Л а у р а. В таком случае работай, Драгош, работай!..
Д р а г о ш. Я работаю. (Склоняется над рукописью.)
Л а у р а (медленно поднимается). Я все-таки пойду на вокзал, а то стемнеет. Ты сиди здесь, не отрывайся от работы. (Уходит.)
Д р а г о ш. Ты ушла? Не задерживайся, моя упрямица!
Д р а г о ш, С ю з а н н а.
С ю з а н н а (входя с письмом в руке). Ты трудишься, Драгош? Прости, что я тебя отрываю. Я получила записку от супругов Замфиреску. Они приедут сегодня поужинать с нами. А ты что, один?
Д р а г о ш. Да, Лаура пошла на вокзал. Скоро вернется.
С ю з а н н а. Она сказала, что скоро вернется?
Д р а г о ш. Я ее просил. Она только отправит письмо и вернется. Что ей еще там делать?
С ю з а н н а. Конечно, что ей там делать? (Пауза. Словно про себя.) Все-таки она девушка с характером.
Д р а г о ш. Правда, мама? Ты ее любишь, да?
С ю з а н н а. Не знаю, люблю ли. Нет, мой мальчик, не люблю. Но характер, должна признаться, у нее твердый. А вообще она грубая, упрямая и надменная.
Д р а г о ш. Мама!
С ю з а н н а. Молчи, это правда! Любовь лишает воли и способности смотреть на вещи беспристрастно. Ты ведь слышал вчера и сегодня о моей ужасной истории.
Д р а г о ш. Не надо об этом, мама. Молчи!
С ю з а н н а. Нет, я хочу сказать. Ты любишь и уважаешь меня по-прежнему, Драгош?
Д р а г о ш. Конечно, мама! Тебе лучше знать, как все это было и почему ты поступила так, а не иначе.
С ю з а н н а. Да, мне лучше знать, мой дорогой. Не теряй доверия к своей матери! Я была опорой и радостью всей жизни твоего отца, была и буду тем же для своих детей. (Улыбается.) Какие бы ошибки они ни совершали, я всегда останусь с ними. Всегда! Я — это семья, а семья не оставляет в беде и не причиняет горя.
Д р а г о ш (целует ей руку). Не волнуйся, мама, успокойся!
С ю з а н н а. Я спокойна, сынок, будь и ты спокоен. Я должна тебе кое-что сообщить.
Д р а г о ш. Не надо, не говори ничего. Так лучше.
С ю з а н н а. Ты должен знать.
Д р а г о ш. Не хочу. Не рассказывай мне больше ничего, ради моего спокойствия.
С ю з а н н а. Не будь трусом, сын мой!
Д р а г о ш (вздрагивает). И ты называешь меня трусом?
С ю з а н н а. А кто еще тебя так назвал?
Д р а г о ш. Лаура, только что.
С ю з а н н а. Она назвала тебя трусом и покинула тебя.
Д р а г о ш. Как — покинула?
С ю з а н н а. Именно это я и хотела тебе сказать, а теперь ты вынудил меня сделать это в грубой форме. Лаура ушла не для того, чтобы отправить письмо, она ушла навсегда.
Д р а г о ш. Моя Лаура ушла навсегда? Не сказав мне ни слова? Но почему? Почему?
С ю з а н н а. Потому что не чувствует себя хорошо среди нас. Потому что не могла жить, как ей хотелось. Потому, мой родной, что она из другого мира и не могла ужиться в нашем. Духовная культура не приобретается за один год. Для этого необходимо несколько поколений.
Д р а г о ш. Но почему она мне ничего не сказала? Почему убежала тайком?
С ю з а н н а. Я ее просила ничего тебе не говорить. Я считала — лучше, если ты узнаешь это от меня, своей матери.
Д р а г о ш. Она не могла больше жить в безделье и… в обстановке лицемерия.
С ю з а н н а. Как ты сказал?
Д р а г о ш. Лицемерия, мама! Два часа она пыталась вызвать меня на разговор, заставить излить свою душу, осмыслить и обсудить все, что я пережил за эти дни. И не смогла.
С ю з а н н а. Обсудить? Чтобы ты судил, как судья? Судил меня, родную мать?
Д р а г о ш. Не как судья, а как честный человек. Мы все молчим, смотрим друг на друга, улыбаемся и прикидываемся, будто ничего не случилось. Я трус. Вы все видите меня в истинном свете, только я отказываюсь так взглянуть на себя.
С ю з а н н а. Ну так признай это и успокойся.
Д р а г о ш. А вся моя жизнь? И тут она права. Я безотлучно сижу здесь, пишу во имя личной славы, а Лаура ушла туда, где кипит жизнь! Ушла, чтобы жить настоящей жизнью. Слышишь? Настоящей! А я торчу здесь, словно насекомое на булавке в инсектарии.
С ю з а н н а. Ты создаешь великое произведение!
Д р а г о ш. Великие произведения для великих людей, для таких же ученых, как я сам! Я оберегаю свой покой, себя — вот для чего я здесь сижу. Оберегаю себя и жду премии! (Начинает лихорадочно собирать бумаги со стола.) Я не оставлю ее одну. Одинокую женщину, такую маленькую, хрупкую и восторженную. Я ухожу, чтобы быть вместе с ней.
С ю з а н н а. Ты сошел с ума! Бросить семью, отказаться от цели всей жизни…
Д р а г о ш. Да, я отказываюсь от всего…
С ю з а н н а. …и бежать за девчонкой, мечтающей о том, что у нее будет героическая жизнь и сбитые в кровь ноги.
Д р а г о ш. Я устремляюсь за жизнью! Покидаю семейный склеп.
С ю з а н н а. Драгош, опомнись! Ты все равно вернешься, но, может статься, слишком поздно, когда меня уже не будет в живых.
Д р а г о ш. Мама, тебя я люблю и от тебя не отказываюсь, но не хочу больше прятаться за спиной собственного памятника. (Складывает карточки, прячет в стол рукопись.)
С ю з а н н а. Смотри не опоздай, Драгош! Ты вернешься, ты обязательно вернешься. Но будет поздно.
Д р а г о ш (вдруг видит листы с родословным деревом). А это еще! (Разрывает на Куски и выбрасывает.) Вероятно, она уехала поездом семь сорок. Я уеду в восемь тридцать и, догоню ее в городе.
С ю з а н н а (пристально смотрит на него). Возьми свитер и пальто. Не простудись!
Д р а г о ш. Она, конечно, поедет во Вранчу. (Запирает ящики, подходит к Сюзанне.) Мама, прости, если можешь. Дай я поцелую твою руку!
С ю з а н н а (целует его в лоб). Я буду тебя ждать, мой сын! Ты вернешься! Я уверена в этом.
Д р а г о ш. Нет, я не вернусь. Если не окажусь трусом. Но я буду тебя навещать.
С ю з а н н а. Ты вернешься, Драгош! (Кричит ему вслед.) Только смотри не приводи с собой Лауру!
Д р а г о ш быстро уходит.
(Кружит по комнате, наводит порядок на секретере, наклоняется и поднимает разорванные листы.) Дурачок! Они ему еще пригодятся, когда он вернется домой. (Кладет разорванные листы в ящик секретера.)
Входит А л е к у.
С ю з а н н а, А л е к у.
А л е к у. Ты одна? Что ты тут делаешь? Наводишь порядок в бумагах Драгоша? Он будет недоволен.
С ю з а н н а. Александру, мой сын ушел из дому. Взбалмошная девица, бывшая моя невестка, сбежала, а Драгош помчался за ней. В этой мадам Маня-Войнешть грубо и вульгарно проявилась Лаура Чобану.
А л е к у. И Драгош отправился за ней? Чтобы вернуть сюда?
С ю з а н н а. Нет. Чтобы остаться с ней. Из благородных чувств, крошка ведь совсем одна. В порыве энтузиазма, дабы плечом к плечу с ней вершить великие дела. Ерунда все это! Надеюсь, он раскается и вернется в лоно семьи, когда еще не будет слишком поздно.
А л е к у. Ах вот оно что! Мне очень жаль, Сюзанна! Я несу ответственность наравне с тобой.
С ю з а н н а. Мой сын не может долго находиться вне дома. Здесь ему так удобно, а он к этому привык и избаловался. А когда на него находит просветление, он прекрасно отдает себе отчет в том, кто он такой и из какой семьи.
А л е к у. Как знать!
С ю з а н н а. О чем ты?
А л е к у. Может статься… вообще, в таких обстоятельствах жена всегда сильнее мужа. Да и потом, эти мысли, идеи, которыми он проникся в последнее время… Она сильнее его, разве ты не заметила?
С ю з а н н а. Ты серьезно? Ты действительно так думаешь, Александру?
А л е к у. Не хочется тебя огорчать, но я думаю именно так.
С ю з а н н а (очень подавлена, в изнеможении опускается на стул). Господи помилуй!
А л е к у. Сюзанна! Тебе плохо? Сюзанна!
С ю з а н н а. Замолчи! Оставь меня! Этого я не вынесу!
Входят Д у к и, М а р и а н н а и Р е н е.
Т е ж е, Д у к и, М а р и а н н а, Р е н е.
Д у к и. Ах, как крепко спал Алеку! Я и мяукала, и кукарекала, и куковала — никак не могла разбудить. А оделся он все равно быстрее, чем я.
М а р и а н н а. Мама, можно нам здесь посидеть или мы тебе мешаем?
С ю з а н н а. Садитесь, дорогие мои, садитесь.
Д у к и. А дети где?
С ю з а н н а (делает над собой усилие). Им пришлось неожиданно уехать. Что-то случилось у Лауры в семье, ее вызвали по телефону, и Драгош поехал вместе с ней. (Вдруг с силой, Алеку.) Она, может быть, задержится, но Драгош вернется на днях, очень скоро.
Д у к и. Бедняга! Как жаль! Они пошли на вокзал пешком? И не страшно им? Ой, Сюзанна, сиди так, не двигайся! Не шевелись! Какой чудесный портрет я теперь напишу! У тебя сейчас очень выразительное лицо.
А л е к у. Но уже темнеет, Дуки!
Д у к и. Ничего! Я набросаю хотя бы контуры! Ну, кто мне поможет принести мольберт?
Р е н е. Желание госпожи Бэляну — для меня закон. (Приносит из ниши мольберт.)
С ю з а н н а (вздыхает). Так сидеть, Дениз?
Д у к и. Так! Так! С рукой у виска, как лорд Байрон.
М а р и а н н а. Маранда говорит, что у нас к ужину будут гости. Кто к нам собирается?
С ю з а н н а. Супруги Замфиреску.
Д у к и. Замфиреску? Как? Они все еще бывают?..
С ю з а н н а. Иногда, очень редко. Что поделаешь — светские связи. Амели — интересная женщина.
Д у к и. Тсс! А то исчезает выражение глубокой меланхолии.
Р е н е. Ах, тетя Дуки, вы делаете чудеса!
Д у к и (скромно). Не льсти мне, я смущаюсь и могу неправильно нанести контуры.
М а р и а н н а. Что-то похожее на скафандр, тетя Дуки.
С ю з а н н а (тихо). Наконец-то я приобщаюсь к роду человеческому. Сядьте, дети, сядьте рядом со мной.