Перевозка целых гор докладов и документов сама по себе представляла сложную проблему. Существовало четыре основных пути пересылки секретных и полусекретных материалов, включая различные образцы и копии чертежей.
Первый — это запечатанная сумка дипломатического курьера. Правда, лишь небольшая часть добытого материала могла быть переправлена в таких сумках.
Во втором способе использовался дипломатический паспорт — прекрасный прием для того, чтобы избежать досмотра. Вопреки распространенному мнению, что только дипломаты ездят с дипломатическим паспортом, каждое правительство время от времени выпускает особые паспорта для поездок других лиц, не являющихся дипломатами. Советское правительство широко пользовалось этими возможностями, как перед войной, так и во время войны. В США множество официальных советских лиц, никоим образом не связанных с дипломатической службой, разъезжали с дипломатическими паспортами и увозили из страны вещи и документы особой важности, не предъявляя их для досмотра. Генерал Беляев из закупочной комиссии увез в Россию целые тома копий чертежей авиационных заводов, машин, деталей и прочего. Семен Власенко, улетая домой, взял с собой пакеты, содержащие важную информацию об американской промышленности. Хорошо известен случай, когда подполковник Мотинов, помощник советского военного атташе в Канаде, улетел в Россию с образцами металлического урана, добытого Аланом Нуном Мэем.
Перевозка морем была третьим способом переправки секретных материалов в Россию. Советские моряки в американских портах не встречали затруднений, забирая с собой на борт поклажу. Более того, в Вашингтоне и Нью-Йорке советским агентствам выдавались экспортные лицензии на вывоз товаров в Россию; они использовались для тех грузов, которые должны были проходить через таможню. Это было очень простым способом отправить груз с фальшивым ярлыком — например, радарное оборудование под видом автомобильных моторов и т. д. Якова Ломакина, советского генерального консула в Нью-Йорке, никогда не спрашивали, что за вещи он проносит на борт судна. Был еще интересный прием, когда секретные материалы маскировались среди невинных на вид книг, журналов или каталогов.
Четвёртый способ — переправка самолетом. В начале 1942 года был открыт новый авиационный маршрут через Грейт-Фоллс, штат Монтана, до Фербенкса на Аляске. Фербенкс был пунктом, где заканчивалась американская часть этого маршрута, и советские экипажи доставляли пассажиров и грузы в Восточную Сибирь, а потом — в Москву. Аэродром в Грейт-Фоллсе стал во время войны важным перевалочным пунктом.
Летное поле было построено наспех, без соблюдения американских стандартов. Единственным инспектором был Рандольф Харди, который выполнял обязанности и представителя министерства финансов, и таможенника, причем его офис находился в четырех милях от летного поля. Особый офицер связи, направленный армией Соединенных Штатов в Грейт-Фоллс, получил инструкции всячески содействовать русской миссии. С 1942 по 1944 год в этой должности служил майор Джордж Р. Джордан.
Наблюдение за пограничными процедурами с советской стороны было возложено на Алексея Анисимова, видного сотрудника НКВД, официально обосновавшегося в Фербенксе. В его распоряжении были сотни советских пилотов. Главной задачей этого подразделения НКВД была, конечно, быстрая и безопасная отправка грузов в Россию, а особые функции сводились к тому, чтобы не допустить досмотра груза американскими властями.
В Грейт-Фоллс регулярно прилетали самолеты из Москвы с русскими на борту, личность которых майор Джордан не мог определить. «Я видел только, как они спрыгивали с самолета, перелезали через забор и бежали к такси. Похоже, они заранее знали, куда им следует направляться и как туда попасть. Это были идеальные условия для доставки шпионов с фальшивыми документами во время войны и после её окончания».
В начале 1943 года «чёрные ящики», сделанные из самого дешёвого материала, перевязанные веревками и запечатанные красным сургучом, начали в большом количестве направляться из Грейт-Фоллса в Россию. Эти отправки продолжались до окончания войны.
Отправка грузов под видом личных вещей и дипломатических документов возрастала. Джордан по собственной инициативе однажды вскрыл «черные ящики» и обнаружил в них пачки самых разнообразных материалов, в том числе даже доклады американских военных атташе в Москве своим начальникам.
Поток «дипломатических» грузов достиг таких размеров, что правительство Соединенных Штатов начало, хотя и неохотно, расследовать это дело. 6 июля 1944 г. в государственном департаменте было проведено совещание, на котором были представлены ФБР, цензура, военная разведка и некоторые другие службы. Протоколы совещания показывают, что многие считали, что за передвижением грузов и пассажиров должна следить армия. Однако армия не признала своей ответственности, оправдываясь тем, что строгость в «такое время» нежелательна. Было также отмечено, что таможня, иммиграционная служба, государственный департамент и цензура не имеют понятия о том, что происходит в Грейт-Фоллсе, хотя и несут ответственность за происходящее. Они согласились обмениваться информацией и, если потребуется, ставить в известность другие заинтересованные службы.[344]
Наконец, 28 июля 1944 года советское посольство получило меморандум от государственного департамента, в котором указывалось, что только содержимое дипломатических вализ, адресованных Наркоминделу, будет освобождено от досмотра. Советская разведка даже не побеспокоилась менять свои методы. Так, 21 сентября 1944 года офицер службы безопасности в Грейт-Фоллсе докладывал:
«Самолет номер 8643 типа С-47 двадцатого сентября улетел в Россию, с одним пассажиром русской национальности и 3600 фунтами груза, который не был проверен и не мог находиться по своей природе под защитой дипломатического иммунитета. Считается, что всё, что продано России и отправляется туда на самолёте, приобретает иммунитет и не должно проверяться. Это совершенно неправильно. Такие отгрузки из Соединенных Штатов без проверки являются нарушением указа о борьбе со шпионажем и инструкции цензурного комитета».[345]
В общем, ситуация не изменилась, включая некоторое время после окончания войны. В августе — сентябре 1945 года, когда прекратились поставки по ленд-лизу, эра терпимого отношения США к широкомасштабному шпионажу подошла к концу.
Политическая разведка
Схема советской военной разведки в Соединённых Штатах во время войны в общих чертах была такова: на самом верху стоял генерал Илья Сараев, военный атташе в Вашингтоне. Его штат, сильно сокращенный в преддверии войны, теперь быстро расширился, прибывали всё новые помощники и клерки, приезжали и уезжали курьеры. Размеры работы можно оценить хотя бы по тому факту, что в 1943–1944 годах целых пять специалистов занимались только шифровкой и расшифровкой сообщений.
Группа НКВД, работавшая в США в военные годы, тоже была хорошо укомплектована. Резидент НКВД Василий Зубилин, о котором мы уже упоминали, теперь числился третьим секретарем советского посольства. Когда Зубилин летом 1944 года был отозван в Москву, его сменил Анатолий Громов, теперь уже первый секретарь посольства. Осенью 1945 года Громов был разоблачен как руководитель разведывательной сети и покинул страну в декабре того же года. Его преемником стал Федор Гаранин.
На следующем, более низком уровне работали люди под прикрытием должностей консулов, вице-консулов, членов и служащих разнообразных советских представительств. Некоторые из них имели дипломатический иммунитет, другие, хотя официально и не имели его, находились под защитой своего официального положения. В Нью-Йорке Павел Мелкишев («Михайлов»), официально являясь вице-консулом, на самом деле был одним из ближайших помощников генерала Сараева, шефа советской военной разведки. (Это именно он организовал новую разведывательную сеть в Канаде.) В 1944 году в консульство в Нью-Йорке приехал Анатолий Яковлев с целью выполнения важного задания в области атомного шпионажа. Григорий Хейфец и Постоев служили разведчиками, числясь в консульстве Лос-Анджелеса, а Петр Иванов вел разведывательную работу, будучи вице-консулом в Сан-Франциско. Множество других людей — секретарей и атташе в посольстве и консульствах — тоже были агентами разведки.
Третий уровень был представлен американцами, которые обеспечивали тайную связь между советским аппаратом и агентами. Эти тайные сотрудники были видными фигурами американского коммунизма, которые посвятили себя службе советской разведке в этой стране. В эту группу входили Петерс, Яков Голос и Стив Нельсон, который впоследствии стал коммунистическим организатором в Калифорнии и главой собственной группы информаторов и агентов.
На самом нижнем уровне находились незаметные американские коммунисты и беспартийные, которые выступали в роли советских субагентов.
В военные годы число советских агентов и субагентов здесь составляло несколько сотен. Полковник Ахмедов, который работал в военной разведке в Москве и сбежал 1942 г., утверждал, что в первые военные годы в Соединенных Штатах действовало самое малое двадцать советских разведывательных сетей. Каждый из восьми отделов ГРУ в Москве имел, как минимум, одну легальную и одну нелегальную сеть. Значит, можно было предположить, что существовало не менее восьми легальных и восьми нелегальных сетей на службе разведки генерального штаба. Что касается НКВД, он имел не менее восьми или девяти сетей.[346]
Рядовые коммунисты и сочувствующие, находящиеся на правительственной службе в Вашингтоне, продолжали снабжать информацией советскую разведку. Источники, поставлявшие информацию Чамберсу и Букову, после измены Чамберса в 1938 году перешли к другому советскому агенту.[347]