Не обращая внимания на медленно отмирающего Алексея Константиновича, Дергачев наклонился и достал откуда-то снизу располовиненную бутылку коньяка. Забыв про хорошие манеры, выдернул зубами пробку и набулькал до половины стакан с остатками остывшего чая. Как водку употребив благородный напиток, он совершенно по-пролетарски занюхал его тыльной стороной ладони.
— Чего ты застыл, работай иди! — напомнил Василий Петрович Данилину о его служебных обязанностях и убрал бутылку обратно куда-то вниз.
Беглый бэх.
От работы меня отвлекла Антонина. В кабинет она, по своему обыкновению, вошла без стука. На правах бывшей или всё еще потенциальной невесты, очевидно. Подойдя к столу, она молча и без приглашения уселась за стол Иноземцевой и вперилась в меня своим фирменным подозрительным взглядом.
В такой ситуации начинать разговор первым было бы большой глупостью. И я решил не отвлекаться от общественно-полезной, хоть и не совсем созидательной работы.
— Меня Алексей Константинович послал! — первой не выдержала Тонечка и снова многозначительно умолкла.
— Ну послал и послал, бывает! — посочувствовал я девушке, — Не ты первая, не ты последняя! — взялся я успокаивать её нехитрыми штампами начинающего психотерапевта, — Ты, главное, не грусти! А то сиськи не будут расти! — как-то сама собой вырвалась из памяти пошлость двадцать первого столетия.
Тонечка, не ожидавшая подобного пассажа, обеспокоенно обеими пригоршнями мацнула свои титьки. Которые, надо сказать, были у неё примерно третьего номера или малость поменьше.
Быстро опомнившись, она, покраснела и сложила руки перед собой на стол. Как примерная пятиклассница. Еще через секунду, окончательно пришедшая в себя Антонина уже нешутейно костерила меня. Без всякого стеснения называя хамом и мерзавцем.
— Ты чего сюда припёрлась? — не желая слушать гнусные поношения и инсинуации в свой адрес, поинтересовался я, — Если для того, чтобы безосновательно оскорблять меня, то встала и вышла вон отсюда! — ленинским указующим жестом ткнул я ей в дверь.
Антонина запнулась и умолкла. С минуту она пыталась меня загипнотизировать своими злыми глазищами, но и в этом она не преуспела. Я продолжал смотреть на неё, демонстрируя её своё полное пренебрежение.
— Меня Данилин прислал, чтобы я тебе сообщила насчет вечерней оперативки! — переломив свою гордыню, сдалась она. — Можешь, начиная с сегодняшнего дня, всю следующую неделю на оперативки не ходить! — выпалила Антонина, даже из её уст, дико звучавшую крамолу.
Сказать, что я удивился, это значит, не сказать ничего. У меня даже закралось сомнение, не пьяна ли девушка! Не хлебнула ли она красного? Или же она пытается мне таким образом отомстить за моё стойкое нежелание связать себя с ней узами брака?
— Ты, душа моя, говори, да не заговаривайся! — приглядываясь повнимательней к волнам эмоций, блуждающим по лицу Тонечки, высказался я, — Как это не ходить на оперативки⁈ Подставить меня хочешь?
— Да ну тебя! — грациозно поднявшись из-за стола, направилась на выход, зазывно покачивая бёдрами Антонина. — Нужен ты мне очень, чтобы тебя подставлять! — фыркнула она, не оборачиваясь.
Провокаторша ушла, а я погрузился в раздумья. Мадемуазель Тонечка еще та интриганка, но она не настолько беспредельная авантюристка, чтобы гадить вот так, влобовую. С другой стороны, кто может понять загадочную женскую душу? Особенно, если она считает, что её обидели? И, если так совпало, что на её женском календаре в этот момент не самые позитивные дни.
Короче, когда подошло время, я закрыл в сейф бумажки и добросовестно поплёлся по коридору, чтобы предстать пред ясные очи начальника следствия.
Когда я заходил последним в кабинет товарища майора, то заметил, как перекосилось его лицо. Произошло это именно в ту секунду, когда он меня увидел.
— Антонина! — всё с тем же непростым выражением на лице, заорал Данилин в еще не закрытую мною дверь. — Зайди!
Я шагнул в сторону своего стула, а вместо меня из-за двери материализовалась Тонечка. По тому, как она переминается с ноги на ногу и ёрзает лицом, было заметно, что чувствует она себя крайне неуютно.
— Ты передала Сергею Егоровичу то, что я сказал? — огибая меня взглядом, злобно вопросил майор свою посыльную.
— Передала! — быстро закивала головой та, — Всё, как вы велели, передала, Алексей Константинович! Слово в слово!
— В чём дело, Сергей Егорович? — через силу встретился со мной взглядом мой начальник. — Можете быть свободным! До конца следующей недели я вас освобождаю от посещений оперативных совещаний! — с большим облегчением отвернулся от меня в сторону окна Данилин, после того, как произнёс последние слова.
Я обвёл глазами притихших сослуживцев в надежде увидеть на их лицах хотя бы малую часть интересующей меня информации. Но тщетно! Почти все коллеги, за исключением трёх-четырёх, так же, как и майор, предпочли отвернуться или опустить глаза. Скорее всего, они и сами терялись в догадках.
— Есть, быть свободным, товарищ майор! — отреагировал я, не перебарщивая с подобострастием. Дабы в воспалённый разум начальника не закралась мыслишка, что я таким образом над ним глумлюсь.
После чего, уже не глядя на коллег, обошел Антонину и быстро покинул следственную Голгофу Октябрьского РОВД.
Теперь я, как мне представляется, понимал, что происходит с моим руководством. Не так уж незаметна причинно-следственная связь между сегодняшними посещениями дергачевских чертогов. Моим и данилинским визитами. Да и хрен с ним, главное, из этого нервического водевиля можно и нужно выжать максимум бонусов и преференций.
Взяв из сейфа кое-какие бумажки, я покинул здание Октябрьского РОВД. Проверился на всякий случай. Для чего зайдя в аптеку на углу, пришлось там почти десять минут поизучать ценники на витринах. После чего, загрузившись в никитинскую шестёрку, выдвинулся в сторону его гаража.
Машину на этот раз я оставил не в соседнем дворе, а в том, который через дорогу. После чего, перейдя проспект, начал неторопливое движение по «улитке», с каждым витком сокращая радиус до гаража «колбасника».
Обнаружить что-либо подозрительное, мне не удалось. Оно и понятно. Если здесь работает профессионалы из «седьмого цеха», то обнаружить их шансов у меня немного. Тем более, не имея на теле даже «щекотильника», реагирующего на УКВ-переговоры топтунов.
Однако, еще не вечер и до назначенного времени почти два часа. Значит еще какое-то время будем бить ноги. Вот только сначала нужно ненадолго заглянуть в никитинский гараж. Я давно уже усвоил, что самые удачные и эффектные экспромты получаются после тщательнейших расчетов и множества пошаговых их репетиций.
В гараже я задержался не более, чем на двадцать минут. Судя по так и стоявшим на верстаке золото-валютным запасам, второго комплекта ключей у Никитина действительно не было. Тщательным образом заперев калитку в воротине на оба замка, я быстро покинул место будущей встречи. Изменить которое, до двадцати ноль-ноль уже не получится.
Целый час я наматывал круги, запахнувшись в серую фланелевую хламиду пенсионерского стиля, которую специально приобрёл по пути сюда от райотдела. Почти восемь рублей убытков, но зато это чудо советского легпрома, вкупе с лоховской кепкой и слабо-диоптрийными очками, делали меня другим. Кем угодно, но не лейтенантом Корнеевым.
Контрнаблюдение за объектом «Гараж» я обнаружил за тридцать четыре минуты до оговоренного времени. Осуществлялось оно вопиюще непрофессионально. Из чего в моей голове спроецировался вывод об отсутствии квалифицированных и по-настоящему доверенных кадров у спёкшегося бэха. Если бы у майора Никитина был хотя бы один толковый фискал или внештатник, было бы иначе. Он бы эту, разодетую в дорогие разноцветные тряпки профуру, к своему оперативному мероприятию не привлёк. Особа, лет тридцати, сидела на лавке детской площадки и непрерывно крутила головой, сканируя две арки, ближайший проезд и, разумеется, сам гараж.
Дождавшись за углом соседней пятиэтажки до без пяти восемь, я, неспеша двинулся через двор к гаражному ряду. Подойдя к нужным воротам, я начал неторопливо отпирать замки калитки. При этом я не оставлял без внимания рыжеватую Мату Хари среднего нечерноземья.
Я уже тянул на себя металлическую дверь, когда кося правым глазом, заметил, что мимо шпионки медленно прошагал её резидент обэхээсной наружности. На его брошенный в сторону разноцветной дамы взгляд, доморощенная «семёрочница» вскочила с лавки и, подойдя к своему «колбасному» Штирлицу, что-то зашептала.
Подивившись невысокому профессионализму охранно-экономической службы городского УВД, я с досадой сплюнул на асфальт и шагнул через порог воротины. Щелкнув выключателем освещения, я принялся ждать, когда «колбасный» конспиролог почтит меня своим присутствием.
Показавшийся в калитке майор Никитин, держал в левой руке самый настоящий пистолет Макарова.
П#здец, девушки, мы приехали! Интересно, когда он его взял наизготовку? Многих обывателей этого двора он успел возбудить своими экзерсисами с этой убийственной оснасткой?
— Руки подними! — снова ощущая себя старшим начальником, скомандовал Игорь Евгеньевич, — и держи так, чтобы я их видел!
Н-да, вот это дебил! Всем дебилам дебил! А ведь он, сука, пришел меня убивать.
Глава 16
Терзать столь ранимую обэхээсную душу майора Никитина и тем самым подвергать себя опасности преждевременной летальности, мне не хотелось. Поэтому с исполнением поступившей команды я медлить не стал и руки свои поднял. Но не высоко, а так, символически, примерно на уровне груди. В левой руке у меня, как была, так и осталась папка с бумагами. Которые я специально захватил, чтобы этого перевозбудившегося придурка с ними ознакомить. Как раз для того, чтобы он проникся пониманием, что я не тот, в чью сторону можно щелкать зубами и направлять оружие.
— Ну, поднял! — медленно повернулся я лицом к своему пленителю, — Дальше-то, что? Ты бы лучше дверь за собой прикрыл, а то неровён час, кто-нибудь полюбопытствует и сюда заглянет. И дуре своей рыжей скажи, чтобы перед воротами не маячила, незачем нам внимание привлекать!