Ага…, и попробуй угадать, от какой части тела кусочек тот пожёванный раньше был…
Совник ринулся в сторону, прорубая себе дорогу мечом. Ещё четверо лежат на земле, изрубленные в куски – ненадолго. Мускулистый покойник в синем комбинезоне, разрубленный надвое, ещё вошкается на земле, но половинки его тела уже подползли одна к другой и деловито срастаются. Трое других, лишившиеся конечностей, ищут их в траве и вот-вот приставят…, уже.
Порубленные мертвецы срослись обратно и теперь готовы приступить к трапезе.
Совник пробился через кольцо и ринулся прочь – неспешным бегом, выкрикивая ругательства и просто бессвязные слова. Звук и эта свалка, должны заставить всех мертвецов, двинуться за ним.
Оглянулся на ходу. Вроде вся толпа идёт в верном направлении. Что ж, первая часть плана воплощена, караван в безопасности. Меч отправился в ножны, рука сжала автомат…
Совник выругался матом. Оглянулся снова – идут, плотным строем, рты всё ещё раскрыты, в глазах затянутых бельмом, читается радость, руки тянут, счастливы они, ведь вот-вот будет перекус вкусным мясцом, да с кровушкой горячей!
Автомата не видать. Вот блин…, и где посеял, вспомнить не получается.
К чёрту. Совник побежал прежним курсом. Их нужно увести подальше, а потом…, что делать дальше, он не представлял. Порубить всех в капусту и сбежать пока будут восстанавливаться – это вариант, но пока он изрубит все три десятка, первые павшие от клинка, восстановятся и снова бросятся на него. Просто не успеет удерживать их всех в виде мелкорубленого фарша, достаточно долго, что б сбежать…, кстати. А что если их рубить помельче? Может, из мелких кусков они не смогут срастаться? В прочем, не важно, глупая мысль - не получится ничего. Их слишком много для героизмов такого типа.
Что ж, остаётся бежать трусцой и размышлять о том, как из этого всего выпутаться, сохранив на костях столько же мяса, сколько его было в самом начале пути.
Наверное, знай он, что придётся бежать весь день, да ещё и безнадёжно заблудиться – предпочёл бы командовать общей схваткой всех людей каравана, против мертвых противников. Но сделанного не воротишь…, язык уже на плече, ноги дрожат, дыхание сбилось, а радостные мертвецы, как ни в чём, ни бывало, все бегут по его следам. И поля не кончаются. Хоть овражек, какой что ли…
Как вот бог послал – навернулся так, что зубы затрещали. Хотя может и кости это…, да, точно, кости трещат – вон, торчит, кость та. Наруч аж вывернуло и порвало ремешки, коими он к руке крепится. Не все, правда, один ремешок уцелел.
-Мммясооо!!!
Это сверху – та самая дама в платье. У неё явно чувства к нему. С первого, так сказать удара и навсегда…, Совник глянул по направлению хриплого баса, только что упомянувшего скоропортящиеся продукты питания. Стоит на краю овражка. Лицо синюшное-синюшное. Но радостное – аж жуть. Особенно в свете того, что пасть уже открыта, руки тянутся, а сама она шагнула в пропасть и вот-вот полетит вниз, прямо к нему в объятия. Правда, обниматься она не намерена – девушку можно понять, не нужно судить её строго - она ведь просто хочет кушать!
Совник её желаний не разделял, потому как, кушать будет там только она, а роль основного блюда достанется ему. Так что собрал волю в кулак, поднялся на ноги, повыл немного от боли в руке и поспешно отступил в сторонку. Девушка, обиженно воя, свалилась на дно оврага, но сразу подняться не смогла – тоже перелом получила. Только в её случае, это обе ноги и основание шеи.
Компактная она как-то сразу стала, теперь и в чемодане поместится.
Это, однако, совсем ненадолго. Уже хрустят кости, и трещит сиреневое мясо, вылезшее наружу через порванную кожу – кости встают на место, раны заживают.
-Врёшь, не возьмёшь… - Хрипло произнёс князь и затравленно огляделся. Овраг, ну как бы и так понятно, что ещё-то? Он же сюда и навернулся, в овраг среди полей, понятно как бы…, узенький овраг, понятно, почему не заметил. На откосах пышная трава растёт. На бороду похоже. А сам овраг, это слегка приоткрытый рот. Ну, можно и другое сравнение привести, но это уже всё по Фрейду и не правда…, во! У другого края откос пологий – срочно туда пока не откусили чего полезное.
А желающие откусить кусочек посочнее и побольше, уже тут. Замерли на краю оврага, недоумённо ворчат. Вот за их спинами мелькнули другие – эти оврага не видят, идут напролом. Первые ряды сыплются вниз, истошно рыча и воя. Вот уже на дне образовалась каша из дрыгающихся синих тел. Практически все внизу, и в виде вишенки подросток с синим лицом, что для этих ребят вполне привычно. В кепке парень, а на кепке надпись: «Обама - чмо». Интересно, кто эти люди - Обама и Чмо? Дефис стоит, наверное, они родственники…, склон хоть и пологий, а подниматься трудновато. Рука эта треклятая – больно ужас. Надо кость на место поставить…
-Мясо! – Завыл какой-то негодяй сзади.
-Мозги! – Не согласился с ним другой такой же голодный джентльмен.
-Еда! – Подытожил кто-то и в принципе угадал верно – весьма ёмкое замечание.
Совник обернулся на ходу – он и не знал, что мертвецы могут использовать столько разных слов, что они вообще их используют. Оглянулся и с визгом прыгнул вперёд – почерневшие зубы щёлкнули в сантиметре от уха. Шустрые, однако, ребята…
Он выбрался наверх. Полдесятка покойников, не успевших свалиться в овраг, резко сменили направление и радостно сопя, побежали в его сторону по краю оврага. А по откосу уже выползают их собратья. Совник ругнулся устало, и побежал снова. Каждый шаг причинял сильную боль – как будто в ране кто-то гвоздём ковыряется. Причём гвоздь тот раскалён добела.
Так дело не пойдёт. Он остановился, отбежав достаточно далеко, глубоко вдохнул и резким рывком поставил кость на место. Взвыл так, что мертвецы перепугались – серьёзно. Они запинаться начали, один даже упал. Собственно, Совник тоже упал. Боль была просто зверской. Ноги подкосились, и он плюхнулся на задницу. А мертвецы уже опять бегут, етит их всех налево…, нужно вставать и бежать изо всех сил, иначе утро следующего дня, он будет встречать в пузе мертвеца, тщательно пережёванный и хорошенько утрамбованный.
Совник нашёл в себе силы подняться, даже нашёл ещё немного, что бы продолжать бежать.
Однако силы они не бесконечные, даже у второго дыхания таки наступает последний вздох. Потом ты падаешь, тебя есть начинают, аппетитно чавкая, ты орёшь истошно, но всем пофиг, тебя едят и причмокивают от удовольствия, не понимая, почему это ты в принципе орёшь – ведь каждым жестом тебе говорят и намекают, что ты невероятно вкусен, что ты просто чудесный человек!
Да, намекают, так сказать, и говорят как бы, а ситуация тебя всё равно не впечатляет – жить хочется, вот и не впечатляет. Есть у людей такой порок…
-Неужто всё? – Пробормотал Совник, прекращая поток бессвязных и глупых мыслей.
Собственно, не по своей воле он его прекратил, просто в голове стало пусто, ему вдруг открылся вид на пропасть, за которой лишь пустота смерти.
И стало так страшно, что все волосы на теле встали дыбом.
-Мммясо!!! – Намекнули со спины, что как бы ни зря у него с волосами такая оказия приключилась…, штаны с обеих сторон слегка распухли – а вот бриться надо и не будет таких неприличных неприятностей случаться, а он не брился, только вот усы да бороду…
Щёлк! Прям над ухом. Совник тоненько завизжал и со всей силы двинул локтем. Зубы, издавшие тот жуткий звук, посыпались наземь, вместе с их недавним обладателем.
Кажется всё. Страх уходит. Лицо решительно нахмурено и застыло в восковую маску. Кулаки сжались до хруста, бег замедляется. Бежать, смысла нет, только истратит последние силы и будет съеден, уже без всякого сопротивления…
Вот зачем вообще был нужен этот глупый героизм?
-Чёртов я дурак… - Пробормотал Совник, замирая на месте. Он обнажил меч, поднял его к плечу, удерживая рукоять здоровой рукой. Ну что ж, пришло время принять последний бой, сыграть достойно последнюю карту и уйти, словно свирепый лев, а не загнанный кролик…, хм, он, оказывается, знает какие животные раньше по земле бродили…
Он наклонился вперёд и рубанул наотмашь – сразу два мертвеца обезглавлены. В глазах потемнело, какой-то серый дым. Он ощутил бешенство разгорающееся внутри. Совник сдался, он собрался погибнуть достойно, с оружием в руках…, но что-то внутри с ним согласиться не пожелало.
Он взревел как раненный бык и разрубил напополам ещё одного мертвеца, пнул второго…, показалось или он и, правда, проломил ему грудину, а тело противника улетело назад так, что сбило с ног десяток мертвецов? Может сами упали? Наверное, сами…, не мог же он вот так врезать? Не мог, конечно…, Совник бросил меч в ножны и ринулся в другом направлении, злобно шипя и изредка взрыкивая. В этот момент он себя будто бы со стороны видел и ощущал некое разочарование, даже злость на себя самого. Только она, почему-то, странно ощущалась. Словно это не его чувства, а…, а чьи? Как это всё сложно…, на горизонте возникла продолговатая тень – лес.
Перед глазами вдруг предстала картинка – он лезет на дерево, а мертвецы обиженно воют внизу и обдирают кору своими гнилыми пальцами…
Второе, а скорее уж третье, дыхание, отпустило. Он пошатнулся, едва не рухнув лицом вниз.
-Двигайся! В лесу спасёшься! – Рявкнул он сам на себя…, при этом показалось, что слова не его. Словно не он их произнёс, а некто приказал ему это сделать и…, к чёрту. Так и с ума сойти можно.
Совник зарычал от натуги и боли – мышцы ломит просто зверски, а ещё рука...
Выдохнул, два раза вдохнул поглубже и побежал снова, медленно, но равномерно, стараясь сохранить как можно больше сил. Ноги мелко подрагивают, так хочется передохнуть немножко…
Щёлк! Чуть ухо не оттяпали.
Вот, теперь передохнуть не хочется, бежать хочется – долго-долго и подальше отсюда.
Сколько бежал, он не знал, но когда добрался до первого дерева с достаточно толстым стволом, пот тёк в десять ручьёв. Он с большим трудом забрался на первую ветку. Тут же за ботинок кто-то поймал и попытался стянуть его вниз – глянул, мать моя женщина! А там уже всё стадо. Дерево окружили, руки тянут, синие лица перекошены, мёртвые