А кого вместо? — спросил М. С. Яковлева.
Яковлев: Полно людей, надо только смелее их брать, на то и революция!
Яковлев не посвятил меня, с чем М. С. согласился, с чем нет. Но пошел по своему обычному пути: поезжай, мол, в Волынское, запрись там, никому — ничего! Возьми с собой несколько доверенных умеющих писать людей, подготовь выступление по TV, а там посмотрим.
В ответ я сказал Яковлеву: Словом, речь идет о coup d'Etat… Да, — согласился А. Н. И нельзя медлить.
Яковлев также очень против переноса Съезда партии на июнь. М. С. поддался на это на Совещании рабочих и ИТР в Кремле 18–19 января. Яковлев против потому, что аппарат вместе с «рабочим классом» пошлют на Съезд таких, которые свернут шею и Горбачеву, и перестройке. Съезд противопоставит себя парламенту и начнется хаос. Яковлев вообще за то, чтобы партию сейчас «оттеснить» — пусть она идет по пути СЕПГ и КПЧ, ПОРП, т. е. рассыпается или превращается в одну из социал-демократических (ассоциация социал-демократии уже создана в Таллинне под водительством Ю. Афанасьева) и т. д. В партии, действительно, начинается бунт, но он, как говорят, неоднозначен: ленинградское дело, в Тюмени прогнали Богомякова, в Волгограде — Калашникова. Везирова в Баку из партии исключил аппарат ЦК. Но кто идет на смену? Молодые и худшие — антигорбачевцы, представители того самого «рабочего класса», от мифологии в отношении которого М. С. никак не может освободиться.
Горбачев колеблется.
Итак, предстоящая неделя (Пленум ЦК (5–6), если не отменят) может быть решающей. Может., но скорее всего опять не будет. А тянуть, действительно, уже нельзя.
В четверг (25 января) М. С. позвал нас из Волынского (Яковлева, меня и Шахназарова) в ЦК — обсудить германскую проблему. Там еще оказались Рыжков, Шеварднадзе, Крючков, Фалин, Федоров и Ахромеев. Просидели 4 часа. Я предложил ориентироваться на ФРГ, так как в ГДР уже нет у нас никакой опоры, чтобы влиять на процесс. Причем — именно на Коля, а не на СДПГ, которая превратила все дело в объект избирательной борьбы.
А Коль (он все таки больше держится «теории» воссоединения в рамках общеевропейского процесса) к тому же повязан союзниками и более верный в личных отношениях с М. С. К тому же он понимает, что в избирательно-парламентской игре на ГДР он Брандту-Фигелю проиграет. Я не против позвать в Москву Модрова (хотя это мало что даст, вопрос о его приеме еще до этого был решен). Гизи — не надо: зачем лепиться к партии, которой уже фактически нет и не будет! (Со мной не согласились). И потом собраать «шестерку»: США, Англия, Франция, СССР плюс Коль и Модров, т. е. победители и побежденные в войне. И договориться., ибо процесс воссоединения Германии не остановить, но надо, чтоб он шел в нашем присутствии и не против нас.
С «шестеркой» все согласились. Но доказывали, что нужно воздействовать по другим каналам (Шах — с ориентацией на СДПГ, его поддержал Яковлев). Шеварднадзе в основном поддержал меня. Рыжков — против, чтоб «все отдавать Колю». Крючков, как всегда, за все, что будет принято. Правда, он подтвердил, что СЕПГ уже нет как таковой и что все государственные структуры в ГДР развалились, это уже — не настоящее государство.
Рыжков говорил, что препятствием к объединению является нестыковка экономик.
А Федоров вообще доказывал, что никто не хочет воссоединения, особенно в ФРГ! Это — главный эксперт по Германии!!
М. С. наметил пять пунктов действий. Ориентироваться:
1. На ФРГ: Коль и СДПГ.
2. На «шестерку».
3. На Модрова и СЕПГ («не может быть, чтобы из 2,5 млн. членов партии никого не было, чтоб составить реальную силу!»)
4. На Лондон, Париж — «может быть, возьму да слетаю туда и сюда — по дню на каждую столицу!»
5. Ахромееву — готовить вывод войск из ГДР: проблема больше внутренняя, чем внешняя. 300 000, из них — 100 тысяч офицеров с семьями — куда-то и их надо девать!
День, объявленный Ю. Афанасьевым и иже днем «февральской революции 90 года». Главная манифестация будет на Зубовской площади, под окнами моего дома — грузовики с солдатами МВД, между домами, во дворах скопления милиции «в штатском».
Панику нагнали за последние дни, впрочем, наверно, сами правоохранительные органы и «аппарат». Все еврейство — ждет погромов и бежит за границу. десятки тысяч в месяц.
По стране волна митингов — «разгон» райкомов и обкомов, повальные отставки лидеров местного значения.
Московская манифестация тоже под лозунгами: «за новых депутатов» и «долой Кремлевскую мафию». Хотели даже собрать живое кольцо вокруг Кремля. М. С. долго не реагировал, потом понял опасность и пошло: заявление Верховного Совета, заявление ЦК, заявление правительства, мобилизация служб. На последнем ПБ специально обсуждали: 17 000 внутренних войск, охрана РК и т. д. Подвижная служба охраны элитных зданий… Дело в том, что на Арбате висели листовки с фото здания в Плотниковом переулке, с указанием квартир, где живут члены Политбюро Слюньков, Медведев, Зайков, Бирюкова, Шеварднадзе.
«Президентский процесс» натолкнулся на сопротивление Верховного Совета в первый же день. С трудом согласились включить вопрос о президентстве в повестку дня сессии, но отказались назначить день Съезда. Мы с Шахназаровым долго составляли концепцию президентской власти. Вчера она была роздана членам Верховного Совета, в четверг обсуждали на ПБ (об этом особо). На 27 февраля намечено ее обсуждение Верховным Советом и будет назначен день Съезда (М. С. предложил на ПБ — 6–7 марта). Если Верховный Совет не согласиться, М. С. оказывается в положении почти краха.
Ходят (и в ВС тоже) три идеи:
— референдум и потом избрание всем населением. Это значит оттяжка надолго.
— просто переименовать Горбачева. из председателя Верховного Совета в президента: предлагают те, кто боится, что кто-то проскочит вместо М. С.
— избирать президента на Съезде альтернативно, тайным голосованием.
М. С., который совсем недавно и слышать не хотел слова «президент», за третий вариант — как самый честный.
Из реплик в узком кругу, из звонка мне Р. М., я почувствовал, что Горбачев готов уйти. Великое дело он уже сделал, и теперь сам народ, которому он дал свободу, решает свою судьбу. как хочет и как сможет.
Впрочем, держит его чувство ответственности и надежда, что все таки еще можно упорядочить процесс.
На ПБ все члены, кроме Лигачева, брали слово и говорили «за» президентство. Но, когда возник вопрос о Пленуме ЦК (по Уставу) Е. К. хотел подбросить дохлую кошку: яростно, побелев требовал, чтобы Пленум собрать до Съезда народных депутатов, чтоб ЦК, партия (ЦК) выдвигала президента, предложила его Съезду. Произнес речь: партия это единственное, что осталось и на что еще можно опереться, чтобы спасти все. Если будем пренебрегать партией — «все!»
Его поддержал Рыжков.
М. С., как всегда, сходу поддался Лигачеву, сильно покраснев, не поняв замысла. Стал говорить «о роли партии» и с календарем в руке вычислять, когда бы можно было созвать Пленум (идут выборы в РСФСР и других республик).
Спас положение (как ни странно — если судить по антигорбачевскому Пленуму МГК накануне), присутствовавший на ПБ Прокофьев (первый секретарь МГК). Встал и сказал: если Пленум ЦК предложит президента — дело будет провалено. Верховный Совет скажет: ага, шестую статью Конституции вы отменили, а хотите оставить все по-старому, сохранить монополию и власть партии через президента. И завалят.
Это всех отрезвило, в том числе и М. С. Пленум назначили на 11 марта.
Но неизвестно, согласится ли ВС на 6–7 марта — дату созыва Съезда.
Яковлев каждый день заходит, приносит «размышления», которые у него идут на пару с М. С. Судя по выводам А. Н., Горбачев решился отпочковаться от ПБ (опять с опозданием на год, если не больше) и перенести центр власти «в президентство».
Зачем тогда собирает каждую неделю ПБ, — чтоб они обсуждали бумаги, из которых выглядывает «смертный приговор» большинству из них.
Яковлев считает, что «они» уже работают против него вместе с армией и КГБ. И паника дует оттуда, и погромные настроения оттуда (чтоб спровоцировать народ на требование железной руки!). Яковлев мыслит, что и Нина Андреева, и совсем одуревший от антисемитизма еврей Евсеев, и Васильев (из «Памяти») — платные агенты КГБ (но не Крючкова, которым манипулирует команда более или менее порядочного Чебрикова). А. Н. показал мне протокол партактива Лубянки — это программа ниноандреевского переворота, упакованная в традиционные фразы (требования к М. С.) и «обещания» навести порядок.
На что же опираться М. С. в такой ситуации? Народ он оттолкнул пустыми полками и беспорядком, перестроечных партийцев — объятиями с Лигачевым; интеллигенцию — явной поддержкой Бондарева, Белова, Распутина; националов — тем, что не дает им полной свободы, либо не спасает одних от других.
Упущен шанс. Когда надо было сразу после январского Пленума в чрезвычайном порядке, в нарушение конституционной нормы созвать Съезд народных депутатов. Сыграть на том, что они сами полномочны решать, законно или незаконно они собрались в Москве, и быть избранным Президентом. Пускай потом визжали бы правые и левые. Но они имели бы дело с Президентом страны!
Сходил на митинг на Смоленскую и Зубовскую. Организация, охрана, явно платные «носители» лозунгов-транспорантов. Ю. Афанасьев объявил, когда слились потоки и со стороны Парка культуры, что пришло 500 000 человек. Визуально и по опыту первомайских демонстраций на Красной площади — скопилось тысяч 100… Главные темы: против нагнетания паники и затравливания, организованной якобы властями, чтоб сорвать митинги; за Гдляна; против президентства.
Ни одного доброго слова об М. С., хотя кое-кто призывал его устраниться, а некий Кузнецов всю политику Горбачева назвал преступлением и т. д.
Резолюция, зачитанная Ю. Афанасьевым — довольно «лояльная». Общий смысл всего действа — ликвидация «существующего порядка» и замена людей у власти.