(Чрезвычайной комиссии) ее агентов всегда официально именовали чекистами, и такое название сохранилось за ними и в постсоветской России. Столь упорная приверженность к престижному титулу, объясняемая ролью этих людей в революционный период, по-видимому, служит тайной цели отгородить ЧК от периода сталинизма. Чекисты боролись за великую цель, рисковали жизнями и умирали за свои идеи; при Сталине сотрудники НКВД (энкавэдэшники) мучили и убивали массы невинных людей. Они также рисковали своими жизнями, но отнюдь не были героями; хозяин в любой момент мог распорядиться уничтожить их для того, чтобы замести следы преступлений, которые сам заставил этих людей совершить.
Следует помнить, что когда в 1934 г. ГПУ якобы оказалось поглощенным НКВД, на самом деле произошло обратное. НКВД оказался в подчинении ГПУ, которое осталось в неприкосновенности внутри комиссариата как ГУГБ. Таким образом, комплекс политической безопасности и разведывательной службы, внутренней и внешней, мог в любой момент стать независимым ведомством (или МГБ, или КГБ) или составной частью НКВД-МВД. Следует также помнить, что при Сталине их всегда возглавлял глава секретных служб, и поэтому «часть» контролировала «целое».
Экспертам следует ответить на вопрос: зачем понадобились эти постоянные реорганизации? Для нас же ключевым является то, что служба безопасности и разведки оставалась, по сути дела, неприкосновенной, хотя огромные репрессии нанесли им тяжкий урон, а многочисленные перемены, последовавшие после смерти Сталина, влекли за собой беспорядок, иногда даже хаос, в их рядах.
МВД, бюрократическая «сверхдержава», единолично управляла ГУЛАГом, всем разведывательным комплексом и значительными особыми военными формированиями, а также пограничными войсками. Дополнительно это министерство исполняло функции, связанные с внутренними делами, - соблюдение общественного порядка, прописка, контроль за деятельностью местных властей.
После смерти Сталина власть МВД значительно урезали, и в 1962 г. оно было упразднено как союзное министерство. 20 февраля 1954 г. МГБ вновь стало независимым от МВД, на этот раз навсегда. Во главе его был поставлен генерал Иван Серов, ранее заместитель министра МВД; некоторые функции этого министерства были переданы новому образованию. Серов ушел с этого поста 8 декабря 1958 г., став главой военной контрразведки (ГРУ) и заместителем начальника штаба вооруженных сил. Министерство внутренних дел, переименованное в это время в Комитет государственной безопасности (КГБ), было передоверено Александру Шелепину, начинавшему свою карьеру в комсомоле, а затем возглавлявшему один из отделов ЦК партии, отвечающий за руководство республиканскими партийными организациями. По требованию Никиты Хрущева Шелепин упростил расплывчатую организационную структуру КГБ и значительно сократил штат. Историки считают эти перемены кардинальными; их выражением стала знаменитая антимилитаристская фраза Хрущева: «распогоним, разлампасим». Именно поэтому ни Шелепин, ни новый министр внутренних дел Дудоров не получили воинских званий и мундиров, которых домогались многие, рвавшиеся на службу в силовые ведомства.
Процесс шел медленно. В московской штаб-квартире КГБ на Лубянке служба безопасности работала по-прежнему, хотя и не без некоторых новшеств, правда, далеких от того, о чем мечталось либерально мыслящим гражданам, юристам и интеллектуалам. Внутренняя структура КГБ оставалась неизменной с 1958-го до середины 1960-х. Однако в то же время изменившие режим перемены - возрастающее значение законов и правовых кодексов, значительная роль юристов, снижение эффективности сдерживающих мер при росте городского населения - должны были оказать свое влияние. На деле в этой тайной сфере для перемен существовали «естественные» пределы (как и для режима в целом), и важно об этом не забывать. Но все же изменения были, и в чем-то - даже существенные.
Начнем с того, что снижение властных возможностей службы безопасности происходило поэтапно, но результатом стало полномасштабное очищение. Упразднение внесудебных органов - таких как особые совещания, в которых суд и расправу вершила непосредственно сама служба безопасности, или зловещих «троек» на местах - было решительным шагом, за которым последовала обязанность КГБ передавать результаты своих расследований в обычные суды. Это значительно снизило устрашающий потенциал безудержного произвола, который ранее творили службы безопасности согласно инструкциям сверху.
Конец ГУЛАГа, бывшего промышленным резервом рабочей силы спецслужб, и последующее исчезновение его как экономического фактора стали другими поворотными пунктами. Непрерывная кампания против коррупции и произвола в рядах службы безопасности и милиции делала то же дело. В части первой этой книги мы проследили, как в начале 1920-х ГПУ обуздало надзор гражданских прокуроров, которых чекисты высмеивали как «мелочных законников»; сами же они хотели иметь полную свободу для борьбы с врагами режима. Прокуроры на некоторое время утратили свой статус, и многие из них погибли. В конце 1950-х - начале 1960-х гг. восстановление надзора прокуратуры над следственными действиями КГБ шло полным ходом, хотя этот процесс знал и взлеты, и падения.
В числе значимых мер, принятых при Хрущеве для того, чтобы покончить с чудовищной жестокостью сталинистов и изменить климат секретных служб, было введение в их руководство новых людей из партийного аппарата. В своей автобиографии Анастас Микоян, бывший, по сути дела, вторым человеком после Никиты Хрущева, одобряет эти шаги[2-13].
Вместе с тем он же критикует Хрущева за то, что тот назначил руководителем КГБ генерала Серова, который был главой НКВД на Украине с 2 сентября 1939 г. по 25 июля 1941 г., то есть именно тогда, когда Хрущев был там первым секретарем Центрального комитета. Новый правитель Кремля доверял Серову, как никому другому - по меньшей мере если верить Микояну, который писал, что Хрущевым успешно манипулировали ловкие льстецы. Когда, наконец, под давлением неопровержимых аргументов Хрущеву пришлось удалить Серова, последнему предоставили другой почетный пост.
МГБ было перестроено в КГБ - орган, обладающий юрисдикцией по всей территории СССР в 1954 г.; ему был передан ряд функций, ранее принадлежавших МВД, в том числе охрана границ. Однако в отличие от МВД под его контролем не было громадной тюремной системы; имелся только ряд небольших тюрем, в которых содержались подследственные. Возможно, в его распоряжении был более обширный лагерь или колония, но у меня нет подобных данных.
С другой стороны, КГБ представлял собой зловещую машину, объединяющую под одной крышей разведку, контрразведку, службу безопасности и транспорта и связи и оснащенную первоклассными техническими средствами слежения, настоящую службу сыска («наружного наблюдения», или на-ружку на жаргоне его сотрудников); в его составе был ряд других отделов и подотделов, а также многочисленный штат, не считая стукачей, неоплачиваемых информаторов, которых вербовали в любом кругу, представлявшем интерес для КГБ.
Подобная концентрация власти характерна для глубоко укоренившейся у советских лидеров веры в великие достоинства централизации. В заключение этой характеристики отметим, что КГБ нес ответственность за безопасность руководителей страны и, в большой степени, за то, что они знали (или им позволял знать КГБ) об СССР и остальном мире. Понятно, что Комитет госбезопасности был одним из административных гигантов, но отличным от своего предшественника при Сталине.
Наконец, следует отметить, что назначение глав КГБ зависело от расклада сил наверху. Выдвигались те, кто без сомнения был готов поддержать возможного лидера против его соперников. Таким образом, как предполагает хорошо информированный Рудольф Пихоя, КГБ, без всякого сомнения, сыграл свою роль при отставке Хрущева. По его мнению, легкость, с которой был осуществлен переворот, объясняется натянутыми отношениями Хрущева со службами безопасности.
После ареста Лаврентия Берия в 1953-м его заместитель Сергей Круглов стал главой МВД, и многие поняли это в том смысле, что сталинистские методы возрождаются - особенно вследствие того, что различные военно-промышленные отрасли, ранее изъятые из-под контроля МВД, вновь были переподчинены ему. Фактически эти угрожающие признаки свидетельствовали о частичных и временных зигзагах в руководстве; на деле преследования старых сторонников Берия продолжались. В конце августа 1953 г. глава МВД сообщил, что чистка в региональных управлениях закончилась (некоторые их бывшие руководители были осуждены к смерти или к длительному тюремному заключению). С МВД была связана память о «погромах» 1930-х, и поэтому влияние его непрерывно падало; звезда же КГБ стремительно всходила.
Годом позднее было воссоздано МВД РСФСР, упраздненное в 1930-м, когда было решено, что достаточно одного всесоюзного министерства, находящегося в Москве. Это предвещало дальнейшие перемены. В 1956 г. Круглов был заменен в качестве главы МВД Дудоровым, заведующим отделом строительства Центрального комитета партии.
В 1956-1957 гг. из МВД были уволены многие старые кадры, и это было логической прелюдией его кончины, свершившейся 13 января 1962 г., когда его функции были переданы соответствующим республиканским министерствам. В России даже изменилось его название - оно стало Министерством общественного порядка. Однако оно вскоре вернуло свое старое наименование; в авторитарной стране нелегко изживаются подобные традиции деспотизма и насилия[2-14].
Так называемые политические функции КГБ были определены его уставом, одобренным президиумом Центрального комитета 9 января 1959 г. Этот комитет стал политическим органом, ответственным за защиту системы от внутренних и внешних врагов.
После назначения Шелепина вновь было произведено сокращение его кадров, что было продолжением мер, предпринятых при вхождении Никиты Хрущева во власть. В январе 1963 г. Александр Шелепин был введен в Политбюро, и на посту главы КГБ его сменил Владимир Семичастный (старый комсомольский работник). В этом же году новый руководитель комитета заявил, что всего в нем произведено увольнение 46 тыс. офицеров (половина - до 1959 г.), более 90 % генералов и офицеров военной контрразведки «за последние четыре года» переведены на гражданскую работу (возможно, он имел в виду 1959-1963 гг.).