Премьера спектакля по пьесе «Азеф» состоялась 3 апреля 1926 года, не в Москве, а в Ленинграде – в Большом драматическом театре (постановка А. Н. Лаврентьева). Текст пьесы опубликовала «Красная новь» (1926. № 1). Затем вышло отдельное издание – «Азеф (Орел или решка)» (М.: Круг, 1926).
«Дневник» А. А. Вырубовой
Самым скандальным совместным сочинением А. Н. Толстого и П. Е. Щёголева стал «Дневник» А. А. Вырубовой. Данный «документ» как подлинный был опубликован в ленинградском альманахе «Минувшие дни» (1927. № 1; 1928. № 2–4) с предисловием и примечаниями О. Н. Брошниовской и З. С. Давыдова.
В том, что «Дневник» А. А. Вырубовой – подлинный, был убежден М. А. Сергеев, основатель альманаха «Минувшие дни» и его редактор (совместно с П. И. Чагиным). Михаил Алексеевич написал М. Горькому в феврале 1928 года:
«Мысль о “Минувших днях” не покидает меня уже несколько лет, больше года тому назад я уже получил разрешение на их издание, но реализовал свое желание только теперь. Выпустили два номера (я их сейчас же после выхода в свет послал Вам, и Вы, вероятно, уже их получили), успех громадный, но и трудности велики. Работал в журнале совершенно каторжно, так как делаю весь номер от начала до конца и читаю всё сырье – почти один – у меня только один, правда, прекрасный работник. Начали с “Вырубовой”. Ввиду большого шума, поднятого вокруг этой вещи и здесь и за границей, и усиленно будируемых некоторыми кругами и внутренних и внешних врагов слухов о подложности “дневника”, мне очень хочется заверить Вас, дорогой Алексей Максимович, в качестве человека, занятого “дневником” с 1926 года, что он, конечно, аутентичен».
О «громадном» успехе «Минувших дней» (из-за публикации «Дневника» А. А. Вырубовой) красноречиво говорит повышавшийся из номера в номер тираж издания. Первый номер был напечатан в количестве 50 000 экземпляров. Второй – на 10 000 больше. Третий и четвертый номера уже имели тираж 80 000 экземпляров. В 1927 году «Красная газета» также выпустила отдельное издание «Дневника».
Свое отношение к этому тексту М. Горький высказал в нескольких письмах, написанных в один день – 24 января 1928 года. П. И. Чагину:
«Недавно получил декабрьскую книжку ”Минувших дней“. Если право за дневником Вырубовой закреплено “Красной Газетой”, – Европа даст за дневник чортовы деньги». П. П. Крючкову: «В Декабрьской книге журнала “Минувшие дни”, изд<анной> “Красной газ<етой>”, читайте “Дневник” Вырубовой. Невероятно жуткая и грязная вещь». П. П. Сувчинскому: «Читали Вы “Дневник” А. А. Вырубовой в декабрьской книге “Минувшие дни”? Какой ужас!»
М. М. Пришвин, прочитав публикацию в «Минувших днях», записал в дневник 3 февраля 1928 года:
«Читал дневник Вырубовой в журнале “Минувшие дни”. Григорьев говорит, будто этот дневник поддельный, и что можно даже догадываться, чья работа (Толстой – Щёголев?) Не знаю, если даже и подделано, то с таким знанием “предмета”, с таким искусством, что дневник, пожалуй, может поспорить в своем значении с действительным, веришь вполне, что люди такие».
Еще один современник, К. И. Чуковский, 22 марта 1928 года записал в дневник:
«Был у Демьяна. Кабинет его [набит] книгами доверху, и шкафы поставлены даже посередине. Роскошная библиотека, много уникумов. “Я трачу на нее ¾ всего, что зарабатываю”. О дневнике Вырубовой: “Фальшивка! Почему они не показали его Щёголеву, почему не дали на экспертизу Салькову (судебный эксперт ленинградского уголовного розыска. – Е. Н.)? Мне Вася (Регинин) читал этот дневник вслух – и я сразу почувствовал: ой, это Ольга Николаевна Брошниовская! Узнал ее стиль. Я ведь Брошниовскую знал хорошо. Где? А я служил в Мобилизационном отделе – во время войны, и она была у меня вроде секретарши – кокетка, жеманница, недаром из Смольного, тело белое, муж был статский советник, убранство квартиры такое изысканное, не лампы, а чаши какие-то… И фигура у нее была замечательная. Лицо некрасивое, но черт меня бери – тонкая, тонкая штучка… Умная женщина, знала и французский, и английский, и немецкий языки: если она ручку, бывало, ставила на стол, так и то с фасоном. И вот теперь я узнал в дневнике Вырубовой ее стиль! Особенно когда Вася дочитал до соловушки. Я сказал: довольно, не надуешь”. Я рассказал Демьяну, что видел своими глазами резолюцию эксперта ОГПУ Бохия о том, что представленные “Минувшими Днями” документы признаны подлинными, что Бохий сличал письма Вырубовой, представленные ему редакцией, с теми письмами, которые хранятся в ППуХ, и нашел, что и там и здесь одна и та же рука.
– Дело не в письмах, а в тетрадках, – настаивает Демьян, – и эти тетрадки несомненно составлены обольстительницей Ольгой Николаевной. И знаете как? – по гофмейстерским журналам. Недаром в этом дневнике Вырубова вышла такая умная-умная, как О. Н. А Вырубова была дура. Она жила вот в этой комнате, где я сейчас. А царь внизу. Пойдет к нему, он ее вы… А она идет назад и за … держится, благодать несет. Мне бывший ихний придворный курьер рассказывал… О. Н. при ее уме и способности может чей угодно дневник написать».
Демьян Бедный, очарованный женским обаянием О. Н. Брошниовской, явно преувеличил ее литературные способности. Она могла переводить стихи такого изысканного поэта, как француз Ж. М. де Эредиа, но в прозе не была столь искусна.
А вот что написал проживавший тогда в Ленинграде литературовед Н. В. Измайлов:
«…Павел Елисеевич много работал над Пушкиным, исследовал его социальный и материальный быт, написал интереснейшую книгу “Пушкин и мужики” (1928) и многое другое… А вместе с тем не гнушался принять участие (и это было широко известно) в составлении “Дневника А. А. Вырубовой”, издание которого вызвало сенсацию; в сочинении вместе с Ал. Н. Толстым еще более сенсационной пьесы “Заговор императрицы”».
Историк Ф. М. Лурье в своей книге «Хранители прошлого» (Л., 1990), стараясь «навести глянец» на реальный облик П. Е. Щёголева, написал:
«Еще одна легенда, связанная со Щёголевым, до сих пор будоражит читателя: ему и А. Н. Толстому приписывали и приписывают авторство “Дневника А. А. Вырубовой”, наперсницы последней императрицы Александры Фёдоровны. “Дневник” печатался в 1927–1928 годах в альманахе ”Минувшие дни“…
После того, как стало известно, что рукопись – фальшивка, альманах закрыли на четвертой книге, а его редактору М. А. Сергееву объявили выговор…
Щёголев, наверное, знал, что автором текста “Дневника” является журналист З. С. Давыдов, но почему-то поддерживал версию подлинности. Легенды стойки, хотя никаких подтверждений их достоверности нет. В щеголевском архиве следов его работы над “Дневником Вырубовой” также не обнаружено.
В период публикации “Дневника” Павел Елисеевич был ведущим сотрудником Истпарта и Музея революции, занимал еще ряд крупных должностей, отнимавших много времени и сил, много печатался. Его архив полон незавершенными рукописями. Заниматься фальсификациями ему было негоже и незачем».
Однако «заниматься фальсификациями» П. Е. Щёголев начал за несколько лет до создания «Дневника» А. А. Вырубовой. При его ближайшем участии вышла книга: Белецкий С. П. Григорий Распутин. (Из записок). Пг.: Былое, 1923. Про нее (и про «Дневник» А. А. Вырубовой) А. А. Шилов в своем «Руководстве по публикации документов ХIХ в. и начала ХХ в.» (М., 1939) сказал:
«Записки директора департамента полиции Ст. Белецкого, изданные в 1923 г. П. Е. Щёголевым, были сфабрикованы в целях литературной спекуляции из показаний, данных Белецким Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Дневник А. А. Вырубовой, вызвавший такую сенсацию в 1928 г., оказался просто литературною подделкою, напечатанной в целях такой же спекуляции».
Относительно недавно «Дневник» А. А. Вырубовой был напечатан в книге «Фрейлина Ее Величества» (М., 1990). Здесь, в предисловии, писатель А. В. Кочетов прямо сказал:
«…“Дневник” является ни чем иным, как литературной мистификацией. Авторами этой социально заказной мистификации были писатель Алексей Толстой и историк П. Е. Щёголев».
Опера «Декабристы»
Помимо двух пьес и «Дневника», А. Н. Толстой и П. Е. Щёголев еще совместно написали, на основе книги «Записки жены декабриста П. Е. Анненковой» (Пг.: Прометей, 1915), драматическую поэму «Полина Гёбль». Она была напечатана в московском журнале «Новая Россия» (1926. № 1). Узнав о поэме, композитор Ю. А. Шапорин предложил авторам на ее основе написать либретто для своей оперы «Декабристы». Две сцены из нее – объяснение Ивана Анненкова с Полиной и допрос декабриста – были исполнены 28 декабря 1925 года в Ленинградском театре оперы и балета. В дальнейшем между соавторами возникли разногласия. Сын писателя Дмитрий, ставший композитором, вспоминал:
«Опера должна была выйти эпической, так как в ней предполагалось большое количество массовых сцен. К концу двадцатых годов отец, добросовестно работая с Шапориным, окончательно отделал либретто (в таком виде оно напечатано в полном собрании его сочинений). Но сочинение музыки затягивалось, и в 1934 году Шапорин объявил отцу, что либретто не годится. Это привело к крупному объяснению между ними. Они поссорились. Шапорин обвинял отца в непонимании специфики музыкальной драматургии, отец его – в лености и дилетантизме. Отцу были непонятны многие требования, которые композитор обычно предъявляет либреттисту. Воздушность слога, отсутствие чрезмерной строфичности, симметрии, необходимость тормозить действие в моменты арий и дуэтов, невозможность совпадений высотных кульминаций с гласными “у”, “и” и т. д. – все эти законные требования (особенно последнее) казались отцу капризами. А главное, он не мог согласиться, что основная заслуга либреттиста в создании оперы – это безропотное следование за всеми изгибами композиторской фантазии. Это ему казалось унизительным».