3.2. В чем важность истерик
Истерика – это нестрашно. Самое ужасное в истерике – это когда истерика у ребенка, а рядом истерика у всех окружающих его взрослых.
Малыш громко орет, ревет, падает на пол, машет руками и ногами, бьется головой, выгибается дугой, замахивается ударить окружающих. Эту ситуацию ни с чем не спутать – истерика. Практически все родители сталкивались с детскими истериками, и очень многие их боятся.
Истерика может случиться в самых разных ситуациях: родитель не разрешил посмотреть еще один мультик, купить машинку, съесть еще одно мороженое, вытащить пирог из духовки, засунуть ногу в муравейник, перейти дорогу самостоятельно. Малыш может начать истерить, когда устал, недоел, переел, зол, напуган и даже счастлив. Но бывают и совсем удивительные ситуации, например: мама с ребенком вместе решили пойти гулять, но, пока мама несла одежду, малыш то ли забыл, то ли передумал и теперь отказывается одеваться.
М: Гулять пойдем?
Р: Пойдем!
М: Давай одеваться.
Р: Не хочу!
М: А гулять хочешь?
Р: Хочу! [начинает всхлипывать]
М: Тогда надо одеваться.
Р: Не буду! [уже краснеет и начинает плакать]
М: Тогда давай пока останемся дома?
Р: Не хочу дома! Хочу гулять! [падает на пол с криками и слезами]
Знакомая картина? Вроде и пробуешь сделать, как хочет ребенок, но все равно не получается, начинается истерика. Почему же это происходит? И почему пик истерик приходится на ранний возраст? Давайте разбираться.
Мне кажется, здесь можно говорить о двух группах причин. Во-первых, у ребенка изменилось то, что Л. С. Выготский называет социальной ситуацией развития. До года малыш обычно плакал, чтобы сообщить, что его что-то беспокоит (голод, холод, боль и др.), и взрослые старались побыстрее это беспокойство устранить, а во все остальное время они, как правило, рады ребенку и с удовольствием с ним взаимодействуют. Но вот малыш подрос, начал ходить, всюду лезть, все изучать. Как изменилась ситуация? Ему стал доступен более широкий мир, но он гораздо чаще слышит «нет», «не надо», «нельзя»; ему часто что-то запрещают, иногда ругают, всюду новые правила, он даже встречается с раздражением родителей; малыш начинает лучше осознавать свои желания, но все чаще сталкивается с пониманием, что не все желания могут быть удовлетворены. Как же тут ему оставаться спокойным?
Во-вторых, как и всегда, важное значение имеют процессы, происходящие в головном мозге. Выше мы уже говорили про эмоциональный и рациональный мозг и неодновременность их созревания: поведением маленького ребенка руководят прежде всего его эмоции, а не слова родителей, и чем сильнее эти эмоции, тем меньшее значение имеют слова, пусть даже самые правильные. Попробуйте вспомнить себя в моменты злости и даже ярости: много ли слов вы слышите и помогают ли они вам успокоиться? В такие моменты только слова искреннего сочувствия могут возыметь действие, и то не сразу. А уж если кто-то лезет с критикой или непрошенными советами, то злость перекинется уже на него, даже если сначала негатив был вызван чем-то другим. Что же говорить о детях, чья префронтальная кора развита недостаточно для того, чтобы озвучить свои эмоции и тем более справиться с ними.
Еще одна важная особенность детского мозга заключается в скорости протекания процессов возбуждения и торможения. Возбуждение – это активация нейронов для вызывания деятельности, начала движения. Торможение – наоборот, подавление активности нейронов для прекращения деятельности и даже предотвращения ее начала. Однако в раннем детстве процессы возбуждения в головном мозге преобладают над процессами торможения, т. е. начать какую-либо деятельность ребенку намного проще, чем ее закончить. Зачастую это верно и для взрослых: не трудно начать есть шоколад или открыть ленту соцсетей, но как же сложно порой закончить эти действия! Именно поэтому психологи часто рекомендуют не прекращать действия детей, а перенаправлять их. Приведу пример с распространенным действием в раннем возрасте – кусанием. Когда малыш вознамерился кого-то укусить, когда уже активированы нейроны, двигающие челюстью, ему физически необходимо закончить это действие. Механизм запущен, а стоп-кран не предусмотрен. Когда уже спрыгнули с вышки в воду, вы не можете остановиться, можете только попытаться изменить направление. Когда ребенок уже собрался укусить, бесполезно его просить, умолять, ругать; зато можно подсунуть ему подушку, чтобы он совершил необходимое ему действие безопасным для окружающих образом – вы перенаправили действие.
То же верно и в отношении истерик. Часто их проще предотвратить, направив возбуждение ребенка в более конструктивное русло, чем потом успокаивать. Многие родители, наблюдая за малышом, замечают первые признаки утомления или перевозбуждения, которые могут позже перейти в истерику. И это как раз тот момент, когда ее проще всего предотвратить, предложив ребенку другую, более спокойную деятельность, например, порисовать красками или искупаться в ванне, даже если сейчас середина дня. А бывает и наоборот, малыш устал от долгого рисования или не справляется со сложным заданием вроде пазлов, тогда накопившиеся усталость и злость тоже могут вызвать истерику. В такие моменты лучше предлагать более активную деятельность: зарядку, игру в мяч, прогулку.
Однако предотвратить истерику возможно не всегда, поскольку это не просто капризы «хочу / не хочу», а инструмент саморегуляции нервной системы маленького человека. Так как процессы торможения отстают от процессов возбуждения, со временем накапливается слишком много очагов возбуждения, и тогда достаточно лишь искры, чтобы ребенок взорвался.
Истерика – это способ сбросить перенапряжение нервной системы, она помогает малышу освободиться от переполняющих его эмоций и восстановить равновесие. Это настолько же закономерное и нормальное состояние ребенка, как и его желание пи́сать: когда «сосуд» заполняется, его необходимо освобождать, а процессами освобождения ребенок только овладевает.
У моей племянницы пик истерик пришелся на возраст от двух до двух с половиной лет и наложился на время появления в семье младшего ребенка. В этот период моей сестре было очень тяжело, ведь у племянницы истерики происходили по несколько раз в день по любому поводу и даже без видимой причины, но в два с половиной года все резко прекратилось, как будто выключатель нажали. А у моего сына в два с половиной года все только началось. Сейчас истерики не такие частые, как у племянницы, хотя, возможно, это только начало. Естественно, у всех детей это происходит по-разному: раньше или позже, сильнее или слабее, чаще или реже – это предсказать почти невозможно. Но к четырем годам у всех устанавливается баланс возбуждения и торможения, а еще ребенок достаточно овладевает речью для рефлексии и самоконтроля, так что истерики прекращаются.
Итак, в чем причина и важность истерик, мы выяснили. Осталось понять, что же с ними делать.
Часто в такие моменты родители или другие неравнодушные взрослые рекомендуют «усилить контроль», «установить границы», «ужесточить наказания, иначе этот маленький негодяй так и привыкнет всю жизнь вами манипулировать!» Спешу вас обрадовать (или расстроить?): манипулировать маленький ребенок не способен от слова «совсем»! Чтобы манипулировать другим человеком, необходим достаточно высокий уровень развития мыслительной деятельности, в первую очередь умение устанавливать причинно-следственные связи. Но оно формируется только к 11 годам, когда в достаточной степени развиваются лобные отделы коры головного мозга. Конечно, простую зависимость следствия от причины ребенок способен установить и в 2 года, например, дотронувшись до горячего чайника, он поймет, что «чайник – горячо – больно», и вряд ли потянется к нему снова. Но это самый примитивный вид причинно-следственной связи – через собственные ощущения, а не на основе анализа. Это больше условный рефлекс, чем мыслительный акт. А пристально наблюдать за поведением взрослых, искать их уязвимости и подстраивать ситуации для своей выгоды ребенок раннего возраста просто не способен.
Вопрос с наказаниями в контексте истерик тоже решается довольно легко. Если взять за основу понимание, что ребенок не управляет истерикой, но ему тяжело, плохо, ведь он не справился со своими впечатлениями и эмоциями, и они буквально разрывают его изнутри, довольно просто поставить себя на место своего малыша. Что нам необходимо, когда нам плохо и больно? Понимание и сочувствие или назидания и наказания?
Людмила Петрановская в своих книгах и выступлениях часто напоминает нам, что во взрослой жизни наказаний, кроме уголовного кодекса, не бывает вовсе. Только естественные последствия. Не смотрел под ноги – споткнулся, упал; не выполнил работу – получил выговор или увольнение. И очень грустно, когда в такие моменты близкие ехидно замечают: «А я тебе говорила!», «Сам виноват, что не…» Совсем печально, если за промахи или неумение тебя еще и наказывают. Каким должно быть естественное последствие, когда нам грустно или больно? Только сочувствие и забота.
Конечно, тяжело проявлять сочувствие и заботу, когда сам на взводе. Когда уже несколько недель у ребенка истерики случаются каждый день, а то и по несколько раз за день – тут у любого терпение закончится. Сам тоже начинаешь злиться, хочется орать, топать, махать кулаками.
У меня, например, мелькает мысль шлепнуть ребенка; я прямо физически чувствую, как рука сама поднимается. Нас с сестрой довольно жестоко били в детстве, и, к сожалению, глубоко внутри мой мозг считает физическое наказание приемлемым, так что мне каждый раз приходится саму себя ловить на этом и останавливать. Один раз не получилось – и я отшлепала своего сына. Не могу сказать, что меня терзало сильное чувство вины, скорее мне было тяжело осознавать, что все то, что мы так ненавидели в своем детстве, теперь с такой легкостью делаем сами. Но, с другой стороны, после того случая мне стало гораздо легче контролировать себя в подобных ситуациях.