машину начальника. Поскольку Тютюнник со своим авто и подчинёнными остался в морге, на заднем сиденье «Волги» нас с Захарченко утеснил припахивающий блевотиной замполит Мухортов.
— А взлома-то не было! — задумчиво с переднего сиденья засомневался Дергачев, — Говорят, что замок утром висел на месте. Может, всё-таки санитары? Или кто-то еще из своих? — подпол повернулся к нам с Захарченко.
— Нет, товарищ полковник, не из своих, — возразил я, — Этот замок легко отверткой открывается. Или ножиком перочинным. Я сам его раз десять так открывал среди ночи, когда еще участковым жмуров привозил туда на дежурстве. Сторож, если пьяный, то он в своей домушке ничего не слышит, ты хоть обстучись к нему за ключом. Да и все дежурные менты города так делают. Открыл, занесли, направление для эксперта в карман покойнику сунул и всех делов! Там замок, как на почтовом ящике в подъезде.
— Так и есть! — подтвердил мои слова зам по опер.
— Махновец ты! — справедливо обличил меня страдальческим голосом немного оживший замполит. — И ведь смотрите, он даже не стесняется вслух, да еще при руководстве о таких вещах говорить! — продолжил товарищ Мухортов, глядя то на Дергачева, то вбок, на Захарченко. Но ни у того, ни у другого понимания он не нашел. Ответом замполиту было молчание. Не дождавшись реакции даже от меня, уязвленный Мухортов нахохлился и до райотдела больше не проронил ни слова.
— Что делать думаешь? — спросил начальник, когда мы вылезли из машины около РОВД.
— Думать буду, — честно ответил я, — Думать и дела разгребать. Для начала всех подучетников надо проверить, кто подобными делами баловался. И психбольных обязательно.
— Помощь тебе нужна? — влез в разговор зам по опер Захарченко.
Я задумался. Нечасто руководство мне предлагает помощь. Совсем не предлагает, если быть точным. Значит, надо пользоваться моментом.
— Дайте мне в оперативное сопровождение Гриненко с Гусаровым, товарищ капитан? — без всякого колебания начал я бессовестно подкладывать свинью ничего не подозревающим Борису и Стасу. — С ними я уже сработался, а тех оперов, которые сегодня с нами выезжали, я знаю плохо.
— Ты уважь Корнеева, Виталий Николаевич! — поддержал меня Дергачев, — Задрочат нас райкомовские, если мы этого говнюка в самое ближайшее время не отыщем!
— Ладно, Корнеев, забирай своих корешей, Тютюнника я предупрежу, чтобы он их к тебе направил! — не стал упираться Захарченко.
— Спасибо! Разрешите идти? — в соответствии с субординацией обратился я к начальнику райотдела.
— Иди, Корнеев! — отпустил меня подполковник, — И помни, если отыщешь мне этого п#здореза, то четыре дня отгулов тебе, как с куста! Обещаю!
Поблагодарив доброго начальника за шкуру неубитого и пока еще не найденного медведя, я зашагал к себе. Надо было как следует наморщить ум. Извращугу следовало найти в самые ближайшие дни, иначе поездка с Лишневскими в Москву будет возможна только посредством самовольной отлучки, за которой неизбежно последует моё увольнение от должности. Н-да…
Глава 22
Возвернувшись в райотдел, я сразу прошел к себе в кабинет. Тратить драгоценное время на доклады Данилину и Зуевой я не стал. Быстро заполнил карточки на возбужденное по краже у гражданина Иванова уголовное дело и отнёс их в группу учета. А потом сел составлять план расследования этого нехорошо пахнущего уголовного дела. Поскольку сатанистов я почти сразу отверг, то первоначальный анализ давал только три версии. Либо труп Рылеевой изуродовал псих, либо какой-то злобный ее прижизненный недоброжелатель. Или просто патологически дегенеративный мудак.
Если это первый вариант, то передо мной непреодолимая беда. Буде это полоумный, то тогда всё очень плохо и беспросветно. Искать такого можно не то, что годами, а десятилетиями. Клинические извращенцы — народец сплошь замкнутый и сам себе на уме. Они о своих возвышенно-эстетических слабостях прилюдно распространяться не любят. В том случае, коли это псих удовлетворил свои специфические потребности, то кроме, как через учеты, искать его бесполезно. Свою добычу он давно уже утащил к себе в норку и там с ней высокодуховно тешится. В глубочайшей тайне от всех окружающих его одноклеточных плебеев. Из-за своей примитивности не понимающих утонченного цимеса. И наслаждается он в режиме самой жесточайшей конспирации. Такой эстет, лишь только будучи на учете, и с указанием его клинической тяги к вычленению женских гениталий, может попасться мне на глаза. Другое дело, если это люмпен-маргинал, совершивший непотребство под воздействием веществ или алкоголя. Тогда шансы его найти есть. Но только при условии вложения в этот процесс серьёзных трудозатрат. Методичных и добросовестных. На счастливую случайность полагаться здесь не стоит, это не кино про спецов из МУРа.
С этими выводами, не теряя времени, я и направился к начальнику Октябрьского РОВД. Потому что только злоупотребив его властными полномочиями я мог бы рекрутировать личный состав уголовного розыска и службы участковых инспекторов. Для выполнения задуманных мной оперативно-розыскных мероприятий, коллег требовалось много и всех сразу. Да еще супротив их воли и планов.
По поведению секретарши Дергачева я понял, что в стенах приёмной начальника мой рейтинг определённо набрал несколько пунктов. Как минимум. Стоило мне только зайти, как она еще до первого произнесенного мною слова нажала кнопку селектора и сообщила своему патрону, что пришел Корнеев. Должность и звание она опустила, невольно дав мне понять, что находящееся за дверью руководство ни с каким другим Корнеевым меня не спутает по умолчанию.
«Пусть заходит!» — искаженный переговоркой голос начальника был ей ответом. Главная офисная дама Октябрьского РОВД молча кивнула мне на дверь.
В кабинете, под портретом дорогого Леонида Ильича сидели те же двое. Начальник райотдела Дергачев и всё тот же капитан Захарченко.
— Проходи, лейтенант, присаживайся! — показал мне подпол на стул рядом со своим заместителем, — Чего-то уже придумал?
— Помощь ваша нужна, товарищ полковник! — не стал я растекаться по древу, — Если хотим быстро это дело раскрыть и расчленителя поймать, то начиная с завтрашнего дня нужно прилегающие к моргу территории плотно отработать. Все жилые массивы. И отработать их надо не для отчетности и заслушиваний, а без дураков и очень качественно!
Я начал выкладывать свои соображения, а Дергачев и Захарченко принялись делать пометки в своих блокнотах.
— Годится! Ты пиши поручения, а Виталий Николаевич прямо сейчас своих оперов проинструктирует, чтобы постарались. А я с замом по службе немедленно поговорю, чтобы он участковых тоже взбодрил как следует!
Я протянул подполковнику уже заготовленные отдельные поручения и пояснилку с инструкциями.
— Здесь все прописано. Пошагово, — пояснил я Дергачеву и Захарченко, — Что, у кого, и как спрашивать, — Лишь бы опера и участковые отработали как следует. И все указанные здесь категории своего контингента. Только вот начинать спрашивать надо с завтрашнего дня. Примерно с после обеда, не раньше. Сейчас еще ничего по низам не пошло и только зря людишек всполошим.
— Молодец, толково прописано! Хорошо, согласен, завтра начнём отработку, — хмыкнул он, внимательно проглядев мои бумажки и передав их для ознакомления своему заместителю, — А сам чем сегодня по этому делу займёшься?
— Сам я, товарищ подполковник, в ИЦ прямо сейчас поеду. Буду учеты просеивать. Чем черт не шутит, может, и найду что-то похожее. Разрешите мне завтра сразу с утра в ИЦ ехать, без заезда на оперативку в РОВД? Я потом еще в психушку на Нагорную хочу за консультацией попасть и родственников Рылеевой допросить, — решил снаглеть я для пользы дела, — Одним сегодняшним днем я со всем этим никак не управлюсь!
— Ладно, сам скажи Данилину, что это я тебя завтра с утра в ИЦ отправил! — согласился Дергачев, — Что еще? — он вопросительно посмотрел на меня, — Ты говори, лейтенант, не тот это случай, чтобы стесняться, мне уже из УВД звонили по этому делу и из райкома еще дважды теребили.
— Больше ничего пока не надо, Василий Петрович. Главное, чтобы опера с участковыми, завтра-послезавтра сработали, как для себя! Чтоб качественно. — я обвел взглядом начальника и его зама.
— Для оперов я найду нужные слова, ты не волнуйся, лейтенант! — заверил меня зам по опер Захарченко, — Сам их вечером прокачаю!
— И участковые тоже, как надо сработают, Корнеев, это я тебе тоже обещаю! — в тон капитану пророкотал начальник райотдела. — Ты иди, не теряй время, ищи этого гадёныша! И прошу тебя, найди! Очень тебя прошу!
Похоже, что уже сегодня вечером я стану в глазах личного состава отделений уголовного розыска и службы участковых инспекторов Октябрьского РОВД самым нехорошим человеком. Слишком уж всё подробно и детально я расписал в своих поручениях, чтобы можно было потом свалить предстоящую их стахановщину на блажь руководства.
Я молча, не по-уставному кивнул и так же молча вышел из кабинета. Время и впрямь, сейчас было дорого. Через неделю мне предстояло конвоировать в Шереметьево профессоров Лишневских. В компании с дорогим Ильичом.
В информационном центре областного УВД меня встретили без особой радости. Но препятствий чинить не стали. Компьютерами здесь и не пахло. Пахло огромными механическими барабанами, в которых при нажатии пусковых кнопок начинали крутиться секции с картонными носителями. К одному из барабанов, содержавшему учетную информацию на криминальных психов и подвёл меня очкастый майор чахоточного типа. Форма на этом майоре сидела, как на корове седло, а сам майор сидел, когда я заявился в ИЦ, в кабинете с табличкой «Начальник информационного центра». Пока работницы этого самого ИЦ деловито, как ивановские ткачихи, сновали по залу, он самолично и исходя из моих посылов, начал шерстить массив.
Полудурков и законченных дураков, помешанных на извращенных изысках сексуальной приверженности, оказалось неожиданно много. Я едва не застонал, когда майор начал методично зачитывать мне с картонных карточек установочные данные психопатов, так или иначе отметившихся на ниве сексуальных извращений. На втором десятке он остановился. Таких безумцев оказалось немногим более трех сотен. И это только тех, которые были доказательно и обоснованно поставлены на учет. А сколько их еще гуляет по окрестностям в режиме скромного «инкогнито»! Предоставленные мне эстеты были разной направленности, разных полов и разных возрастов.