В настоящее время с уверенностью можно сказать, что Регистрационное управление в смысле своего личного состава, подбором надежных людей, поставлено образцово.
Такая же комиссия была назначена мною для очистки наличного состава курсантов разведки и военного контроля при управлении: в результате работы комиссии было исключено 50 % курсантов, не удовлетворяющих ни политическим, ни агентурным требованиям управления.
Помимо того, управлением систематически производится ликвидация и изгнание старой, ненадежной и шантажирующей нас агентуры, завербованной военспецами. Надо сказать, что военспецы производили вербовку агентуры даже на биржах труда. Ликвидационная работа старой агентуры управлением производится весьма тщательно и осторожно, дабы не прекратить, с одной стороны, приток тех скудных сведений, какие дает иногда эта агентура, а с другой — чтобы с ненадежной агентурой не выбросить за борт своих партийных товарищей агентов, [кои], правда в очень малом количестве, но все-таки имеются. Параллельно с ликвидацией старой агентуры управлению, хотя [и] с большим трудом, удается организовать новые агентурные группы, каковые посылаются управлением к противнику, но уже со всеми теми требованиями, какие необходимы для нас и в политическом, и в агентурном отношении.
В настоящее время можно с уверенностью сказать, что самый трудный момент изжит: та разрушительная работа, о необходимости которой указано выше, заканчивается, и Регистрационное управление приступает к работе созидательной, к проведению в жизнь новых принципов работы разведки.
В отношении этой второй задачи, т. е. уяснения себе своих основных принципов, Регистрационное управление полагает:
а) Основная и прямая задача управления есть выяснение всех боевых, политических, экономических, дипломатических и проч. планов и намерений противника, направленных против интересов и во вред Российской Социалистической Федеративной Советской Республике и против мировой революции вообще; дополнительно к этому управление, поскольку это возможно, считает нужным точно так же вести против противника и активную разведку, т. е. руководить работой по разрушению тыла противника в полном контакте, разумеется, с Реввоенсоветом Республики и таковыми на местах.
Практика двух лет Гражданской войны достаточно ясно показала нам, что противник помимо непосредственных боевых действий против нас большое внимание уделяет на разрушение всяческими способами тыла. Приняв это к сведению, Регистрационное управление, как орган военно-информационный и лишь отчасти активный, выполняющий задания Главного штаба[731], попутно ведет работу разрешения и революционизирования тыла неприятеля. В этом смысле работа Регистрационного управления вполне совпадает с конечной задачей зарубежных партийных организаций.
Прямая же задача Регистрационного управления есть в то же время и узкоспециальная — по добыванию сведений военного характера.
Таким образом, подходим к разрешению третьей задачи, поставленной Регистрационным управлением. Для выполнения этой задачи Региструп имеет в своем распоряжении: во-первых, собственную агентуру и, во-вторых, зарубежные партийные организации.
Своя собственная агентура в Регистрационном управлении находится в периоде реорганизации. Сведения, которые она дает, пока скудны и не совсем удовлетворительны. Регистрационное управление производит сейчас очистку агентуры от ненадежного и беспартийного элемента и заменяет его иным, который с течением времени мог бы совершенно слиться с работой партийных зарубежных организаций. При такой постановке, т. е. при слиянии нашей агентуры с зарубежными организациями, выиграют как первые, так и вторые. Регистрационное управление получит от зарубежных партийных организаций много надежных, решительных и полезных пособников, а зарубежные организации будут иметь толковых и умелых военных специалистов разведчиков. Пока наша агентура еще не совсем обновилась, и партийные организации, не будучи вполне уверены в ее надежности, находят полное слияние этих двух, параллельно работающих, организаций не безопасным.
На такой точке зрения стоят руководители бюро партийных зарубежных организаций Дона, Украины и Еврейских коммунистических. Регистрационное управление частично уже договорилось с некоторыми зарубежными бюро партийных организаций по этому во просу. Фактически совместная работа на некоторых фронтах давно велась.
Регистрационным управлением достигнуто соглашение по распределению своей работы с зарубежными партийными бюро следующих организаций: Донской, Украинской, Еврейско-коммунистической и частично с Финской и Урало-Сибирской, и Мусульманской.
Переговоры ведутся с Польским, Литовским и Латышским заруб[ежными] бюро, причем надо сказать, что соглашение с ними почти достигнуто.
Параллельно с этим, управлением приняты меры по объединению информационных сведений о противнике. С этой целью ведутся переговоры с Центральным ком[итетом] РКП, с Комиссариатом иностранных дел, III Интернационалом и Особым отделом ВЧК.
Регистрационное управление считает, что в недалеком будущем оно будет располагать достаточными сведениями для того, чтобы удовлетворять требования как наших оперативных штабов, так и партийных организаций.
Выработаны новые приемы при вербовке агентуры, и сама агентура нами более законспирирована. Раньше агенты, по первому их предложению, почти сейчас же принимались на службу в управление и, слабо политически обследованные и инструктированные, отправлялись к противнику на разведку. Агенты принимались тут же, в управлении, что давало возможность контрразведчикам противника раскрывать нашу агентуру и вылавливать ее при переходе фронта. В настоящее время приняты меры: 1) по тщательному подбору, обследованию и инструктированию поступающих к нам агентов; 2) вся агентура принимается на конспиративных квартирах.
В агентуру, как я уже ранее сказал, принимаются только свои люди, т. е. партийные товарищи. Надо сказать, что отсутствие денег, главным образом Романовского, Керенского, Германского, Финляндского и др. образца, сильно тормозит нашу работу, т. к. за рубежом советские деньги не имеют употребления. В этом отношении управлением точно так же приняты меры по приобретению для агентов денег.
В отношении разрешения четвертой своей задачи, т. е. установления правильных взаимоотношений Регистрационного управления с подчиненными ему организациями, управлением сделано следующее: управление предписало всем агентурным отделениям придерживаться строгой соподчиненности одного другим, т. е. дивизионные строго подчиняются армейским, армейские фронтовым и т. д. и т. д. Отделение на местах все свои задания получают как непосредственно от Регистрационного управления, так и от своих оперативных штабов в Реввоенсовете, и от штабов вышеисходящих[732], причем отделениям даны директивы строго придерживаться своей зоны при агентурном обследовании противника, не разбрасываться дальше ее и выполнять задания в пределах установленной зоны. Нельзя сказать, чтобы управление достигло в этом отношении положительных результатов. Это объясняется тем, что местные организации агентурной разведки, благодаря своим сепаратистским тенденциям, иногда не склонны руководиться разумными указаниями центра. Склонность к сепаратным действиям агентурных отделений на местах управлением объясняется тем, что местные агентурно-разведывательные отделения больше считают себя зависимыми от местных фронтовых, армейских и иных штабов, нежели от центрального агентурного управления. А это потому, что до сих пор, с одной стороны, центральное управление агентурной разведки не сумело прибрать к рукам всю работу местных отделений и руководить ею, а с другой, многие из ответственных представителей военной власти не усваивают себе той мысли, что нельзя лелеять около себя агентурную разведку, не сделав ее подчиненной центральному аппарату, т. к. такая агентура может приспособляться лишь к лицам и к месту, но подняться до понимания общегосударственных, стратегических и иных задач она, безусловно, никогда не сможет и поэтому ее работа всегда выходит кустарной.
Централизация в агентуре нужна больше, чем в какой бы то ни было другой военной организации. Агентура должна иметь один и самый главный свой закон — это длительная несменяемость ее ответственных руководителей. Между тем, с нашими представителями на местах в смысле сменяемости происходит какая-то головокружительная чехарда. Агентура Южфронта, напр[имер], в течение 6 месяцев имела около четырех комиссаров.
Помимо того, управление дает ряд руководящих указаний агентурным отделениям по техническим и административным вопросам, надо сказать, что все это начинание разбивается о сепаратизм местных отделений агентурной разведки, с одной стороны, и о невыясненность взаимоотношений агентурной разведки со штабами и др. военными организациями — с другой.
Выяснение и правильное установление взаимоотношений агентурной разведки с Реввоенсоветами: Республики, фронтов, армий и районов — со штабами: фронтов, армий, дивизий, округов и районов; и др. организациями, как военными, [так и гражданскими].
Одной из самых важных, сложных и наиболее трудных для разрешения Регистрационного управления задач является вопрос о взаимоотношении нашей агентуры, как в центре, так и на местах, с другими организациями, т. е. взаимоотношении: 1) с Реввоенсовета ми: Республики, фронтов, армий и ук[реп]районов; 2) со штабами: главным[733], фронтовыми, армейскими, окружными и ук[реп]районными и 3) с другими военными и гражданскими организациями. Трудность эта объясняется многими причинами, из которых главнейшие: а) отсутствие вполне выработанных, уясненных и узаконенных статутов и положений по организации агентурной разведки и б) крайне слабое осведомление многих ответственных работников, главным образом на местах, о том, что такое агентурная разведка, каковы ее задачи и как она должна вести свою работу. Одним словом, агентурная разведка, как и всякая организация, тем более организация военная, требует прежде всего [строй]ности своих организационных форм. Но как раз этого-то у нас и нет.
Для установления тесной и постоянной связи с Оперативным управлением Полевого штаба (каковой не существовало у консультантства) признано необходимым, чтобы при ежедневных докладах оперативного отдела и Реввоенсовет[а] присутствовал представитель от Регистрационного управления, который тут же получает задания для агентурной разведки.
Таким представителем от Регистрационного управления по соглашению с т. Гусевым назначен т. Соколов, коммунист, быв[ший] поручик и быв[ший] командир бригады красных войск на Востфронте.
Этой мерой достигнуто то, что работа Регистрационного управления ведется в контакте с оперативными действиями наших войск на фронтах. В будущем, когда работа Регистрационного управления больше наладится, эта мера будет давать нашей армии более очевидные и полезные сведения.
Положение Регистрационного управления как центрального органа [руководства] агентурной разведкой при Реввоенсовете Республики крайне неопределенное и невыясненное.
Этот момент может быть устранен, если Регистрационное управление будет перестроено по следующему типу:
а) Регистрационное управление как центральный орган разведки, обслуживающий Главный штаб РВСР[734], юридически подчиняется [Реввоенсовету] Республики.
б) Все задания Регистрационное управление получает непосредственно от РВСР через своего представителя на ежедневных оперативных докладах штаба.
в) Один из членов Реввоенсовета Республики является наблюдающим за деятельностью Регистрационного управления.
Примечание: Детальное разрешение этого вопроса откладывается до созыва работников агентурно-разведывательного дела, ибо только съезд компетентен разрешить этот вопрос.
г) Регистрационное управление отчитывается в своей работе (своевременное выполнение заданий РВСР) перед членом РВСР, [наблюдающим за] Регистрационным управлением.
д) Политическое и идейное руководство над работой Регистрационного управления принадлежит Центральному комитету РКП.
е) В пределах своей деятельности (проведение в жизнь принципов разведывательного дела, техническое выполнение заданий РВСР и своих собственных) Регистрационное управление является вполне самостоятельным как в центре, так и на местах.
ж) Все агентурно-разведывательные отделения на местах: фронтовые, армейские, дивизионные и ук[реп]районные — подчинены исключительно Регистрационному управлению, подотчетны и ответственны только перед ним. Назначения, увольнения и перемещения ответственных работников агентурной разведки производятся только Регистрационным управлением или с ведома и согласия последнего.
з) Взаимоотношения разведотделов на местах с Реввоенсоветами устанавливаются точно такие же, как и в центре.
и) Как Регистрационное управление, так и разведотделы на местах зачисляются на все виды довольствия штабов, ибо являются для штабов определенной способной[735] их организацией.
Одной из серьезнейших причин, объясняющих крупные недостатки в работе разведки, является следующее. Особые отделы как организация контрразведки тесно соприкасается с работой нашей — разведывательной. Тем не менее до сих пор Особые отделы как в центре, так и на местах не только не обслуживали разведку, но и тормозили ее работу. Арестовывали и месяцами держали в тюрьмах наших агентов при переходе ими фронта, не обращая внимания на документы, выданные Регистрационным управлением. Нешифрованными телеграммами запрашивали Регистрационное управление, прося подтверждения, что действительно ли такой-то (фамилию, кличку и назначение, очевидно, выпытывали у агента в тюрьме) посылается Регистрационным управлением туда-то, и этим уже провалили все дело.
Это же самое приходится [поведать] и о других гражданских учреждениях, с которыми Регистрационному управлению приходится иметь дело. Горпродукт и др. органы снабжения, жилищно-земельный отдел [Моссовета] и т. д. весьма чувствительно тормозят работу Регистрационного управления хотя бы тем, что своевременно не удовлетворяют его требований, не говоря уже о том, что, не понимая работы этого учреждения, удовлетворяют требования по своему усмотрению, а не как того требуют условия работы.
Агентурная разведка требует, чтобы все организации, с которыми ей приходится сталкиваться, относились к ее работе серьезно-осторожно, помогали ей, отнюдь не расшифровывая сущности ее работы. Центральная власть должна сказать здесь свое авторитетное слово.
Несмотря на второй год существования, Регистрационное управление, как организация агентурной разведки, не представляет из себя законченного оформившегося организма. Для создания устойчивого, солидного аппарата [агентурной] разведки Регистрационное управление [должно] в ближайшее будущее созвать совещание сотрудников агентурной разведки [с приглашением представителей зарубежных] партийных организаций, [два слова неразборчиво], Центрального комитета РКП и Реввоенсовета. Опыт работы на местах должен быть учтен. Только объективная работа может создать серьезный аппарат агентурной разведки.
Положение о самом Регистрационном управлении и штаты, разработанные уже нынешним составом партийных работников в управлении, месяц тому назад представленные в Реввоенсовет Республики на утверждение, до сих пор не утверждены.
С упразднением Консультантства вся конструкция Региструпа перестроилась более целесообразно, и такой тормоз в работе, как неутверждение штатов, создает массу технических неудобств для управления.
РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 89. Л. 246 с об. — 251. Подлинник — машинописный текст с автографом.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 141. Л. 10 с об. — 15. Машинописный текст. Печатается по тексту подлинника.
Москва
8–11 декабря 1919 г.
8 декабря 1919 г.
Первый день совещания (Первое заседание — дневное)
В 12 часов 30 минут врид заместителя начальника Регистрационного управления т. Самсонов, обращаясь [к] съехавшимся делегатам совещания, говорит, что совещание должно носить деловой характер по важнейшим и животрепещущим вопросам агентурной разведки. С таким именно требованием подходит к совещанию Регистрационное управление. После продолжительных прений, в которых выступавшими тов[арищами]: от Запфронта, 7-й армии, 10-й армии и другими предлагается порядок дня совещания изменить, поставив в первую очередь доклад Регистрационного управления и после уже заслушать доклады с мест. Порядок дня голосуется и принимается 18 голосами при 13 против, в том виде, в каком его предложило Регистрационное управление.
Порядок дня совещания:
1. Доклады с мест.
2. Доклад Регистрационного управления.
3. Организационный вопрос.
4. Текущие дела.
После утверждения порядка дня совещание переходит к рассмотрению регламента, который без прений принимается 17 голосами при 12 против.
Члены президиума занимают свои места. Председателем совещания т. Самсонов, тов[арищами] председателя Ипполитов и Бруно, секретарями: тт. Андреева, Буцевич, Пожаров и Назаров.
По запросу делегатов совещания оглашается список участников совещания с решающими голосами.
От Регистрационного управления: Самсонов, Ипполитов, Андреева, Соколов, Груздуп, Горбунов, Покровская, Вальтер, Ефремов, Пожаров.
От фронтов и армий: Юговостфронта, Туркфронта, 11-й армии, 10-й армии, 9-й армии, 12-й армии, 16-й армии, Южфронта, Запфронта, 7-й армии, Петроградского и Кронштадтского пунктов, 6-й армии, 15-й армии, 14-й армии, 4-й армии, Северн[ого] пункта.
Представители от зарубежных организаций РКП.
Председательствующий т. Самсонов, объявляя совещание открытым, обращается к делегатам с краткой вступительной речью: «Не буду распространяться о важности значения агентурной разведки, укажу лишь, что когда мне пришлось приступить к работе в качестве врид зам. начальника Регистрационного управления, то работы такового не было видно, было одно название учреждения. О существовании главного органа агентурной разведки не знали армии.
С целью наметить вехи агентурной разведки созвано совещание. До сих пор агентурная разведка была поставлена весьма плохо: было много сепаратизма и партизанщины. В каждой из армий агентурная разведка велась совершенно независимо от центроргана, приспособляясь к пониманию ее руководителями задач разведки, а потому пестрела сепаратизмом и отсебятиной, были дивизии, ведущие работу фронта, и наоборот. Ранее совещания созвать нельзя было, т. к. начальники Региструпа были лишь номинально — по названию. Кроме того, в центральном аппарате нужно было предварительно произвести чистку, в частности удалить военспецов. Теперь военспецов в Регистрационном управлении нет, ЦК РКП и РВСР обратили серьезное внимание на агентурную разведку вообще и Рег[истрационное] упр[авление] в частности; в связи с этим и созывается настоящее совещание.
Заканчивая свою речь, т. Самсонов говорит, что в дальнейшем агентурная разведка должна быть классовой, вот почему Р[еги страционное] у[правление] производит равнение на РКП, с каковой целью и приглашены представители Зарубежн[ого] бюро РКП. Совещание носит совещательный характер, и все его решения будут направлены в РКП и РВСР для утверждения.
После речи т. Самсонова объявляется перерыв до 4 час. дня.
Первый день совещания (второе заседание — вечернее)
Заседание возобновляется в 16 ч[ас]. 30 мин. Доклады с мест: Делают доклады:
Председательствующий тов[арищ] открывает заседание. Слово предоставляется представителю 4-й армии Туркфронта. Представитель от Туркфронта.
Представитель от 10-й армии. В 8 час. вечера объявляется перерыв до 9 часов.
Заседание возобновляется в 9 час. 30 мин.:
Представитель от 8-й армии,
Представитель от 12-й армии,
Представитель от Южфронта,
От Украинской зарубежной организации[736],
От Донбюро,
Представитель от 14-й армии.
В 10 ч[ас]. 30 м[ин]. заседание закрывается.
9 декабря 1919 г. Второй день совещания
Заседание возобновляется в 11 час. 30 мин. дня
Доклад представителя от 16-й армии.
Представитель от 15-й армии: В денежной отчетности была большая неразбериха, теперь лучше. Раньше, ввиду наплыва членов партии, особой вербовки не велось. Осенью стало хуже, и были посланы вербовщики в тыл. Вербовать в тылу, однако, воспретили, [а] в прифронтовой полосе нет подходящих людей. Войсковые части также не дают людей для этой цели. Требуется анкета и ручательство двух тов[арищей]. Особого договора нет. Снабжение документами поставлено довольно хорошо. Оклады максимум 5 тыс. и минимум 3 тыс.
Существует премия от 500 руб. до 1000 руб. за хорошо выполненные задания. Плохо с одеждой. На местах гражданские организации не способствуют снабжению одеждой. При прохождении от линии фронта до штаба дивизии, т. е. приблизительно около 50 верст, тратится 3 дня. От дивизии до армии гораздо быстрее. Агентурная сеть охватывает Польшу, Литву, Латвию, Белоруссию и даже Германию. Границы схемы дала сама жизнь. Район армии разбит на 3 подрайона по числу дивизий. Агенты сдают материал в эти дивизионные пункты. Газет поступает довольно много.
Представитель от 7-й армии.
Представитель от Запфронта.
Представитель от Латбюро.
Представитель от Финбюро.
Представитель от Северного фронта.
Докладчиком выступает т. Самсонов. Докладчик говорит, что работы в Регистрационном управлении до его прихода не было: было все что угодно, но не дело, приходилось создать заново центр[альный] аппарат Регистрационного управления РВСР, на что ушло много сил и энергии и, в общем, эта работа еще не закончена. Иллюстрируя сказанное, т. САМСОНОВ читает свои доклады, поданные в ЦК РКП и Ревв[оен]с[овет] Респ[ублики], и выписки из докладов консультантов, на которых подробно останавливается. Заканчивая свой доклад, т. Самсонов говорит, что, судя по докладам с мест, можно вполне понять и представить работу Р[егистрационных] у[прав ле ний], т. к. это почти фотографический снимок работы Регистрационного управления в прошлом — вернее, его бездеятельности. Принимая все это во внимание, Совещание не должно предъявлять преувеличенные требования к Р[егистрационному] у[правлению], а, обратив внимание на пробелы в его прошлой работе, использовать свой опыт и приложить все усилия к более правильной и целесообразной постановке дела агентурной разведки. Тов. САМСОНОВ находит, что поэтому задача Совещания не нападки на Региструп, т. к. тех лиц, к которым они относятся, к тому же и нет, а деловая и трезвая работа, обмен мнениями и опытом в агентурной работе, и потому в дебатах предлагает не разбрасываться по мелочам.
Председательствующий БРУНО предлагает затронутые в докладе т. Самсонова организационные вопросы не подвергать теперь обсуждению, а когда Совещание перейдет к рассмотрению организационного вопроса.
Тов[арищ] от Запфронта задает вопрос о шагах, предпринятых Р[егистрационным] у[правлением] для организационной связи с армиями во всероссийском масштабе и затем о постановке информации и т. д.
Тов. Самсонов говорит, что заданные вопросы относятся к начальникам отделов.
Тов[арищ] от Юговостфронта запрашивает о штатах для армий и фронтов.
Тов. Ипполитов отвечает, что имеется проект штатов для центрального агентурного органа, а для фронтов и армий таковых штатов не выработано и выработка их является задачей настоящего Совещания.
В 6 час. объявляется перерыв до 9 часов.
Заседание возобновляется в 8 час. 40 мин.
С докладами о работе Р[егистрационного] у[правления] по его отделам выступают начальники отделов:
Тов. Соколов. Начальник Оперативного отдела говорит, что взамен Консультации созданы Оперативный и Информационный отделы. При начале работы связи с фронтами не было. Связь с собственной агентурной сетью была слабая. Были запрошены все фронты о представлении схем своих работ, но до сих пор схем не представили: Южфронт, Юговостфронт и Востфронт. Представленные же схемы не удовлетворительны и составлены часто по схеме зарубежных бюро (это, например, видно в схеме Запфронта по Финляндии). Давались задания, но ответы на них поступали скудно (контрольный журнал это свидетельствует). Ввиду недостатка агентурных работников решено систематизировать и согласовать работу: для этого и составлены зоны, т. к. иначе армии зарываются вглубь противника и не знают нередко, что творится на самом фронте.
Упреки Запфронта о заданиях будто бы сверхмеры не верны, а инцидент с Салониками — фантастичен, т. к. из Оперода Региструпа такового задания не исходило.
В дальнейшем резидентуры будут распределены по зонам и глубокий тыл должен отойти к Региструпу. Задания, выполняемые агентами-ходоками, объясняются бедностью людьми. В иностранные государства посланы люди, но пока результатов нет. С зарубежными организациями установлена тесная связь, даются задания, и они так же выполняют работу в пределах бывшей Российской империи наряду с фронтами. С Полевым штабом связь тесная, представители Оперода Р[егистрационного] у[правления] присутствуют на докладах Оперода Штаба. Делаются выводы и указания Штабом, которые ложатся в основу даваемым фронтом заданий по агентуре.
Следующим заслушивается доклад нач[альника] Сухопутного агентурного отдела т. Вальтера.
Заменивший председательствующего т. Бруно — т. Ипполитов для дополнения доклада о работе Морского отдела предоставляет слово начальнику Кронштадтского пункта.
От Отдела прессы доклад делает т. Покровская: В задачи отдела входит извлечение ценного материала в военном и политическо-экономическом отношении из газет армейских, иностранных, русских, белогвардейских и советских. Ежедневно поступает несколько десятков номеров иностранных газет. Доставка газет тормозится общими условиями, фронта же дают старые газеты. Причина всему этому коренится в распылении между разными учреждениями и задержки на местах получаемых газет. Задержка происходит в дивизиях, армиях и фронтах — таким образом, происходит использование в трех-четырех местах, причем всюду выбирался материал, к данной армии не относящийся: делается, следовательно, лишняя работа (параллельная). Далее т. Покровская подробно останавливается на способах выборки, распределения и группировки сведений о сводках и т. д. Кроме еженедельных сводок в последнее время составляются ежедневные.
Товарищи спрашивают, куда деваются использованные и неиспользованные газеты и есть ли связь с Политуправлением Реввоенсовета Республики.
Тов. Покровская, отвечая, указывает, что соответствующая связь с Политуправлением установлена, туда отсылаются всевозможные воззвания и прокламации. Газеты же, по использовании в отделе прессы, направляются в «Правду» с просьбой их обратного возврата и хранения в архиве.
От Информационного отдела — т. Груздуп:
В информационном отделе сосредоточивается весь поступающий агентурный материал и используется для Оперативного отдела Полевого штаба. Для того чтобы выполнить эти требования, необходимо знание об армиях противника и т. д.
Военспецы относились к этому материалу — добытому кровью, спустя рукава. Была масса работников, которые, однако, ничего не делала в общем и целом, так что много материала оставалось неиспользованным. Не было связи с Разведотделом Полевого штаба. Был параллелизм в работе с последним. Много сведений агентуры в сводку Разведотдела и вовсе не попадало. Кроме того, материал получался в сыром виде: не было дат, источника и достоверности получаемых сведений. В настоящее время, после очищения от военспецов, работа приобрела другой характер: получаемые сведения систематизируются. Докладчик подчеркивает, что в докладах с мест не отмечено об использовании получаемых сведений, и считает необходимым, чтобы за этим следил Региструпр.
Тов[арищ] от Запфронта спрашивает, имеется ли связь с Оперативным отделом и почему нет инструкций. Тов. Груздуп: контакт имеется: в Оперативном отделе ведется специальный журнал, в котором отмечается исполнение задания.
От Инструкторско-организационного отдела — т. Горбунов:
Останавливаясь на работе отдела, [Горбунов] говорит, что таковой находится в стадии организации. Затем, определяя вкратце задачи отдела, читает несколько резолюций по вербовке, контролированию и проверке агентов путем разбивки завербованных на несколько кружков, по способности и доверию к ним, где и производится их обучение и инструктирование.
Затем совещание переходит к обсуждению докладов — с мест и Регистрационного управления. Прения открываются речью тов[арища] от Запфронта: по докладам с мест мало что можно сказать, в Регистрационном управлении было не лучше. На местах не чувствовалось его руководства, не было планомерности в работе агентурной разведки, чем и объясняется разброд на местах. Кроме того, надо обратить серьезное внимание на более планомерное снабжение деньгами и одеждой. Региструпр, давая задания, должен предоставить и соответствующую обстановку для их выполнения. Присоединяясь к докладу т. Самсонова о недостатке работников и о неудачных решениях июльского совещания, которые подлежат изменению, т. Маркус говорит о необходимости в дальнейшем упорядочения снабжения документами. Нужно, чтобы Региструпр действительно подтянулся и не работал только внутри своих[737] стен, а обратил внимание на должное руководство работой фронтов и армий.
Слово предоставляется тов[арищу] представителю от 7-й армии:
Отмечает ненормальное положение Региструпра по отношению к зарубежным организациям: они должны быть подчинены армии, аппаратом применительно к дивизионным отделениям. Положение, занятое Региструпром [к] зарубежным организациям, порождает параллелизм и кустарничество в работе.
По его мнению, в работе Региструпра масса ошибок, работники Региструпра не уясняют задач агентурной работы и не сохраняют должной конспирации. Заканчивая свою речь, полную выводов по адресу Региструпа, т. Карпов делает выводы о необходимости для дальнейшей строгой централизации и планомерности в агентурной работе. Подчиненность агентуры армии фронтов должна быть горизонтальная Реввоенсовету и вертикальная Региструпру. За Региструпром остается лишь общее руководство и инструктирование.
Выступивший после тов[арищ] от Финбюро выражает удивление на развязанность тов[арища] представителя от 7-й армии по отношению к Финской зарубежной организации, которую тот рассматривает как подчиненную армии.
Из докладов с мест вытекает необходимость классовой разведки, и курс, взятый Регистрационным управлением, есть правильный, т. к. он имеет основой пролетарский коммунистический принцип. Говорившие здесь, что в течение двух месяцев Региструпром ничего не сделано и имеются громадные недостатки в работе, что такие же недостатки имеются на местах[738] — может быть, в гораздо большем размере. Нужно признать, что задачи, стоявшие перед Региструпром, огромны и посильная работа им произведена. Что касается до зарубежных организаций, то их ни в коем случае нельзя подчинять и заменять ими армейскую или даже дивизионную агентуру. От этого странно[го] и недопустимо[го] воззрения нужно отказаться. Нападки т. Карпова на зарубежные организации и Региструп совершенно непонятны.
Слово предоставляется тов[арищу] от Латбюро:
Тов[арищ], останавливаясь на докладах, указывает на некоторые недостатки, могущие послужить уроками для будущего. Он подчеркивает, что главный недостаток агентурной работы минувшего периода — это что работники Региструпра не стремились узнать, что творится в армиях и на фронтах, не дали им рамок их работы и т. д. Что же касается по централизации агентурной работы, то она, по его мнению, нежелательна. Тов[арищ] от Юговостфронта отмечает, что бичевать надо взаимно друг друга, т. к. недостатки везде есть. Не нужно витать в воздухе, надо обратить серьезное внимание на фронты и армии, заняться разрешением наболевших вопросов о снабжении деньгами, одеждой; выработать штаты для фронтов, армий и дивизий.
Представитель Южфронта [т. Бруно]:
Верно, что Региструп проявил себя лишь месяц-два тому назад. Есть масса шероховатостей; задания бесконтрольны; очевидно, Оперод хромает: слишком много в мелочах, ненужной конспирации и т. д. Что же касается до доводов т. Карпова, то они несерьезны: это больше придирки. Вопросы денежные и с одеждой очень существенны. Если поставить принцип централизации снабжения одеждой, то через один-два месяца очистятся все магазины Москвы, с чем, конечно, не согласится Московский совет и его органы снабжения. Упорядочения снабжения одеждой можно добиться изданием соответствующего приказа. В агентурной работе центр тяжести нельзя перенести на зарубежные организации, т. к. только одна Финская организация наиболее крепкая, все же прочие слабы, поэтому можно только зарубежные организации использовать в качестве способных к агентурной работе.
В заключение т. Бруно предлагает избрать комиссию для выработки различного рода резолюций и пожеланий Совещания.
Следующим говорит т. Самсонов:
Работа начинается наново из ничего.
Далее он подчеркивает, что т. Соколов, на которого нападали, много сделал по сравнению с прошлым. Что касается до зарубежных организаций, то равнение на них есть пожелание не только Региструпра, но и ЦК РКП. Выдвигаемые здесь денежные вопросы посильно могут быть устранены. Тяжесть работы Региструпра велика, ведь он теперь ломает общие организационные принципы старой агентуры, непригодные в обстановке Гражданской войны. Уже одно равнение на зарубежные организации даст много: некоторые из них работают в масштабе армий и даже фронтов, выполняя задания Региструпра; нельзя сказать, что Региструпр не руководил работой: задания и соответствующие распоряжения фронтам давались.
Красной нитью всех докладов проходит отсутствие согласованности и единства методов в работе агентурной разведки, отсутствие знаний, опыта и т. д.
Ранее опытные и умелые товарищи устраивались, как умели, и каждый действовал, как ему казалось лучше. Цель и задача Совещания состоит в том, чтобы не ограничиваться нападками, выяснить и зафиксировать весь опыт. Неправда, что будто всю агентуру хотят передать зарубежным организациям. С каждой организацией будет заключен договор постольку поскольку, т. е. в зависимости от их готовности к работе и не больше.
Заканчивая свое слово, т. Самсонов вносит пожелание, чтобы дальнейшее течение Совещания было деловым, и вносит предложение выбрать тройку для выработки резолюций.
Прения по докладам окончены. Совещание признает желательным по докладам с мест и по докладу Регистрационного управления и начальников отделов вынести соответствующие резолюции и вытекающие пожелания. Вносится предложение избрать комиссию для выработки резолюций.
Заседание заканчивается в 10 час. 45 мин. вечера.
10 декабря. Третий день Совещания
Заседание открывается в 11 час. 50 мин. дня.
Председательствующий т. Бруно, открывая заседание, говорит, что прения по докладам с мест и Регистрационного управления окончены. Ввиду того, что на последнем заседании была признана Совещанием желательность вынесения определенных резолюций как выводов из докладов, предлагает огласить имеющиеся резолюции.
Слово для оглашения резолюции и ее мотивировки предоставляется т. Иконникову, который, в кратких словах суммируя сущность всех докладов, констатирует отсутствие общего плана работы, ее несогласованность; констатирует также сильный недостаток в технических средствах и мало-мальски подготовленных работников. Как вывод из всех докладов ясно вытекает необходимость в строительстве работы по агентуре классового принципа. Что же касается Региструпа, то оно действительно не проявило себя при военспецах — теперь не то. Совещание должно констатировать ту громадную работу, которая им произведена. В заключение тов[арищ] от Донбюро читает свою резолюцию.
Тов[арищ] от 10-й армии высказывается против выражения благодарности и упоминания о громадной работе, проделанной Региструпом.
Тов[арищ] соглашается на соответствующее исправление резолюции.
Тов[арищ] от 7-й армии оглашает резолюцию от инициативной группы, в которой говорится об отсутствии инициативы со стороны Регистрационного управления в деле строительства агентурной разведки.
Тов[арищ] от Запфронта оглашает свою резолюцию и настаивает на ее голосовании.
Тов[арищ] от 7-й армии, указывая, что в резолюции тов[арища] от Запфронта затрагиваются вопросы чисто организационного свойства, предлагает тов[арищу] вопросы организационные выбросить и слить в одну со своей.
Тов[арищ] от Юговостфронта вносит предложение о выборе редакционной комиссии для согласования внесенных резолюций и выработки одной общей.
Голосованием 16 голосами при 8 за предложение т. Столярова отклоняется.
Внесенные резолюции ставятся на голосование, т. Маркус свою резолюцию снимает.
Голосуются без обсуждения резолюции товарищей от Донбюро и 7-й армии, причем резолюция тов[арища] предст[авителя] от Донбюро с поправкой тов[арища] предст[авителя] от 10-й армии принимается при 17 за и 12 воздержавшихся.
Резолюция тов[арища] от 7-й армии отклоняется 12 голосами при 2 за и 11 воздержавшихся.
После принятия резолюции Совещание переходит к заслушанию доклада по организационному вопросу.
Слово для доклада предоставляется т. Самсонову, который сообщает, что нач[альник] Полевого штаба РВСР Лебедев, изъявивший готовность выступить в организационном вопросе с некоторыми пожеланиями о целях и задачах агентурной разведки и желательной постановки агентурной разведки, утром быть не может, а придет лишь в 10 часов вечера.
Продолжая свой доклад, т. Самсонов делает краткий обзор целей и задач агентурной разведки и ссылается, что по указанию ЦК РКП Региструп вводит классовый партийный характер и [в] агентурную разведку. Эти принципы и должны лечь в основу организационной работы Совещания. Методы же работы агентурной разведки и способы связи с центром могут быть самые разнообразные.
По окончании доклада т. Самсонова с мест раздаются голоса с вопросами: «Будет ли общий доклад по организационному вопросу?», на который председательствующий т. Бруно отвечает, что общего доклада не будет, а Регистрационное управление предлагает заслушать в качестве докладчиков по организационному вопросу нач[альников] отделов Региструпа.
Тов. Ипполитов отвечает на запрос о штатах, что штатов для агентурных отделов фронтов и армий Регистрационном управлением не вырабатывалось и разработка их всецело предоставляется Совещанию. Как проект штатов могут послужить штаты, выработанные т. Бруно для агентуры Южфронта. Совещание постановляет: заслушать доклад по организационному вопросу по частям в виде докладов нач[альников] отделов отдельно по каждой отрасли работы.
Слово для доклада предоставляется нач[альнику] Оперативного отдела т. СОКОЛОВУ, который говорит, что внесение зон необходимо для целесообразности работы, т. к. сохранит необходимую экономию сил и избавит от разбросанности. Зоны могут быть и несколько произвольны, и дело Совещания — выработать их. Он отмечает, что задания фронтовых и армейских агентурных организаций превышают зоны (это видно из представленных схем резиденций[739]).
У Региструпа пока слаба своя сеть.
Дальше т. Соколов читает свою резолюцию (см. приложение) и поясняет ее примерами. Резолюция суммирует опыт работы фронтов и армий.
Задания Оперода вырабатываются по указанию Оперода Полевого штаба, с которым имеется постоянная связь путем представительства Регистрационного управления на оперативных заседаниях Полевого штаба РВСР. То же самое необходимо установить и на местах. Большинство заданий не выполняются в срок. В целях контроля выполнения заданий Оперодом Региструпа ведется особый журнал, в котором отмечаются сроки дачи и выполнения задания. До сих пор (благодаря слабости связи с фронтами и неутверждения новых штатов Регистрационного управления) работа Оперода тормозится.
Тов[арищ] представ[итель] от 13-й армии задает вопрос о связи агентуры армейской с зарубежными организациями.
Тов. Соколов отвечает, что таковая — с зарубежн[ыми] организ[ациями] — и должна быть установлена путем передачи последними необходимых сведений армейским агентурам.
С докладом по Инструкторско-организационному отделу выступает т. Горбунов, излагая вкратце задачи отдела, останавливается на вербовке, учете и подготовке агентов. Вновь выдвигая кружки как форму проверки и подготовки агентов, т. Горбунов читает на этот предмет тезисы. По окончании доклада докладчику задаются вопросы товарищами о том, могут ли вербовать фронта самостоятельно, для кого вербует Региструп, возможны ли переброски агентов, порядок прохождения в кружках агентов и методы их подготовки.
Тов. Горбунов отвечает на вопросы: вербовка может производиться и на местах, но все завербованные должны состоять на учете в Вербовочном отделе. При Регистрационном управлении учреждается Вербовочный отдел, который одновременно снабжает и фронты завербованными. Переброски агентов возможны в исключительных случаях — по соглашению с фронтами, если не хватит резерва Региструпа. Агенты по завербованию разбиваются [на] несколько кружков — примерно на 3: в первом (более широком) — малонадежные, требующие обследования, где цели им не указываются; во втором — надежные, которым вполне можно верить. Окончательная подготовка на работу производится в третьем кружке (более узком), путем кружкового инструктирования и устройства специальной школы.
Тов[арищ] представ[итель] от 7-й армии находит, что подобного рода «кружковщина» не может гарантировать сохранение конспирации в работе.
Тов[арищ] представ[итель] от Финбюро предлагает вопросы, как дискуссию в открытом виде, прекратить.
Принимается предложение ограничиться самыми необходимыми существенными вопросами. В заключение т. Горбунов читает тезисы о школе обучения и подготовки.
Следующим заслушивается доклад нач[альника] Информационного отдела т. Груздупа:
Роль информации громадна, т. к. она дает результаты работы агентуре. Методы ее: ясно, без недомолвок, осветить все, полностью использовать материал. Не было общих методов; материал обрабатывался не всегда своими работниками, а часто военспецами в разведке, не будучи использован целиком. Сведения должны разбиваться на то, что нужно для местных нужд, и что надо в кратчайшее время отправить высшим инстанциям и соседям. Недопустимо смешение агентурного материала с допросом пленных и т. д., но такой материал необходим для проверки и перекрыти[я] работы агентуры. Переходя далее к технике обработки и порядку использования агентурного материала, т. Груздуп читает резолюцию-инструкцию и правила направления и обработки агентурного материала. В телеграфных сводках и донесениях нужно избегать лишних слов, применяясь к военной терминологии, чтобы не загружать телеграфа.
Тов[арищ] представ[итель] от 16-й армии спрашивает, когда нужно подавать периодические сводки, какой срок должен быть установлен.
Тов. Груздуп указывает: ежедневные сводки подаются дивизиями и армиями вверх по инстанциям; недельные [и] двухнедельные — фронтами и Региструпром; и месячные Региструпром.
С докладом о правильном использовании иностранной и зарубежной прессы выступает т. Покровская и оглашает на этот предмет тезисы, отвечая на вопросы, задаваемые с мест.
В 2 часа 30 мин. объявляется перерыв до 4 час. вечера.
20/III [в] 9 [час.] 30 [мин.] открываются прения по организационному вопросу речью тов[арища] представителя от Запфронта. Тов[арищ] указывает на то, что агентурная разведка должна разделяться на активную и информационную; фактически не верно, т. к. нельзя увлекаться активностью, отбрасывая ее целесообразность[740].
Далее товарищ, останавливаясь на положении об агентурной разведке, принятом 19 июля с. г., предлагает [положение] изменить, т. к. в этом положении первых пунктов проводится разделение войсковой и агентурной разведки, которая в последующих пунктах стушевывается.
Необходимо изменить также существующие штаты, т. к. они неудовлетворительные. Живая жизненная потребность говорит за то, что штаты должны быть увеличены почти вдвое. Что же касается настояния т. Соколова о том, чтобы строго соблюдались зоны обследования, то, возможно, что теоретически это может быть правильно, но фактически это невыполнимо по многим соображениям, ибо мы находимся не во время войны империалистической, а во время войны гражданской, когда строгое соблюдение зон невозможно. Тот взгляд, который переводится Регистрационным управлением относительно перенесения центра тяжести разведки на зарубежные организации, неверен, потому что зарубежные организации к восприятию агентурной разведки не приспособлены. Будучи не в курсе тех требований, которые предъявляются к разведке армиями, они могут дать массу обывательных[741] сведений, которые с точки зрения военных организаций стоят нуль.
Финляндия тому не может служить примером, т. к. с ней войны нет и переход границы легче. На ЦК РКП ссылаться нельзя, т. к., не зная ближе дела, ЦК РКП может иметь неправильное суждение. Что же касается вербовки и инструктирования агентов тем пунктом, который устанавливает в своем положении т. Горбунов (кружками, группами, путем мобилизации) — невозможен, т. к. здесь необходим подбор чисто индивидуальный.
Порядок передачи и использования прессы неверен: армия и фронт должны иметь сведения не только военные, но и учитывать политическую ситуацию. Старое положение должно быть переработано. Дивизионные отделения не должны быть прикреплены к дивизиям, а территориально к месту расположения.
Тов[арищ] представитель от 16-й армии категорически возражает против точного установления зон агентурной разведки, т. к. считает, что подобное распределение зон было уместно во время империалистической войны, теперь же (во время войны гражданской) это не может быть применено, ибо опыт кавалерийских налетов противника, затем частые переброски его частей заставляют точное соблюдение зон.
Поэтому установление зон должно быть отброшено, как отжившее, в сторону. Журналы задания ведутся, их устанавливать не следует. Ежедневных и еженедельных агентурных сводок не должно быть, а должны быть ежемесячные с приложением схем, которые и доставляются Регистрационному управлению. Пресса не должна быть изъята из ведения и использования армий и фронтов: она необходима для ориентирования в политической обстановке армии противника. Что же касается вербовки и инструктирования группами и кружками, то это невозможно, ибо это нарушает всякую конспирацию.
Тов[арищ] представитель от 16-й армии: План вербовки Регистрационного управления неудачен: он разглашает конспирацию всей работы. Принцип же классовой разведки верен, и он наиболее правилен в условиях гражданской войны. Минувшие факты говорят за то, что если кадеты были шпионами Деникина и др., то мы, в свою очередь, должны направить все усилия в борьбе только усилиями пролетарского класса.
Относительно зон необходимо установление их с определением точного района тыла противника, иначе разведка дивизии и армии не может дать осязательных результатов для своих военных органов, которые требуют быстрого исполнения.
Зарубежные организации должны быть вполне автономны и выполнять задания, не связывая их никакими условиями тех органов, которые они обслуживают; должна быть взаимная информация.
Тов[арищ] представитель [от] Юговостфронта: Зоны, предлагаемые Регистрационным управлением, могут быть и должны быть, но не трафаретные, а условные. Вербовка практически неприемлема в той форме, в какой ее предлагает Региструп. Для работы нужны новые штаты, и они должны быть выработаны здесь: без штатов нельзя уехать из Москвы.
Тов[арищ] представитель от 10-й армии: Мы съехались разрешить наболевшие вопросы. Здесь после высказанных положений участниками совещания должна быть выбрана общая комиссия из представителей совещания и Регистрационного управления для согласования высказанных положений, выводов из них и выработки проектов.
Агентура, как таковая, не должна быть оторвана от войсковых организаций (прежде всего, местных штабов), а должна быть теснейшим образом использована последними. Ясно, что в деле агентурной разведки присутствие военспецов недопустимо, но результаты агентурной разведки должны быть, в первую очередь, использованы соответствующими военными организациями. Опыт работы в агентурной разведке, отмеченный в докладах с мест, говорит, что так дальше работать невозможно, ибо партизанщина и кустарничество дальше нетерпимы. Это наблюдается не только в работе, но и в разнообразии названий Развед[ывательных], Информ[ационных] и др. отделов; они должны носить одно название — Регистрационных и иметь строгую централизацию.
Совещание должно разрешить вопрос о штатах и окладах на местах для фронтов и армий. Надо также обратить внимание на установление точной и тесной координации с зарубежными организациями, [а] также установление порядка и формы отчетности в работе, личном составе и деньгах. Тот порядок снабжения деньгами, который практиковался до сих пор, нетерпим, т. к. при существующем субсидировании РВС армии, агентурная разведка, прежде всего, исключительно отчитывается перед ними.
Тов[арищ] представитель от Латбюро, присоединяясь к выводам, высказанным представителем от Запфронта, подтверждает необходимость установления территориальности для дивизионных агентур и для резидентур.
По мнению оратора, выступавшие товарищи не возражают против установления зон вообще, но против их трафаретности и верстового измерения. В остальном тов[арищ] подтверждает соображения, высказанные предшествующими товарищами, настаивая на упорядочении снабжения одеждой и деньгами армейских и фронтовых агентурных отдел[ов] из центра.
Тов[арищ] представитель от 7-й армии жалуется, что Оперод Региструпа дает слишком много заданий: так, напр[имер], в самую горячую минуту наступления Юденича их было получено целых 6. Необходимо, чтобы наблюдающий член Реввоенсовета был в курсе работы. В армиях необходимы следующие отделы: Оперативно-вербовочный, Административно-хозяйственный и Информационно-хозяйственная часть. Что касается до привлечения к агентуре партийных организаций, то нужна сугубая осторожность, чтобы не провалить чисто партийной работы. Что касается спешной отсылки прессы в Региструп, то это невозможно, т. к. Реввоенсовет интересуется международной политикой и требует от разведки обработки в армиях и газетного материала в этом смысле.
После речи тов[арища] от 7-й армии прения прекращаются. Избирается редакционная комиссия для обработки всех резолюций и материалов из 5 лиц: трех от фронта и двух от Региструпа.
От фронта избираются товарищи представители Запфронта, Юговостфронта и 10-й армии. От Региструпа избираются тт. Ипполитов и Буцевич[742].
Объявляется перерыв.
Заседание возобновляется в 10 час. 45 мин.
в присутствии начальника Полевого штаба т. Лебедева
Слово для доклада предоставляется т. Лебедеву: Разведка разделяется на войсковую и агентурную. Грань эта в центре, здесь, проходит довольно резко, но на местах сравнительно более стушевывается. Цели агентурной разведки — дать оперативным органам нужные сведения о военной мощи, ресурсах, политически-экономических фактах и т. д., и намерениях той или иной страны — например, Польши.
В частности, о Польше важно знать: 1-е — военную политику в отношении Советской России, 2-е — к белым правительствам (Деникина, Юденича), 3-е — к Германии, Чехославии[743] и т. д.; 4-е — из кого состоит армия, роды войск по оружию, полевых запасных и т. д. частей, 5-е — его ресурсы в людях и т. д., как проходит мобилизация, система пополнения, призванные уже возрасты, меры вербовки добровольцев, 6-е — группировку сил по театру военной линии и внутри страны. В этом смысле особенно важно наблюдение за переброской войск — особенно с одного фронта на другой. Такая же приблизительно задача ставится Региструпу и относительно несмежных с нами государств и по всему миру. У фронтов задания суживаются до изучения близлежащих государств. У армий сужение идет еще дальше и в ширину, и в глубину: напр[имер], на Западном фронте против Польши интересуются исключительно частями и населением этого участка. Агентура дивизий зависит от участка, занимаемого дивизией фронта. На пассивных участках фронта, на активных участках при ширине 10–30 вер[ст] агентурной разведки почти нет (ближайшие, обширные, нерасчлененные задачи имеют результатом ответы фельетонного характера — по газетам и слухам, и притом запоздалые). Необходимо умело расчленить задачи на массу мелких заданий, и притом так, чтобы по получении ответов на эти задания (с некоторым неизбежным пробелом) можно было бы по сведению результатов получить требуемую картину общего положения. Не менее тщательно надо наладить связь с курьерами, т. к. запоздалые сведения не нужны. Ввиду того, что по обе стороны фронта говорят или по-русски, или на легкодоступных языках и переход относительно нетруден, условия для агентурной разведки, по сравнению с позиционной войной, с чужими странами гораздо легче. Деникину гораздо легче работать, т. к. его осведомляет интеллигенция, работающая у нас, тогда как Советская Россия по необходимости в посылке идейных работников опирается на иные слои. В идеале Полевой штаб дает задания (через Региструп) лишь фронтам, те — армиям и т. д. На практике ввиду недостатка сведущих работников приходится контролировать выполнение заданий на местах и через инстанцию. В особенности необходимо требовать представления по инстанциям подлинных документов. Далее т. Лебедев отвечает на ряд вопросов о прессе, о взаимоотношениях военной и агентурной разведки и т. д. Собрание закрывается в 12 час. вечера.
11 декабря. 4-й день Совещания
Заседание открывается в 5 час. вечера, после окончания работ Комисси[и].
Докладчик в Комиссии — тов[арищ] представитель от Запфронта — оглашает резолюцию по организационному вопросу, выработанную без прений 14 голосами при трех воздержавшихся.
Секретариату Совещания предоставляется право внести редакционные поправки. Резолюция о связи агентурной разведки с войсковой принимается после прений единогласно с поправками тов[арища] представителя от Донбюро — о выпуске слов «абсолютно» и в конце о срочности заданий. Далее заслушивается проект о переименовании всех агентурных отделов на фронте в соответствующие регистрационные — принимается единогласно. Заслушивается положение по Регистрационному управлению фронта и принимается большинством против одного со следующими поправками: в параграфе 4-м опускается «во всех отношениях», параграф 9 опускается «копия Региструпу». Далее заслушивается Положение о Регистрационном отделе армии и Регистрационном отделении дивизии и принимается единогласно.
Далее заканчиваются штаты фронта и после предложения тов[арища] представителя от 12-й армии о их сокращении принимаются в целом 10 голосами против четырех. Поправки тов[арища] от 12-й армии и тов[арища] от 8-й отклоняются. Затем заслушиваются: штаты армии и принимаются 10 голосами против трех; и штаты дивизий, которые принимаются единогласно. Далее заслушивается резолюция по оперативной части и принимается единогласно. Резолюция о прессе, против которой высказываются тов[арищ] от Запфронта и за т. Буцевич, принимается 11 голосами против трех. Тов. Груздуп зачитывает[744] резолюцию по информации, которая и принимается единогласно. Далее заслушивается инструкция по обработке материалов и принимается единогласно. Далее 17 голосами против двух принимается предложение посылать два раза в месяц схемы расположения противника и его баз. Тов[арищем] от Донбюро вносится резолюция об утверждении Совещанием соглашения с зарубежными организациями, которое принимается всеми голосами против одного.
Совещание закрывается в 6 час. 30 мин. пением Интернационала.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 64. Л. 2–6 об. Машинописный текст с правкой.
Не позднее 10 апреля 1920 г.[745]
В моих докладах бывшему начальнику Региструпра т. Пятакову, члену Реввоенсовета т. Курскому и в личной беседе с Секретарем ЦК Р[КП] т. Крестинским я в свое время излагал свои взгляды на дальнейший ход работы Региструпра в связи с изменением обстановки на фронте и в международном положении РСФСР.
Работа в тылу противника — белогвардейских войск на окраинах — отпадает или сокращается до минимума одновременно с очищением этих окраин, и функции Р[егистрационного] у[правления] переходят к ВЧК и Особотделам, мелкая же пограничная разведка будет выполняться окружными отделениями. Последние находятся в непосредственном управлении не Полевого штаба, а Всероглавштаба, а потому было бы правильно и руководство его передать органу, состоящему при втором. То же самое относится и к глубокой разведке в странах Западной Европы, Японии и Америки, с которыми непосредственно военных действий не ведется и которые могут рассматриваться, так сказать, как потенциальные противники. Необходимость ее возрастает с каждым днем, т. к. предугадать всех возможных планов империалистических кругов нельзя, а что таковые будут строиться самыми различными способами, сомневаться не приходится, и в первую очередь будет использована огромная численно русская эмиграция. Уже имеются сведения, что все подряды по лесным концессиям, предоставленным по мирному договору Эстонии, переданы бывш[им] чинам С[еверо]-З[ападной] армии, набирающим артели из бывш[их] солдат этой армии, причем офицеры идут в роли десятников. Последняя работа — информация о планах и приготовлениях против нас, делающихся за границей, — значительно отличается от разведки в тылу белогвардейцев, требует от ведущих их лиц большого политического кругозора, знания языков и местных условий и не требуя особенно большого кадра работников.
Для этой цели понадобилось бы не более 10–20, но вполне ответственных лиц из нашей[746] старой эмиграции, лиц, которым можно было бы дать безболезненно, напр[имер], связи III Интернационала, и через него получить кое-какие сведения[747], но первые же ходатайства о предоставлении в распоряжение Р[егистрационного] у[прав ления] нескольких тов[арищей]: Шуляцкого (для Дальнего Востока), Шварца (из Туркестана), Гендзевича (из Нарбанка), Чапского (из Академии Генштаба) — были отклонены.
Между тем, мною неоднократно указывалось на невозможность производить информацию теми силами, какие в настоящий момент имеются в распоряжении Р[егистрационного] у[правления], что посылка имеющихся агентов, в лучшем случае не дает ничего, кроме бесполезных расходов, в худшем же случае может дать грандиозный политический скандал, который гибельно отзовется на работе наших заграничных товарищей.
Если ЦК держится взгляда о маловажности всей этой работы, с одной стороны, или все-таки о возможности вести ее продуктивно имеющимися силами, с другой, с чем я, как сказано, не могу согласиться, то в таком случае я прошу об увольнении меня с этой работы, о моей демобилизации и об использовании меня по специальности как [инженера][748], имеющего некоторый стаж по управлению промышленными предприятиями, или по какому-либо поручению в Германии, где жил и работал в партии (брауншвейгской организации), и промышленность которой мне хорошо знакома, как работавшего в качестве инженера.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 64. Л. 19–19 об. Подлинник — машинописный текст с автографом.
22 сентября 1920 г.
Во время переговоров с начальником информационного отделения Регистрационного управления т. Собиным 13 сего сентября выяснилось, что работа части прессы при Регистротделе ПВО для Региступра является ненужной, т. к. зарубежная пресса обрабатывается и там.
Дабы избежать параллельную работу, существование особой части прессы при Регистротделе ПВО не представляется нужным. Однако для правильной постановки агентурной разведки в ПВО крайне необходимо следить за зарубежной прессой, но обработка прессы должна производиться постольку, поскольку это необходимо для выполнения возложенной на Регистотделение ПВО работы. Чтобы разработать задания и направить агентурную разведку в желаемом направлении, товарищ, ведающий разведкой, напр[имер], в Эстонии, должен следить за жизнью данной страны.
Регистротделение ПВО до настоящего времени вело разведку, главным образом, в Финляндии, Латвии и Эстонии, но за жизнью этих стран можно следить по бюллетеням прессы, составляемым регистрационными отделениями, существующими при ЦК коммунистических партий этих стран. Такие бюллетени в настоящее время издает Финбюро, а также Регистротделение при Заграничном бюро ЦК ЭКП[750]. Раньше бюллетень прессы составлялся и Заграничным бюро ЦК Латвии. Если будет расширен бюллетень Эстбюро и возобновлено издание бюллетеня Загранбюро Латвии, то создавать специального аппарата для обработки прессы не требуется. Во-первых, национальным организациям для этого не потребуется нового штата сотрудников и, во-вторых, они будут лучше информированы о жизни своей страны и, вследствие этого, составляемые ими обзоры прессы будут полные.
Если же все разведывательные отделения, существующие при национальных организациях, будут объединены в Регистротделении ПВО, то составление бюллетеней отпадает. Товарищи, заведывающие разведкой в Эстонии, Финляндии и Латвии, сами будут в состоянии следить за прессой своей страны и, в случае надобности, представлять нужные доклады начальнику отделения. При расширении работы и перенесении ее в Германию, Францию, Англию и Скандинавию потребуются переводчики, которые бы отмечали нужные для регистротделения сведения и составляли обзоры жизни этих стран. Общие же обзоры прессы всех государств мира можно найти в сводках прессы, составляемых Регистрационным управлением.
Доставку заграничных газет следует усилить, т. к. газеты Англии и Франции получаются крайне нерегулярно. В Регистрационном управлении следует выяснить, какие газеты им получаются из других организаций и какие газеты должно доставлять Регистротделение ПВО.
РГВА. Ф. 6. Оп. 3. Д. 9. Л. 26–26 об. Подлинник — машинописный текст с автографом.
Октябрь 1920 г.
УТВЕРЖДАЕТСЯ
Заместитель председателя Реввоенсовета Республики
Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики
Член РВСР
1. Регистрационное управление Полевого штаба Реввоенсовета Республики является самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого тыла и центральным органом управления подведомственных ему органов агентурной разведки штабов округов, фронтов и отдельных действующих армий, не входящих в состав фронтовых войсковых соединений.
Примечание: Регистрационное управление для адресов и сношений получает сокращенное название Региструпр.
2. Региступр, как орган самостоятельной разведки, действует в мирное и в военное время, добывая все необходимые сведения и разрабатывая их по всем вопросам в областях военной, дипломатической и экономической жизни всех стран.
В военное время главенствующее значение приобретает выяснение планов и намерений враждебно действующих государств и нейтральных стран с целью выяснения их ближайшей политической конъюнктуры и заблаговременного определения возможных противников.
3. Региструпр, как орган Полевого штаба Реввоенсовета Республики, разрабатывает и выполняет задания, которые ему предлагает к исполнению Реввоенсовет Республики непосредственно или через Полевой штаб.
4. Региструпр, как центральный орган управления подведомственных ему органов агентурной разведки штабов, округов, фронтов и отдельно действующих армий и организаций, направляет и объединяет всю работу этих органов с целью наиболее усиленного и согласованного решения задач, выполнение которых возлагается на эти органы соответствующими полевыми и окружными военными управлениями.
5. А) Региструпр непосредственно подчиняется комиссару Полевого штаба Реввоенсовета Республики и через него Реввоенсовету Республики.
Б) Начальник Региступра назначается и утверждается в должности Реввоенсоветом Республики.
В) Все денежные средства, необходимые для деятельности Региструпра, отпускаются ему по предписанию Реввоенсовета Республики, который рассматривает и утверждает дважды в год представленные Региступром Реввоенсовету полугодовые сметы. Наблюдающий член Реввоенсовета контролирует и поверяет лично или через особое лицо по его указанию, назначаемое Реввоенсоветом, денежную и хозяйственную отчетность Региступра.
Г) Региструпр и все подчиненные ему фронтовые органы состоят на провиантском и вещевом довольствии в размере полевого пайка военного времени при соответствующих штабах Региструпр при Полевом штабе Реввоенсовета Республики, а фронтовые Регистрационные отделы при соответствующих фронтовых штабах.
6. А) Во главе Региструпра стоит Начальник Управления, который является идейным руководителем работы Региструпра, ответственным перед Реввоенсоветом Республики и непосредственно подчиненным наблюдающему члену Реввоенсовета.
Б) Начальник Регистрационного управления в отношении подчиненных ему органов управления и лиц пользуется правами начальника Полевого штаба.
В) Начальнику Управления принадлежит право распоряжения военными суммами Региструпра.
Г) При Начальнике Управления состоит орган Управления, в состав которого входят: Начальник Региструпра, двое Помощников Начальника, два состоящих для поручений и секретарь.
7. А) Помощники Начальника назначаются Начальником Управления и утверждаются Реввоенсоветом Республики.
Б) Помощники Начальника являются ближайшими заместителями Начальника Управления в случае отсутствия последнего и исполняют ту работу, которая будет возложена Начальником Управления в зависимости от целесообразности и необходимости.
8. Региструпр имеет [в своем составе] 5 отделов:
А) Оперативный отдел имеет своей задачей: 1) Составление общего и местного плана агентурных сетей; 2) насаждение агентурной сети по выработанному плану; 3) распределение заданий между подчиненными Региступру органами и наблюдение за своевременным их выполнением; 4) приглашение агентов на службу и сбор сведений от них; 5) разработка и распределение заданий между отдельными агентами своей сети, общее и личное детальное инструктирование последних и снабжение их всеми техническими пособиями, одеждой, документами, деньгами и т. п.; 6) прием и опрос агентов, возвратившихся из-за рубежа и оценка сведений и 7) подбор и представление на утверждение Реввоенсовету официальных, неофициальных и полуофициальных военных представителей.
В соответствии со своими задачами Оперативный отдел имеет 3 отделения:
1) Оперативное (1-е отделение).
2) Организационное (2-е отделение).
3) Техническое (3-е отделение), при котором состоят: а) Химическая лаборатория; б) Библиотека; в) Фотография и г) Гардероб (костюмерная).
Б) Информационный отдел имеет своей задачей: 1) Обработку и сводку получаемых от Оперативного отдела подчиненных Региструпру агентурных органов и организаций сведений и материалов (агентурные данные, зарубежная и иностранная пресса, приказы, документы и пр.); 2) Непосредственное издание ежедневных, еженедельных сводок, сообщаемых по утвержденному Начальником Управления перечню адресов.
В соответствии со своими задачами Информационный отдел имеет 3 отделения:
1) Сводочное.
2) Прессы.
3) Архив.
В) Задачи Общего отдела: 1) рассылка (с курьерами-фельдъегерями) секретных пакетов управления местными органами Региструпра: Регистотделам фронтов, округов, загранбюро различных партий и высшим военным учреждениям периферии; 2) ведение персонального учета сотрудников («открытых») Регистрационного управления и ведение приказов по управлению; 3) общее делопроизводство по управлению, выдача командировочных документов, распределение входящей корреспонденции по отделам, занесение во входящий и исходящий журналы бумаг; 4) хранение шифров, зашифрование и расшифрование входящих и исходящих шифрованных телеграмм и других бумаг управления; 5) обслуживание управления типографской работой и заведование комендатурой. Для этого имеются:
1) Отделение связи.
2) Общее отделение.
3) Шифровальное отделение.
4) Типография и 5) Комендатура. 9. В Организационном отделе сосредоточена вся работа: а) по учету и распределению личного состава всех открытых ответственных сотрудников, как центрального, так и подчиненных ему регистротделов, или расшифрование штабов, округов, фронтов и отдельно действующих армий, согласно специальной инструкции; б) организация новых и реорганизация существующих, в зависимости от назревающих требований, фронтовых или окружных регистротделов или расформирование одних и замена их другими; в) контроль и объединение работы подчиненных органов регистротделов и согласование всей работы с центральным управлением. Периодическое инспектирование работы окружных и фронтовых регистротделов в целях выяснения, корректирования и устранения недочетов; г) составление всякого рода положений, инструкций и циркуляров, касающихся всех сторон жизни и деятельности как центрального органа, так и подчиненных органов, окружных и фронтовых, и проведение в жизнь всех намеченных и разработанных в инструкциях и циркулярах мероприятий.
В целях осуществления всей указанной деятельности Организационный отдел состоит из двух отделений:
1) Организационное отделение.
2) Инспекторское отделение.
10. Хозяйственно-финансовый отдел. Хозяйственно-финансовый отдел ведает: а) снабжением всеми видами довольствия как постоянного состава управления, так и переменного; б) ремонтом, отоплением, освещением занимаемых управлением помещений; в) составлением сметных исчислений, учетом сметных кредитов, составлением требовательных ведомостей, поверкой требовательных ведомостей и оправдательных документов и ведением всей отчетности по установленным правилам и формам; г) приобретением иностранной валюты.
Отдел имеет 3 отделения:
1) Общее отделение.
2) Финансово-счетное отделение.
3) Хозяйственное отделение.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 64. Л. 32 с об. — 33. Заверенная машинописная копия.
№ 325/с 30 октября 1920 г.[752]
Совершенно секретно
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НАПРАВЛЕНИИ РАБОТЫ РЕГИСТРУПА И ЕЕ МЕТОДАХ[753]
В связи с назначением Центральным комитетом РКП Комиссии по реорганизации Регистрационного управления[754] считаю своим долгом представить ей в кратких чертах то направление и методы работы, действуя по которым этот орган может исполнить свое назначение и дать удовлетворительные результаты.
Регистрационное управление Полевого штаба Реввоенсовета Республики как орган агентурной разведки должно осветить военное, политическое и экономическое положение всех государств, имеющих те или иные отношения к Советской России. При этом, в силу особого положения Советской России, всего внимания нельзя сосредоточивать только на граничащих с Россией странах, а точно так же необходимо подробно осветить страны, правительства которых оказывают или могут оказывать в будущем влияние на внешнюю политику соприкасающихся с ними стран. Главное внимание агентуры должно быть сосредоточено на выяснении вооруженных сил, военной техники, материалов и производительности тех стран, с которыми вероятнее всего вооруженное столкновение по тем или другим причинам.
Для решения этих задач Региструпр должен иметь во всех странах своих агентов, задачей которых является осведомление Региструпра относительно упомянутых вопросов.
В настоящее время условия как будто бы таковы, которые затрудняют постановку агентурной разведки и делают ее гораздо более сложной, нежели в прежнее время. Советская Россия находится в дипломатических сношениях с весьма ограниченным числом государств, причем большинство ее представителей не пользуются всеми теми правами, которыми пользовались и пользуются дипломатические представители буржуазных государств. Нет свободного сообщения между Советской Россией и Европой, связь также весьма трудно наладить. В этих условиях мы можем иметь во всех странах почти исключительно только нелегальных людей. Но способных людей, которые могли бы с успехом за границей существовать нелегально или проделывать ту громадную работу, которая лежит на Региструпре, у нас весьма мало. Но, с другой стороны, в этих исключительных условиях, в которых мы находимся, заключается и выход из затруднительного положения.
Сейчас, когда весь мир находится в состоянии активной гражданской войны, во всех буржуазных государствах коммунистические партии являются не только нашими друзьями, но и активными борцами в нашем лагере. Поэтому они принимают и должны принимать активное участие во всех видах борьбы и разной работы, которая ведется непосредственно для этой борьбы и является ее составной частью. В силу этого они должны и выделить из своей среды работников, задачей которых является выяснение сил противника — буржуазии. Конкретно: сеть агентов Региструпра во всех странах должна состоять из людей, выделенных коммунистическими организациями этих стран. Единственно при такой постановке вопроса ведение агентурной работы может быть поставлено на широкую ногу и дать результаты, которые удовлетворяли бы наши органы как в политическом, так и в военном отношении.
Такая постановка вопроса также значительно облегчает и упрощает условия ведения агентурной разведки в сравнении с теми условиями, в которых приходилось вести ее в прежнее время буржуазным государствам, и гарантирует большие результаты.
План организации агентурных сетей должен быть следующий: в каждой стране, в зависимости от важности и величины ее отдельных районов, должны быть организованы округа; и заведующих этими округами или окружных резидентов должна дать коммунистическая партия данной страны, из местных организаций, товарищей, которые хорошо знакомы с данной местностью. Число этих товарищей весьма ограниченное, и в наиболее крупных странах — [таких], как Германия, Англия и Франция, — не превысит шести. Эти товарищи должны отойти от активной работы в партии и организовать в своих районах сеть наблюдателей, работа которых может дать исчерпывающие сведения военного, политического и экономического характера по данному району. Наблюдателей также необходимо набирать из среды партии и профсоюзов, но в это дело уже нельзя вмешивать организацию партии, и это надо делать окружным резидентам частным порядком. Каждому наблюдателю должна ставиться совершенно определенная, узкая и легко выполнимая задача, соответствующая его профессии и при исполнении которой он не навлекает на себя ни малейшего подозрения. Так, напр[имер], в портах, примерно в Данциге, надо найти портового рабочего, который сообщал бы регулярно о характере и количестве прибывающих туда грузов; в наиболее важных железнодорожных узлах необходимо поручить отдельному железнодорожнику доставлять сведения о проходящих эшелонах; на военных заводах необходимо иметь людей, сообщающих о производстве завода, а также могущих дать модели и планы того или другого секретного изобретения, изготовляемого на заводе; в городах и укрепленных пунктах надо иметь бывшего военного, который мог бы давать исчерпывающие сведения о гарнизоне местности и переменах в нем и т. д. В нашу задачу не входит перечисление здесь всех наблюдателей и развитие всех областей наблюдения; это дело подробного плана, который разработает оперативный отдел; тут мы указали только на пару примеров, как должны быть расположены наблюдатели и какие сведения они должны давать. В результате этой работы у каждого окружного резидента из отдельных сведений должна получиться совершенно ясная и определенная картина всего того, что происходит в его районе. Для поддержания связи между резидентом и отдельными наблюдателями у него имеются инспектора, которые регулярно разъезжают и собирают сведения. Доставка этих сведений сюда после их предварительной группировки и обработки окружным резидентом производится или через наших представителей (где такие имеются), или (где таких нет) нелегальным путем — посредством агентов или тайных радио, где такие можно построить.
Кроме этой основной сети, насаждение которой является делом завтрашнего дня, Региструпр должен добывать сведения и другими путями. Одним из них является посылка одиночных агентов — исключительно личностей крупных и очень ловких, которые могут втереться в правительственные или военные круги других стран и таким образом давать сведения о состоянии и намерениях этих стран. Если для этого необходимо устройство тех или иных коммерческих предприятий, то вопрос о целесообразности в необходимости их нужно решать в каждом случае отдельно. Эти агенты не смеют иметь никакой связи с основною сетью и должны действовать вполне самостоятельно. Как и с какими нашими представителями в данной стране их связывать — это дело каждого отдельного случая.
Далее, очень существенным является метод покупки сведений из военных организаций шпионажа других стран. Так, например, вполне возможна покупка сведений, добытых германской контрразведкой в других странах. Этот метод нужно попытаться использовать во всех странах в самых широких размерах, ибо он, до построения нашей сети, дает самые полные сведения и будет служить хорошей проверкой и дополнением в то время, когда будет работать и наша собственная сеть.
Чтобы развить работу по намеченному направлению, необходимы для нее определенные условия. Во-первых, все военные представители во всех странах должны назначаться Региструпром. Эти люди должны быть абсолютно преданными и конспиративными, ибо у них будут связи и с отдельными агентами, а также необходима будет косвенная связь с сетью, т. к. последняя должна будет исполнять их задания. Далее, во всех миссиях, делегациях и представительствах, посылаемых за границу, Региструпр должен иметь своих представителей для удобной связи с местными организациями и Москвой и более быстрого налажения организационной работы.
Из данной постановки вопроса вытекает также степень участия беспартийных специалистов. В работе, которая связана с заграничными коммунистическими организациями и поэтому в высшей степени конспиративна, участие беспартийных специалистов совершенно исключено, ибо беспартийный не смеет даже знать самой системы организации нашей сети, т. е. того, что нам активно помогают коммунистические партии. Здесь должны работать исключительно военные специалисты — коммунисты.
Зато беспартийные военные специалисты — генштабисты, при отсутствии соответствующих коммунистов, допустимы в информационном отделе, куда поступает материал для обработки и приведения в общую систему и где приходится констатировать те или другие недостатки его и в связи с этим ставить дополнительные задания и вопросы Оперативному отделу.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 64. Л. 37–41. Подлинник — машинописный текст с автографом фиолетовыми чернилами.
4 апреля 1921 г.
1. Регистрационное Управление Полевого штаба (приказ РВСР 1921 года № 37(6) упразднить).
2. Ввести в действие объявляемый при сем штат[755] и положение Разведывательного Управления Штаба РККА.
3. На ликвидацию Регистрационного Управления и Разведывательной части Оперупра Штаба РККА предоставить месячный отпуск.
Зампредреввоенсовета Республики Э. Склянский
Верно: делопроизводитель Код[ификационной] части Упр[авления] дел[ами] РВСР В. Кондратов
К приказу РВСР 1921 года № 785/141
Сов. секретно
«УТВЕРЖДАЕТСЯ»
4 апреля 1921 г.
Зампредреввоенсовета Республики Э. Склянский
Главком С. Каменев
Член РВСР Данишевский
А. Предметы ведения и состав Управления
1. Разведывательное Управление является одним из управлений Штаба Рабоче-Крестьянской Красной армии и подчиняется Начальнику названного Штаба через соответствующего его помощника.
2. Разведывательное Управление есть центральный орган военной разведки как в военное, так и в мирное время.
3. Ведению Разведывательного Управления подлежат:
а) организация самостоятельной глубокой стратегической агентурной разведки в иностранных государствах;
б) организация в зависимости от обстоятельств международного положения активной разведки в тылу противника;
в) ведение по мере необходимости разведки в политической, экономической и дипломатической областях;
г) получение и обработка всякого рода изданий иностранной прессы, военной и военно-статистической литературы;
д) обработка и издание материалов по всем видам разведки с составлением сводок, описаний и обзоров; дача заключений о возможных стратегических предположениях и планах иностранных государств, вытекающих из данных о подготовке к войне;
е) введение уполномоченных Разведупра для связи в центральные органы тех ведомств, которые имеют заграничную агентуру, и получение через них необходимых Разведупру добываемых этими ведомствами сведений;
ж) руководство деятельностью разведывательных органов на фронтах и в военных округах и назначение по соглашению с соответствующими Реввоенсоветами и Командующими войсками округов, начальников этих органов.
4. Во главе Разведывательного Управления стоит Начальник его, подчиняющийся в общем порядке службы Начальнику Штаба Рабоче-Крестьянской Красной армии через соответствующего его помощника; в отношении же агентурной работы и ее организации он подчиняется непосредственно Комиссару Штаба РККА.
Одновременно Начальник Разведупра является членом Коллегии ВЧК.
5. Начальник Разведупра назначается Реввоенсоветом Республики по соглашению с Председателем ВЧК.
6. Начальник Разведупра является непосредственным распорядителем всех отпускаемых Управлению на разведку денежных сумм, каковые суммы как в государственной, так и в иностранной валюте отпускаются Разведупру распоряжением Реввоенсовета Республики, согласно смет, представляемых Начальником Разведупра 2 раза в год на утверждение РВСР.
Примечание: Секретная денежная хозяйственная отчетность Разведупра контролируется и проверяется согласно особой инструкции, утвержденной Реввоенсоветом Республики и Народным Комиссариатом Рабоче-Крестьянской Инспекции.
7. Начальнику Разведупра предоставляется право по мере надобности увеличивать число состоящих в управлении Заведывающих секторами и их помощников в зависимости от необходимости увеличения числа секторов.
8. Заместитель Начальника Разведупра избирается Начальником Управления и назначается Начальником и Комиссаром Штаба РККА.
Заместитель Начальника Управления является ближайшим помощником Начальника и замещает последнего во всех случаях его отсутствия.
9. Помощник Начальника Разведупра избирается Начальником Управления и назначается Начальником и Комиссаром Штаба РККА. Он выполняет все возложенные на него Начальником Управления поручения и, по его указанию, направляет работу Отделов.
В его непосредственном ведении состоит Общая Канцелярия Управления.
10. Общие права Начальника и прочих должностных лиц Разведупра определяются положением о Начальниках Главных Управлений Народного Комиссариата по Военным Делам и прочих должностных лиц сих управлений.
11. Особые права и обязанности Начальников Отделов, частей, отделений и других должностных лиц управления определяются инструкциями, утверждаемыми Начальником Разведупра.
11. Разведывательное управление состоит из: Общей Канцелярии Управления и четырех Отделов: 1) Отдел войсковой разведки; 2) Отдел агентурной разведки; 3) Отдел информационно-статистический и 4) Отдел радиоинформационный.
При Разведупре состоят Курсы разведки, существующие по особому штату и положению.
Б. Общая Канцелярия Управления
12. В Общей Канцелярии Управления сосредоточиваются: дела о личном составе Управления и состоящего при нем резерва, учет специалистов по разведке, общая переписка, не относящаяся к ведению отделов или касающаяся всего Управления в целом и т. п.
13. Начальник Общей Канцелярии непосредственно подчиняется Помощнику Начальника Управления.
В. Отделы Управления
I. Отдел Войсковой Разведки
14. Отдел Войсковой Разведки состоит из трех отделений: 1) Отделение войсковой разведки; 2) Отделение радиоразведки и 3) Отделение авиаразведки.
15. На Отдел Войсковой Разведки возлагается:
а) организация, руководство, направление деятельности и инспектирование войсковой разведки всех видов (разведки всех родов войск, авиа— и радиоразведки);
б) составление докладов, проектов, наставлений, положений и инструкций по войсковой разведке;
в) поддержание связи с Оперативным Управлением Штаба РККА в целях согласования руководящей деятельности по войсковой разведке с оперативно-боевыми предположениями и распоряжениями командования;
г) поддержание связи с Главным Управлением Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота и СКА (по радио) и разработка для передачи им через Начальника Разведупра общих специальных заданий по разведке, сообразно стратегических предположений и общего плана обороны страны.
II. Отдел Агентурной Разведки
16. Отдел Агентурной Разведки состоит из трех частей: 1) Агентурная (оперативная) с пятью отделениями: Восточным, Южным, Юго-Западным, Западным и Морским; 2) Техническая Часть с двумя отделениями: Техники документов и Снабжения; 3) Общая Часть с тремя отделениями: Общим, Шифровальным и Финансовым.
17. На Отдел Агентурной Разведки возлагается:
а) организация закардонной агентуры для ведения самостоятельной глубокой стратегической разведки;
б) организация связи с закордонными резидентами и непосредственное руководство их работой;
в) финансирование непосредственно подчиненных Разведупру резидентур и предварительная проверка их отчетности;
г) вербовка, обучение и персональное инструктирование агентов различных категорий, снабжение техническими пособиями, одеждой и документами отправляемых на закардонную работу агентов;
д) учет и распределение секретного личного состава, как непосредственно Агентурному Отделу подчиненных резидентур, так и местных органов Разведупра;
е) наблюдение и контроль за агентурной работой местных органов Разведупра, инспектирование и инструктирование их по агентурной части, объединение и согласование их работы с деятельностью Разведывательного Управления;
ж) организация активной разведки и руководство активной разведкой фронтовых резидентов во враждебных Советской России государствах;
з) общее наблюдение за деятельностью состоящих при Разведупре Курсов разведки.
III. Отдел Информационно-Статистический
18. Информационно-Статистический Отдел состоит из пяти отделений: 1) Отделение Западное; 2) Отделение Юго-Западное; 3) Отделение Южное; 4) Отделение Восточное и 5) Отделение Морское, Бюро Прессы, библиотек архива и типографии.
19. На Информационно-Статистический Отдел возлагается:
а) получение периодических сводок разведывательных органов, фронтов и военных округов, результатов работы отделов Войсковой и Агентурной разведки и Радиоинформационного, а также сведений из других постоянных и случайных источников и составление всякого рода сводок с выводами, заключениями и необходимыми приложениями;
б) обработка материалов всех видов военной разведки для текущей оперативной работы Штаба РККА;
в) изучение, систематизация и обработка военно-статистических и прочих материалов и данных о военном, политическом и экономическом положении иностранных государств, их взаимоотношений, о подготовке к войне и состоянии вооруженных сил;
г) всестороннее изучение и обработка получаемой в Разведупре иностранной военной литературы, руководство и направление деятельности разведывательных органов низших инстанций в отношении обработки материалов и информации;
д) изучение и обработка получаемой Разведупром общей иностранной прессы, составление библиотеки и ведение архива;
е) составление докладов и разработка общих заданий по разведке согласно указаний Начальника Разведупра;
ж) изучение и обработка, по заданиям РВСР, материалов в других областях жизни и состояния иностранных государств;
з) издание и выпуск описаний, обзоров, сводок, боевых расписаний, схем и проч.
IV. Отдел Радиоинформационный
20. Радиоинформационный отдел состоит из трех отделений: 1) Отделение военно-сухопутное; 2) Отделение Военно-Морское и 3) Отделение дипломатических сношений.
21. На Радиоинформационный отдел возлагается расшифрование перехваченной иностранной шифрованной корреспонденции, с применением на практике, самостоятельных шифров, кодов и ключей для сухопутных, морских и дипломатических (политических и экономических) сношений.
В связи с этим Радиоинформационный отдел поддерживает постоянную связь с Начальниками Сухопутной и Морской радиоразведки, получая от них все необходимые для работ отдела сведения, как-то: схемы расположения иностранных радиостанций, позывные и проч.
РГВА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 179. Л. 290 с об. — 292. Заверенная машинописная копия.
№ 414
5 февраля 1921 г.
Зампредреввоенсовета Республики товарищу Склянскому
Копия в ЦК РКП и председателю ВЧК товарищу Дзержинскому
Приняв в августе [1920 г.] Регистрационное управление, я нашел таковое в разваленном виде. Как сам аппарат Региструпра, так и его местные органы, наспех созданные во время боевых операций на фронтах, совершенно не соответствовали своему назначению. Многие из местных регистродов ввиду плохого подбора сотрудников были совершенно неработоспособны, а многие вели кустарническую работу, руководствуясь старыми, допотопными принципами разведки царских времен. Затишье на фронтах и изменение отношений к Сов[етской] России со стороны целого ряда государств дало нам возможность ближе коснуться деятельности местных органов Региструпра, проверить и подытожить их деятельность, выяснить объем и работоспособность созданных агентур. Проверка всех органов еще не кончена, но уже теперь можно сказать, что результаты самые плачевные. Оказалось, что при огромном количестве наличия армейских и фронтовых регистродов, при огромной затрате материальных средств и живых сил мы получили самые скудные сведения о состоянии, численности, боеспособности, группировках и движениях неприятельской армии. Имеющиеся же сведения добывались, главным образом, войсковой разведкой и путем опроса пленных и перебежчиков. Агентура же, пожирая огромнейшие суммы денег и живую силу, почти все время молчала. Сколь велика была затрата материальных средств и живых сил, могут показать хотя бы следующие данные.
В Латвию, например, по имеющимся в Региструпре данным, один только регистрод 4-й стрелковой дивизии за время с 1 августа 1919 г. по апрель 1920 г. направил не меньше 280 агентов. В то же время на Латвию вели разведку и туда направляли своих агентов еще: регистрод 4-й стр[елковой] дивизии, 2 представителя РВС 15-й армии, [от] Регистроарм-15, Региструпровская группа «МАКСС» в Витебске, а впоследствии и Загранбюро ЦК Латвии. В общей сложности в Латвию всеми этими организациями направлено около 700 человек, не считая отрядов партизан. Все эти 700 человек отправлялись на более или менее продолжительный период и финансировались только крупными суммами, сведения же давались не более чем одним процентом из всех. Дальше, регистродами дивизий и армий Кавфронта в течение минувшего года отправлено группами в Грузию не менее 500 агентов. В одном Трапезунде, по сообщению одного возвратившегося оттуда сотрудника, еще в конце прошлого года скопилось около 200 агентов, посланных различными морскими и сухопутными организациями вести разведку в Анатолии. Коренная реорганизация регистродов Южного и Юго-Западного фронтов показала, что в этих органах служило не менее 1700 гласных сотрудников; число секретных, которое точно установить еще пока не удалось, без сомнений, было вдвое больше гласных. Не лучше дело обстоит с регистродами других фронтов, проверка и реорганизация которых в настоящее время еще производится.
Величину израсходованных этими организациями сумм установить невозможно, т. к. многие регистроды, помимо получаемых от Региструпра сумм, усиленно субсидировались реввоенсоветами фронтов и армий, причем эти субсидии отпускались в виде бриллиантов, ценностей и т. д.
Вся система «насаждения» нашей агентуры [сводится к насаждению] своих резидентов-наблюдателей в разных пунктах на неприятельской территории и к посылке так называемых «маршрутных агентов»-ходоков. Эта система «насаждения» агентов, впоследствии, как из вышесказанного видно, превратившаяся в систему «наводнения» агентами неприятельской территории, соответственно, требовала от регистродов массу людей. Чтобы перебрасывать пачками агентов, а потом рассыпать их «веером», обхватить целый район или область неприятельской территории, нужны были десятки людей. Найти годных для агентурной работы людей, понятно, не легко, а потому местные регистроды хватались за первых попавшихся. В агенты таким путем пролезало много авантюристов и уголовного типа людей, которые, получив средства, после перехода фронта или стали провокаторами, или спекулировали, пьянствовали и безобразничали, меньше всего думая о разведке. Состав гласных сотрудников во многих регистродах был не лучше состава агентов. Пьянство, разгильдяйство и преступления — обычное явление многих регистродов армий и дивизий.
Что же касается Регистрационного управления, то состояние его лучше всего характеризовало данное самими сотрудниками название «Региструп — мертвый труп». Два самые существенные его отдела — Оперативный (добывающий материал)[756] и информационный (обрабатывающий материал), были в самом жалком положении. Никакой агентуры Региструпр сам не имел, и Оперотделу, следовательно, нечем было оперировать, а в информ[ационном] отделе на обработке материалов, например, сидели совершенно незнакомый с военным делом человек и женщина, могущая исполнить роль журналистки.
Вот короткая характеристика того наследства, которое я получил от своих предшественников. Худые стороны этого наследства, конечно, нельзя было сразу выяснить, а также не сразу можно их ликвидировать. Лишь после коренной ревизии и реорганизации регистродов Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов, после ликвидации многих армейских аппаратов и проверки закордонной агентуры, все постепенно выплыло на поверхность — все худые и подчас весьма грязные стороны в жизни многих регистродов. Обнаружились вещи, для ликвидации которых пришлось на помощь позвать Р[еволюционный] в[оенный] трибунал и многих бывших работников отдать в его распоряжение (из регистродов Кавфронта, например, к ответственности привлекаются 30 человек, из которых 14 уже арестованы). Указанные фронты я привел, чтобы лишний раз подчеркнуть, что в дальней[шей] работе Региструпр опираться на свои старые аппараты и строить агентурную разведку по старым методам не может. Вся 2-летняя работа в области агентурной разведки идет насмарку; на нее приходится ставить крест и взяться за организацию разведки на новых началах. Выдвинутый мною и одобренный Вами способ — новый принцип в области организации новой агентурной разведки — сводится к отказу от «насаждения» на территории противника завербованных и подготовленных агентов, к отказу на переброску[757] на территории «пачками» рассыпающих «веером» агентов. Вместо количественно большой, но качественно плохой массы агентов я ставлю отборных морально и политически проверенных и достаточно подготовленных одиночек, которые в качестве резидентов-организаторов направляются в то или иное государство. В задачу их ставится создание агентурной сети из местных жителей, черпая, главным образом, своих работников из местных партийных организаций. Всюду количество должно быть заменено качеством. Такова вкратце основа будущей работы. Поскольку мы сумели этот принцип применить на деле, постольку уже отмечаются реальные результаты. Наши новые, небольшие аппараты (например, в Литве, Латвии, Эстонии, Германии) дают несравненно больше ценные[758] материалы, чем старые громоздкие организации.
Ликвидация старого типа агентуры естественно диктует необходимость создания новой. Этой работе сейчас значительно благоприятствует затишье на фронтах и завязывающиеся дипломатические, торговые и прочие сношения с целым рядом государств, дающие нам возможность почти без риска перебросить организаторов и установить с ними прочную связь. Этот благоприятный для нас момент мы должны использовать, т. к. нет никаких гарантий, что после немногих месяцев обстоятельства не изменятся в худшую сторону. Если, например, весной на Западе начнутся военные действия, то упущенное нами теперь уже ничем нельзя будет наверстать. Исходя из этих соображений, я принял все меры для подготовки нескольких хороших резидентов-организаторов для западноевропейских государств и Турции, которая в последнее время приобретает особый для нас интерес. Если этих организаторов удалось бы перебросить в декабре и январе, как я это предполагал, то через 2–3 месяца мы имели бы там прочные агентуры и могли бы дать ряд ценных, нужных нашему командованию, сведений. Но этого сделать не удалось, и не потому, что были бы какие-либо особые внешние препятствия, а вследствие бюрократизма и невероятной волокиты некоторых учреждений, от коих зависит снабжение Региструпра необходимыми средствами.
Как я уже выше указал, мною приняты все меры, чтобы ликвидировать громоздкие фронтовые регистродовские организации к сокращению расходов на разведывательную работу до возможного в данное время минимума. Но совершенно без средств разведывательную работу вести нельзя. Несмотря на все сокращения, требуется еще довольно значительная сумма, которую нужно получить уже не в советских и «николаевских», а в виде реальных ценностей или в иностранной валюте. «Николаевские» деньги, которые во время существования белогвардейских фронтов еще довольно сносно котировались, с разгоном Врангеля потеряли свою цену, курс их изо дня в день падает, и снабжать ими отправляемых на работу резидентов значит не давать средств для работы. Вследствие этого еще в первых числах декабря [19]20 г. мною была выработана и подана через т. Дзержинского на усмотрение ЦК партии смета на будущее полугодие в размере 293 000 фунтов стерлингов (включая сюда и фронтовые организации), каковая смета была одобрена и поддерживалась т. Дзержинским. От своевременного, хотя бы частичного, получения этих денег зависела дальнейшая судьба разведки. Но вот прошло уже два месяца, и для работы не получено в буквальном смысле ни гроша. Представленная смета обсуждалась недели три созданной ЦК партии комиссией. Вопрос решался и перерешался — и в результате ничего. На мои неоднократные доклады т. Дзержинскому и настойчивые письменные требования — отпустить хоть небольшую сумму (25 000 фунтов стерлингов), нужную на первое время для финансирования некоторых подготовленных к отправке работников, давались обещания, т. Дзержинский делал соответствующие распоряжения, но дальше дело не пошло. После долгих хождений, нажимов и т. д. всего-навсего мне удалось через ВЧК получить иностранной валюты на 1364 фунта стерлингов, каковой суммой решительно ничего предпринять нельзя. На эту сумму не может существовать даже одна резидентура в течение месяца. Получение же сметной суммы или хотя бы части ее еще, как говорят, за горами, ибо при последнем обращении к т. Лежаве — одному из членов созданной ЦК комиссии — выяснилось, что предположенные миссией к отпуску 2 000 000 золотом еще не представлены на утверждение ЦК, а взаимообразно в счет сметы иностранную валюту получить нельзя, т. к. ее здесь нет. Этим самым ставится крест на все предпринятые мною шаги по реорганизации агентурной разведки[759]и, вместе с тем, прекращается и сама разведка на несколько месяцев. С огромными трудностями созданные нами в Германии, Литве, Латвии и частично в Польше и в других государствах агентуры должны из-за отсутствия средств разваливаться. Подготовленных для отправки людей приходится отпустить, т. к. они, будучи ответственными партийными работниками и будучи снятыми с ответственной советской работы, не согласны месяцами сидеть бездельничая и ожидать на отправку, тем более что Региструпр не может дать им самые необходимые удобства для продолжительной жизни в Москве. Кроме того, приходится отказаться от некоторых тех возможностей использовать для региструпровской работы, которые дает посылка в разные государства, напр[имер], в Персию, Италию и Финляндию, дипломатических и торговых миссий, т. к. завербованные в них для агентурной работы люди без средств все равно никакой агентурной работы вести не сумеют.
Указанные обстоятельства ставят меня, как начальника Регистрационного управления, в безвыходное положение. Приглашенные мною для агентурной работы сотрудники, не зная фактического положения дел, естественно, все приписывают плохой постановке работы, бюрократизму и канцелярщине в Региструпре и, в первую голову, обвиняют меня, как руководителя этого учреждения. Мои ближайшие сотрудники, начальники отделов, видя всю бесцельность такой работы, чуть ли не ежедневно подают рапорта об увольнении, ссылаясь на невозможность дальше работать. Двое подготовленных для организации агентурной разведки в Турции, ждавшие два месяца на получение средств[760], наотрез отказались дальше ждать и уходят на другую работу. Тем самым мы теряем имеющиеся у нас связи и завербованных людей и одновременно откладываем на долгий ящик организа[цию] агентуры в Турции.
Докладывая Вам об изложенном, я должен указать, что в таких условиях работу дальше вести нельзя и что исполнение заданий Полевого штаба становится невозможным. Если РВС Республики заинтересован в существовании Региструпра, а не «мертвого трупа», если военному командованию нужна агентурная разведка, то нужно обеспечить возможность работы созданному для этого учреждению.
Обращаясь к Вам как к заместителю председателя Реввоенсовета Республики и своему начальнику, прошу принять меры к самому срочному обеспечению Региструпра средствами или же освободить меня от занимаемой должности, т. к. в таких условиях ответственность за работу Региструпра нести не могу.
Начальник Регистрационного управления Ленцман
Пометы[761]:
1) черной ручкой, сверху от адресата: «Крестинскому. Секретно»;
2) простым карандашом, слева от текста: «Копия послана Серебрякову»;
3) простым карандашом, под пометой № 2: «Сталину для комиссии, образованной Оргбюро, по Региструпу.
10/II. С[еребряков]».
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 64. Л. 42 с об. — 45. Копия на правах подлинника (экз. ЦК РКП(б)) — машинописный текст на бланке «РСФСР. Полевой штаб Революционного Военного || Совета Республики. Регистрационное управление» с автографом.