М а л ы ш. К сожалению.
М а р и я. К сожалению, ты прав. Я увижу, как ангелы трубят, увижу небесные врата и рай, цвет которого меняется, как в калейдоскопе из моего детства… Очень красиво!
М а л ы ш. Красиво. Я завидую тебе. Ты будешь спать в объятиях господа бога. Красота. Я завидую тебе. Жизнь у тебя будет легкая, лишенная страха, пчелы господни будут звенеть и разноцветные бабочки порхать над тобой. Ангелы станут петь, и ты будешь засыпать и просыпаться под их пение и жить вечно… Как красиво! Я завидую тебе.
М а р и я. Теперь я узнаю тебя.
М а л ы ш. Да — я шавка, потому что завидую даже твоей смерти. Или я шавка потому, что хочу выглядеть циником. Как ни крути, я — ничтожество. (Яростно.) Разве ты не понимаешь, что я хочу вытащить тебя отсюда любой ценой? Я, шавка!
М а р и я. Не понимаю, зачем тебе самому понадобилось обзывать себя шавкой.
М а л ы ш. Я хочу, чтобы ты ушла отсюда, чтобы не умирала…
М а р и я. Я все равно когда-нибудь умру.
М а л ы ш. Вот видишь. Я говорю серьезно, а ты глупо шутишь.
М а р и я. Я не смогу с тобой расплатиться, Оприцеску. Тебя прельщает моя молодость. Напрасно. Я тебя разочарую. Я не создана для наслаждения. Я стала женщиной не по своей воле. Я не гожусь для постели, да и не спала ни с кем в постели. Меня разложили на столе.
М а л ы ш. Я люблю тебя, Мария.
М а р и я. Стол, как ни верти, — не постель, он без матраса. Не люби меня больше. Не спасай меня больше. Чтобы я переспала с тобой, ты должен для меня что-нибудь сделать, а мне не о чем тебя просить.
М а л ы ш. Не строй из себя героиню, жертвующую собой… Зачем ты отдаешь жизнь так легко? Кому нужна твоя смерть? Тебе? Своей смертью ты ничего не достигнешь.
М а р и я. Если убеждений нет, умирать не стоит.
М а л ы ш. А у тебя, конечно, есть убеждения! Есть душа!
М а р и я. Думаю, да.
М а л ы ш. Вот так думая, разглагольствуя, ты лишилась свободы и попала за решетку.
М а р и я. Какая у меня была свобода? Какую свободу я потеряла? Свободу стоять в очереди за хлебом? Участвовать в выборах межеумков, декламировать стихи в день ангела короля-заики? Что я потеряла? Свободу молчать? Бояться телефонного аппарата, в каждом почтальоне видеть полицейского, а в каждом газовщике — шпика вроде тебя?
М а л ы ш. Ты не контролируешь свои слова.
М а р и я. Что тебе до моих слов, разве для вас слова что-нибудь значат? Зачем мне их контролировать? Все шавки боятся слов. Что вам глаголы, местоимения, существительные? Вам бы хотелось уничтожить слова, стереть их резинкой, растоптать. Вы не сможете задушить слова и мысли, как не сможете убить всех на свете.
М а л ы ш. Выпей холодной воды — это тебя успокоит.
М а р и я. Я истеричка.
М а л ы ш. К сожалению.
М а р и я (спокойно). Почему слова не дают вам есть, спать, зевать, дышать? Зачем ты охотишься за ними, подшиваешь к делу, составляешь на них доносы?
М а л ы ш. Довольно. У тебя больше нет надежды. Ты умрешь, Мария.
М а р и я. Умру и что потеряю? Возможность купить на рынке то, чего там нет? Право писать то, что хочу, или говорить, что хочу? Потеряю дом, которого у меня нет? О чем я могу сожалеть, умирая? О твоей роже индюка-скопца, о параше в углу, о побоях в полиции, о вечно торчащих там субъектах, которые даже не утираются, когда получают плевки? Что я потеряю? Ночи, полные страха и ожидания вашего прихода?
М а л ы ш. Глупости.
М а р и я. В этих глупостях — вся ваша правда.
М а л ы ш. Знаешь, что сильнее мысли, сильнее слов? Дела. Я освобожу тебя, и ты будешь жить… Я отниму у тебя даже свободу умереть! (Улыбается.) Ты будешь и дальше оскорблять меня, я тебя знаю. Но у тетки я буду хлестать тебя плеткой по заднице, пока не вправлю мозги. Слова твои меня не испугают.
М а р и я. Если ты перестанешь бояться слов, тебе нечего будет бояться.
М а л ы ш. Вот и священник пришел. С его помощью я вытащу тебя отсюда. Я свяжу тебе руки, заткну рот, если ты не уйдешь добровольно. Я буду топтать твои слова, кромсать твою истину, отниму у тебя право говорить, право оставаться собой, лишь бы ты жила. Ты так долго меня поносила, что это вдохновило меня. Ты считаешь меня подонком, а я докажу тебе, что не хвалюсь, когда говорю, что освобожу тебя. Ты добилась своего — разозлила меня, и я не дам тебе умереть, как дуре.
М а р и я. Значит, я буду жить, как дура.
М а л ы ш. Так ты хочешь или не хочешь уйти со мной?
М а р и я. Хочу.
М а л ы ш. Спасибо.
М а р и я. Хотя это отвратительно. Помнишь, ты прочел сообщение о моей смерти, как забавный анекдот.
М а л ы ш. Я хотел казаться сильным, циничным.
М а р и я. Когда преступление становится поводом для газетного анекдота — это страшно. (Уходит в камеру.)
Входят д в а с т р а ж н и к а с наковальней и т р е т и й с молотом, клещами и другими инструментами и с цепью. С е в а с т и ц а и Б е р ч а н у следуют за ними.
С е в а с т и ц а. Что вы затеяли?
Б е р ч а н у. Получен приказ — заковать ее в цепи…
Из камеры слышны удары молота. Бьют часы на башне. С этой минуты Мария будет появляться закованная в цепи.
(Севастице.) Пойдем…
Севастица следует за ним.
Сейчас начнется служба…
Оба уходят.
М а р и я (выходя из камеры). Я хочу, чтобы пришел священник.
М а л ы ш (неподвижно стоявший все это время). Ты хочешь, чтобы я поклялся в его присутствии, что не обманываю тебя?..
М а р и я. Нет, я хочу его видеть.
М а л ы ш. Птица!
Появляется П т и ц а.
Позови священника — он у директора.
П т и ц а. Они с Иросом гуляют по саду.
М а р и я. Пусть приходят с Иросом.
М а л ы ш. Мне уйти?
М а р и я. Можешь остаться. Птица, позови их. Ужасно хочу увидеть здесь попа.
П т и ц а уходит.
М а л ы ш. Не вздумай исповедоваться — ему доверять нельзя.
М а р и я (занята своими мыслями). Родить сына не обвенчанной — значит быть шлюхой.
М а л ы ш. Значит быть матерью.
М а р и я. Каждый судит, как ему вздумается.
Входят священник И з и д о р и И р о с.
И з и д о р. Только бог судит нас такими, какие мы есть.
Появляется П т и ц а.
М а л ы ш (Птице). Уходи!
Птица смеется.
Ты что, оглох — убирайся.
Птица смеется.
Отправляйся ловить зайцев.
П т и ц а. Я не могу поймать зайца, гоняясь за ним.
М а л ы ш. Ты, если захочешь, поймаешь его и без погони.
П т и ц а. Поймаю.
М а л ы ш. Каким образом?
П т и ц а. Подожду, пока зайцы сварятся, и выловлю их.
И з и д о р. Вы что-нибудь хотели, барышня?
Мария смеется.
Почему вы смеетесь, барышня?
М а р и я. Я не барышня, батюшка.
И з и д о р. Знаю, но так принято. По документам вы барышня.
Птица хохочет.
Почему ты смеешься, божий человек?
М а л ы ш. Он может смеяться, когда ему взбредет в голову, — он сумасшедший.
Птица смеется.
И все-таки, что тут смешного?
П т и ц а. Смех всегда на устах безумного.
М а л ы ш. Все ясно: он начал сыпать прибаутками. Это последняя стадия. Болезнь прогрессирует.
Смеется и Мария.
И з и д о р. А вы чего смеетесь?
М а р и я. Скажи… мне, божий человек или овца божья, вы-то чего боитесь?
И з и д о р. Люди подобные вам в бога не верят.
И р о с. Но и такие, как я, в бога не верят, святой отец, но это не мешает мне быть вашим другом, уважать вас.
М а р и я. Но батюшка не здесь получает жалованье, так зачем мне его уважать.
Птица хохочет.
М а л ы ш. Птица, ты знаешь, какие болезни неизлечимы?
П т и ц а. Да, безумие и долг.
М а л ы ш. Откуда тебе это известно?
П т и ц а. Вы меня уже спрашивали — и я вам уже отвечал.
М а л ы ш. И я тебя еще кое-что спросил.
П т и ц а. Что?
М а л ы ш. Когда ты родился?
П т и ц а. Когда меня мать родила.
М а л ы ш. Убирайся!
П т и ц а. Убираюсь.
М а л ы ш. Идиот!
П т и ц а. Что вы сказали?
М а л ы ш. Я сказал — идиот.
П т и ц а. Вы сказали: идиот!
М а р и я (Птице, смеясь). Иди.
П т и ц а уходит.
И р о с. Я боюсь Птицу.
М а л ы ш. Почему?
И р о с. Ты постоянно над ним издеваешься, делаешь из него идиота, заставляешь выносить параши, хотя не твое дело — его заставлять и не его дело — их выносить. Ты требуешь, чтобы он гулял по саду с фаянсовым гномом в обнимку и чтобы уголовники глядели из окон и смеялись над ним. А он себе баюкает гнома и терпит и, когда ты бьешь его по щекам, терпит и молчит. Это страшно!
М а л ы ш. Что тут страшного?
И р о с. Человек, который в состоянии снести столько унижений, — сильный человек! Когда он решит отомстить или восстанет…
М а л ы ш. Безумные не восстают.
И р о с. Но он не сумасшедший. Сумасшедшие не позволят себя унижать.
М а р и я (Малышу). Уходи и ты… Я хочу остаться с ними… Я буду ждать тебя.
М а л ы ш уходит.
И р о с. Он тебя любит.
М а р и я. Малыш?
И р о с. Птица.
И з и д о р. И Малыш.
И р о с. Ради тебя Птица все терпит от Малыша.
М а р и я. Меня все любят, даже вы.
И з и д о р. Мы хотим тебе добра.
М а р и я. И я люблю даже вас. Странно, меня все интересует: каждое мгновение, каждый человек, словно я только открываю мир, только родилась.
И з и д о р. Это страх.
И р о с. Тогда почему Малыш любит ее? Что он нашел в ней интересного?
И з и д о р. Может быть, он любит из жалости…
Входит Б е р ч а н у.
М а р и я (Берчану). Все так милы со мною… Вы не знаете, куда девалась Замбила?