17 января 1944 года «Правда» поместила следующую телеграмму под заголовком «Слухи из Каира». В ней сообщалось, что собственный корреспондент газеты узнал из греческих и югославских источников, будто недавно в одном из прибрежных городов Иберийского полуострова состоялась секретная встреча двух ведущих британских политиков с Риббентропом и якобы речь шла об условиях сепаратного мира с Германией.
Британское министерство иностранных дел немедленно опровергло «слухи из Каира». Больше того, Лондон заявил, что в Египте нет корреспондента «Правды», что подобное сообщение оттуда не могло миновать британскую цензуру, что телеграмма попала в сталинское пресс-бюро, по неизвестным каналам и вряд ли пришла из Египта. ТАСС передал по радио это опровержение, добавив некоторые туманные намеки на активность Франца фон Папена в Турции. Истинная суть этого дела так никогда и не была вскрыта.
Самыми важными радиостанциями в игре против СССР были: две в Бельгии, две во Франции и одна в Голландии.
Иоганн Венцель работал на передатчике в Вейде, Константин Ефремов (Паскаль) — в Бордо, Антон Винтеринк — в Танне. Не доверяя русским, немцы сначала пытались передавать радиограммы сами, используя пленных только для помощи в составлении текстов. Но Центр что-то заподозрил и перестал отвечать. Видимо, Москву смутил период долгого молчания, пока шли допросы и никто из агентов не выходил в эфир. «Команда» снова и снова пыталась вызвать Москву, но прошло несколько недель, прежде чем она отозвалась. Все еще подозревая что-то, Москва требовала объяснений. Ответы и оправдания были, конечно, под рукой. Контакты возобновились.
Советские операторы опять сели за передатчики. Многие месяцы эта система успешно работала на немцев. Радиограммы побуждали Москву проявлять повышенную активность, посылать новых агентов, давать адреса. Чтобы проверить, не осталось ли у Москвы подозрений, Венцель попросил денег. Сто фунтов стерлингов, хитроумно упакованных в банку с бобами, были пересланы через Болгарию.
Но в январе 1943 года Венцель сбежал. Несмотря на внешне дружеское отношение персонала «Команды», он прекрасно понимал, что его жизнь в опасности, и выбрал свободу. Работая в своем кабинете под постоянной охраной, он однажды заметил, что ключ от двери был оставлен в замке с наружной стороны. Он вскочил на ноги и, прежде чем его охранники смогли прийти в себя, выбежал за дверь, запер ее, бросился вниз по лестнице и исчез. По некоторым сведениям, он какое-то время скрывался в Бельгии и Голландии, а после окончания войны переехал в Англию. Похоже, что в Англии он вошел в контакт с советской разведкой, но ему было отказано в продолжении службы. С этого момента следы Венцеля были утеряны.[175]
Зато его радиостанция продолжала работать еще целый год, до февраля 1944 г., и Центр так и не догадывался о том, что его обманывают. В январе 1944-го радиостанция в Вейде запросила денег, и Москва ответила, что отправит 5 тысяч долларов. «Команда» приняла все меры, чтобы арестовать советского курьера, но тот в последний момент ушёл. Через месяц «Команда» прекратила работу в Вейде. Тогда Центр дал инструкции группе Ефремова-Паскаля узнать, что случилось в Вейде. Радиостанция этой группы, которая уже год находилась в руках немцев, ответила, что «Вейде не подает признаков жизни».
Винтеринк продолжал работать на передатчике в Танне до марта 1944 года, когда он неожиданно получил приказ из Центра уйти в подполье и связаться с группами Сопротивления.[176] Он так и сделал, сбежав из сети «Команды».
Чтобы проникнуть во французское движение Сопротивления, «Команда» при помощи Треппера пошла на такой трюк. В начале 1943 года один из передатчиков Треппера вышел из строя. Он мог быть легко исправлен силами технической службы «Команды», но один изобретательный офицер абвера предложил запросить помощь из Москвы. Совет был весьма хитроумным: чинить русскую шпионскую станцию могли послать только верного коммуниста-радиомастера. Москва сообщила имя и адрес товарища «Жожо», руководителя специальной радиомастерской, которая собирала и ремонтировала коротковолновые передатчики для нужд коммунистической партии. «Жожо» был арестован вместе с шифровальщиками, радиооператорами и другими специалистами. На допросах «Команда» получила ценные сведения о коротковолновой радиосети компартии. Это был тяжелый удар для всего французского подполья.
Треппер жил в частном доме на авеню Фош в Париже под постоянным наблюдением, но иногда ему позволяли ходить по улицам в сопровождении двух человек из «Команды». С Георгией де Винтер, его любовницей, ему не позволяли встречаться. Постепенно Треппер завоевал доверие своих хозяев, и строгости при сопровождении были ослаблены. В июне 1943 года его вывел на прогулку только один человек — криминал-обер-секретарь Вилли Берг. Он разрешил Трепперу зайти в аптеку у станции «Сент-Лазар», чтобы купить лекарства, а тот умудрился исчезнуть из аптеки и скрыться. Все попытки снова схватить его были напрасны. Вилли Берга наказали, но немцы Треппера так больше никогда и не увидели.[177]
Уже через несколько минут после своего исчезновения Треппер был у Георгии де Винтер и строил с ней дальнейшие планы побега. Через короткое время они нашли убежище у Клода Спаака, брата хорошо известного бельгийского деятеля. Потом они расстались. Георгия была арестована в октябре 1943 года, содержалась в концентрационном лагере Равенсбрюк и вернулась в Париж после войны.[178] После освобождения Франции Треппер часто приезжал в Париж, но, опасаясь французов, таился. В 1945 г. его отозвали в Москву, и он больше никогда не возвращался.[179]
После побега из Бельгии в 1941 году «малый шеф» Анатолий Гуревич стал главой сети с радиостанцией в Марселе. Арестованный абвером в ноябре 1942-го, он стойко отказывался отвечать на вопросы, заявляя только одно: «Я русский офицер и не отрицаю, что работал против Германии, но я выполнял приказ, можете меня расстрелять».[180] Все усилия убедить его были напрасны, жёсткий тюремный режим не сломил его.
Так как его роль в берлинской группе была ясна из радиограмм, найденных в Брюсселе, его переправили в Берлин, где в то время готовили процесс против организации Шульце-Бойзена, и заточили в подвалы гестапо. Опознанный как «Кент» членами берлинской сети, он все еще отказывался давать хоть какую-то существенную информацию о советской шпионской организации.
Через несколько дней после того, как его привезли в Берлин, туда же была доставлена для допросов Маргарита Барча, которую арестовали в Марселе. Был отдан приказ, запрещающий ей видеться сГуревичем.
К удивлению ведущего допрос офицера, Барча появилась у него в кабинете, когда «Кент» еще находился там. «Кент» повел себя как лунатик. В присутствии всех официальных лиц он обнял ее с такой страстью и преданностью, на которые способны только русские. Потом он обернулся к офицеру и заявил, что готов рассказать всё. «Только освободите ее, — умолял он. — Что вы хотите знать насчёт Робинсона, Джима, Радо, Люци, Сиси? Я все расскажу вам. Только освободите ее!» Он упал на колени и заплакал, как ребенок.[181]
Через несколько недель Гуревич вместе с Маргаритой вернулись под конвоем во Францию, где он начал работать под руководством «Команды» на марсельской рации. Он представлял большую ценность для немцев, потому что Москва продолжала снабжать его важной секретной информацией. Сначала Гуревича и Маргариту поселили в квартире при тюрьме, но это жильё не подходилоГуревичу, который снова играл роль советского шпиона, поэтому в марте 1943-го пара перебралась в частный дом, где жила под наблюдением, наслаждаясь частичной свободой.
Гуревич доказал свою преданность новым хозяевам и участвовал во многих операциях, в том числе и в радиоигре.[182] Весной 1943 года Гуревич предложил немцам план проникновения в советскую агентурную сеть в Швейцарии. В июне того же года Директор сообщил Гуревичу и Александру Аллану Футу, который находился в Лозанне, что из Франции прибудет курьер за деньгами для французского аппарата. Курьер прибыл. Фут заметил, что тот ведёт себя как-то странно. Он вспоминал:
«Директор приказал мне не вступать в разговоры с курьером, а только передать деньги и уйти. Но курьер вдруг сунул мне книгу, завернутую в оранжевую бумагу, и сказал, что между страниц спрятаны три зашифрованных сообщения, которые я должен немедленно послать по радио в Центр. Он также добавил, что имеет ценную информацию, которую хочет передать мне как можно скорее, и назначил место встречи недалеко от Женевы, у французской границы, которая охранялась германскими войсками.
Все это меня очень насторожило, потому что такая вольность при выполнении строгих приказов необычна для советского агента. Я начал подозревать, что настоящий курьер арестован и его подменили агентом абвера, а оранжевая обёртка книги служит маяком для того, кто последует за мной, когда я пойду домой. К тому же назначенное мне место встречи отвечало лучшим традициям гестапо. Что касается зашифрованных сообщений, то вряд ли можно придумать лучшее средство, чтобы идентифицировать мой передатчик. Я не сомневался в том, что немцы уже давно прослушивают нашу сеть и с помощью сфабрикованных шифровок сразу вычислят, откуда идут передачи.
Я, как только мог, пытался скрыть возникшие у меня подозрения и ответил, что не смогу явиться на встречу, потому что очень занят и все дела расписаны на неделю вперед. Уходя, я спрятал книгу под пальто и пошел домой кружным путём, соблюдая все меры предосторожности. В следующем радиосеансе я доложил обо всем Директору, и тот согласился, что мне не следовало ходить на неожиданно назначенную встречу. Что касается тех сообщений, о которых говорил курьер, то они оказались вклеенными между страницами и написанными неизвестным мне шифром. Директор приказал передать их, но исказить, вставив немые группы цифр и перекодировав моим личным кодом, чтобы их нельзя было узнать».