-Вот, выпей. Полегчает. – Она показала на кружку, наполненную зеленоватой жидкостью. Что интересно и, правда, стало заметно легче уже через пару минут.
-Из листьев Кровавой ягоды делаем. Видел у домов кусты? Вот она и есть. И самогон из неё, и лекарство…, ух…, голова раскалывается. – Она отхлебнула ещё немного зеленоватого отвара и шумно выдохнула. – Сейчас Миха вернётся, пойдёте дом тебе выбирать. А я к бабам, раз обещали всё, что воинского тебе надо, то и сделаем. Ты ростом почти как сын мой, так что мерить тебя не будем. Дня через три всё тебе сделаем, а вот с обувкой, это к Вере идти нужно. Она баба сварливая, просто так помогать не станет даже князю. У тебя нету ничего, чем заплатить? Ты уж извини князь, но что ж мы свою обувку, отдавать будем? А как в поле работать? Так что придётся. Потом-то, если покажешь, что и, правда, князь, Вера попокладистее будет, ну а пока не обессудь.
Пока лечились отваром, Варя всё больше оживлялась. Совник же делал вид, что ему ещё плохо – странно, но после второго глотка, он ощутил полное облегчение. Даже удивился волшебному действию отвара, потом на Варю глянул, собираясь поблагодарить и выразить восхищение эффективность лекарства, а она там взмокшая сидит, с трудом спину прямо держит и осёкся.
Вот ещё один вопрос, ответа на который пока не предвидится. Почему он так быстро оклемался?
А пока ждали Миху, Варя ещё и выразила восхищение тем, что он сумел перепить Миху. Оказывается, кузнец свалился задолго до того, как вырубился Совник. Варя пила с ними недолго и намного меньше. Почти всё застолье, она просто разговаривала и ела куда больше чем мужчины. Так что она была свидетелем – того как её муж был впервые побит на этом своеобразном поле боя.
-Ты князь, как князь пьёшь! Немногие так умеют…
Как оказалось, ещё не было случая, что б Миху в селе кто-то перепил…, выходит, напился он вусмерть, а спустя пару минут после пробуждения, полностью оклемался. Вспомнились раны, заживавшие неестественно быстро. Кто ж он такой? Совник, человек приручавший сов и использовавший их…, а для чего?
-Ну, я не знаю. – Пожал плечами Варя. – Слухи всякие ходят. Совники сюда не заходят, с севера они. В снегах живут. Про них небылиц больше, живьём-то их лет тридцать никто не видел. Да и совы не любят наши места. Последняя залетала, я ещё с Михой только за ручку держалась. Большущая! На стене села, так два кола наружу разом вывернуло. А когтищи! Во! – И показала ладонями, раскинув их на полстола. – И кривые. Я уж не знаю для чего их использовать можно. Охотиться, наверное…, слухи всякие ходят. – Повторила она, но объяснять не стала. Совник подумал, что за этим молчанием кроются истории, от коих кровь в жилах стынет. Ему хватило воображения, что б представить, что могли творить такие громадные птицы. Заборы им не помеха, когти пробьют любой панцирь…
Как, интересно, это повлияет на отношение местных к нему?
-А! Не переживай. – Отмахнулась Варя. – Совников уже и не помнят почти. Они как легенда, вот как про говорящих металлических стражей у руин. Слышал такую?
Совник побледнел и сглотнул. А она улыбается, да посмеивается.
-Вот и совники давно уже стали такой же страшилкой для детей малых.
Ну, он бы мог с ней поспорить насчёт страшилки…, но не стал. У него и так проблем хватает, не зачем портить отношения с новыми друзьями, втягиваясь в подобные споры.
-А имя хорошее. – Вдруг заметила она. – Для князя очень хорошее. Если ты и с мечом управляешься так, что не только имя страх внушать будет, тогда…, ух! – Она всплеснула руками. – Да нам все сёла вокруг обзавидуются! Вот какой у нас князь-то! А у них – тьфу, ни о чём.
Совник на мгновение ощутил себя, чем-то вроде дорогой брошки на одеянии модницы.
Неприятно как-то было…
-Оклемался? – Громогласно разнеслось по дому. Совник чуть со стула не грохнулся. За спиной тут же раздался богатырский смех и молодецки некто гаркнул. – Вставай князь! Пойдём тебе хату подбирать. Голова любую разрешил, так что любую и выберем, то есть, самую лучшую!
И снова смех, да такой, что стены трясутся. Как он вчера не заметил за своим новым другом столь интересной особенности?
-Дубина. – Проворчала Варя, морща лоб и потирая виски кончиками пальцев. – Голова ж раскалывается! Чего разорался, детина престарелая?
-Ничего я не престарелый. – Обиделся гигант, собой занявший весь дверной проём. Насупился, за бороду себя дёрнул. – Я ж по-доброму, шоб, так сказать, разбудить сразу…
-Давно уже проснулись все! – Рыкнула Варя, отхлебнув ещё немного травяного отвара. Потом кружку ставит на место и рукой машет. – Идите уже, я прилягу…, стоп! – Вдруг всполошилась Варя. – Ты у Васа был? Поесть ему отнёс? Да что ж это я! – Она вдруг начала по комнате бегать, что-то доставать из шкафов и тумб. Любопытные, кстати, мебеля, Совник только сейчас внимание обратил, что шкафы и тумбы, не просто сбиты из досок, а ещё и украшены причудливой резьбой и дополнительными панелями, с запутанными, но красивыми рельефами. Либо кузнец живёт на широкую ногу, либо это норма для любого дома…, с глухим стуком на стол грохнулась банка мутного стекла, полная вязкой жёлтой жидкости. – Счас я…, так. Чего ещё? Ага…
-Варя, да всё там у них есть… - Попытался Миха отвертеться от поручения жены, доставить куда-то, внушительный узелок с едой.
-А ну молчать! – Рявкнула Варя, хмурясь строго. – Видела я, как их кормят. Отнесёшь и всё тут.
-Нормально там кормят…
-Я помню как нормально. – Варя повернулась к Совнику и более мягким тоном, пожаловалась. – Ранили его в том году подземники, заштопали, а домой не отпустили, рана глубокая была. Так я на третий день пришла уже когда, в шестой уже раз – а он, соб драный, опять весь пьяный! А сам кожа да кости! А с ребёнком что сделают? Вообще понятия никакого у них нет! Лекари коромысло им в зад! Да я этих лекарей, да я их!
-Соб, а что это? – Поинтересовался Совник, услышав новое и непонятное слово, Миха на него шикнул, мол, молчи, целее будешь. Но, впрочем, и не важно – потом узнает что за собы такие. Ему ещё хотелось поинтересоваться о каком ребёнке речь, но тут сам догадался - судя по всему, речь шла о том парне, которого он спас, об их сыне. Сложно, конечно, было назвать его ребёнком, но, видимо, для любящей матери, сын, будучи даже седым, ребёнком беспомощным, так навсегда и остаётся.
Вскоре Михе вручили объёмистый узелок, и он поспешно покинул дом, Совник двинулся за ним.
-А я прилягу, что-то не хорошо мне… - Услышал он за спиной, за секунду до того как закрылась дверь.
Село заметно изменилось со вчерашнего дня. Трупы убрали. Пятна крови, где вчера были заметны, уже смешались с пылью и впитались в землю. Народа почти не видно, только на пристройках при изгороди, виднеются вооружённые люди, в кожаном доспехе.
Тут у него возникло сразу несколько вопросов. Он задал их один за другим, не дожидаясь ответа на первый. Миха послал ему весёлый взгляд и улыбку.
-Сразу видно, человек меча ты - с жизнью настоящей вообще незнаком. – Помолчал и пояснил, указав зачем-то, пальцем в небо. – Время урожай убирать. На полях почти все…
Он тут запнулся о какую-то кочку и выругался – узелок рассыпался по траве ближайшего огорода. Излив огорчение своё потоком брани, Миха присел на корточки и стал собирать узелок обратно. Совник попытался прийти на помощь, но Миха, махнув рукой, сказал:
-Сам я, ты князь лучше постой, дух переведи. Знаю-знаю, шатает тебя ещё, крепкий самогон у меня нынче получился, ух жеж крепкий зараза! – Он сим фактом, почему-то очень гордится…
С минуту там стояли, Совник, от нечего делать, оглядывался по сторонам и в какой-то момент узрел любопытную вещь. В огороде ближайшего домика имелся крупный валун, прямо в центре. Камень облепил зеленоватый мох, вокруг него высажены цветы с синими бутонами, но не это привлекло его внимание. Подле камня, прислонённая к нему, стоит дощечка. На ней вырезаны какие-то символы. Отдалённо они напоминали те, что он знал сам, и которыми была сделана татуировка на его руке. Но лишь отдалённо. Некоторые символы он узнавал, другие нет.
-Что это? – Спросил он своего друга, пока что единственного в селении.
-Где? – Миха отвлёкся от сбора узла. Совник показал пальцем на дощечку. – А на что похоже?
-Я не про то. – Слегка сконфуженно сказал Совник. Ехидная улыбка на лице Михи стала шире – он прекрасно понял, о чём речь. Но, видимо, настроение хорошее, так почему б и не пошутить? Причин того не делать вроде нет, вот он и пошутил. Лицо Совника продемонстрировало, что шутка удалась, настроение у кузнеца стало ещё лучше. – Символы на доске. Что это такое?
-Как что? – Удивился Миха, почти сразу небрежно взмахнул рукой и сказал. – Ты не обращай внимания. Там написано «сад камней». С ошибкой, кстати. Ну, пошли. Всё вроде подобрал. – Двинулись, шагов восемь сделали, Миха глянул на его задумчиво нахмуренный лоб – с высоты своего роста, данный гражданин, лучше всего видел как раз его лоб и макушку.
-Мы сами придумали эти знаки. Когда выживать стало полегче, понадобилось вести подсчёты, записывать, ну сам, наверное, понимаешь. Вот брёвен, сколько и каких притащить для постройки? Сам же всё не упомнишь, записать бы надо. А как? Или вот записать рецепт какой – мы это давно поняли, что записывать надо. Как Алтея погибла, так и поняли.
-А кто это?
-Алтея? – Миха вздохнул тяжко как-то, но головы не повернул, кажется, он не хотел, что бы спутник сейчас видел выражение его лица. – Она дочь врача пережившего войну была. Обучил он её всему, что сам знал. Говорят, его потом мертвяки утащили…, Алтею подземники съели. Старая она уже была тогда, а они за стену пробились, вот как сегодня. Всё что она знала, с ней князь и пропало. Мы остались без лекаря. Я тогда сопливый совсем был, видел как они её…
Он долго молчал. Они прошли через площадь, остановились у здания, сильно отличавшегося от всех прочих. Крыша у него дощатая, как у всех огородики у стен разбиты, тут всё так же, но само здание в три раза длиннее прочих и выстроено так, что напоминает треугольник. В точке схождения сторон этого треугольника, ничего, там свободный проход. Над ним балки проложены, там имеется крыша, этакая арка получается. В стенах, помимо больших окон, закрытых стеклянными рамами и размещённых примерно на уровне человеческого роста, у самой крыши есть много узких окон, ничем не закрытых. Как минимум, отсюда не видно было, что б они чем-то были закрыты.