-Ну, вот там они и лежат. Камни в одном, пыль в другом. Пыль для всех, а камни только главы семей берут Голова, Паш и мы теперь. – Тут она задумчиво посмотрела вдаль, вздохнула и сказала. – Вот бы молодых Ежей они поймали. Их разок кочергой ткнёшь и всё – часа три печь красная…
Совник второй раз икнул. А когда печь доделана была, вернулись дружинники их и Ежей притащили…, он после этого дней пять не тренировался один. Не оставалось сил – ночами спать не мог, всё на печь косился, где за дверцей металлической зловеще ползали, те созданья огненные…
Иной раз проваливался в сон, но тут же просыпался, покрытый ледяным потом – ему всё снилось, будто Ежи выбрались на волю и подбираются к кровати, что б сжечь его заживо.
В итоге пришлось ему на полу спать – просыпался он часто с воплем, потный, а иной раз и рукой или ногой дёрнет, да прям по благоверной своей, что рядом мирно спит. Вскоре Але это надоело и пришлось ему на пол переезжать. Постепенно, правда, он привык. Причём сам не смог вспомнить, когда же впервые лёг и просто уснул, даже не вспомнив про опасных соседей. Что интересно, Ежей кормить надо было не раз в день и даже не два – кормёжка их оказалась маленькой, но всё же наукой для него. Их цикл питания никак не зависел от времени, а только от тепловой активности.
-Видишь? – Сказала Але, показывая пальцем в приоткрытую щель печной дверцы, за которой едва заметно алели Жгучие Ежи. – Почти нету цвета, значит, кормить пора. – Она бросила туда камень с белесыми жилками и закрыла дверцу. – Их если не шевелить, они могут неделю без еды жить, а то и все две. Бывало, забудут их покормить, потом вспомнят, к печи бегут – думают, ну всё, подохли Ежи, а открывают, они там живёхонькие ползают. А вот если шевелить, готовить много, порой и по два раза в день кормить приходится…
Вот такие вот создания оказались эти Ежи.
Ему порой казалось, что радиация от этих существ, всё же убьёт его, ну, хотя бы как-то скажется на здоровье, однако, он так и не ощутил никаких неудобств. Что лишь подтверждало – ему столько лет насколько он выглядит, и родился он во втором-третьем поколении людей переживших войну.
Как и для жителей Речки, повышенный радиоактивный фон, ему не вредит. То есть его организм привычен к столь сильному излучению. А это, возможно, только если он родился таким.
То есть, к радиации, привык не он, а его родители, которые и предали ему гены, позволяющие выживать в новом мире. Удачная мутация, которая сделала его стойким к радиации…
Но откуда те воспоминания, тот город, переживавший первые дни войны?
Он ответов не знал и старался не думать на эту тему, а активно вливаться в жизнь села.
В тот же день, когда в их доме появилась печь, он узнал и о том, как Речка рыбку добывает.
Вышел на площадь, а там народу человек двадцать и в бетонном покрытии – ямы, а они над ними стоят с очень длинными копьями. Такими, даже без учёта наконечников с зазубринами, воевать особо не получится, но вот рыбу вытягивать из воды, как оказалось, лучше не придумаешь. Не успел спросить, как и что, а один из мускулистых мужиков, ухнул и с силой швырнул копьё в яму. Копьё во что-то воткнулось, древко дёрнулось, едва не угодив мужику по лбу, и резко пошло вниз. Мужик ухватился за древко двумя руками, ногами упёрся в бетон и стал тащить его на себя. Ему на помощь подоспели ещё двое и вскоре вытащили на бетон громадную уродливую рыбину с отростками на морде, напоминавшими пышные усы. Рыбину бросили рядом с тонким бетонным кругляшом – судя по всему, такими кругляшами закрывались дырки в площади…, как-то не по себе стало. Ведь не так давно, вот на этом самом месте он приземлился после сальто, да с силой грохнулся пятками об бетон.
А если бы проломил? Тут ведь метров сто под водой тащить будет и вряд ли течение быстрое, а пространство между бетонным перекрытием и поверхностью реки, не особо большое. Журчания воды он на площади никогда не слышал, то есть, зазор минимален. Провалишься, течением унесет, и дважды захлебнёшься, прежде чем выплывешь за границами селения. Совник постарался запомнить, где были эти крышки и больше ничего с прыжками и падениями там не показывать, а то мало ли…
Он напросился на охоту и получше ознакомился с животноводством Речки – оно действительно оказалось на редкость простым. Вышли в поле всемером, походили полдня, наткнулись на стадо Волосатых, известных так же под названием Свиньи – существа с носами пятаком. Двух забили, крюками зацепили и, сменяя друг дружку, потащили в посёлок. Причём и тут использовали копья, но уже другие. С прямым листовидным наконечником, которые бросались издалека. Волосатые животные, не боялись их совершенно, даже когда они прикончили двоих, животные не двинулись с места. Но подходить за добычей охотники не пытались, пока стадо не ушло прочь.
-Клыки видал у них? – Сказал один из охотников, пальцами изображая что-то вроде бивней, на примере собственной челюсти. Совник кивнул. – Они ими брюхо на раз вспарывают. Так что ждём.
Побывал он и в поле, где выращивали пшеницу, овощи и прочие полезные вещи. Там их ждала не особо приятная встреча, с одним из самых непонятных существ этого мира.
Они как раз убирали растения с резким вкусом, называемое «лук». Довольно вкусная вещь, если её потреблять с чем-то, как приправу, но жуткая дрянь, если есть отдельно. Люди выкапывали клубни и собирали в мешки, когда появился этот синюшный незваный гость. Совник тут же выхватил меч и двинулся вперёд – выполнять свои непосредственные обязанности. А охрана жителей, собирающих урожай или идущих на охоту, считалась одной из таковых. По причине того, что его дружина была неполной и путём не обученной, с этой обязанностью князя, его не сильно донимали, а когда сам вызвался, были тому искренне рады. Немало жителей Речки, встретили свой последний час именно так, за уборкой урожая.
Существо поднялось из травы и с минуту стояло на месте, медленно вращая синюшной головой.
Может, показалось, но этот существо, на этот раз, живой мертвец, словно бы принюхивался. Наконец, он заметил, а может и почуял, людей, замерших на краю своего поля с мечами и топорами в руках, впереди коих встал Совник. Мертвец открыл пасть, захрипел и бодро двинулся к ним, вытянув руки вперёд. Белесые глаза, казалось, сияют радостью – мертвец нацелился слегка перекусить свеженьким мясцом, на роль коего претендовали князь и его товарищи.
Совник приподнял меч, намереваясь срубить мертвецу голову, одним точным ударом. Так он и сделал спустя минуту, но до того успел рассмотреть останки частично истлевшей одежды этого зомби. Она сильно отличалась от того, что он видел на людях в селе и тех, что наблюдал с холма, когда бродил один. Сложно сказать, каким был цвет одежды, но на ней имелись погоны, с тремя маленькими звёздами на каждом. На груди маленькими буквами, написано «полиц». Вряд ли это полное слово – сразу за последней буквой виднеется не зажившая рана, толи от меча, толи ещё от чего. Кусок одежды с остальными буквами, отсутствует. Непонятно, что значит этот «полиц». Может, это что-то забавное, а может просто слово без особого смысла, не несущей никакой полезной нагрузки…, меч просвистел в воздухе и с влажным хрустом, снял голову покойника с плеч. Брызнуло несколько капель чёрной крови, мертвец пошатнулся, но не упал. Однако есть ему расхотелось. Потыкавшись в разных направлениях, покойник нашёл свою голову, с глухим «шмяк!» присоединил её к шее и оскорблённо хрипя, двинулся прочь. А Совник ещё пару минут смотрел ему в лицо – голову покойный обратно неправильно поставил, теперь затылок спереди, лицо сзади…, а ничего не поделаешь, голова уже успела прирасти, пришлось бедняге так идти.
С того дня Совник взял за правило сопровождать людей, выходивших в поле. И своей юной дружине раздал такие же указания. Однако им вменялось сопровождать селян числом не меньше чем четыре человека за раз и всем иметь при себе луки…, когда Але впервые вышла с такой миссией, он долго не мог найти себе места. Чему был немало удивлён. Видать, придётся признать, что он влюблён эту юную русоволосую воительницу. Мысль, отчего-то, была весьма приятна, душа зачем-то пела…, он попытался заставить Але выходить на сопровождение селян, вместе с ним. В ответ девушка устроила ему день тишины, с сердитыми взглядами в его сторону.
В общем, она решительно мотала нервы своему супругу, принуждая его отказаться от своих идей. Пришлось сдаться и позволить Але рисковать собой. Не потому, конечно, он сдался, не из-за её поведения. Он был столь же упрям, как и его княжна. Совник сдался из-за разговора, который состоялся у них вечером. Але подробно объяснила, почему она не может выдвигаться в такие миссии служебные, исключительно в его обществе – княгиня она, человек меча. И статус этот нужно поддерживать, иначе уважение будет утрачено, не княгиней она будет в глазах жителей Речки, а подругой его, простым дружинником. Человеком меча, без определённого статуса.
-Ну и что? Зато жива останешься. – Сказал он ей тогда, и девушка покраснела от обиды – она не хотела быть просто живой. Она хотела быть княгиней, личностью независимой, воинственной, способной на равных говорить с Головой и прочими людьми посёлка. Она хотела быть человеком меча и переубеждать бесполезно – он это понял и перестал настаивать. Всё же, свобода выбора, в их недолгом браке, могла сыграть решающую роль. А расставаться с Але он уже не хотел совершенно.
Что уж говорить – однажды утром он целый час лежал в постели и в какой-то момент понял, что подбирает имя для их будущего сына…, когда-нибудь он появится, всё ж они не за ручку держатся, активно дружат, так сказать. А как сын появится, ему имя нужно будет…
Почему-то, когда он понял, о чём думает, ему стало страшно. А спустя мгновение, так хорошо на душе, так тепло стало, что он широко улыбнулся и покрепче обнял спавшую рядом с ним Але.
Любопытно, что им, Але и остальным, неизменно везло – они ни разу не повстречали серьёзной опасности за все свои выходы в поля с жителями посёлка. А с ним, словно проклятье какое-то. Ещё дважды, на группу, охраняемую Совником, нападали живые мертвецы. И оба раза он рубил головы, они их подбирали, шлёпали их обратно на обрубок шеи и уходили в поля, обиженно мы