Статус простой политической структуры не придавал НКВД блеска. Но когда индустриализация стала национальным делом, этот комиссариат мог надеяться поднять свой престиж, благодаря ГУЛАГу играя важную роль в экономическом развитии страны. Политбюро если и не инициировало новую линию, то все равно было крайне заинтересовано в этом. Комиссариат юстиции перестал нести ответственность за карательные институты, и она постепенно перешла к НКВД. Процесс завершился в 1934-м.
Теперь следует рассмотреть некоторые детали сложной административной системы того времени. Официально секретные службы, ОПТУ, входили в состав НКВД. Но в те годы безопасность понималась иначе. Фактически ГПУ, переименованное в ГУГБ[1-48], изнутри целиком захватило НКВД, и его глава полностью контролировал Комиссариат внутренних дел. Это переплетение показывает запутанность советских административных практик.
Для надзора за тюремной системой - лагерями, колониями, тюрьмами - создали новый административный орган, названный ГУЛАГ, - Главное управление лагерей. ГУЛАГ также руководил тюрьмами и колониями для мелких преступников и малолетних правонарушителей. Его специальный отдел занимался людьми, приговоренными к разным срокам высылки в отдаленные места, например кулаками. Таково начало истории. Совместно с ГУЛАГом НКВД создало обширную сеть промышленных административных органов для строительства автомобильных и железных дорог, гидроэлектростанций, шахт и металлургических заводов, лесного хозяйства и развития Дальнего Востока (Дальстрой). Исследовательские и инженерные работы в сфере вооружений, включая атомное оружие, проводились в специальных тюремных лагерях, так называемых шарашках, где содержались специалисты высшей категории, в том числе Андрей Туполев (авиаконструктор) и Сергей Королев (ракетостроитель).
Первым показательным достижением НКВД стало строительство Беломорско-Балтийского канала, начатое под гром фанфар и после завершения объявленное подвигом заключенных и их надсмотрщиков. Выспренние оды труду и трудящимся прикрывали иную реальность: строительство производилось неоплачиваемыми работниками, лишенными всех прав, по сути за счет рабского труда.
Примерно в это время секретные отчеты информировали вождей о бурном росте еще молодого ГУЛАГа и о значимости его крупных строительных проектов. В 1935 г. общее число заключенных достигло почти миллиона. В числе крупнейших проектов значились строительство железных дорог (в Забайкалье, вдоль реки Уссури, на линии Байкал - Амур); ряд каналов, один из которых соединял Москву-реку с Волгой; многочисленные заводы, колхозы и лесопильни.
Со временем отчеты ГУЛАГа становились более подробными. В 1936-м создали его карту. На нее было нанесено 16 пунктов, помеченных лагерь и носящих разные названия (Дмитровский лагерь, Ухто-Печерский лагерь, Байкало-Амурский лагерь и т. д.). Это были не тюрьмы, а административные центры, вокруг которых размещались подчиненные ему лагеря и колонии. Каждый центр имел представителя прокуратуры, иногда с небольшим штатом. Но, несмотря на значительное жалование, их присутствие не оказывало влияния на происходящее в лагерях.
Следует принять во внимание, что в системе оказалось задействовано значительное количество персонала, административного и оперативного, в центре и на местах. Подобно любой бюрократической системе, она жаждала роста. В начале 1940 г. административную структуру ГУЛАГа проверила бригада экспертов Комиссариата финансов и пришла к заключению, что аппарат чрезвычайно громоздок[1-49]. Руководству ГУЛАГа предписали создать собственную комиссию для реорганизации структуры и персонала с помощью инспекторов Комиссариата финансов. Из отчета видно, что центральная администрация ГУЛАГа включала 33 отдела со штатом 1697 человек, к которым следовало прибавить вспомогательные подразделения. В целом ГУЛАГ состоял из 44 управлений и отделов, 137 секций и 83 служб - всего 264 структурные единицы, раздутый штат, люди, дублирующие работу друг друга.
Бригада предложила провести сокращения, слияния и другие организационные изменения, позволяющие упразднить 511 постов, или 30 % штата. Органы снабжения в Москве и Ленинграде также предполагалось сократить на 110 постов. Кроме того, бригада выразила желание уменьшить число административных подразделений с 264 до 143, а численность персонала - с 1696 до 1186. Она также считала, что местные структуры, насчитывающие 4 тысячи административных и оперативных работников, должны быть проинспектированы подобным же образом, упрощены и сокращены. Приложения и списки показывают, что система ГУЛАГа действительно страдала непомерной сложностью. Мы не знаем, изменилось ли что-нибудь после этих предложений.
Нет сомнения, что, не начнись война, аппарат ГУЛАГа продолжил бы расти. Число лагерей, принадлежащих крупным региональным единицам, не менявшим своего географического названия, составляло в начале 1941 г. 528 и предполагало, с благословения Москвы, дальнейшее расширение управлений, начальства и персонала. Подобно другим административным структурам, руководство ГУЛАГа находило любые предлоги для создания новых служб (снабжения, финансов, координации и т. д.) при попустительстве тех, кому трудовые лагеря были необходимы. Также наметилась тенденция создавать новые органы в Москве и некоторых других крупных городах. Это делалось для того, чтобы - по словам Государственной контрольной комиссии, смущенной тем, что они обнаружили, - сотрудники ГУЛАГа имели места, «где могли бы спокойно работать, не думая о лагерях». Следует добавить, что этим функционерам нечего было делать в Москве и крупных областных центрах, и без того переполненных бюрократами.
Любая администрация способна свести дело к рутине, какие бы зловещие функции ни выполняла. Гулаговская администрация хотела быть такой же, как прочие. Однако она возглавляла гигантскую промышленную империю.
МВД как промышленная организация. В 1940 г. Комиссариат финансов получил от НКВД (который, как и прочие комиссариаты, впоследствии получил наименование министерства и стал Министерством внутренних дел - МВД) отчеты и докладные записки по каждой из промышленных и других областей экономики. В данном случае это, возможно, делалось впервые. Сложная административная система, о которой уже говорилось, стала еще более запутанной: 42 органа подали отчеты, но только два из них имели отношение к лагерям и поселениям ГУЛАГа, остальные представляли собой промышленные управления (бумага, лесоматериалы, горючее, сельское хозяйство и т. д.). Отчеты составили в обычном формате промышленного министерства, планирующего свои финансы, цены, бюджеты, рабочую силу и, конечно, продукцию[1-50].
Во время войны из-за уменьшения числа зеков (зк) - заключенных - эта деятельность стала менее интенсивной: многих из них мобилизовали, часто в так называемые штрафбаты - штрафные батальоны, отправляемые на самые опасные участки фронта. Выжившие в боях на передовой зачислялись в обычные соединения и считались «реабилитированными». Многие являлись закоренелыми преступниками, и легко представить, как они вели себя в отношении жителей освобожденных от фашистов территорий или, тем более, других стран. Многие из них получили смертные приговоры или вернулись в лагеря.
Как прямой производитель или подрядчик, ГУЛАГ испытал подъем после войны (см. приложения). Здесь я просто подведу итоги достижений НКВД как «промышленной организации», основываясь на данных Марты Кравери и Олега Хлевнюка.
После принятия решения об использовании труда заключенных лагерей для решения экономических задач НКВД (переименованный в МВД) стал ключевым компонентом сталинизма. В 1952 г. его капиталовложение (12,18 биллиона рублей, или 9 % валового внутреннего продукта) превосходило совместное капиталовложение Министерств угольной промышленности и горючих материалов. В феврале 1953-го валовой продукт промышленности МВД оценивался в 17,18 биллионов рублей, что составляло только 2,3 % всей продукции страны. Но это министерство было ведущим производителем кобальта и олова, давало треть добычи никеля и значительный процент золота, дерева и пиломатериалов (12-15 %). План на начало 1950-х увеличивал его вес, и одно из последних указаний Сталина касалось добычи кобальта[1-51].
Внимательное изучение подробнейших регулярных отчетов о производительности, финансах и рабочей силе не оставляют места для сомнений в процветании этого комплекса, испытывавшего настоящий бум. Однако несколько предложений с жалобами на недоплату со стороны других министерств (из-за чего стало невозможным надлежащим образом кормить заключенных) заставляют задуматься. Фактически этот громадный, крайне архаичный полицейско-промышленный конгломерат находился, несмотря на подъем отдельных отраслей, в глубоком кризисе. Условия труда зеков и их балансирование на грани жизни и смерти не могли способствовать росту производительности. Рано или поздно, тем или иным образом, но от этой системы пришлось бы отказаться. Сам Берия в отчете Молотову в 1940 г. нарисовал достаточно реалистическую картину лагерных проблем[1-52].
Согласно этому отчету лагерная рабочая сила, занятая на строительстве огромных заводов, железных дорог, портовых сооружений и «специальных», для нужд обороны, объектов или на лесозаготовках и производстве древесины на экспорт, использовалась не в должной мере, потому что в суровых климатических условиях заключенных слишком скудно кормили и плохо одевали. На 1 апреля 1940 г. 123 тысячи изможденных заключенных оказались не в состоянии работать из-за недостаточного питания и несколько десятков тысяч - по причине отсутствия одежды. Это создавало в лагерях дополнительную напряженность и приводило к массовым потерям р