тавила за январь — март 1945 года преимущественно в Померанской бухте свыше трех тысяч мин (морская авиация всех наших флотов за всю войну — около 2400 мин). Благодаря такому массированию немецкая противоминная оборона оказалась не в силах обеспечить проводку даже отдельных крупных судов и особо важных конвоев. Наши же успехи оказались значительно скромнее. Документально подтверждены гибель транспорта «Henry Lutgens» (1141 брт) 29 января у Виндавы, тральщиков М3137 12 марта и МЗ138 23 марта, транспорта «Steinburg» (1319 брт) 17 января — все у Либавы. Однако следует отметить, что отсутствие многих немецких документов за последние месяцы войны, а также невозможность определения конкретного носителя при постановках в районе Данцигской бухты, вряд ли позволят нам когда-либо получить достоверную картину эффективности использования мин авиацией в 1945 году.
Существует еще один нюанс, почему-то не отмеченный историками. С одной стороны, применение неконтактных мин, безусловно, явилось шагом вперед в развитии минного оружия в нашем ВМФ. Но с другой стороны, то, что в отечественных минах применялись только индукционные взрыватели, позволило противнику использовать против них высокопроизводительное средство борьбы — самолеты-тральщики Ju-52MS. И еще неизвестно, что в тех условиях было опаснее: неконтактная АМД, для уничтожения которой было достаточно пролететь над ней, пусть и десять раз, или «старая, добрая» АМГ-1, которую надо было обнаружить и подсечь в каждой конкретной точке. Нельзя сказать, что командование ВМФ не понимало этого, но мины АМД-2-500 и АМД-2-1000 с двухканальным взрывателем (индукционно-акустическим) до конца войны так и не были приняты на вооружение.
Постановки на Черноморском театре военных действий начались почти сразу же после начала войны. 30 июня 1941 года четыре ДБ-3 2-го МТАП выставили мины АМГ-1 у Тульчи. Затем мины ставились в Георгиевском гирле Дуная, у мысов Мидия и Тузла. Всего было израсходовано 15 мин АМГ, и вряд ли можно было ожидать существенного результата от этих постановок. Правда, в июле в Тульчинском рукаве погиб румынский буксир «Helidon», но, вероятнее всего, эта потеря на счету бронекатеров Дунайской флотилии.
В следующем году постановки с воздуха возобновились в конце мая, когда за две ночи у северного побережья Азовского моря самолеты 5-го МТАП выставили 25 мин АМГ. Затем мины ставились у Севастополя, Мариуполя, Геническа, Камыш-Буруна, Феодосии и Керчи. Всего в 1942 году было поставлено 46 мин, в том числе английские неконтактные. В июне — августе в районе Мариуполя отмечено несколько подрывов на неконтактных минах, но с большей вероятностью эти плавсредства погибли на постановках надводных кораблей Азовской флотилии. Скорее всего, на счет авиации нужно отнести гибель 6 сентября у Геническа двух катеров Хорватского морского легиона, хотя сами немцы утверждают, что они стали жертвой собственного заграждения. Не исключено также, что поврежденный 28 марта 1943 года у приемного буя Севастополя буксир «Forsch» подорвался на мине A.MkIV, выставленной группой самолетов 36-го МТАП 5 июля предыдущего года.
Теперь перейдем к событиям 1943 года. До этого минно- заградительные операции ВВС Черноморского флота были похожи на действия других флотов: незначительные масштабы с минимальными успехами. 1943-й принес разительные перемены, и черноморцы превзошли по эффективности все усилия, предпринятые советским ВМФ в этой области за два предыдущих года войны.
Первый удар по коммуникациям врага был нанесен в феврале — марте. К этому моменту 17-я немецкая армия была отрезана на Таманском полуострове — и 380-тысячная группировка требовала ежесуточно 1000 тонн различных грузов. Основной линией снабжения стал Керченский пролив. Именно здесь весной 1943 года были сконцентрированы усилия миноносной авиации ЧФ. За февраль — май в проливе было поставлено 78 мин (примерно поровну якорных АМГ-1 и донных A.MkIV). Основные потери противник понес до середины марта (на это время приходится и пик постановок), когда подорвались три быстроходные десантные баржи, два парома типа «Ziebel» и саперный десантный катер (именно на судах такого типа осуществлялся основной объем перевозок). Немцы были вынуждены отказаться от свободного плавания в проливе, перейти к движению конвоев из 2–4 БДБ под охраной электромагнитных тральщиков. В проливе были задействованы самолеты-тральщики Ju-52MS из 3-й эскадрильи 1-й группы самолетов-тральщиков (3 Staffel, Minensuchgruppe 1), базировавшейся в Варне (на 28 февраля три машины). Часть БДБ использовалась в качестве подвижных постов противоминной обороны. Однако, несмотря на это, корабли гибли даже на тщательно контролируемых фарватерах (например, БДБ F136).
Всего можно с уверенностью говорить о семи кораблях и судах, подорвавшихся на авиационных минах в Керченском проливе. Еще один лихтер предположительно также стал жертвой постановок с воздуха.
В мае советская авиация перенесла свои усилия в другой район, приступив к минированию Дуная. Постепенно минная опасность распространилась на почти 500-километровый участок важнейшей коммуникации противника. Хотя на борьбе с минами были сосредоточены усилия румынской речной флотилии, германских прорывателей минных заграждений и самолетов Ju-52MS, ликвидировать угрозу до конца года так и не удалось — движение по реке несколько раз прерывалось на срок до двух недель. К декабрю на Дунае погибло семь и было повреждено два судна.
Кроме Дуная объектами постановок стали Днепр (в ноябре в Днепровском лимане впервые применили донные АМД-500) и устье Днестра. На этих заграждениях противник понес остальные потери в этом году — четыре единицы в Днепро-Бугском лимане и танкер МТ-II в Днестровском.
Всего на 282 минах постановки 1943 года подорвалось 22 боевых корабля и транспортных судна (см. таблицу ниже), что составляет, без учета буксира «Forsch», лишь 12,8 мины на подрыв.
Столь высокую эффективность нельзя объяснить слабостью военно-морского флота противника на Черном море. Технические средства борьбы с минами были те же, что, например, и на Балтике. Здесь, вероятно, сыграл свою роль правильный выбор мест постановок: на реках и в узкостях. Это, с одной стороны, облегчало определение места при постановках, с другой — искусственно увеличивало плотность заграждения, повышая вероятность подрыва.
Интересный факт: авиационные мины нанесли урон не только кригсмарине, но и люфтваффе. 13 мая, проводя траление севернее Керчи, при подрыве вытраленной донной мины погиб самолет-тральщик Ju-52MS (зав. номер 3399), а 3 июля на взлете или рулежке в Севастополе подорвался на мине гидросамолет BV-138C-1 (зав. номер 310069, DM+DI) из З./SAGr 125. Так что, наверное, справедливо будет считать эффективность постановок 1943 года еще выше.
Сокращения: БДБ — быстроходная десантная баржа, б/п — буксирный пароход, п/х — пароход, тн — танкер.
В 1944 году самолеты ЧФ поставили еще больше мин — 357, преимущественно АМД-500. Большинство мин было выставлено у Констанцы (172), например, в ночь на 15 марта полным составом мины ставил 5-й ГМТАП, и в дельте Дуная. В апреле 28 мин было сброшено в районе Севастополя. Однако потери были существенно ниже, чем в предыдущем году. Нам известны только четыре достоверных случая подрыва на авиационных минах: 17 апреля — лихтер «Dordogne» (1485 брт) и 18 июня — противолодочный корабль UJ316, оба в районе Сулины, 21 июня — буксир в Килийском гирле и 30 августа баржа на Нижнем Дунае. Надо отметить, что в этом году советская авиация ставила мины только в районе дельты Дуная, не распространяя постановки на остальную часть реки.
Таким образом, за 1941–1944 годы ВВС ЧФ выставили на коммуникациях противника 700 мин, на которых подорвались 25–29 судов и кораблей. Эффективность применения минного оружия была довольно высока и составила примерно 26 мин на подрыв, против 111 мин на Севере и около 80 на Балтике.
Лучший ас Балтийского флотаЖелезнодорожная артиллерия КБФ против люфтваффе
Несмотря на название, речь пойдет вовсе не о героических летчиках-истребителях Балтики. Более того, перефразируя Твардовского, — это «не зенитчики и не летчики, хоть герои не хуже их». Но не будем дальше интриговать читателей: мы расскажем о малоизвестной странице боевой деятельности морской железнодорожной артиллерии Краснознаменного Балтийского флота в период битвы за Ленинград.
В начале тридцатых годов прошлого столетия на вооружение береговой обороны возрождающегося Красного флота стали поступать железнодорожные артиллерийские установки. Первоначально для их создания использовался задел еще царских времен. В частности, на железнодорожные транспортеры были установлены 356-мм орудия, заказанные для линейных крейсеров типа «Измаил». Затем стали использоваться пушки уже советского производства, в том числе 180-мм орудия Б-1-П. Транспортеры с такими артиллерийскими системами получили название ТМ-1-180. Применение в береговой обороне подвижных железнодорожных установок давало ощутимые преимущества по сравнению со стационарными батареями. В полной мере достоинства железнодорожных транспортеров проявились в период обороны Ленинграда. Развитая сеть ленинградского железнодорожного узла позволяла успешно маневрировать не только огнем (как, например, артиллерия Кронштадской крепости), но и колесами. В отличие от стационарных батарей транспортеры могли менять огневые позиции, которые зачастую выбирались в непосредственной близости от переднего края, иногда на расстоянии до 2,5 километров, их было легче маскировать. При необходимости можно было сосредоточить массированный огонь крупнокалиберной артиллерии на нужном направлении. Подвижность транспортеров повышала их живучесть, не позволяя вражеской артиллерии пристреляться по обнаруженному орудию.
В начале 1942 года вся железнодорожная артиллерия КБФ была сведена в 101-ю морскую железнодорожную артиллерийскую бригаду под командованием генерал-майора И.Н. Дмитриева. Самыми мощными и дальнобойными в ее составе были три батареи 180-мм (№ 12, 18 и 19) и одна 356-мм калибра (№ 11). Если последняя использовалась относительно редко, то 180-миллиметровки играли роль «длинной руки» ленинградской артиллерии. Основной задачей 101-й бригады была контрбатарейная борьба с группировкой осадной артиллерии, сосредоточенной противником под Ленинградом. Однако большая дальность стрельбы артиллерийских транспортеров ТМ-1-180, достигавшая 37 километров, позволяла наносить удары и по объектам в сравнительно глубоком немецком тылу. Среди таких целей наибольшее внимание уделялось городу Гатчина (Красногвардейск). Здесь кроме крупной железнодорожной станции находился передовой немецкий аэродром, на который в течение всей блокады базировались части 1-го воздушного флота люфтваффе. В основном гатчинский аэродром использовали истребители из JG54 «Grunherz», которые первыми испытали на себе удары артиллеристов 101-й бригады.