Д а в и д. Я пошутил.
М а л ы ш. Я не шучу с низшими по чину.
И р о с (показывая на Давида). Давид Мирон — мой адъютант, но должность его значительно выше.
Б е р ч а н у. Нет смысла продолжать бесполезную дискуссию… Приглашаю ко мне на чашечку кофе…
М а л ы ш. Надо выяснить, чей это ребенок!
Д а в и д. Это не имеет значения.
М а л ы ш. Имеет. Мы можем схватить еще одного опасного преступника. Я уверен, отец ребенка занимается политикой… Может быть, он ее шеф. Она ведь не назвала ни одного имени, теперь ей придется назвать хотя бы имя и фамилию мужа.
Из камеры выходит С т а м б у л и у.
С т а м б у л и у. Она не замужем и имеет право любить кого захочет…
М а л ы ш. Кто отец ребенка?
С т а м б у л и у. Я не спрашивал.
М а л ы ш. Так спросите.
С т а м б у л и у. Это не входит в мои обязанности и меня не интересует. (Снова уходит в камеру.)
М а л ы ш (Берчану). Порасспросите ее осторожно — вы это умеете — и тем самым избавите ее от допросов…
Б е р ч а н у (входя в камеру). То, что я делаю, — отвратительно. Но, может, правда — мне удастся избавить ее от унижений…
М а л ы ш. Я тот, кто измывается над шлюхами. (Смеется.) Я!
Появляется С е в а с т и ц а.
С е в а с т и ц а. И шлюха — женщина. Но тебе не склонить женщину к любви, вот ты и измываешься над нею.
М а л ы ш. Заткнись. Я…
С е в а с т и ц а. Знаю. Ты из сигуранцы.
М а л ы ш. Я изобью тебя.
С е в а с т и ц а. Согласна, только не целуй.
М а л ы ш (дает ей две пощечины). Бесстыжая тварь. (Берчану, выходящему из камеры.) Итак, кто отец? От кого ребенок?
Б е р ч а н у. Она не знает.
М а л ы ш. Ну хоть — с кем она спала?
Б е р ч а н у. И этого она не знает.
С е в а с т и ц а. Господи! Что с тобой, уснул ты, что ли? Не слышишь, какую чушь они несут? С каких пор людям надо знать, кто кого любит? Разве честно делать вид, будто ты не видишь и не слышишь, как ломают жизнь тому, кто еще не появился на свет? Или такова воля твоя, чтобы искали отцов еще не рожденных детей? И чтобы платили они за то, что зачали детей? Этого ты добиваешься? Господи, ты уснул? Оглох? Ослеп?
М а л ы ш. Заткнись, старая перечница.
С е в а с т и ц а. Я не с тобой говорю, парень, а с господом богом. (Входит в камеру.)
И р о с. Потрясающе!
М а л ы ш. Что потрясающего в том, если баба переспала с мужиком?
И р о с. Потрясающе! Мы не имеем права казнить ее.
Д а в и д. Но приговор подписан.
М у ш а т. Она должна родить.
Б е р ч а н у. Она носит в чреве ребенка, а он не осужден.
М а л ы ш. Ну и что из этого?
И р о с. Только после того, как она родит, приговор может быть приведен в исполнение. Таков закон.
Д а в и д. Что будем делать?
Б е р ч а н у. Составим протокол, и дело с концом.
М а л ы ш. И попросим Птицу поиграть на гитаре в бывшем барском саду около беседки. (Смеется. Давиду.) Может быть, вы споете нам романс о беременной?
Д а в и д. А почему бы вам не спеть?
М а л ы ш. У меня нет слуха.
Д а в и д. Странно, у людей вашей профессии должен быть абсолютный слух.
М а л ы ш. Это оскорбление?
Д а в и д. Это комплимент.
С е в а с т и ц а, радостная, идет за водой.
С е в а с т и ц а (сама с собой). Господи, избавь ее от долгих скитаний, дай силу ее бедрам и молоком налей груди…
Д а в и д. Смотри, ты хоть в обморок не брякнись.
С е в а с т и ц а. На «ты» можешь быть с матерью и отцом, которые тебя на свет произвели, со мной на «ты» перейдешь, когда мы встретимся в могиле. (Входит в камеру с ведром.)
Б е р ч а н у. Оставьте ее в покое. Она воровка, уважаемая среди воров, так что ничего с ней не поделаешь.
С е в а с т и ц а опять идет за водой.
Ты рада, что она живет?
С е в а с т и ц а. Какое чудо в том, что человек живет? Я вижу, что течет вода. Ее в Румынии много, хватит всем рожденным на свет, и воздуха в Румынии много для…
Д а в и д. Она воровка-патриотка.
С е в а с т и ц а (останавливается с полным ведром напротив него). Не поняла.
Б е р ч а н у (настроенный на мирный лад). Он сказал, что ты рада…
Д а в и д. Дай я помогу тебе нести ведро. (Берет у нее ведро и несет к двери, отдает Севастице, и она скрывается.)
М а л ы ш. Вы весьма галантны и ведете себя как архимандрит, влюбленный в простую бабу.
Д а в и д (и он настроен мирно). Какая это баба, милейший! Эта воровка — не баба, она прямо — архибаба.
М а л ы ш. Прекрасно. Значит, вы ведете себя как архимандрит, влюбленный в архибабу.
М у ш а т. Выясняйте, кто отец. А я должен раскланяться. У меня дела. (Уходит.)
И р о с. Легче найти мать ребенка, нежели отца.
Д а в и д. Это афоризм?
И р о с. Хуже — реальность.
М а л ы ш (он ничего не забыл). Мне кажется, что ваш подчиненный излишне ироничен.
И р о с. Это не ирония, ему нравится роль шута.
Д а в и д. Мне?
Б е р ч а н у (миролюбиво). С отцами действительно целая проблема. Я вам расскажу занятную историю: Наполеон Третий, узнав, что умерла его мать, как преданный сын, поторопился приехать домой…
Д а в и д (взбешенный, что ему не ответили на вопрос). Меня не интересует Наполеон Третий.
Появляется С е в а с т и ц а с ведром.
Ты что? Хочешь перетаскать всю воду? Хотелось бы думать, что доктор не упал в обморок и нужна вода не для того, чтобы привести его в чувство.
С е в а с т и ц а. Нет, доктор в порядке.
Д а в и д. Надеюсь, нам удастся увидеть беременную голой.
С е в а с т и ц а. Ты хочешь ворваться в камеру и надругаться над нею.
Д а в и д. Как можно?
С е в а с т и ц а. Не надо прикидываться. Я видела, как вели воровок голыми в баню.
Д а в и д. Ты-то не собираешься раздеваться?
С е в а с т и ц а. Я? Нет, я уже не женщина.
Д а в и д (подхватывает шутку). Неужели?
М а л ы ш. Она — баба. Пардон, — архибаба.
С е в а с т и ц а. Легко вам издеваться над бедной воровкой… (Смеется.) Пусть так же поиздеваются над вашими губами и языком могильные черви.
Б е р ч а н у (миролюбиво). Так вот… Я расскажу вам еще кое-что… Значит, так, приходит один тип домой — у него умерла мать, — находит среди документов и бумаг связку писем… Его мать, как болтали злые языки, была, мягко говоря, жадной до жизни… Я имею в виду личную жизнь. Сын развязывает эту связку и уже по конвертам видит, что это письма от разных мужчин… Он рассматривает почтовые штемпели на конвертах, присланных из разных мост, и обнаруживает, что у него несколько отцов. Вернее, что у него могло быть несколько отцов.
Д а в и д (сухо). Не смешно.
Б е р ч а н у. Я хочу сказать, он понял, что предположительно у него могло быть много отцов.
Д а в и д. И все равно не смешно.
Б е р ч а н у (несколько обескуражен). Помимо официального другие отцы.
Д а в и д. Все равно не смешно.
И р о с. Да здесь и нет ничего смешного. Если ты чего-нибудь не понимаешь, это вовсе не значит, что должно быть смешно.
Д а в и д. Это афоризм?
И р о с. Нет, не афоризм.
Б е р ч а н у (продолжает). И что же, вы думаете, он сделало письмами, которые могли открыть ему тайну его рождения.
М а л ы ш. Что же он сделал?
Входит С е в а с т и ц а в сопровождении С т а м б у л и у.
Б е р ч а н у. Я доскажу вам в другой раз. Ну что там слышно?
С т а м б у л и у. Думаю, что она на втором месяце.
С е в а с т и ц а. Значит, у нее впереди по меньшей мере семь месяцев.
М а л ы ш. Ты рада?
С е в а с т и ц а. Рада.
Д а в и д (Малышу, дружески). Надеюсь, эта бабка не беременна.
И р о с (Стамбулиу). Как же вы не освидетельствовали ее раньше…
С т а м б у л и у. По документам она девушка. То есть незамужняя… Я же не мог… Да она и сама не знала… Во время допроса я спросил, не рожала ли она. И она ответила, что она девственница.
Д а в и д. Вы верите всему, что они вам плетут? Теперь вам придется через семь месяцев иметь дело с мамой-девственницей. Уже были случаи, когда такого рода девственницы рожали детей.
На пороге появляется М а р и я.
Надеюсь, доктор, вы не собираетесь присутствовать при родах Иисуса Христа. (Смеясь, хлопает его по плечу.) А то нам придется обратиться к психиатру, чтобы он освидетельствовал и нас и ее.
М а р и я (смеется). Ну и силен же ты!
Д а в и д (увидев ее). Смеешься? Смеешься! Радуешься, что получила в подарок семь месяцев жизни.
М а р и я (смеется). Я рада, что у меня будет ребенок.
Д а в и д (Марии). Тебе повезло. Но не век кувшину по воду ходить. Кто не уважает законов страны…
М а р и я. Кто не уважает законы земли…
Д а в и д. Не перебивай меня. В вашей стране существует правительство, у власти стоит политическая партия, король, наконец.
М а р и я. Король умрет, политическая партия и правительство, управляющие страной, исчезнут. Румыния — бессмертна.
М а л ы ш. Ты же собиралась ее разрушить: у тебя нет права говорить о родине…
М а р и я. Любой негодяй, в том числе и ты, может говорить о своей матери, а я… А для меня Румыния не просто мать, вот уже час, как она стала мне могилой…
Д а в и д. Должна была стать.
М а р и я. Когда-нибудь станет. А пока разрешаю подойти и поцеловать мне руку. Ведь я — мать.
Б е р ч а н у (подходит и целует руку). Целую руку маме.
Д а в и д. Не будьте шутом, маэстро. (Срывает цветы.) Впрочем, будьте им до конца, подарите ей этот веник.
Б е р ч а н у (берет цветы и преподносит их Марии). Разве я похож на шута, барышня?
Д а в и д. Не барышня — госпожа!