Ресслер и на самом деле великолепно работал. Едва началась война на восточном фронте, как он начал регулярно, почти ежедневно, передавать точные и в высшей степени важные данные: о гитлеровских стратегических планах, о силе и составе германских сухопутных, воздушных и военно-морских сил и разных видах вооружения. Он давал даже информацию о том, что известно германской разведке о предполагаемых советских ответных действиях. Он имел возможность отвечать на вопросы Центра об отдельных германских военных частях, генералах, штаб-квартирах Гитлера и на многие другие, которые имеют решающее значение во время войны.[196]
Фут писал:
«Информация Ресслера, по крайней мере та, что проходила через мой передатчик, имела кодовую группу цифр, которая означала: «Расшифровать немедленно». В сущности, Москва во многом выиграла войну из-за сообщений «Люци» — как и всякое Верховное командование, которое получает непрерывным потоком точную информацию о намерениях Верховного командования врага…
Я вспоминаю, как в 1941 году он передал информацию о производстве самолетов-снарядов и планах разработки десятитонных ракет. Кремль был убежден, что иметь в своем распоряжении такого агента, каким был «Люци», все равно, что располагать хорошо внедренными агентами в трех разведывательных группах и иметь доступ в генеральный штаб.
«Люци» каждый день снабжал Москву последними сведениями о потерях немецких сил на Востоке. Такая информация могла исходить только от Верховного командования вермахта, ни одно другое учреждение в Германии ею не располагало, а «Люци» передавал ее ежедневно.
Он не только информировал о диспозиции войск, что могло исходить только от Верховного командования германской армии на Бендлерштрассе, но давал также одинаково ценные сведения из главного штаба люфтваффе и германского адмиралтейства.
Обычно, чтобы получить такую информацию, требуется значительное время. Но «Люци» получал ее без каких-либо задержек. В большинстве случаев она уже поступала к нему в пределах двадцати четырёх часов после того, как она становилась известной в соответствующих штабах в Берлине. Оставалось только зашифровать сообщение».[197]
Москва, оценивая работу Ресслера, находила несвойственные ей выражения похвалы:[198]
«18 января 1943. Передайте Тейлору или Люци нашу благодарность. Директор.
22 февраля 1943. Передайте Люци нашу благодарность за хорошую работу. Последняя информация от ее группы очень важна и ценна. Директор.
4 июня 1943. Передайте Люци и Лонгу нашу благодарность за хорошую работу. Директор.
24 ноября 1943. Пожалуйста, скажите Люци от нашего имени, чтобы он не беспокоился. Передача информации для нас должна продолжаться, и его группа будет получать плату без задержек. Мы готовы хорошо платить за его информацию в соответствии с его запросами. Директор.
9 декабря 1943. Передайте Люци, чтобы он не беспокоился об оплате, мы определенно погасим наш долг не позже января. Мы просим его продолжать давать нам наиболее важную информацию. Директор.
8 января 1944. Пожалуйста, передайте Люци, что он и его группа получат значительную сумму так быстро, как это возможно. Он должен терпеливо ждать, не терять времени и работать в этот важный час последней битвы против нашего общего врага. Директор».
В этих сообщениях Люци часто упоминается в женском роде, что делалось намеренно, из соображений секретности. Деньги поступали нерегулярно, а Центр просил Ресслера продолжать работу. Все же в 1944 году Ресслер прервал свою деятельность, и причиной тому была в том числе неповоротливость советской стороны, как будет показано ниже.
Александр Фут и его группа
Кто должен был занять место Радо, если с ним что-нибудь случится? Александр Фут, второе лицо в руководстве швейцарской сети.[199]
Во многих отношениях Фут был автономен и мог работать самостоятельно. Он имел прямую связь с Директором, был шифровальщиком, радиооператором и наставником молодых членов группы в части конспирации. В период самой активной его работы, с июня 1941-го по октябрь 1943-го, через его радиостанцию прошло более 6 тысяч сообщений в Москву и обратно. Фут обладал всеми качествами, необходимыми для профессионального шпиона. Его работоспособность изумляла. Он выполнял работу, для которой обычно требуется целая команда, и часто спал, не раздеваясь. Он работал по ночам, а дни проводил с друзьями. Среднего роста, со спокойными манерами поведения, немного полноватый, он был необычайно хладнокровен, его никогда нельзя было застать врасплох вопросами. Полиции он казался безобидным англичанином со средствами, достаточными для того, чтобы жить в покое в Лозанне, подальше от превратностей войны.
Как и многие другие, Фут воевал в интербригадах в Испании, не будучи коммунистом. В 1938 году он вернулся домой тридцатитрехлетним ветераном, и по рекомендации Британской коммунистической партии поступил на службу в советскую разведку. Он был направлен в Швейцарию, где обучался Урсулой Марией Гамбургер. Сначала он выполнял задачи второстепенной важности. Постепенно изучил коды, работу «на ключе», изготовление фальшивых паспортов и другие операции. К началу советско-германской войны, когда швейцарская сеть приобрела особое значение, он был уже хорошо подготовленным агентом. В многоквартирном доме на рю Лангере в Лозанне он открыл свой «офис», установил там рацию, стараясь остаться незаметным праздным иностранцем из тысяч подобных, ищущих в Швейцарии покоя и отдыха. Среди небольшого круга знакомых в Лозанне никто не мог заподозрить его в шпионской активности.
Много лет спустя «Газет де Лозан» опубликовала о нём серию статей, написанных его бывшими друзьями. Вот выдержки из некоторых из них.
«Мы подшучивали над ним, будто он британский шпион. Ему нравились эти шутки, и он вступал в игру с сухим юмором. Как-то раз его спросили: «В самом деле, как ты зарабатываешь себе на жизнь?» Он спокойно ответил: «А вы разве не знаете? Я шпион». Так же он ответил молодой леди, которая сказала ему: «Алан, вы и в самом деле выглядите как шпион». Он ответил: «О, моя дорогая, это просто ужасно. От вас ничего нельзя скрыть».
«Как-то мы услышали, что швейцарская полиция задержала англичанина: они взяли его, когда тот работал на радиопередатчике. Им оказался Фут. И этот замкнутый человек — советский шпион? Гурман и любитель выпить, с которым мы обедали, — любитель опасных приключений? Это было большой неожиданностью».
В отличие от других советских радистов Фут работал в одиночку. Связники — мужчины и женщины — приносили ему сообщения для Москвы от Радо или других агентов. Сообщения, которые часто были написаны открытым текстом, надо было шифровать, и эта задача занимала у Фута больше всего времени. Передатчик Фута был встроен в пишущую машинку, которая внешне выглядела так же, как тысячи других. Он сам устанавливал передатчики для других членов группы. У Эдмона Хамеля передатчик был спрятан за настенной панелью, у Маргарет Болли — в патефоне обычных размеров.
Хамель и Болли получали сообщения (которые в оригинале были написаны по-немецки) в уже зашифрованном виде, готовыми для передачи. Фут, напротив, писал их по-английски и шифровал самостоятельно. Часы для передачи всегда выбирались между полуночью и рассветом, они изменялись в зависимости от атмосферных условий и так, чтобы запутать контрразведку. Регулярно менялись длины волн и начальная группа знаков, которая указывает на имя передающего агента. В один день это было FRG, в другой ЕМХ, потом ZSK и т. д.
Москва была полностью удовлетворена работой Фута, часто принимала его предложения и одобряла его «распорядок дня». В течение войны он был четыре раза награжден, ему присвоили звание капитана Красной Армии. В эти годы через руки Фута в среднем проходило восемь сообщений, многие из них достаточно длинные. В его монотонной работе заслуживает внимания один курьезный инцидент.
В августе 1941 года из Москвы пришло длинное сообщение, которое начиналось пометкой «vy RDO», что означало «очень важно». От обычных радиограмм оно отличалось уже тем, что было написано на плохом английском. Более того, его содержание совсем не соответствовало пометке «очень важно», там перечислялись правила разведывательной работы, хорошо известные каждому члену аппарата, например, никогда не передавать информацию, полученную «из наших источников», другим лицам, соблюдать правила конспирации и т. д.
Фут вспоминал:
«После утомительной ночной передачи я дважды просил Москву отложить приём части этого сообщения на следующий день, но Центр отказался, и мне пришлось принять всю радиограмму целиком. В ту же ночь такое же сообщение пришло к Радо, и мы никак не могли понять его истинного значения, пока четыре года спустя, когда я был в Москве, мне все не рассказали. Оказалось, что оно было написано лично Сталиным после совещания в Генеральном штабе, которое проходило под его председательством. На нем обсуждали нашего Люци и его отличную работу. Было решено считать Люци надежным источником и использовать его информацию, хотя и с некоторыми предосторожностями. Так как Сталин лично диктовал это пространное сообщение, никто не осмелился сделать его вольный перевод, поэтому оно и было написано на ломаном английском, пометку «очень важно» тоже поставил сам Сталин».[200]
Фут легко заводил друзей, но не был популярен среди советских агентов, а Радо и вовсе считал, что тот являетмя британским агентом, который получил задание внедриться в советский разведывательный аппарат. Радо и другим членам его группы казалось, что в продолжение всей его карьеры в Испании, Швейцарии и потом в Москве Фут находился на службе его величества. «У меня нет документов, чтобы доказать это, — говорил один бывший член сети Радо, — но я уверен, что он английский агент».