Я не верила своим ушам. Это я ему не отвечала? Поцелуй был чудесен… а он что думает, я ледышка какая-нибудь?
— Я бы очень хотел, чтобы ты забыла все, что я наговорил в сообщениях, — добавил он. — Это можно?
— В каких сообщениях? Я ничего от тебя не получала.
— Я трижды отправлял тебе сообщения по голосовой почте, вчера утром.
— Но я ничего такого не получала. Мне приходили сообщения от Грейс и тетушки. И еще от Губбинса. А кроме этого — только с неизвестных номеров. Я решила, что это журналисты. Я даже слушать не стала. Сразу стирала.
Лицо Бена на миг приняло непонимающее выражение.
— Погоди-ка. Я звонил тебе из дому… а ведь я только что поставил новый телефон и звоню теперь через Интернет. — С него разом схлынуло напряжение. — Твой сотовый не узнал мой номер.
Стоп-стоп, так это Бен мне звонил? Он мне звонил?
Он сделал шаг вперед, сел на край стола и улыбнулся.
— Значит, ты от меня не пряталась.
Я покачала головой:
— Нет.
А он, получается, волновался, решив, что я не хочу выходить на связь. Боялся, что обидел меня. Я поняла, что тоже улыбаюсь.
— Я боялся, что ты решила положить этому конец, — признался он.
Так он и в самом деле волновался. А я все поняла неправильно. Мне стало стыдно за свою ошибку.
У него в кармане зазвонил телефон.
— Минутку.
Он достал свой «блэкберри», посмотрел на экран и поднял указательный палец.
— Это мой информатор, — сказал он, поднося телефон к уху. — Викштейн слушает.
Он взял со стола ручку.
— Понял. Давай.
Ручка забегала по оборотной стороне конверта.
— Вскрытие показало, что оба убийства были совершены из одного и того же огнестрельного оружия двадцать второго калибра. Выстрел в голову.
Я вздрогнула. Он перестал писать и стал слушать. Лицо его потемнело.
— Повтори. — И он снова что-то стал писать. — Ага… Так…
Взгляд, которым он посмотрел на меня, не выражал ничего.
— Это все?
Он положил ручку и целую мучительную минуту слушал собеседника.
— Спасибо. С меня причитается.
Он нажал на кнопку отбоя и нахмурился.
— Ну, что там?
— Ордер выдали на основании трех вещей.
— Трех?
— Во-первых, отчета из ФБР.
— Из ФБР? А при чем тут ФБР?
— В случае, если убитых двое или больше, дело отправляют федералам, у них есть психологи-криминалисты.
Он зачитал с конверта:
— Место преступления свидетельствует о беспорядочном характере убийства. Характерно для случаев, когда убийца в прошлом был унижен или отвергнут.
— Точно! — сердце у меня забилось быстрее. — Это же прямо про него!
— Про кого?
— Про Стоукса Дикманна. Он спал с Хелен. А она дала ему от ворот поворот.
Бен скрестил руки на груди.
— Ну надо же. Никогда бы не подумал.
— Информация из надежных источников. Вроде как.
— Это ценные сведения. Надо будет проверить.
Он встал со стола, подошел ближе и остановился в нескольких дюймах от меня. Он смотрел прямо мне в глаза.
— А еще под это описание подходишь ты.
Я нервно заморгала. Я очень хорошо понимала, что он прав. Но одна мысль о том, что Бен может меня подозревать, ошеломила меня до глубины души. Он ведь даже не знал, что я хожу во сне.
— Да, но…
— Во-вторых, у прокурора округа имеются бумаги твоего мужа, которые компрометируют тебя.
— Что? — Я в ужасе сделала шаг назад. — Какие еще бумаги?
— По совету адвоката на протяжении вашего развода Хью вел дневник.
— Нет. — Я не могла в это поверить. — Ничего он не вел. — Предполагалось, что это на крайний случай. Как сейчас.
В дневнике он пишет, что ты пыталась ударить ножом его картину. Ту самую, которую рассек убийца. Ты никогда об этом не упоминала.
— Черт. — Я отвела взгляд.
— И его ты тоже порезала.
Я обернулась и встала лицом к лицу с Беном.
— Это вышло случайно, честное слово.
Он кивнул.
— В-третьих, есть свидетель, который видел тебя на месте преступления вскоре после убийства.
— И я даже знаю, кто это. — Я с трудом сглотнула, горло сжалось. — Стоукс Дикманн.
Бен поставил на стол две кружки, разлил в них «божоле нуво» и предложил одну кружку мне. Я залпом выпила половину и снова зашагала туда-сюда, словно большая кошка в тесной клетке. В сон меня больше не клонило; я рассказывала о том, что со мной произошло, в том числе о нашей со Стоуксом встрече в Пекод-Пойнт и о моих подозрениях относительно причин смерти его тестя и тещи.
— Мне кажется, что Стоукс — человек злопамятный. Вероятно, он был зол на Уокеров. Хелен его использовала, а потом заигрывала и дразнила на глазах у Хью. Хью, в свою очередь, унизил его перед Хелен и их друзьями. Я думаю, что Стоукс убил Уокеров и устроил так, чтобы все обстоятельства указывали на меня, как ты и говорил. А потом, чтобы уж наверняка, пошел в полицию и сказал, что я была тем утром в Пекод-Пойнт.
Нет, мне все же страшно за Келли. Вдруг он…
— Но Стоукс не ходил в полицию. Полицейские сами к нему пришли.
Я застыла на месте.
— Они допрашивали всех, кто мог регулярно встречаться с Хелен и/или Хью. В том числе тех, с кем вы занимались пилатесом, Келли и Стоукса. Он ведь иногда бывал на месте, когда вы занимались, верно?
— Да.
— Стоукс рассказал полиции, что, когда он тебя повстречал… — Бен сверился с записями, — он сказал, что, когда повстречал тебя, ты пряталась рядом с местом преступления. Он лжет?
— Нет. — Я опустила глаза и стала теребить ручку кружки.
— Почему ты не сказала мне, что была там? Ты о многом умолчала, Нора. Ни слова не сказала о картине. Промолчала об этой своей вылазке.
— Нет, что ты. Я просто хочу знать, почему ты мне не сказала.
С облегченным вздохом я поставила кружку на стол. Взгляд мой упорно цеплялся за древесные прожилки. Я провела по ним пальцем. Страшно было чувствовать себя такой уязвимой в его присутствии.
— Я совсем запуталась, — сказала наконец я.
Несколько мгновений Бен смотрел на меня, а потом кашлянул и сказал:
— Сначала я ездил на кладбище каждый день, с утра и после работы. Умом я понимал, что Джуди умерла, но поверить в это не мог. Я каждый день, дважды в день, садился рядом с камнем прямо на землю, чтобы она осела. Я никому об этом не говорил.
Моя рука замерла. Я подняла глаза и посмотрела на него.
— Может быть, ты тоже чувствовала что-то такое, — сказал он. Взгляд его был полон ожидания, карие глаза смотрели одухотворенно и с надеждой.
— Да, наверное, — сказала я.
Я не стала говорить, что следила за Хью и Хелен, еще когда они были живы, и что, будь мои глаза лазерами, я испепелила бы эту парочку на месте.
— Понимаю, — кивнул он. — Не казни себя.
Он поднял телефон и сделал в нем какую-то пометку.
— Я свяжусь с редактором «Кэтскилл ньюс» и попрошу поднять материал о смерти родителей Келли — нет ли в этом деле недоброго душка. А насчет самой Келли — честно говоря, я не думаю, что за нее следует бояться. Она вовлечена в расследование, и, если убийца Стоукс, он будет вести себя паинькой, чтобы не попасться.
— Вот и Губбинс так же сказал. Думаю, вы оба правы.
Я нерешительно подошла к его столу.
— Я думаю в этой статье из «Кэтскиллз» может быть что-то важное, Спасибо тебе за помощь.
Хватит ли у меня духу?
— Бен…
— Что?
— Что там было?
— Где?
— В голосовых сообщениях.
Он уставился в кружку с вином так, словно то был оракул, готовый предсказать его судьбу. Потом он отставил кружку. Наши взгляды встретились. Я задрожала всем телом.
— Ты в самом деле хочешь это знать?
Я кивнула.
— В первом я говорил, что все время думаю о тебе.
Я чуть не застонала вслух. Значит, пока я думала о нем, он думал обо мне. Тот поцелуй был не просто так.
— Во втором я сказал, что прошу прощения, если напугал тебя, но меня влекло к тебе с той самой минуты, когда ты впервые вошла в редакцию. А когда я услышал, что у тебя могут быть проблемы… я осознал, что это не просто влечение. Я понял, что ты мне небезразлична. «Чего ты еще ждешь? — спрашивал я себя. — Скажи ей о своих чувствах». Он умолк.
«Да, да! Не молчи. Скажи мне о своих чувствах».
— А в третьем я признался, что у меня большие проблемы.
У меня вытянулось лицо.
— Ох…
— И я попросил тебя помочь, — добавил он.
— В чем?
— Помочь узнать тебя лучше. После всего, что со мной было, это оказалось не так-то просто… — Он не договорил.
Я шагнула к нему. Тепло наших тел слилось воедино. А что это за запах? Что-то знакомое, запах радости, вечера в кинотеатре. Лакрица! Да, так и есть. От Бена пахло лакричными конфетами. Я втянула в себя этот запах.
— Знаешь, по-моему, нельзя все время думать об одном и том же — так проблему не решить, — сказала я.
— Хороший совет.
— Тебе надо расслабиться, перестать об этом думать, и ответ придет сам собой. Ну, хотя бы часть ответа.
— Вот так просто?
— Нет. Вот так. — И я потянулась к нему и легко поцеловала в губы.
Я чувствовала, как волна накатывает за волной. В последний раз я выгнула спину и упала под властью сладкой муки. Электрические разряды пронизывали бедра до самых пальцев ног; я чувствовала себя балериной. Бен скатился с меня. Мы тяжело дышали.
— Теперь я понимаю, почему французы называют это маленькой смертью, — сказала я, глядя вверх, где в окне над кроватью горели звезды. — Мы определенно попали в рай.
Мы повернулись Друг к другу. Бен провел ладонью по моему боку, от талии к бедру.
— Ты прекрасна, — тихо сказал он. — Можно я обниму тебя сзади? Я так давно не спал ни с кем в обнимку.
Он обнял меня со спины, а я только теперь заметила, какую разруху мы устроили в его спальне, поддавшись страсти: повсюду валялась и свисала одежда, столик у кровати перевернут. Прозрачная стеклянная лампа с ракушками внутри упала на коврик из овечьей шкуры, но, к счастью, не пострадала. Покосившаяся акварель, изображавшая бухту Пекод, отмечала место, где он прижал меня к стене. Мы набр