Суровое наказание в пятнадцать лет было определено Гюнтеру Шюнеману («Карлу Шуману»), сравнительно молодому, но старательному и полезному немцу, которому в качестве чешского агента удалось проникнуть на службу Соединённых Штатов. Главной целью Шюнемана были военно-воздушные силы США. Он посетил аэродром в Мюнхене, осмотрел самолеты разных типов, стоящие там, сделал фотографии летного поля, аэродромных устройств и передал всё это в Прагу. Он также составил доклад о военно-воздушной базе в Нейбиберге. Чтобы проникнуть туда, он сначала устроился рабочим, а потом помощником на кухне. Затем он поехал, чтобы обследовать военно-воздушную базу в Фюрстенфельдбрюке, и добыл данные о типах самолетов, освещении, полётах и взлетно-посадочных полосах. Шюнеман делал устные доклады, для чего пересекал границу с фальшивым австрийским паспортом, или письменные, применяя невидимые чернила. Он иногда оставлял вещи на пограничной станции в Пассау, чтобы их забирал оттуда чешский курьер.
Вальтер Зиферт, бывший немецкий пилот, вместе с железнодорожником Паулем Вальтером сообщал чешской разведке об аэродромах Соединенных Штатов в Германии и о передвижениях американских войск. Самыми важными изо всех доставленных ими документов были планы эвакуации из американской зоны в случае срочной необходимости и графики движения поездов на этот период. Группа немцев, агентов Праги, собирала информацию о движении судов вдоль северного побережья Германии и их разгрузке, военных сооружениях и казармах союзных войск, а также о германской пограничной службе в районе Бремена. Зиферт и Вальтер были арестованы в Берлине в феврале 1953 года, и их сеть в Западной Германии была разгромлена.
Глава IX. Соединеные Штаты Америки
Первые шаги
Советский разведывательный аппарат появился в США позже, чем в других странах. Как последовательно и непрерывно действующая служба, учреждённая Москвой и руководимая ею, он не начинал работать в этой стране до конца 20-х годов. До этого времени производились только единичные попытки получить секретную информацию об Америке через людей из Коминтерна, посещавших страну, ревностных членов коммунистической партии и т. д. Все эти усилия не шли ни в какое сравнение с размерами и эффективностью советской разведывательной сети, которая к тому времени уже работала во Франции, Германии, Польше и других европейских странах.
Такая ситуация зависела от многих политических факторов. Соединенные Штаты отдалились от международных дел старого мира. «Русский вопрос», все еще актуальный на европейской сцене в двадцатые годы, имел некоторое военное звучание. В министерствах иностранных дел Старого Света и в их кулуарах возникало множество антисоветских проектов. Глухота Америки к этим проектам вызывала удовлетворение Москвы, и все это делало шпионские авантюры в Америке менее важными, чем где бы то ни было.
Коммунистическое движение в Америке тоже отличалось от комдвижения во всех других странах и никогда не достигало такого размера и значения, как его родственные организации в Европе. На первых стадиях, в двадцатых годах и начале тридцатых, оно получало главную поддержку от эмигрантов из провинций дореволюционной России — прибалтов, поляков, евреев, украинцев. Это было просто «рабочее движение» в ограниченных масштабах и очень специфического происхождения.
Выходцы из стран с сильными революционными традициями, пропитанные политическими сантиментами предреволюционной России, они были идеалистами, готовыми к самопожертвованию, с конспирацией в самой их крови. С советской точки зрения они превосходили подпольных партийных работников в Германии, Франции и других западных странах, потому что знали всё о тайных сходках, секретных складах оружия, побегах из тюрьмы, невидимых чернилах, фальшивых паспортах и чемоданах с двойным дном. Советская разведка при создании шпионской сети в этой стране могла положиться исключительно на своих американских друзей.
В годы депрессии 30-х годов новые группы американцев, преимущественно интеллектуалов, примкнули к коммунистическому движению и стали оплотом компартии. Привлеченные ее антифашизмом и возвышенными антикапиталистическими лозунгами, они наложили свой отпечаток на американский коммунизм. В результате американская партия стала меньше походить на рабочее движение, чем другие партии Коминтерна.
Официальные лица Коммунистической партии США поддерживали обычные отношения с советским разведывательным аппаратом. Оказывать ему помощь всеми доступными средствами, помогать набирать новых агентов, проверять информацию и предоставлять технические возможности было долгом американских лидеров. Например, выходец из Швейцарии, Макс Бедахт, член американского Политбюро, некоторое время выступал как связной и вербовщик, позже Эрл Браудер, чья звезда начала восходить в 1930 году, занял место своего более скромного коллеги.
Подпольный аппарат — нелегальная коммунистическая сеть — в Соединенных Штатах был организован по международному образцу. Его операции нередко проходили параллельно с операциями советского аппарата — в части фальшивых паспортов, например, или тайной связи, явок, других процедур. Важные фигуры американского подполья (Д. Петерс, Стив Нельсон, Яков Голос и другие, с которыми мы встретимся позже) часто служили связниками между американским аппаратом и советской шпионской сетью в этой стране.
Несколько сотен людей были вовлечены в работу двух советских разведывательных агентств в течение тридцатилетнего периода. Эта история включала успехи и провалы, напряженную борьбу против американской контрразведки, измены и предательства, чистки и казни, которые проводили в Москве, смерть в Америке по естественным и другим причинам. Полное описание этой фазы американской истории заняло бы целый том. В этой книге, которая посвящена советской разведке в разных странах, данная история изложена в сжатом виде.
Первой из двух советских спецслужб в США появилась НКВД, это было связано с основанием на американской почве первого большого советского коммерческого предприятия. В 1924 году Арманд Хаммер и Концессионная комиссия, за которой стоял Дзержинский, основали на вполне законных основаниях торговую организацию «Амторг». Она вела довольно активную торговлю, но в то же время служила хорошим прикрытием для нелегальной деятельности. Персонал «Амторга», большинство которого составляли американские граждане, должен был находиться под наблюдением, потому что включал большое число некоммунистических элементов. В обязанности НКВД входила также слежка за некоммунистическими русскими эмигрантскими группами и сбор информации о них.
До 1927–1928 годов НКВД работало в Соединенных Штатах в ограниченных масштабах и главным образом с местным американским персоналом. Первым резидентом был человек по фамилии Шацкий, чьей задачей было информировать об отношении Вашингтона к Советскому Союзу и обеспечить помощь в получении дипломатического признания. Шацкий работал как сотрудник «Амторга» и добился известных результатов, хотя признание к нему пришло лишь несколько лет спустя. Он вернулся в Россию в 1928 году и получил благодарность за работу. Некоторое время после возвращения Шацкого в СССР в Северную Америку не могли послать другого резидента.[307]
ГРУ главным образом интересовалось американской авиацией, военно-морскими делами, вооружением и промышленными патентами. Альфред Тильтон, латыш и коммунист, и Лидия Шталь были в числе первых агентов в Соединенных Штатах.[308] Они оба работали сначала во Франции, где сумели избежать ареста. Тильтон открыл офис при одной морской компании в деловой части Нью-Йорка и с помощью моряков-коммунистов и профсоюза моряков организовал курьерскую службу. Он также нашел для Лидии Шталь фотоателье, где опытный фотограф делал копии документов. Среди них были чертежи британского военного корабля «Роял Ок», которые пересылались британским агентством из Канады через Вашингтон; они были выкрадены на одну ночь и за это время сфотографированы. Похититель так и остался неизвестным.
В 1930-м, после трех лет работы в Соединенных Штатах, Тильтон был вызван в Москву. Лидия Шталь отправилась во Францию, где продолжала работать как агент советской военной разведки.
Преемник Тильтона Николас Дозенберг тоже был латвийским эмигрантом. Ему исполнилось около сорока лет, когда в США была создана коммунистическая партия. Он вступил в нее и в течение 1929 года работал в ее Центральном Комитете в качестве технического работника. Дозенберг не был ни писателем, ни теоретиком, ни политическим лидером, но зарекомендовал себя как ярый приверженец партии.
В 1927 г. Дозенберг был завербован советской военной разведкой. Первые задания, полученные им от его новых боссов, не были трудными. В 1929 году его вызвали в Москву, где он был принят Яном Берзиным. В начале 30-х годов он работал главным образом в Румынии. Новым прикрытием для советской разведки в Румынии стала Американо-румынская кинокорпорация, которую Дозенберг основал в Соединенных Штатах. Для придания себе престижа он хотел также открыть ее филиал в Бухаресте. Единственным препятствием были 100 тысяч долларов, которых ему не хватало. В период 1930–1932 гг. московские резервы иностранной валюты уменьшились до критически низкой отметки, и только предприятия, имеющие высший приоритет, могли получить необходимые средства.
В своих усилиях решить проблему основания этой кинокомпании советская разведка пустилась в одну из самых рискованных и неразумных авантюр — подделку американской валюты. В отличие от множества историй об использовании Советами фальшивых денег, большинство из которых преувеличены или выдуманы, дело Дозенберга было доказано и задокументировано. На судебном процессе, который положил конец всему этому, многие свидетели говорили о деталях дела, что через десять лет подтвердил сам Дозенберг.
Революционное правит