П е т р е. А как же? Я вот учусь на юридическом, а собирался подавать документы в Институт физкультуры. Это мне было по душе, хотя я не рассчитывал стать знаменитым, как Нэстасе{119}… Но я мог по крайней мере попытать счастья. Так нет же, пришлось поступить на юридический, — он тебе позвонил и сказал, что это весьма перспективная профессия.
М а р к у. В этом отношении он был прав. То есть в этом отношении тоже.
П е т р е. Он всегда прав.
М а р к у. Он мой друг. Мы вместе сидели в окопах. (Торопливо.) И Мелании он может оказать содействие.
П е т р е. Теперь я начинаю понимать!.. Ты очень занят и решил, что Онига как раз располагает достаточным временем и энергией, чтобы прийти на помощь Мелании…
М а р к у. Ничего ты не понимаешь… Мне жаль тебя, мальчик!
П е т р е. Как знать, с его энергией и связями он еще, чего доброго, сделает из нее великую скрипачку…
М а р к у. Ты ничего не понимаешь и горячишься… Только это и умеешь…
П е т р е. Да, это я умею… А ты, разве ты немного не витаешь в облаках?.. И частенько отстраняешься от повседневных дел?.. Я понимаю, ты человек незаурядный, ученый, твоя работа тоже особенная, ты пользуешься уважением окружающих, и, чего греха таить, я тебе даже завидую… Но все это не освобождает тебя от обязанности время от времени спускаться на землю, где живет наша семья и где ты возложил на маму решение всех вопросов, хотя иной раз действовать надо было именно тебе… Хотя бы история с этим несчастным садом, куда сейчас нам даже ступить нельзя, поскольку это собственность соседа. Явись ты тогда в суд, и сад принадлежал бы нам. Но как раз в тот день, когда слушалось дело, тебе приспичило задержаться в лаборатории, а когда ты опомнился, сосед по решению суда уже был хозяином сада.
М а р к у. Зачем тебе сад?..
П е т р е. Не знаю… Просто так, из принципа… у всех соседей есть сады. Так принято в любом… городе…
М а р к у. Договаривай. Ты ведь хотел сказать — в любом провинциальном городке, правда?.. Ты понятия не имеешь, Петре, как много значит для меня этот город. Для моих исследований… Что бы ты ни говорил, он для меня — все. Это мой мир…
П е т р е. Куда наконец соизволил пожаловать Онига. Строитель!.. Человек, для которого изложить принципы типового строительства все равно что для нас — пошевельнуть мизинцем.
М а р к у. Мой бывший боевой друг.
П е т р е (передразнивая). С войны сорок четвертого. Со второй мировой войны. После которой пришел мир. Длительный мир!
М а р к у. С тобой невозможно серьезно разговаривать.
Слышится шум, Л и я выходит из-за ширмы.
Л и я (виновато). Вообще я хотела выйти на веранду, но…
П е т р е. Вас бы ожидал сюрприз. (Отчетливо.) Знаете, нашу дверь на веранду забили гвоздями.
Л и я. И, вероятно, это сделали не вы.
М а р к у (прерывая разговор). Кто хочет выпить что-нибудь?
П е т р е (продолжает). Я всегда восхищался людьми, которые все понимают с полуслова. Вы, кажется, относитесь к их числу. (Неясно, серьезно ли он говорит или посмеивается над ней. Он часто разговаривает в такой манере, и это свойственно его сложной, противоречивой натуре — он то серьезен, то склонен к пародированию.) Что же вы думаете по этому поводу?
Л и я (нерешительно). Во всяком случае, если мое присутствие вам помешало…
М а р к у. Не беспокойтесь. Ваше присутствие — приятное явление в этом доме. Но я ведь задал вам вопрос… Разве виночерпий не предлагал вам налить?
П е т р е. Отец, дай же ей ответить!
М а р к у (подает Лии стакан). Пейте, девушка… пейте. Это ром. Кубинский ром.
Л и я. Ответить?.. По поводу чего?
П е т р е (с легкой иронией). По поводу сада. Не так уж важно, чтобы вы ответили, но это представляет интерес с принципиальной точки зрения.
Л и я. Почему именно я должна ответить?.. Извините, но мое присутствие здесь…
П е т р е. Вот-вот!.. Много лет я не мог понять, почему мне не нравятся некоторые фильмы и репортажи. Посмотришь их, и затем кажется, что они говорят: «Извините нас, но наше присутствие здесь»…
Л и я (чуть раздраженно). По-моему, всем должно быть ясно: не надо рассчитывать на то, что кинематограф и актеры разрешат все ваши семейные неурядицы. (Прежним тоном.) Извините меня, но я сказала то, что думаю.
М а р к у (с удовлетворением). Вы очень хорошо сказали… Прекрасно.
П е т р е (чеканя слова). И — тогда — вы — лишь — снимаете — их — на — пленку.
Л и я. Что?
П е т р е. Неурядицы. Вы их не разрешаете, а только снимаете на пленку.
Л и я (после короткой паузы). Я сожалею, что стала свидетельницей спора, который меня не касался.
М а р к у. Касался, не касался, принимайте все как есть. А вот Петре не всегда надо принимать всерьез.
П е т р е (раздумывая, продолжать ли разговор). Это, пожалуй, так. Меня не волнует телевидение. И поставим на этом точку.
М а р к у (довольный). Наконец-то!.. Я хочу, чтобы сегодняшний день был прекрасным днем. (Смотрит на настенные часы и присвистывает от удивления.) Уже скоро… Пойду к Оане. А насчет интервью мы договорились, да? Вы берете два.
Л и я. Раз вы так настаиваете, то возьму одно.
М а р к у. Одно??!
Л и я. У приятеля, которого вы ждете. Первое уже готово.
М а р к у. Как?
Л и я (разводит руками). Магнитофон все-таки был включен.
М а р к у (сначала пораженный, затем с восхищением). Ничего не скажешь… (Идет к двери.) Как бы вы тут не растерзали друг друга!.. (Выходит.)
Продолжительное молчание.
П е т р е (глядя на Лию). Отправляется в двенадцать часов.
Л и я. Что вы сказали?
П е т р е (вызывающе). Поезд. Ведь вы не хотите опоздать на поезд?
Л и я (соглашаясь с тем, что ее поняли). Откровенно говоря, не хочу.
П е т р е. Вас, вероятно, ждут в Бухаресте. И у вас ощущение, что здесь вы зря теряете время.
Л и я (не включаясь в игру). Неужели? (Возвращается к сути дела.) Правда ли, что ваш отец охранял склад оружия в горах вместе с…
П е т р е (с досадой). Да… да… да… И не спрашивайте меня, почему я сыт по горло этой историей. Я думаю, что отец стал идолопоклонником, хотя не признается в этом… Не видеть человека много лет и сохранить по отношению к нему ту же любовь, дружбу, преданность, восхищение. Чего ради? (После короткого молчания, возобновляет атаку.) Вам двадцать три года, правда?
Л и я. Почти.
П е т р е. Жених есть?
Л и я (утвердительно, но не очень уверенно). Возможно.
П е т р е. Он работает на телевидении, да?
Л и я(держа стакан у рта). Ага… (Пауза.) Что вы еще хотите узнать? Какие сигареты он курит?.. Какие галстуки любит? Вам ведь надо лишний раз доказать свою проницательность и подчеркнуть дурной вкус ваших ближних мужского рода.
П е т р е. Все это я и без вас знаю: он курит «Снагов» или «Мэрэшешть»{120}, а раза два-три в неделю покупает пачку иностранных сигарет, чтобы пустить пыль в глаза, не так ли?.. Да, это так, ответите вы. Ваше спокойствие меня удивит, более того, раззадорит, и я скажу, что для самолюбия посредственного мужчины вполне достаточно пускать пыль в глаза один-два раза в неделю.
Л и я. Вам этого было бы недостаточно.
П е т р е. Знаете, что мне в вас не нравится? Излишняя самоуверенность. И уверенность во мне. То есть уверенность, что этот пока еще туманный диалог потечет по определенному руслу. Вот вы сидите в кресле и будто говорите: «Пойдет такой-то кадр из такого-то фильма. А сейчас последует реплика номер пять из диалога «внезапно влюбившегося сердца».
Л и я (смеется). Или «ария возбужденного петуха».
П е т р е (бросает на нее растерянный взгляд, хочет нагрубить, но передумывает). Да… что-то в этом роде. (Резко меняет стиль разговора.) Не могли бы вы сойти с королевского трона известных и скучных ритуалов, которым вы подчиняетесь в силу соображений о наивысшей пользе, слегка отдающих снобизмом?.. Зачем? А затем, что я тоже, может быть, скажу что-нибудь интересное… неожиданное, смешное даже… Или мне удастся удачно сострить, черпая вдохновение в ваших красивых коленках и в интеллекте, который от них исходит. (Этот стиль разговора ему вдруг наскучил, и он поправляет себя, как режиссер на репетиции трудной сцены.) Нет, нет, нет! И это избито!.. Лучше я вам буду отвечать на любые вопросы насчет отца. (Цитирует, больше для себя.) «Надеюсь, я не испортил настроение госпоже Эллиот».
Л и я. Что это?
П е т р е. Реплика из глупой пьесы. Она мне нравится, потому что абсолютно бессмысленна.
Л и я. Вы часто бываете в театре?
П е т р е. Всякий раз, когда портится телевизор.
Л и я. Извините меня. Ответ достоин вопроса. Я немного устала. Дорога сюда, это ожидание…
П е т р е. Зато ожидание увенчается успехом. Когда придет Онига, вы явитесь свидетельницей встречи Буффало Билла{121} и его брата по крови Виннету{122} в пенсионном возрасте. Встреча с гиканьем, кострами, плясками на вершинах Скалистых гор, которые наконец электрифицированы совместными усилиями этих двух людей.
Л и я. Вы довольно забавно пародируете. Не помню, в каком фильме я видела такой персонаж.
Петре делает жест отвращения.
Вы довольны?
П е т р е. Откровенно говоря, я уже сожалею, что паясничал. «Это была минута хорошего настроения; вообще-то мой критический склад ума не становится достоянием посторонних, но я сделал исключение, потому что сначала вы мне понравились». Следует цитата в цитате: «То было благоухающее дуновение чувства, но аромат развеялся и скука вновь захватывает владение, где начертано мое имя».