С этой мыслью я достал ствол и встал сбоку от двери.
Ворвавшийся с освещенного фонарями двора персонаж, моментально ослеп в темноте. В эту же секунду я почти со всей силы долбанул его рукояткой «нагана». За ухо и немного выше. Как ожидалось, мужик не рухнул сразу. Но и не заблажил, пугая обывателей. Не думая ни секунды, я дополнительным бонусом заехал с левой в челюсть незнакомца. Он с деревянным стуком ударился затылком об дверь и рухнул на пол. Только сейчас я вспомнил, что тем и ценен удар за ухо, что человек, уже будучи в отключке, пару секунд еще держится на ногах и его можно подхватить. И без шума опустить на пол. Не дай бог, если это не мой клиент, а какой-нибудь безвинный сосед с тутошней пропиской, спешащий к семье и к телевизору! Однако, долой лирику и сантименты, надо работать!
Прежде всего, я отодвинул опавшего гражданина в угол тамбура и распахнул вторую дверь. Не заглядывая в лицо поверженного, выдернул из его штанов ремень и ментовской петлёй стянул ему сзади руки. Повезло, что ремень оказался кожаным. Если пришлось бы вязать руки, убил бы лишнюю минуту. Которая при этих экстремальных обстоятельствах ни разу лишней не была! Затем я начал шмон. И сразу же мои эмоции от происходящего усилились в разы. В левом нагрудном кармане пленного я обнаружил милицейское удостоверение. И это была не поддельная ксива! Я держал в руках самое настоящее удостоверение сотрудника милиции!
Глава 14
И только после того, как я разобрал в затрофеенной ксиве место службы и должность своего «топтуна», в моей голове начало что-то складываться. И заодно тягостные сомнения в непричастности приголубленного мной персонажа развеялись. Не переборщил я и не ошибся в расчетах, шел он по мою душу. Краснокожий мандат официально свидетельствовал о том, что лежащий у моих ног лихой мужичок был приписан к отделу уголовного розыска городского УВД. И службу он там тянул в должности старшего опера.
Воровато выглянув в щелку приоткрытой двери, я с глубочайшим удовлетворением удостоверился, что к моему подъезду никто не спешит. Это меня порадовало, ибо стало гораздо спокойнее на душе. Никто не помешает и беззаконие творить будет проще. А еще порадовало потому что, если даже они собирались меня прихватить или, того хуже, здесь же и упокоить, то не прямо сейчас. В противном случае за мной в подъезд зашли бы оба. А так выходит, что задача вот этого нижележащего под ногами коллеги состояла лишь в точной установке меня по месту жительства. И еще в ознакомлении с технической укреплённостью моей двери. Для более позднего и менее формального визита в мой дом. В том, что прописка моя им известна, я не сомневался ни на секунду. Капитану милиции, да еще оперу, не составит труда узнать, где я прописан. Однако, одно дело, где я прописан и совсем другое, где я проживаю по факту. Отсюда и назойливость в плотном сопровождении. Так как я мент и в общей базе не числюсь, то по паролю в адресном бюро УВД ему, конечно же, справку на меня не дадут. И в дежурке Октябрьского РОВД адресную книгу перед ним не раскроют без весомых на то оснований. Но на то он и опер, чтобы уметь решать такие ребусы.
В сознании однако свербело, что в данную конкретную минуту время работало против меня. Так что выбора у меня не было ни малейшего и пришлось, ни секунды не медля, взять на себя функцию ишака. Точнее сказать, милицейской лошади. Тихо матерясь и уповая на ментовский авось, я подхватил снулого филера поперёк туловища и взвалил себе на плечо. Даже не представляя, как буду гасить его сознательность во второй раз, если он вдруг очнётся раньше времени и, не таясь, заблажит в голос.
Нелегко, но терпимо было только до второго этажа. Дальше я поднимался по лестнице исключительно на морально-волевых. Мужик, означенный в служебной красной книжице, как Губанов Игорь Иванович, упитанным не выглядел. Но худым он тоже не был. И своим весом тянул меня к ступеням в полном соответствии со своим капитанским весом и званием. Взопрев, индо озимые старика Ромуальдыча, я на последнем издыхании добрался до своей двери. Нецензурно кляня тяготы и лишения милицейской службы, а также всех спиртовых воров на этой планете. Но в то же самое время я потел и радовался тому, что никто из соседей или кто-либо из пришлых, так и не появился мне навстречу.
Привалив недружественного мне сыскаря к стене, я трясущимися от перенапряжения руками достал из брючного кармана связку ключей. С полминуты ушло только на то, чтобы попасть сначала одним ключом, а потом и вторым в замочные скважины. В квартиру я затащил пленника уже волоком, как мешок картошки. После чего со всем тщанием замкнул дверь на всё те же два замка, но уже изнутри.
В ванную я пошел за полотенцем, чтобы иметь под рукой что-нибудь, чем можно заткнуть рот гостю, если он по недомыслию вздумает шумнуть. Чего-то более пригодного для этих целей в квартире не было, это я помнил. Очень хотелось пить и, зайдя в ванную, я уже было потянулся к крану с холодной водой, когда в коридоре послышалась невнятная возня и недовольные восклицания. Пришлось ограничить себя в желаниях и поспешить к сослуживцу по внутренним органам страны советов.
В коридоре я застал унылую картину. Незваный гость откровенно недоумевал, крутил башкой и дико пучил глаза. Еще он пытался встать на ноги, опираясь спиной на стену. Плечи его шевелились и дёргались. И это явно свидетельствовало о том, что он силится избавиться от пут на руках. В мои планы это не входило никоим образом.
Не придумав ничего лучшего, чтобы окоротить потуги капитана, я двинул кулаком ему в поддых. Грубо нарушив тем самым все законы субординации и корпоративной этики.
Как я и ожидал, после этого жеста коллега полностью отрешился от действительности. И прекратил все несанкционированные мной действия по своему освобождению. Кулем рухнув на паркет, он лишь хватал ртом воздух и вразнобой, как уставший велосипедист, вяло сучил ногами. Воспользовавшись оказией, я разодрал вафельное полотенце вдоль и, скомкав одну половину, засунул её в рот страдальцу. Вторым лоскутом закрепил кустарный кляп узлом на затылке. Пленник задёргал ногами активнее и вынужденно задышал носом.
Только теперь я более или менее рассмотрел визитёра. И, что-то в обличии этого персонажа мне показалось знакомым. Похоже, что я встречал его где-то раньше.
Злоупотребив беспомощной отрешенностью старшего по званию, я, маневрируя между ящиками с зарубежной мебелью, оттащил его в пустую кухню и плотно закрыл дверь.
— Ты кто такой есть? — присев на корточки над поверженным капитаном, начал я опрос, — Какого хера вы таскаетесь за мной?
Ответить мне коллега по причине закупоренного рта не мог. Но я и не ждал от него откровений. Мужик он тёртый и искренность его следовало бы как-то простимулировать. И, разумеется, не деньгами. Для того, чтобы он понял, что я парень суровый и готов на любой беспредел ради правдивых ответов, пришлось чувствительно надавить ему стволом нагана на глаз. Ломать лицевые кости клиента и суставы конечностей было нельзя. Причин на то была масса. Жилплощадь, в которой мы находились, была моя и это раз! И подельник его где-то тут трётся совсем рядом. Кстати, не исключено, что в эту самую минуту он томно дышит в замочную скважину по ту сторону входной двери. Внимательно прислушиваясь к происходящему в квартире. Это два. Были еще и три, и четыре. Но в одном я был уверен. Эти ребята пасли меня самостийно, то есть, не в интересах государства, а на общественных началах. Сто за сто, но можно не сомневаться, что они ни разу не «седьмой цех» УВД и, тем паче, комитетчиков. Тех и других я бы так легко не срисовал.
Пока мой «язык» морщился от глазной боли и делал вид, что только-только начал приходить в себя, я левой рукой принялся обыскивать его карманы.
Оружия у подрабатывающего частным сыском милиционера при себе не было. Но зато были наручники, которыми я и сковал ему руки для пущей надёжности. Предварительно скрутив с них проволочное кольцо с ключиком. Помимо кандалов, нашелся потёртый бумажник, в котором кроме нескольких купюр разного достоинства оказалась моя фотография. Точно такая же, как и та, которую я обнаружил у ныне покойного Лунёва. Это обстоятельство меня чрезмерно расстроило и я еще раз ткнул старшего по званию кулаком под рёбра.
— Говорить будешь? — поинтересовался я у глухо застонавшего оборотня, — Так-то я особо не настаиваю и ты можешь молчать. Но тогда мне придётся тебя прямо сейчас удавить и все дальнейшие разговоры вести с твоим подельником! Что скажешь?
Капитан закивал головой, выражая свою полную лояльность.
Взяв «наган» поухватистей, чтобы было удобней использовать его для удара, я отвёл руку, демонстрируя замах. А левой освободил рот собеседника.
— Шуметь будешь, я тебе сразу же голову проломлю! — равнодушно пообещал я ему. — Понял меня, паскуда?
— Понял! — отплёвываясь, прохрипел доморощенный филер, — Ты чего, гадёныш, устроил⁈ Я сотрудник уголовного розыска! Быстро развяжи мне руки!
Бутафорил капитан вполне натурально, но голоса не повышал и всё время косился на на мою правую руку с револьвером. Из чего я сделал вывод, что духовитость его я пока не переломил и, что ситуацию он всё же пытается как-то контролировать. И еще я понял, что дополнительных физических воздействий на свой организм он не жаждет. Это вполне естественное желание моего коллеги мне очень понравилось. Похоже, что еще немного и мы придём к нужному мне консенсусу.
Пришлось снова заткнуть капитанский рот прежним способом. После чего я встал и несколько раз пнул пленника по рёбрам. Стараясь попадать ближе к спине, чтобы не порушить рёбра и не усложнить для себя ситуацию. Он замычал и, спасая бока от моей агрессии, завалился на левую сторону, приняв позу эмбриона. Это была его очередная и очень болезненная ошибка. Вроде бы профессионал, а ведёт себя, как школьник-хорошист. Видимо давно не месили ногами этого товарища. Что ж, делать нечего и мне пришлось засадить носок своего ботинка чуть ниже задницы лишенца.