1208. Для «массово-разъяснительной работы» использовались авторитетные представители общин. Так, в Ново-Черкасском районе Акмолинской области старики спецпоселенцы М. Албагачиев и Т. Каригов активно участвовали в агитации, «пользовались большой популярностью и неплохо помогали в росте производительности труда». Пропаганда и другие меры по интеграции спецпоселенцев имели воздействие1209, тем более что большинство спецпоселенцев и так старалось трудиться добросовестно, поскольку это было условием их выживания в новых местах1210.
Местное население «кочевых» регионов в основном хорошо приняло спецпоселенцев. В октябре 1941 г. Кустанайское управление НКВД докладывало о дружеском приеме местными казахами и русскими 15 тыс. поволжских немцев. Казахское и русское население, испытавшее в начале 1930-х гг. ужасы голода, старалось по мере сил помочь немцам1211. Благожелательный прием встретили карачаевцы1212, калмыки1213 и представители других народов. Происходил обоюдный культурный обмен. Так, в районах совместного проживания казахов с немцами, турками-месхетинцами и корейцами этнокультурные элементы депортированных народов проникали в повседневную жизнь казахов1214.
Процесс адаптации и интеграции разных «контингентов» спецпоселенцев шел по-разному. Немцы продемонстрировали высокий уровень приспособляемости к новым условиям, заслужили уважение местного населения своим трудолюбием и бесконфликтностью. Таким образом, в отношении немцев ассимиляционные планы властей оказались реалистичными1215. То же самое можно сказать о калмыках, у которых в местах спецпоселений произошла «перекристаллизация» культурных традиций1216. Карачаевцы и балкарцы, близкие по этническому происхождению казахам и киргизам, сумели влиться в новую среду. Турки-месхетинцы быстро завоевали уважение и доверие местного населения. Они передали казахам навыки эффективного огородничества. Греки сыграли большую роль в строительстве металлургических предприятий Южного Казахстана, внесли большой вклад в развитие табаководства и виноградарства1217.
Гораздо труднее шла интеграция чеченцев и ингушей. Как выявил С.Ш. Казиев, представители этих народов сознательно исключали себя из местного полиэтнического сообщества. Были отмечены их стычки и с местным населением, и со спецпоселенцами другой национальности. Однако часть чеченцев и ингушей пыталась приспособиться к новой жизни. Уже в апреле 1944 г. (через два месяца после депортации) казахстанские власти докладывали Л.П. Берии о трудовых успехах многих колхозных и совхозных бригад колхозов, состоявших исключительно из карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей. Эти бригады регулярно выполняли нормы выработки на 110–140 %, что было выше достижений многих казахско-русских бригад1218.
Конечно, поначалу спецпоселенцы чувствовали себя изгоями и не считали себя постоянными жителями территорий, на которых они оказались не по своей воле. Некоторые из них пытались бежать из новых мест расселения1219.
Проблемой для интеграции спецпоселенцев в первые годы было отсутствие нормативных актов, определявших их статус. Это способствовало тому, что местные власти рассматривали всех депортированных людей как опасных и «неблагонадежных». Их не принимали в ряды ВКП(б), ВЛКСМ и профсоюзов, не призывали на службу в армию. Более того, имевшихся среди спецпоселенцев членов ВКП(б), ВЛКСМ хотя и поставили на учет в первичных организациях, но к общественной работе не привлекали1220.
Правовой статус спецпоселенцев был определен постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. Было обозначено, что они «пользуются всеми правами граждан СССР, за исключением ограничений», которые включали в себя обязанность «заниматься общественно полезным трудом» (впрочем, это относилось ко всем гражданам СССР) и отсутствие «права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района расселения».
Курс государственной политики, направленной на полное и окончательное «закрепление» спецпоселенцев на новых местах, со временем усилился. 26 ноября 1948 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны», который гласил, что переселение «проведено навечно, без права возврата… к прежним местам жительства». За самовольный выезд (побег) из мест поселения была установлена уголовная ответственность вплоть до лишения свободы на срок 5 лет.
Форсирование «закрепления» депортированных народов на новых местах поселения совпало с фактически обратным процессом – снятием правовых ограничений со спецпоселенцев, начатым в 1954 г.1221 МВД СССР настаивало на постепенности освобождения из спецпоселения – именно для того, чтобы «закрепить освобождаемых в местах поселений, а также не допустить массового прилива освобожденных к прежним местам жительства». Власти отмечали, что спецпоселенцы «в значительной своей части непрочно осели на новых местах»1222. Это говорило о том, что процесс их интеграции был далек от завершения.
29 июня 1955 г. Президиум ЦК КПСС издал постановление «О мерах по усилению массово-политической работы среди спецпереселенцев». Шире вовлекая диаспоры депортированных народов в общественно-политическую жизнь и воссоздав некоторые формы национальной культуры, власть пыталась убедить спецпереселенцев, что новые места поселения – это их новая родина, где они имеют равные права с коренным населением.
Конечно, в процессе «закрепления» оставались трудности. В Бурятии «не всегда учитывались национальные обычаи, традиции и особенности»: спецпоселенцы плохо обеспечивались книгами, журналами и газетами на родном языке. В Казахстане не все дети спецпереселенцев были охвачены школьным обучением (в 1955 г. из 77 832 детей школьного возраста не учились 1564 ребенка), в ряде областей республики все еще отмечалось «неправильное» отношение к спецпереселенцам со стороны некоторых руководителей. В Киргизии недостаточным было количество лекций, докладов, бесед на родном языке спецпереселенцев, не везде велась должная работа по выдвижению их на руководящие должности, 900 детей спецпереселенцев не посещали школу1223.
Наконец в середине 1950-х гг. состоялось полное снятие правовых ограничений с депортированных народов. В декабре 1955 г. от режима спецпоселений были освобождены немцы. После XX съезда КПСС, осудившего депортации народов как одно из проявлений сталинских репрессий, из спецпоселения были освобождены калмыки, крымские греки, крымские болгары и крымские армяне (март 1956 г.), крымские татары, балкарцы, турки – граждане СССР, курды и хемшины (апрель 1956 г.), чеченцы, ингуши и карачаевцы (июль 1956 г.)1224.
Однако возвращать депортированные народы на места традиционного проживания власть не собиралась. Рассматривались различные проекты создания для них автономий на новых местах расселения1225. Так, министр внутренних дел СССР Н.П. Дудоров выдвигал предложение о создании Чечено-Ингушской автономной области на территории Казахстана или Киргизии1226. «Очищение» кочевых территорий от кочевников сделало реализацию таких идей потенциально возможной.
Однако большинство освобожденных из спецпоселения людей было не согласно с перспективой остаться в районах ссылки. В докладной записке Отдела партийных органов ЦК КПСС от 15 сентября 1956 г. указывалось, что «чеченцы, ингуши, калмыки, карачаевцы к образованию национальных районов или автономных республик в тех республиках и краях, где они сейчас находятся, относятся весьма отрицательно»1227. Началось стихийное возвращение на историческую родину чеченцев, ингушей1228 и балкарцев, несмотря на то что после оглашения Указа об освобождении из спецпоселения с них взяли подписку о невыезде1229.
В итоге власть приняла решение о восстановлении чеченоингушской, калмыцкой, карачаевской и балкарской автономий на исторической родине. Началось массовое возвращение представителей этих народов на родину. В Казахстане и Киргизии осталась только небольшая их часть.
В то же время около 70 % общего числа бывших спецпереселенцев, в частности немцы, крымские татары и турки-месхетинцы, не получили права вернуться на территорию своего исконного проживания. Соответственно, не были восстановлены АССР Немцев Поволжья и Крымская АССР1230. Для снижения напряженности в 1979 г. рассматривалось предложение о создании в составе Казахской ССР немецкой автономии с центром в г. Ерментау. Однако эта идея не была реализована из-за позиции местной власти и протестов населения. Впоследствии, после начала перестройки и распада СССР, значительная часть немцев, крымских татар и турок-месхетинцев уехала из регионов «спецпоселения».
С конца 1940-х гг. территория бывших «кочевых» регионов стала объектом советских программ, направленных на «преобразование природы». Власти по-прежнему отвергали доводы о непригодности большей части этих земель ни к какому иному освоению, кроме кочевого скотоводства1231. Мало того, кочевников прямо обвиняли в ущербе, причиненном этим регионам – в частности, Туркмении: «Нашествие Чингисхана разрушило сложную систему орошения; кочевое хозяйство нарушило растительный покров и водный режим Копетдага»1232.
В 1948 г. в СССР был принят «Сталинский план преобразования природы», который предусматривал создание лесополос в степных и лесостепных районах страны. Они должны защитить эти регионы от жарких ветров – суховеев. Общая протяженность лесополос превышала 5300 км, а их площадь – 2,3 млн га. Одна из полос протяженностью 1080 км была высажена в Западном Казахстане по обеим берегам р. Урал. Это, безусловно, было здравым начинанием, которое принесло большую пользу сельскому хозяйству страны.
Кроме того, был разработан план по обводнению и орошению бывших «кочевых» регионов. Особенно грандиозным он был в Туркмении. В сентябре 1950 г. руководство СССР издало постановление о строительстве Главного туркменского канала длиной 1200 км от г. Тахиа-Таш в Каракалпакии через западную часть Туркмении к Каспийскому морю (при этом до самого моря он доходить был не должен, чтобы не сбрасывать в него драгоценную пресную воду). В канал должна была идти вода из Амударьи, а его русло в основном пролегало по древнему руслу этой реки – Узбою (в давние времена Амударья впадала в Каспийское море). Планировалось, что Главный туркменский канал мог бы оросить 1,3 млн га земель (в основном для хлопководства). В «зоне тяготения» к каналу находилось еще 3 млн га земель. Кроме того, из него могло быть обводнено 7 млн га пастбищ в пустыне Каракумы. Строительство канала было запланировано завершить к 1957 г. В итоге ожидалось, что «сильнейшим образом преобразуется природа и экономика пустынь западной части равнинной Средней Азии»