Исполнил князь и второе обещание, велел своим людям искать по городу и окрестностям ведьму с чёрными волосами, но чернявых девушек в лисецком княжестве было немало, а муж и отец каждой из них заверял, что все бабы ведьмы.
На второй день всё было готово в дорогу: оправился от ранения Горазд благодаря заговорам Нежданы, закупили крупу, соль и хлеб на ближайшее время, большие сундуки Синир заполнил старой тяжёлой рухлядью из княжеского терема, которую нерасторопные слуги не выкидывали и не продавали, а складывали в чулан или на чердак.
Со всеми делами в Лисецке разобрались. Поутру они должны были выдвигаться из города.
Вячко в тот вечер лёг рано и остальным велел не засиживаться. Он засыпал один и долго ворочался, пару раз порывался пойти за Нежданой, но заставлял себя остаться в постели. Он юнец, что ли, впервые дорвавшийся до женского тела? Переживёт одну ночь и без девки под боком. Но всё равно промелькнула неприятная мысль, что до самого Дузукалана придётся спать вместе с остальным отрядом и не получится уединиться.
На рассвете, как и было велено, княжича разбудили.
Стоило открыть дверь, как Вячко наткнулся на парнишку лет двенадцати, сидевшего прямо у входа в комнату. Парнишка тут же подскочил на ноги как ужаленный и склонился в поклоне.
– Княжич, да озарит Создатель твой путь. Мне велел найти тебя князь Чернек, – скороговоркой произнёс он.
– Что такое?
– Князь велел передать, что нашёл девушку, которую ты искал, что по всем описаниям она подходит.
Холодок пробежал по позвоночнику.
Нашёл.
«Это может быть не она», – напомнил себе Вячко, но скулы свело от боли и гнева.
– Ещё князь что-нибудь велел передать?
– Только то, что девушка в корчме со своим дедом, что зовут её Дариной. А ещё просил лю…
Паренёк запнулся на полуслове и принялся в волнении мять шапку в руках.
– Ну? Что?!
– Просил лютовать поменьше.
– Как корчма называется?
– «Хлеб да каша».
Они заходили туда. Только на днях, когда Неждана пропала, Вячко был в корчме с товарищами.
– Княжич, ещё что нужно?
Вячко сдержанно помотал головой, а паренёк отчего-то поменялся в лице и отшатнулся в сторону, пропуская его вперёд.
Лисецк просыпался рано. Гам чужих голосов царил вокруг, но Вячко не слышал его, не видел людей, что торопились мимо по улице, не замечал их перепуганные взгляды. И только оказавшись в корчме, понял, что всё время держал в руках оголённый нож, но даже стражники не посмели остановить княжича.
– Где она? Где девка, которая у вас живёт? – рявкнул он на подбежавшую хозяйку. – Дарина?!
Женщина охнула, махнула рукой в сторону двери, и Вячко распахнул её, чтобы оказаться в сенях, откуда вели ещё три двери.
Он толкнул одну – за ней хранились припасы, вторую – и жаром обдал огонь в печи, на которой готовили обед. Хозяйка влетела следом за Вячко, запричитала, но княжич даже слов не разобрал.
Девчонка оказалась за третьей дверью, лежала на тюфяке, а у изголовья на полу стояло корыто. Её тошнило, она нависла над тазом, и длинные чёрные лохмы закрывали лицо.
Вячко испугался, что девчонка посмотрит на него и окажется не той.
Но это была Дарина. Цвет лица её стал зелёным, рот был измазан будто сажей, лишь глаза угольками горели на осунувшемся лице.
Она уставилась на княжича в ужасе, вжалась в подушку. С подбородка стекала чёрная дрянь прямо на одеяло.
– Не подходи, – хрипло предупредила она.
– А то убьёшь? Как Добраву?
Он вскинул нож, сорвался с места и вдруг отлетел назад к стене. Хозяйка корчмы завизжала пронзительно, хлопнула дверью, убегая прочь.
Ведьма вскочила на ноги. В белой рубахе, с распущенными чёрными волосами, с чёрными же губами, по которым будто текла смола. Сама смерть явилась на встречу с Вячко.
Он кинулся вновь, успел заметить, как взметнулись руки ведьмы, и опять отлетел в стену, ударился на этот раз головой.
– Это вышло случайно, – послышалось тяжёлое дыхание. – Случайно. Я пыталась спасти Горяя. Тогда я почти не умела ещё плести заклятия, а она вошла незаметно. Я даже не поняла сначала…
Вячко моргал, поднимаясь на ноги. Одной рукой он крепче схватил нож, второй нащупал рукоять меча. Ведьму не победить простым оружием, но Вторак говорил, что меч его необычный.
– И Горяя тоже случайно убила? – глухо спросил Вячко. Не важно, каков будет ответ, не важно, что она скажет. На её руках кровь Добравы.
– Я пыталась спасти его! Горяя отравили. Хотели меня, а вышло…
Она не успела договорить, Вячко метнул нож.
Кажется, Ярополк говорил что-то про яд. Но это было неважно. Неважно было, отчего умер Горяй. Ведьма призналась сама: она погубила Добраву.
Дарина вскинула руки, лезвие отлетело в стену, а Вячко уже был рядом, острие меча устремилось в белую грудь в распахнутой рубахе.
– Стой! – рявкнул мужской голос.
Дара рухнула на тюфяк как подкошенная. Меч врезался в стену над её головой и отлетел со звоном в сторону. Вячко обернулся, а в следующий миг упал на пол, чтобы очнуться уже на постоялом дворе.
Рядом сидел Вторак, обтирал лицо княжича влажной тряпицей.
Вячко резко присел, отмахиваясь от колдуна.
– Где она?! – он озирался по сторонам, как помешанный, и не сразу сообразил, что был больше не в корчме.
– Убежала, – пояснил Вторак. – Её увёл куда-то в лес колдун. Говорят, он волхв, слуга Велеса.
– Найди их, – велел Вячко и свесил ноги с кровати. Сапоги стояли рядом на полу, и княжич поспешил обуться.
Вторак отложил тряпицу на стол, помолчал недолго, пока Вячко обувался.
– Нужно спешить в вольные города, скоро начнутся метели, тогда до степей не добраться.
Вячко выпрямился, положил руки на колени.
– Она жива, она здесь, рядом, – повторил он словно заклятие. – Мы нагоним её, если поторопимся.
Живо предстал перед глазами образ ведьмы, ещё более омерзительной, чем прежде, ещё более пугающей.
– Как я могу оставить её в живых, когда знаю, что она принесёт ещё больше страдания людям? Она опасна.
– Потому что ведьма?
– Потому что убийца.
Вторак смотрел в сторону, размышлял, хмурил клеймёный лоб.
Вячко решил, что ему нужно срочно позвать Неждану, с её помощью он точно справился бы с лесной ведьмой, но Вторак будто прочитал его мысли.
– Я не Неждана, княжич, мои чары иные, я могу поискать твою лесную ведьму и не посмею отказать, если ты прикажешь так сделать. Мы отправимся преследовать её, отомстим за ту обиду, что она тебе нанесла, но сколько времени мы потеряем – неизвестно. И неизвестно, доберёмся ли после до вольных городов, успеем ли освободить чародеев и переманить на свою сторону до того, как Шибан приведёт их сюда, в этот город, чтобы сжечь его дотла, как он сделал с Нижей.
Вячко сидел истуканом, не моргал даже. Разумные слова, разумные, но как легко позабыть про разум, когда разрывается сердце.
Но будущий князь должен слушаться доводов разума. Сейчас с ним одна ведьма да колдун-калека. Вячко потеряет время и силы, гоняясь за Дарой. Когда он вернётся из Дузукалана, то приведёт с собой целый отряд чародеев.
У него вышло улыбнуться. Горькой вышла улыбка, но стёрла ярость на лице.
Княжич и колдун молчали оба некоторое время.
– Высоко ещё солнце? – спросил, наконец, Вячко.
– Высоко, ты недолго без чувств пролежал. Мы нашли тебя в корчме после рассвета.
– Скажи тогда остальным, что мне лучше и что мы выдвигаемся сей же час.
Вторак поднялся, но уйти не поторопился. Во взгляде его читался немой вопрос.
– В степи, в степи мы выдвигаемся, Вторак, – пояснил Вячко нетерпеливо. – Так что тащите сундуки в сани и запрягайте лошадей.
У него будет ещё возможность отомстить. В следующий раз он будет сильнее.
Глава 20
– Стой, эй, ты! Покажи руку!
Милош натянул платок, прикрывая лицо, оглянулся.
Двое в серых плащах остановили одинокую женщину, закатали ей рукав, чтобы коснуться кожи клинком меча.
В предместьях было ещё безлюдно, только занималось холодное утро, а Охотники уже рыскали в поисках добычи. Щенсна предупреждала, что проверяли почти каждого, касались кожи клинком, и если тот оставлял метку, тащили без разбирательств на костёр. Для чародеев нет суда.
Пусть в Совине, кроме Милоша и Стжежимира, не осталось чародеев, но встречались их далёкие потомки. Их силы пусть не хватало на заклятия, но было достаточно, чтобы выдать кровь предка.
Милош держал перед собой свечу, пока шёл по улице, так что если стражник или даже Охотник замечал его, то принимал за простого нищего, что торопился к открытию храма, чтобы просить подаяния.
Драная одежда, украденная у кого-то из слуг в замке, скрывала узелок с драгоценностями и дорогой наряд Часлава. Всё это ещё могло пригодиться Милошу, но ни одежду, ни мешок сокол бы в воздух не поднял, и приходилось идти в человеческом обличье. Плести заклятие для отвода глаз Милош опасался. Слабое тело могло предать его в любое время, поэтому он кутался в худую накидку и платок, вытягивал перед собой свечу и шёл через весь Совин к храму у Рыбацких ворот.
После пожара в уцелевшем храме собрались троутосцы, сплотились против нищеты и голода тесной общиной и не впускали к себе чужаков. Выходцев с Благословенных островов в Совине всегда было немало: купцы и учёные, целители и писари, священнослужители и строители – все, кто продавал умения и знания Империи. Пресветлый Отец тоже был с Благословенных островов, он и взял земляков под своё крыло.
Храм выстоял в пожаре, но растерял сияющую белизну каменных стен и яркость оконного витража. Тяжёлые дубовые двери были заперты, и Милошу долго пришлось стучать, прежде чем хмурый старик в серых одеждах приоткрыл дверь и выглянул наружу.
Старик говорил лишь на троутоском, и Милошу пришлось долго ломать голову, чтобы объяснить, кого он искал.