Не прельстились деньгами и славой,
Избежали бессмысленных мук, —
Они совестью русскою стали,
Воплощением попранных прав,
И за то их преследовал Сталин,
На другие дела наплевав.
И за то прогрессивные силы
Их пристроили у сапога,
И сказали: вот совесть России!
А Россия сказала: ага.
Хоть некстати нам эта обуза,
Для комплекта возьмем и ее:
Фрицы, ляхи, татары, французы,
Комиссары, ворье и гэбье, —
Коль прикажут – прокормим и совесть,
Для оброка распахнут амбар.
Нынче совесть в наместниках – то есть,
Жрет немногим побольше татар.
Вороватая, жадная, злая,
С длинной шеей и гибким хребтом,
Она нищий народ презирает —
Лишь за то, что делила с ним дом.
Перед новым начальством попляшет,
Для подачек готовя карман,
В голове ее манная каша,
В узких глазках – тоска и туман.
Вы так, а я наоборот
Вы так, а я наоборот —
Вот что сойтись нам помешало.
Что делать? Все идет вразброд,
Туда-сюда, и как попало.
Мои извилины кривы,
Что для меня, поверьте, драма.
И их не выпрямить, увы —
Горбатого исправит яма.
Ах, как же были правы вы:
Вредит ненужная бравада —
И не сносить мне головы,
Да и носить ее не надо.
Песенка тулуз-лотрека
Я проклят богом и людьми,
И только тем я жив,
Что каждый вечер пью с блядьми
Густой аперитив.
Беру цилиндр и плащ свои,
Держу я путь в бистро,
И там отравленней змеи
Скользит мое перо.
Я с вами слишком долго жил
И знаю, что почем.
Вот председатель левых сил —
был раньше стукачом.
Вот этот жирный либерал,
Румян, речист, умен —
Приют сиротский обокрал,
Чтоб содержать притон.
Вот этот бравый демократ
Не любит произвол —
Он ценит антиквариат,
Как меньшее из зол.
Вот дама, чудно хороша,
Но накладная грудь,
И в ней отсутствует душа —
В протез не протолкнуть.
Вот этот, с внешностью портье,
Эстет и педераст,
Принципиален он в белье,
Но родину продаст.
Вот автор яростных статей —
Гневлив и справедлив —
Скрывал полжизни, что еврей,
Но смылся в Тель-Авив,
А та, что будто бы моя,
Сменила трех мужей,
И многие в моих краях
Зовут ее своей.
Я это все нарисовал,
А мне сказали: ложь.
У общества есть идеал,
А ты в него плюешь!
На лоб усталость мне легла,
Морщины на виски,
Ведь в древе змея много зла
И много в нем тоски.
В искусстве, как и на войне,
Задания просты:
Работай по уши в говне
И не беги в кусты.
Письмо Андрею Наврозову, колумнисту журнала «Сноб»
Когда в бараке цвет нар розов,
Весь лагерь кажется милей,
Возьмем же краски, друг Наврозов:
И нам за труд дадут рублей.
Страшат нас клиники неврозов
И безработицы оскал,
Наймемся в снобы, друг Наврозов,
Какой ни есть, а все причал.
Среди кондратьевских морозов,
Когда жирует только вор,
Дензнаки нам дают, Наврозов, —
Чикагской школы пестрый сор.
И просят-то взамен немного
Интеллигентного нытья,
И судят-то не слишком строго —
Любая подойдет статья.
Рецепт мой прост: щепотка знаний,
(Щепотка – снобу в самый раз),
Немного умственных дерзаний,
Немного иностранных фраз,
Набор из нужных убеждений,
Вокабуляр пристойных слов:
Заучивая их, потей, но —
Их знать обязан всякий сноб!
Слегка польстить домохозяйке —
Мол, развита не по летам,
А что до сада и лужайки —
То высший вкус явила там.
Большевиков бранить почаще,
И Сталину пощады нет —
У нас едва не отнял счастье,
Усатый этот людоед.
А дальше – толстыми ломтями
Про виски, виллы, яхты, спорт,
Про то, что вы купили сами,
А что сосед вам достает.
Про то, что модно и удобно,
Что лучше пить из местных вин,
Как чувствовать себя свободно,
Когда ты мира гражданин.
Когда тебя объявят в розыск
За спертый пенсионный фонд,
Какую надо выбрать позу,
Чтоб оправдал тебя бомонд?
Слегка затронуть тему Бога
(тут важно не пересолить),
Об эмиграции немного —
Как нам в чужих пенатах жить.
О географии – но в меру,
Тут надо тонко понимать:
Места есть, о которых сэру
Совсем и не пристало знать.
Но есть зато такие виды,
Где на прибрежной полосе
Враз расцветают индивиды
В демократической красе!
Там перед партией не гнутся,
Не нужно пурпур целовать,
И целлулоидного пупса
Орлом державным называть.
Без революций, без голодных,
Без коммунистов и бомжей,
Без горя, слез и бед народных —
Лишь с кризисом неплатежей.
Туда, туда, где жирно кормят,
Где ярче золото блестит,
Где о согражданах не помнят,
Где сам собой проходит стыд.
Где чувство гордости особой
Теснит откормленную грудь,
Где каждый мнит себя особой,
Отличной от других чуть-чуть.
Где радость личного комфорта
Определяет смысл в судьбе,
Где сочный кус большого торта
Сам тянется к твоей губе.
Окна Роста
В стране победившей буржуйской морали
В Маяках нуждаться давно перестали.
Сегодня другие ориентиры:
Концептуализм и розовые сортиры.
Вместо основоположников – нефтяные боссы,
Вместо большевиков – единороссы,
Вместо экономики – взятки и фарт,
Вместо искусства – салонный авангард,
Вместо футуристов – Абрамович и Собчак,
А вместо коллективного хозяйства – общак.
Расплылось в улыбке мещанское мурло:
Наконец Присыпкину повезло.
Теперь он не просто вонючий клоп —
Он цивилизации и прогресса столп!
Он историю засунул в жилетный карман,
Менеджер гуманизма и демократии пахан.
Он всему мирозданию выписал рецепт,
Как революцию посадить на цепь!
Но с тревогой косится на небеса:
Дожрать бы всех рябчиков за полчаса!
Маркса отменили – ушло полбеды,
А Будду с Христом девать куды?
Не накопишь столько рублей,
Чтоб дать взятку Эразму и Рабле.
Не зря боитесь – на вас толпой
Придут Микеланджело, Ван Гог и Толстой.
Маяковский, Маркс, Кампанелла и Мор
Для вас приготовили надежный клопомор!