(удивленно). Как?
М а р к у. Как-то странно… Будто ты разглядываешь что-то незнакомое.
Несколько секунд они смотрят друг на друга не двигаясь. Вдруг раздается звонок.
(С суетливой радостью.) Слышишь… Это он!.. Он!..
П е т р е (торопливо и тихо, будто боится, что его услышит звонивший). Право же, отец!.. Почему ты воспринимаешь его таким, каким он был когда-то, и упорно не хочешь видеть его таким, каким он стал сейчас… Проявляешь к нему чрезмерное уважение, весьма тягостное, когда речь идет о воспоминании.
М а р к у. Иначе нельзя… Он мой друг.
Снова раздается звонок.
(Направляясь к двери, кричит.) Приехал! Оана!.. Слышишь?.. Онига приехал.
О а н а появляется на пороге. За ней М е л а н и я и Л и я.
П е т р е (который успел выглянуть в окно). Нет… Это сосед!..
М а р к у. Сосед?!!
П е т р е (победоносно шествует к двери и распахивает ее). Прошу вас…
Нерешительно входит с о с е д. На нем широкое пальто, в котором он выглядит очень неуклюжим; кажется застенчивым, стыдливым.
С о с е д. Извините за беспокойство… (Достает из кармана листок бумаги.) Вам телеграмма. Мне передал ее почтальон, когда я шел домой. А я поднялся к себе и забыл вам ее принести.
Марку берет телеграмму и распечатывает.
О а н а (успокаивая соседа). Ничего, ничего, не надо волноваться.
С о с е д (настаивая). Понимаете… Я поднялся к себе, принялся за чтение и совсем о ней забыл. (Очень смущен.)
О а н а. Не огорчайтесь. Бывает.
С о с е д. Да, но видите ли!.. Если бы не положение, создавшееся из-за сада… Мне не хотелось бы, чтоб вы думали, будто я это сделал нарочно. (Хочет удалиться и вдруг высказывает то, что его мучает.) Знаете, я давно хотел вас спросить, почему вы не выходите… (жест в сторону окна) в сад… Я весь день на работе, прихожу усталым по вечерам, у меня нет желания сидеть на воздухе, сразу заваливаюсь спать. (Смущенно смеется, будто устыдившись какой-то глупости.) Вообще-то… вся эта старая история оказалась… сущей ерундой. Может быть, забудем ее? Тем более что я… (Доверительно.) И цветы стали вянуть. Одним словом, как хотите, но цветы пропадают, жаль ведь… Ну вот, я ухожу. (Быстро идет к выходу. Оборачивается.) Извините меня, пожалуйста, за беспокойство… А насчет сада — подумайте еще… (Выходит.)
П е т р е (передразнивая его). Извините меня, пожалуйста, извините меня, пожалуйста, но цветы пропадают, жаль ведь…
О а н а. Он, может быть, от чистого сердца…
П е т р е. Разве ты не поняла, чего ему надо? Теперь он хочет, чтобы мы ухаживали за его цветами… Какое лицемерие…
М а р к у (сложив телеграмму, кладет ее на стол; хрипло). Он не приедет… Не может приехать. В другой раз…
П е т р е (удовлетворенно смеется). Этого следовало ожидать.
О а н а. Петре!
П е т р е. Петре! Петре!.. Вечно вы меня одергиваете… Но сейчас я ни в чем не виноват. (Поворачивается спиной.)
Марку подавлен полученным известием.
М е л а н и я. В детстве я больше всего любила рождество. Не так сами праздники, как подготовку к ним. Отец брал меня с собой в лес, за елкой; в этом я видела что-то прекрасное, величественное, и мороз и метель были нипочем, раз уж привозили с гор красавицу елку. А сейчас у меня впечатление, будто я возвращаюсь из леса, но без елки.
О а н а. Ты уже не ребенок, Мелания. Тебе пора привыкать к поездкам, откуда возвращаются без елки.
Пауза.
Л и я (решительно). Я должна идти.
О а н а. Но ужин готов.
П е т р е. Ее поезд уходит через полчаса. И она не хочет опоздать.
Л и я (собирается уходить). До свидания.
О а н а. Всего хорошего.
М е л а н и я. До свидания.
Л и я. До свидания, Петре.
П е т р е. Я провожу вас.
Лия направляется к выходу.
М а р к у (будто только что вспомнил). А посылка… Вы не берете ее с собой?
Л и я (удивленно). Но это же не моя посылка. (Поняв всю нелепость предложения Марку.) Почему именно я?
М а р к у. Потому что, оказывается, это вовсе не сюрприз Ониги. (Пауза.) И все-таки Онига мог бы… (Снова подходит к посылке.) Что же это? (Смотрит на Меланию.) Ты не знаешь, как она сюда попала?
Продолжительное молчание.
И ты, Петре, не знаешь?
П е т р е. Нет.
О а н а (нерешительно). И все-таки…
М а р к у. И все-таки — что?
О а н а. Почему ты решил, что это сюрприз Ониги?
М а р к у. Что же это еще могло быть? (Хочет подойти к посылке, но останавливается.)
М е л а н и я (резко). Я поднимусь к себе.
М а р к у. Иди… Не беспокойся. (Подумав.) Стало быть, это не сюрприз.
О а н а. Потому что Онига не приехал. Не смог приехать.
М а р к у. Но почему он не смог приехать? (Испугавшись своей горячности, возвращается к посылке.) Меня больше выводит из себя то, что никто не знает, как здесь оказалась эта посылка. Кому она нужна? Кто просил ее присылать? (Помолчав, раздраженно.) Отвечай же, я спрашиваю… (Кричит.) И не говори так много об Ониге.
О а н а (устало). Бывают вещи, существующие помимо нашего желания.
М а р к у. Неужели?
О а н а (устало объясняет). Бывают вещи, которые ты ни у кого не просишь, ты их не желаешь, и вдруг выясняется, что надо считаться с их существованием.
М а р к у. Да… Но они не должны стоять на первом плане. Они не должны мешать тебе делать то, что хочешь… Ведь прежде всего это наш дом, не так ли? Здесь мы прожили долгие годы, не так ли?
О а н а. Так. Здесь мы прожили долгие-долгие годы. Но вот сейчас… (Запинается.)
М а р к у (помогая ей). И сейчас — это наш дом… Все об этом знают. Он представлял и представляет, как бы сказать, уверенность в завтрашнем дне. Мы заработали это право честным трудом. Особенно сейчас… у нас есть это право… Право жить счастливо в родном доме. Радоваться ему. Приглашать друзей.
С улицы слышен шум затормозившего автомобиля. Пауза. Хлопанье дверки машины. Петре идет к окну.
Онига?..
П е т р е. Да.
Все словно окаменели, за исключением П е т р е, который демонстративно выходит из комнаты, как только появляется О н и г а. Старые друзья смотрят друг на друга. Свет постепенно гаснет.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
В комнату входят М а р к у и О н и г а. Вскоре появляется О а н а. Онига молчалив, задумчив. Марку почти все время смеется, он счастлив, слегка под хмельком.
О н и г а (волочит правую ногу, плавно передвигает ее, пытаясь скрыть — весьма успешно — свое увечье. Во всем его облике чувствуется уверенность, властность, говорящая об отсутствии каких бы то ни было комплексов). Спасибо тебе, друг. Эти фотографии доставили мне большое удовольствие. Я был тощим в те времена.
М а р к у. Доходягой, вот кем ты был. (Весело смеется.)
О н и г а. Только снег да пули. Не пойму, как мы выжили.
М а р к у. Честное слово, Онига, гляжу я на тебя, и не верится, что ты наконец-то здесь.
О н и г а. Право же, я не мог вырваться раньше. Вот и сегодня шофер думал, что совещание затянется, и послал телеграмму. Едва успел ее отправить, а я уже спускаюсь по лестнице, чтобы поехать к вам. Надеялся прибыть до телеграммы. Но вместо того, чтобы исправить ошибку, я вспугнул эту девушку из газеты, не сказал ей и двух слов. (Удивленно.) Ты говоришь, она хотела со мной побеседовать?
М а р к у. Брось, не волнуйся.
О н и г а. Нет, меня это волнует.
М а р к у. В ее профессии такое часто случается.
О н и г а. Я отказался дать ей интервью. Почему бы это? (Искренне удивлен.)
М а р к у. У тебя своя личная жизнь.
О н и г а. У меня нет личной жизни.
М а р к у. Как?
О н и г а. Одни капризы. (С любопытством.) Между прочим… Ты говоришь, Петре отправился вслед за ней?
М а р к у. Поехал на твоей машине.
О н и г а (довольный). Тогда все хорошо. (Оглядывается вокруг.) Ты счастлив, Марку?
М а р к у (застигнутый врасплох). Да.
О н и г а (осмотрев комнату и поглядев на Оану). Еще бы…
М а р к у. Я бы покривил душой, если б не сознался, что порой испытываю огорчения.
О н и г а (не обращая внимания на его слова). С такой семьей! Знаешь, вы все такие же. Как тогда. Ничуть не изменились.
М а р к у. Мы тоже изменились, Онига…
О н и г а (убежденно). Нет. Не изменились. И у вас красивые дети! (Торопливо, как бы между прочим.) Если им что-нибудь понадобится…
М а р к у (тем же тоном, почти одновременно). Возможно, Мелания скоро поедет на гастроли в Федеративную Германию. Есть еще кое-какие трудности, но…
О н и г а. Да что ты!
М а р к у. Сюда приезжал какой-то импресарио, и, как говорится, она произвела на него большое впечатление.
О н и г а. Ничего удивительного.
М а р к у (смеется, отвергая намек). Нет… Не думай, что из-за… Она очень талантлива.
О н и г а. Верю… Верю…
Натянутое молчание.
Я в этом отношении не могу похвастаться. Нечем. (Вдруг, помрачнев.) Я болен, Марку! Скоро умру.
М а р к у. Что на тебя нашло!.. Не успел к нам приехать и… (В необузданном порыве.) Ты даже себе не представляешь, как я рад твоему приезду.
О н и г а. Так всегда говорят гостям.
М а р к у. Нет, нет… Твое присутствие имеет для нас гораздо большее значение, чем ты думаешь… Знаешь, Онига, дети перестали верить в нашу дружбу!
О н и г а. Может быть, они правы. (Отвечая на изумленный взгляд Марку.) Столько воды утекло с тех пор!..