Левая рука старшего военспеца потянулась было за заварочным чайником, когда дверь в мой кабинет без стука распахнулась на всю ширь проёма. И на пороге, купаясь в тревожных, но заинтересованных взглядах трёх мужских особей, застыла Антонина. Как всегда вездесущая и, как всегда, чуждая какой-либо церемонности.
— Тебе чего⁈ — буквально на полсекунды опередил я её своим резким вопросом, — Не видишь разве, что я с товарищами из областной прокуратуры работаю? — уже в полный голос продолжил я свой вполне обоснованный наезд, — Слушай, Антонина, а тебя не учили, что перед тем, как вломиться в чужой кабинет, нужно сначала в дверь постучаться? И дождаться разрешения войти?
Смущение длинноногой хабалки длилось недолго. Тонечка недоверчиво сузила глаза и решительно тряхнула челкой.
— Не смей мне врать, Корнеев! Никогда! — едва не сорвавшись на визг, возмущенно выкрикнула она, — Никакие они не товарищи из прокуратуры и, тем более, не из областной! Я их еще утром, после оперативки здесь видела, когда они тебя спрашивали! — злорадно усмехнулась сразу всем нам троим моя несостоявшаяся невеста, — И вообще, давай, беги к Данилину, он злой, и давно уже тебя ждёт!
Поняв, что нахрапом данилинскую весталку выбить из колеи у меня не вышло, я решил смириться и не противиться стихии. Ибо бывают случаи, когда даже весёлому и находчивому следователю Корнееву глупо переть против обстоятельств непреодолимой силы. А Антонину я уже давно считал именно таким обстоятельством. Да и с вояками мне больше уже общаться не хотелось.
— Хорошо, любимая, ты ступай, а я через минуту тебя догоню! — тепло улыбнулся я возбудившейся девушке и встал из-за стола. Давая понять двум неприятным визитёрам, что наша аудиенция закончилась. И, что я намерен выполнить полученное указание и немедленно проследовать к своему строгому руководству. — А ты иди, иди! — подстегнул я требовательным взглядом нетерпеливую в своём ослином упрямстве девицу, которая всё еще продолжала топтаться в дверях, — Мне уголовное дело надо убрать в сейф и кабинет тоже надо будет закрыть. Иди уже, Антонина, и скажи Алексею Константиновичу, что я через минуту буду!
Тонечка ожгла меня недобро сверкнувшими глазами и её каблуки, удаляясь, зацокали по коридору.
— Везёт тебе, Корнеев, столько баб вокруг тебя крутится! — с подростковой завистью малолетнего онаниста, выдохнул второй номер бандитского дуэта. Он даже не посчитал нужным скрывать эту зависть.
— Это да! — засовывая дело в сейф, машинально согласился я, — Этого добра тут хватает! Но, если ты хочешь, то я могу тебя с ней познакомить! Видал, какие у неё сиськи⁈ — кивнул я в сторону двери, где еще полминуты назад гарцевала нетерпеливая Антонина, — Уверен, что ты ей тоже понравишься! Разумеется, если я составлю тебе протекцию. У неё, кстати, мать нестарая еще и вдобавок, продуктовой базой заведует! Женишься и будут жена с тёщей тебе наперегонки улыбаться! И по три раза на дню твою рожу конфитюром мазать! Не жизнь, а сплошная сказка!
Подталкивая своих потенциальных подельников по завтрашнему похищению Нагаева к выходу, я молол заведомую, но завлекательную для любого военного, чушь. Не давая им обоим возможности вставить хоть слово и толком осмыслить услышанное.
— Завтра в пятнадцать часов буду ждать по своему рабочему номеру вашего звонка. Еще раз обговорим детали, если вдруг возникнут какие-то изменения, — напоследок выдал я инструкции бандюкам.
Мы все трое находились уже в коридоре и я запирал дверь кабинета снаружи, желая только одного. Чтобы услышав мой голос, Зуева не вышла в коридор.
— А сейчас извините, но вы сами всё видели и слышали, меня моё начальство ждёт! Самое главное милицейское начальство! — со значением приглушив голос, указал я пальцем в потолок. — Всё, до завтра, товарищи!
Протиснувшись между застывшими злодеями и не оборачиваясь на них, я свернул за угол. Затем, уже ни от кого не таясь, выдохнул с облегчением и, прибавив шагу, поспешил в сторону данилинской приёмной.
— Заходи, заходи, Корнеев! — стоило мне перешагнуть порог группы учета, как меня подстегнула громким гадючьим шипением Тонечка, — Не завидую я тебе, Корнеев. Сейчас тебе Алексей Константинович выдаст на орехи! По самое первое число выдаст! — мстительно пообещала она мне деревянных пряников от щедрот товарища майора.
— Эх, Тоня, Тоня! — с невесёлым отеческим укором покачал я головой, — Я там тебя за хорошего человека почти уже сосватал, а вместо благодарности, ты со мной так неуважительно разговариваешь! Нехорошо это, Тоня! Не по-товарищески! Я-то к тебе со всей душой!
Проговаривая всё это печально и вполголоса, я уже взялся за ручку данилинской двери.
— Корнеев, а ну стой! Погоди, я тебе говорю! — вопреки всем своими прошлым указаниям, свистящим шепотом тормознула меня Антонина, — Сергей, это ты о ком сейчас, я что-то не поняла⁈ Скажи, пожалуйста, кому ты меня сосватал? Или ты опять навыдумывал черте чего и врёшь мне? Говори, врёшь? — зелёные её глаза снова стали покрываться недоброй изморозью.
Делать было нечего и я продолжил развивать свой психологический этюд.
— Я, душа моя, за всю свою длинную и никчемную жизнь еще ни одной девушки не обманул! — не отводя честных глаз от напряженного лица Антонины, торжественно заявил я ей, — Сама же всё видела в моём кабинете!
— Но их там двое было! — растерянная барышня беспомощно оглянулась на свою командиршу, как бы ища у неё поддержки. А та уже с нескрываемым живым интересом прислушивалась к нашему разговору. — Скажи, Серёжа, ты сейчас про которого из них?
Не имея даже приблизительного представления о вкусах и предпочтениях Антонины, я решил, что судьбу лучше не искушать и подстраховаться заранее.
— А я на всякий случай сразу с ними обоими договорился! — подмигнул я античной Валентине Викторовне, в глазах которой уже плясали искры безудержного веселья, — Ты, Тоня, сама теперь выбирай! Который тебе больше понравится, с тем и пойдёшь в ЗАГС! А так они оба красивые и здоровенные! Почти, как военные… Они и пьют не много, а курить так и вовсе не начинали! Всё самое лучшее только тебе, душа моя Антонина!
Я с почти искренним сочувствием еще раз оглядел находящуюся в полной растерянности Тонечку и решительно потянул ручку двери на себя. На лобное место мне идти совсем не хотелось, но избежать встречи с майором Данилиным я сейчас не видел никакой возможности.
— Алексей Константинович, разрешите? — шагнул я в кабинет шефа, словно в ледяную прорубь.
Начальник сидел за своим рабочим столом и всем своим видом подтверждал слова Антонины. Майор Данилин был сильно не в духе. Распотрошив над пепельницей не прикуренную сигарету, он на автомате достал из пачки следующую и начал тиранить её.
— Докладывай, что там у тебя по делу? — не глядя на меня и не предложив мне присесть, распорядился он, — Насколько мне известно, ты с этой спекуляцией в тупик лбом упёрся?
Каким-то чудом вынырнув из прострации, Данилин обратил внимание на сигарету в руке и сунул её себе в рот.
— Что за херню ты мне тут подсунул⁈ — прикурив цыгарку, брезгливо ткнул он ею в лежащий на столе мой рапорт, обличающий богоизбранных адвокатов в мошенничестве. — Какая еще взятка, Корнеев⁈ И, поясни мне, зачем ты заставил Антонину зарегистрировать эту гадость? Что ты теперь прикажешь мне со всем этим делать?
На бумажку, написанную и подписанную мной, товарищ майор смотрел, как на собачьи экскрименты. С чувством гадливости. А на меня, как на лютого врага народа и изменника Родины. В грубой и извращенной форме публично изнасиловавшего Валентину Терешкову и до кучи еще его жену.
— Полагаю, товарищ майор, что действовать вам следует по установленному протоколу! — решил я придерживаться строгого официоза, — Необходимо немедленно доложить о моём рапорте подполковнику Дергачеву, а уж он пусть связывается с Инспекцией по личному составу и с прокуратурой! Если, конечно, он сочтёт это обоснованным! — осторожно указал я глазами на свой, всё еще лежащий на столе и обтруханный табачным пеплом, рапорт.
— Сука ты, Корнеев! — в дотоле пустых глазах Константина Алексеевича вспыхнуло жгучее пламя классовой ненависти, — Что ж за бля#дство такое… Ну вот ты мне всë-таки скажи по совести, как на духу скажи мне, Корнеев, за что ты меня так ненавидишь? Что не так? Может, я как-то ненароком соли тебе на хер насыпал, или на какую-то из твоих баб не так посмотрел? А?
С минуту майор сверлил меня искрящимися от неприязни глазами. Потом, видимо не рассмотрев во мне искомого, встал. И брезгливо взяв со стола двумя пальцами мой пасквиль, коротко скомандовал: — Пошли!
Глава 23
Задавать шефу вопрос «Куда пошли?» я не стал. Слишком уж воспалённым он выглядел и от того нарываться я поостерёгся. Если майор меня сейчас поведёт на первый этаж, то можно будет предположить, но только чисто теоретически, что там меня ждёт камера для временно и административно задержанных. Однако, в такой анафемский исход мне верилось слабо. По той причине, что следак Корнеев, он сейчас навроде внебрачного сына Божьего. После его, много раз анонсированного, второго пришествия. В этой поволжской области и в нынешней реальности Корнеев почти никому не подсуден. Да, я уверен, что в настоящий период и плюс еще какое-то, не очень продолжительное время, у меня наличествует почти дипломатический иммунитет. И относительная неприкосновенность. Во всяком случае, пока старик Трофимов со своей шайкой не свалит в Москву. Но мне бы очень хотелось надеяться на то, что это счастье для меня продлится несколько дольше. Чтобы меня не трогали хотя бы на протяжении всего последующего года. И я почему-то думаю, что таковая вероятность вполне реальна. Как бы оно там ни было, но всё, что для этого можно и нужно было сделать, я сделал. Так что вариант с обезьянником, по всей видимости, пока что для меня отпадает.
Ну, а в том случае, если товарищ майор задумал отконвоировать меня не вниз, а этажом выше, то это и вовсе хорошо! При этом раскладе, он меня скорее всего, намеревается доставить к начальнику нашего РОВД. К подпол