Каждый отдел Центрального комитета представлял собой более или менее сложную структуру; он имел постоянное помещение. Также существовали службы, предназначенные для всего ЦК в целом, - например, Центральное статистическое бюро и координационные отделы («особое подразделение» генерального секретаря, шифровальная служба и отдел «конфиденциальных дел»). Помимо этого были еще и различные группы или специальные отделения, неизвестные посторонним, в том числе служба приема иностранцев, «Особый отдел Центрального комитета» (возможно, вспомогательный секретариат Оргбюро), главный «генеральный отдел», через который проходили все основные документы прочих подразделений. Кроме того, имелись «деловой отдел», «почтовое отделение» для приема писем от населения, отделение регистрации партийного членства, «комиссия заграничных командировок», особое отделение по надзору за Кремлем и подразделение «вспомогательного хозяйства» (возможно, часть делового отдела, заведовавшего также гаражом и сервисным обслуживанием).
Мы исследуем единый механизм, и читателю не следует приходить в отчаяние от его сложности (простота часто является следствием мастерской разработки деталей). В конце концов выясняется, что при всем стремлении напустить как можно больше административного тумана, он оказывается не столь уж непроницаемым. Сравнение советской и прочих бюрократий может смутить, но результаты ее функционирования неизменно оказываются блестящими - и иногда просто удивительными.
Номенклатура Центрального комитета. Попытку реорганизовать центральный аппарат партии в 1946-1948 гг. можно охарактеризовать термином номенклатурная реорганизация - он достаточно ясно определяет механизм партийного контроля над кадровой элитой.
Номенклатура всегда порождала проблемы и являлась источником побочных эффектов, обуревавших режим до последнего дня.
Управлению кадров и трем высшим органам, Политбюро, Оргбюро (распущено в 1952 г.) и Секретариату, потребовались большие усилия для того, чтобы в 1946 г. создать номенклатуру Центрального комитета. Слово «номенклатура» возникло от латинского пошепс1аШга - «перечень, роспись имен», то есть необходимых, четко определенных вещей. Внимательно рассмотрим этот перечень, чтобы понять, каким он должен был (по замыслу составителей) оказаться на практике.
Документ, подписанный 22 августа 1946 г. Андреем Андреевым, главой Управления кадров, и его заместителем Ревским, был направлен четырем секретарям Центрального комитета (Андрею Жданову, Алексею Кузнецову, Николаю Патоличеву и Попову). Он представлял на их рассмотрение версию номенклатурного перечня, содержавшего 42 894 главных поста партийного и государственного аппарата. (В разных вариантах проекта, но это находится вне зоны нашего интереса.) Подчеркнем еще раз, что перечень разработали и неоднократно перепроверили в Центральном комитете.
В начале текста констатируется очевидный факт: трудно осуществлять контроль над кадрами, когда более половины назначений на министерские посты, перечисленные в данной номенклатуре, а также увольнений с них происходит без одобрения Центрального комитета. Поэтому крайне необходимо, чтобы ЦК формально утвердил новый список, который является только проектом, но гораздо более, чем предыдущие версии, отвечает потребностям пятилетнего плана 1946-1950 гг. Указывалось, что управление продолжает работать над более необходимым перечнем, так называемым резервным реестром, содержащим вспомогательный список кандидатов на номенклатурные посты. В случае возникновения потребности в новых кадрах он помог бы быстро их удовлетворить.
Последняя версия номенклатуры уменьшена примерно на 9 тысяч позиций по сравнению с предыдущими списками, но вводит некоторые новые. Подобные изменения учитывают экономический и технологический прогресс и обусловленное им непостоянство значимости тех или иных постов.
Потребовалось около трех месяцев, для того чтобы первая послевоенная «номенклатура постов Центрального комитета» была одобрена во всех инстанциях. В конце ноября 1946 г. ЦК обладал текстом, который мог бы служить базовой сеткой для перемещения руководящих кадров.
Основной перечень постов, которые должны заполняться в соответствии с правилами номенклатуры, сопровождался детализированным списком чиновников, занимающих эти посты в данное время. Он состоял из 41 883 позиций и имен, что позволяло нарисовать целостную картину руководства системой.
Классификация чрезвычайно подробна. Перечисление начиналось с «постов в партийных организациях» по уровням: секретари Центрального комитета и их заместители, начальники отделов и их заместители, начальники «особых секторов» и т. д. Далее шли партийные чиновники на республиканском и региональном уровнях, затем - директора партийных школ и заведующие кафедрами марксизма-ленинизма и политэкономии. Перечень продолжали высшие позиции государственного аппарата, от центрального уровня к республиканским и районным: министры, заместители министров, члены коллегий министерств, начальники отделов. Перечень охватывал всю иерархию административных постов в правительственных органах, а также параллельный аппарат советских органов вплоть до низшего ряда, над которым Центральный комитет считал необходимым осуществлять опеку.
В перечне была воспроизведена численность каждого министерства, но внимательное изучение данных по иерархическим слоям более наглядно проясняет положение. Из 41 883 номенклатурных позиций на верхний слой (министерства и партия) приходилось 4836, или 12 % перечня. (Читатели уже понимают, что подобный экскурс в номенклатуру дает возможность представить полотно всей советской административной системы.)
Для полноты анализа эти цифры следует сравнить с данными Центрального статистического управления, которые детально характеризуют государственный аппарат в целом. В сумме номенклатура составляет около трети из 160 тысяч высших постов, из которых 105 тысяч приходятся на центральный правительственный аппарат в Москве, а 55 тысяч - на республиканские административные органы (министерства и учреждения). Можно отметить, что в то время государственная администрация насчитывала примерно 1,6 миллиона управленческих постов, или 18,8 % от общего числа работающих. Более реалистичный расчет уменьшает последнюю цифру до 6,5 миллиона, исключив из категории «администрация» уборщиков и другой низший технический персонал. «Высшие управленческие кадры» состоят из чиновников, возглавляющих административные единицы, низшие по должности в той или иной степени им подчинены. Здесь также существует категория под наименованием «ведущие» или «старшие специалисты» (возможно, что это соответствовало их подлинной роли).
Вновь возвращаясь к номенклатуре Центрального комитета, можно обнаружить характерный разрыв, обусловленный областями деятельности разных категорий. Самым важным контингентом считались партийные и комсомольские чиновники: 10 533 человека, или 24,6 %.
Далее следовали:
• промышленность: 8808 человек, или 20,5 %;
• главные административные органы: 4082 человека, или 9,5 %;
• оборона: 3954 человека, или 9,2 %;
• культура, искусство и наука: 2305 человек, или 5,4 %;
• транспорт: 1842 человека, или 4,4 %;
• сельское хозяйство: 1548 человек, или 3,6 %;
• государственная безопасность и общественный порядок: 1331, или 3,1 %;
• карательные органы и юстиция: 1242 человека, или 2,9 %;
• иностранные дела: 1169 человек, или 2,7 %;
• строительство: 1106 человек, или 2,6 %;
• снабжение и торговля: 1022 человека, или 2,4 %;
• социальные службы: 767 человек, или 1,8 %;
• профсоюзы и кооперативы: 763 человека, или 1,8 %;
• государственное планирование, регистрация и контроль: 575 человек, или 1,3 %;
• финансовые и кредитные институты: 406 человек, или 1 %.
Анализ профессиональной принадлежности чиновников из перечня середины 1946 г. показывает, что 14 778 постов занимали инженеры различных специальностей. Многие из них имели образовательный уровень существенно ниже необходимого, но это компенсировалось (по крайней мере, так было объяснено) продолжительным стажем их работы: 70 % имевших только начальное образование занимали руководящие посты более 10 лет. В целом 55,7 % номенклатуры центра имели служебный стаж более 10 лет; 32,6 % - от шести до десяти лет; 39,2 % - от двух до пяти лет; 17,25 % - от года до двух лет; 22,1 % - менее года.
К номенклатуре также принадлежали 1400 чиновников, которые не являлись членами партии (3,5 % от общего числа). Наконец, последнее, но не менее важное: из общего числа постов русские занимали 66,7 %, украинцы - 11,3 %, евреи - 5,4 % и т. д. («и т. д.» значится в самом документе).
Читатели, испытывающие особый интерес к проблемам бюрократии, найдут здесь пищу для размышлений относительно методов контроля, а также логики и алогичности политики подобной централизации. Запутанность номенклатурной иерархии доходит до той степени, при которой методы контроля бюрократии становятся нереальными. Дальнейшее изучение показывает, что этот перечень фактически был только частью более обширной системы. Центральный комитет контролировал - или пытался контролировать - высший слой чиновничества. Но находящиеся наверху властвовали над нижестоящими, несмотря на то, что должны были действовать в кооперации с соответствующими партийными комитетами на каждом уровне.
В свою очередь низший эшелон выполнял аналогичные функции по отношению к подконтрольным институтам либо единовластно, либо опять-таки с ведома партийных органов и т. д.
Следовательно, система, представляющаяся сверху простой, на самом деле состояла из различных иерархий, принимающих решения, прерогативы которых были весьма туманными и допускали многочисленные нарушения. Бесконечные жалобы аппарата Центрального комитета в адрес министерств свидетельствуют, что они вовсе не стремились следовать правилам