Он сказал Ходе, что не следует звонить в полицию или делать что-то еще, пока он сам ей не позвонит. Надо подумать, но в каком ключе? Его собственном или заимствованном у Хофмана?
Ферриса придавила тяжесть обрушившегося на него события. Он допустил это. Алису похитили. Кто-то вломился в ее квартиру и увез ее. Феррис попытался рассуждать логически. Следует ли позвонить офицеру службы безопасности посольства, чтобы тот вызвал полицию? Это стандартная процедура для всех американцев, находящихся за границей. Или позвонить в отделение ЦРУ и вызвать сюда своего заместителя, вместе с представителем ФБР из посольства? Чтобы они провели экспертизу, прежде чем сюда приедут иорданцы и все испортят. Или позвонить Хани и попросить у него помощи в специфическом деле? Потом он решил, что надо сделать все эти три звонка. Черт с ней, с оперативной секретностью. Это ерунда по сравнению с Алисой. Единственной ошибкой сейчас будет не сделать все возможное, чтобы спасти ее.
Первой прибыла команда из посольства. Агент ФБР быстро осмотрел квартиру, взял пробу крови с пола и снял отпечатки пальцев с кухонного стола, поскольку нападение, очевидно, произошло на кухне. Пока они собирали все улики, Феррис сидел на софе, уткнувшись лицом в ладони. Начальник оперативного отдела, его заместитель, сел рядом с ним. Он был старше Ферриса и раньше иногда позволял себе колкости в его адрес, но не сейчас.
— Это твоя девушка, так? Что я могу сделать? Просто скажи. Сейчас не до правил.
— Не знаю, — ответил Феррис. — Боюсь, что случилось что-то по-настоящему скверное.
— Можешь рассказать об этом?
— Не сейчас. Это слишком сложно. Слишком много таких вещей, о которых не знаешь ни ты, ни остальные. Думаю, ее похитили.
— Хофман хочет с тобой поговорить. Я сразу же позвонил ему после разговора с тобой. Он хочет, чтобы ты как можно скорее поговорил с ним по защищенной линии.
— Не сейчас, — сказал Феррис, покачав головой. — Мне надо подумать.
— И тем не менее. Он не обрадуется.
Заместитель положил ему руку на плечо. Видимо, он хотел сказать что-то еще, но не стал. Феррис был прав. Он слишком многого не знает.
Спустя пару минут приехал Хани Салам с командой экспертов из УОР. Они оцепили место происшествия, натянули пластиковые перчатки и принялись за дело. Щелкали радиостанции, по которым они вызывали помощников. Из услышанного Феррис понял, что на дорогах уже разворачиваются посты и пропускные пункты, чтобы задержать машину, в которой могли увезти Алису. Сквозь окно Феррис увидел стоящих снаружи иорданских спецназовцев в темно-синей форме.
Хани подошел к Феррису, сидевшему у дальней стены гостиной, среди зеркал и красного дерева. Иорданец поцеловал американца в обе щеки. Феррис увидел на его лице искреннее сострадание и наконец-то позволил себе расслабиться. Его глаза наполнились слезами, и он уткнулся в плечо Хани. Тот мягко похлопал его по спине, как ребенка.
— Все будет хорошо, — несколько раз повторил он.
Феррис долго молчал, с закрытыми глазами, пытаясь понять, что же теперь делать. Наконец, открыв глаза, он позвал Хани в спальню, чтобы поговорить наедине. Заместитель и агент ФБР пошли было за ними, но Феррис махнул им рукой. Закрыв за собой дверь, он отошел к дальней стене спальни. Подойдя к телефону, стоявшему у изголовья кровати Алисы, он снял трубку с базы, а потом отсоединил базу от линии. Их никто не должен подслушать. Потом он сел на край кровати и жестом показал Хани на место рядом с собой.
— Мне нужна помощь, — немного дрожащим голосом сказал Феррис. — Вы мне поможете? Я должен знать это прежде, чем мы начнем разговор.
Иорданец кивнул. Он был одет, как обычно, элегантно, но лицо его было мрачным.
— Думаю, я знаю, что произошло, — сказал Феррис. — И боюсь этого.
— Рассказывай. Мы найдем ее, если ты нам поможешь.
— Думаю, ее похитили люди «Аль-Каеды».
Хани слегка покачал головой:
— Зачем им это? Твоя подруга — социальный работник. Работает с палестинскими детьми. Ведь так? Зачем она нужна кому бы то ни было?
Феррис понял, что они вторгаются на запретную территорию. Надо было сначала позвонить Хофману и выработать план игры. Но, думая обо всех правилах и требованиях работы ЦРУ, Феррис почувствовал, как на него накатывается волна отвращения к самому себе. Именно эти правила и методы привели к тому, что он подверг Алису опасности. Нужно говорить с Хани сейчас, заручиться его поддержкой, пока не поздно.
— Послушайте и попытайтесь забыть о том, что не касается Алисы непосредственно. По дружбе, пожалуйста. Сможете это сделать?
— Конечно, дорогой. Я всегда был твоим другом. Даже тогда, когда ты не был моим другом.
— Хорошо. Причина, по которой они похитили Алису, в том, что она знакома с человеком, с которым мы работали. Иорданский архитектор, о котором мы говорили, Омар Садики.
У Хани расширились глаза.
— Она его знала? Садики, подозреваемого в организации взрыва в Инкирлике? Как это вы с ним работали? Как такое могло случиться, дорогой? Ты хочешь сказать, что он ваш агент?
— Не спрашивайте. Не сейчас. Но я уверен, что, когда на Новый год Садики исчез, это не было бегством. Его схватили члены сети «Аль-Каеды», чтобы узнать, что ему известно. Они выбьют из него все его связи с американцами. Они не найдут нашего следа, он слишком хорошо замаскирован, но выяснят, что он поддерживал дружеские отношения с Алисой Мелвилл. Она часто встречалась с ним по делам их благотворительного фонда.
— Извини, дорогой. Мне очень жаль, — внезапно сказал иорданец.
Это было худшее, что он мог сказать. Оно подтверждало наихудшие опасения Ферриса насчет ситуации, в которой оказалась Алиса. Помолчав, иорданец продолжил:
— Она на тебя работала, эта Алиса? Под прикрытием? — спросил он.
— Ради бога, нет. Алиса ненавидит ЦРУ. Она работает в этой своей негосударственной организации, пытается помогать людям. И это не прикрытие. Самая настоящая работа. Она выглядит именно тем человеком, каким и является.
— Но кто-то может подумать, что она работает на Управление?
— Да, — ответил Феррис, глядя на Хани.
— Они могут так думать, поскольку она знакома с этим парнем, Садики. И знакома с тобой.
— Да, — едва слышно, с горечью в голосе повторил Феррис.
— Тогда тебе необходимо быстро найти ее. Прежде, чем они применят какие-нибудь нестандартные методы, чтобы получить от нее информацию.
Фраза о «нестандартных методах» потрясла Ферриса. Он схватил иорданца за руку:
— Пожалуйста, Хани, помогите мне. Я не смогу спасти ее без вашей помощи.
— Это не уловка?
Жестокий вопрос, но с учетом того, что произошло пару месяцев назад, вполне законный. Где-то в глубине души Хани продолжал злиться. Сидя на кровати, Феррис снова уткнулся лицом в ладони, беспомощный и жалкий.
— Прости меня, Роджер. Извини, что я сказал это, — добавил Хани, обняв Ферриса за плечи. — Конечно, я помогу. У нас есть пара глубоко засекреченных источников в «Аль-Каеде», с которыми мы можем быстро связаться. Мы используем их только в чрезвычайных ситуациях, но сейчас ситуация именно такова. Если Алису Мелвилл захватила «Аль-Каеда», они сообщат нам об этом. В этом я уверен. А вот скажут ли они, где она находится, не знаю. Давай-ка я пойду поговорю со своими людьми и возьмусь за дело.
Он потянул Ферриса за руку, чтобы тот поднялся:
— Давай. Встань прямо. Бог испытывает тебя. Он владыка, а ты — раб его. Абд-алла. Раб Божий. Так мы говорим. Ты не сбежишь от своей судьбы. Ты должен сохранять веру. Так что пойдем и поговорим с моими людьми. Мы начинаем прямо сейчас. Будь крепок. Если люди увидят, что ты слаб, они только еще больше испугаются.
Феррис прошел в ванную, умылся и вернулся в гостиную, где собрались остальные.
Глава 31
Амман, Вашингтон
За ночь песчаная буря разыгралась не на шутку. Горячий ветер дул с Саудовской Аравии, неся с собой тучи песка, растянувшиеся в воздухе на сотни километров. К вечеру автомобильное движение в Аммане почти встало. Все включили противотуманные фары, но даже с ними машины было видно только вблизи. Магистрали и кольцевые дороги превратились в сплошные пробки, призрачные флотилии неподвижных машин были похожи на эскадры грузовых кораблей, вставших на якорь в густом тумане. Немногочисленные пешеходы замотали головы в куфии и шли, наклонившись против ветра. Их лица было невозможно разглядеть, только глаза в узких просветах между платками и шарфами. Ничто не ездило и не летало. Идеальная погода для похитителей, мир, наполненный красно-коричневым туманом, в котором можно спрятать практически все, что угодно.
Феррис провел в посольстве почти всю ночь, ожидая хоть какой-то информации. Вечером он связался с Хофманом по защищенной телефонной линии, после того как наконец уехал из квартиры Алисы. Сначала Хофман говорил раздраженно из-за его опоздания, но вскоре он понял, что Феррис совершенно не в себе, и сбавил тон. Извиняться он не пытался. Сказал, что Управление привело в действие все резервы, чтобы найти Алису Мелвилл. Но суть дела была в том, что надо искать ее так, чтобы люди, ее пленившие, не заподозрили, что она является, по словам Хофмана, «важной персоной».
— Мы найдем ее, — сказал Хофман. Он пытался обнадежить Ферриса, но почему-то его слова повергли Ферриса в еще большее отчаяние. Ему пришлось положить трубку на стол и ждать, пока Хофман не позвал его: — Эй, ты там где?
Тогда Феррис взял трубку. Хофман сказал ему, что надо поспать. Феррис согласился. Но он знал, что, даже если он ляжет на софу в кабинете, он не заснет. Перед глазами будет Алиса. Связанная, в багажнике машины или в каком-нибудь пустом подвале. Или еще хуже. Что ее допрашивают. Выкручивают руки, все больше, и вот рука не выдерживает и ломается.
— Знаешь, приятель, тебе следовало рассказать мне об этой Алисе. В том смысле, что она знакома с Садики. Тогда бы мы ее на время припрятали.
Феррис не ответил. Он знал, что Хофман лжет. Он ничего такого не сделал бы. Он просто выгораживает себя после всего, что произошло. Голос Ферриса дрожал, он не мог сдержать себя.