Ф о р и ш. У господина капитана нет вопросов?
Ш а й б а н. Сведения о том, что эти двое венгерских солдат вели огонь по лагерному караулу, достоверны?
Ф о р и ш. При них помимо прочего были обнаружены ножницы для резки колючей проволоки. Нет ни тени сомнения в том, какую цель они преследовали.
Ш а й б а н. Где они?
Ф о р и ш. По ту сторону ручья.
Ш а й б а н. Вы даже не похоронили их?
Ф о р и ш. Сейчас недосуг этим заниматься.
А л м е р и. Можете уйти!
Ф о р и ш. Виноват, но…
Ш а й б а н. Вам что, непонятно? Убирайтесь отсюда к черту!
Ф о р и ш. Виноват, но у меня есть еще один приказ. Я должен отвести в лагерь двух прикомандированных к вам рабочих, отбывающих трудовую повинность. Сегодня в полдень весь лагерь в полном составе будет отправлен в Австрию.
Р е д е ц к и. Оставьте наш кухонный персонал в покое. Один из них еле ноги волочит, у другого — язва желудка, в любой момент может изойти кровью.
Ф о р и ш. Мне жаль их, но я не могу не выполнить приказа.
А л м е р и. Обер-лейтенант Зейлер может приказывать только вам. Нам он не указ. По возвращении напомните ему об этом.
Ф о р и ш. В таком случае сюда двинется вся охрана.
А л м е р и. Валяйте! Рота окажет вам достойную встречу.
Ф о р и ш. Неужто вам так важны какие-то двое рабочих?
Ш а й б а н. А почему они важны вам?
Ф о р и ш. Да вовсе не они. Важен принцип: что порешили — на том и будем стоять. Ни ни йоту не уступим. Нынешняя армия Германской империи спаяна своей непреклонностью.
А л м е р и. Мы тоже придерживаемся своих принципов.
Ф о р и ш. Каких?
А л м е р и. Не считаю нужным излагать их. Перевес сил на нашей стороне. Катитесь отсюда!
Ф о р и ш. Для прикрытия передислокации нам придали четыре мощных танка. За несколько минут они разнесут в пух и в прах ваши позиции.
Ш а й б а н. Это чистейший блеф. Можар, ты видишь там внизу танки?
М о ж а р. Нет.
Б о д а к и (бросается на Фориша). Проваливай, не то получишь!
Ф о р и ш. Ищите танки не возле лагеря, а в селении, западнее церкви.
М о ж а р. Вижу, они там… Один, два, три, четыре.
В о н ь о. Как быть теперь?
Ш а й б а н. Дюкич… Сходи на кухню за рабочими.
Д ю к и ч (торопливо идет, но тут же останавливается, вытянувшись перед командиром). Господин капитан, имею честь доложить, я отказываюсь идти за ними!
Ш а й б а н. Редецки!
Б о д а к и. Я схожу!
А л м е р и. Ты?
Б о д а к и выбегает.
В о н ь о (подходит к Дюкичу). Сдать портупею, оружие!
Возвращается Б о д а к и, с ним Х о л л о и П е т р а н е к.
Б о д а к и. Вот они. (Подводит Холло и Петранека. У одного из них — желтая, у другого — белая повязка на рукаве.)
П е т р а н е к. Господин капитан, если вы нас выдадите…
Х о л л о. Не упрашивай. Придет и их черед! Настанет час расплаты!
Б о д а к и (Форишу). Уводи их к черту.
Ф о р и ш. Спасибо, камерад. Напрасно препирались. Хайль Гитлер! (Дав знак заключенным тронуться в путь, идет вслед за ними.)
Б о д а к и. Камерад!
Фориш оборачивается.
Бодаки наставляет на Фориша указательный палец, как пистолет: раздается выстрел.
Фориш хватается за «автомат», но уже поздно. Медленно валится с ног на краю сцены.
Не хотел стрелять ему в спину…
В о н ь о. Ты что, с ума спятил?
Б о д а к и. Надо же было что-то предпринять. Не сделай я ничего, я непременно бы рехнулся. (Холло и Петранеку.) Сбросьте его в ров! А оружие принесите сюда!
Ш а й б а н. Ты всю роту подверг опасности.
Р е д е ц к и. Что ж, им обоим лучше было подыхать?
Х о л л о. Господи! Неужели нас ни в грош не ставили?
Ш а й б а н н е. Да перестань же. Нервы больше не выдерживают. Давайте прекратим всю эту затею!
Ш а й б а н. Одну минуту!
З а н а в е с.
Часть вторая
Ш а й б а н, Ш а й б а н н е, А л м е р и, Б о д а к и, Д ю к и ч, П е т р а н е к, Р е д е ц к и и Ф о р и ш. Х о л л о сидит на земле. М о ж а р где-то достал кирпич, сидит на нем возле кладбищенских ворот и курит.
Ш а й б а н н е. Прекратим всю эту затею!
Ш а й б а н. Одну минуту!
Ф о р и ш. Здесь была карта. (Развертывает на столе салфетку.)
А л м е р и. Все зависит от того, удастся ли нам вывести из строя танки. Тридцативосьмимиллиметровый бронебойный снаряд отскакивает от них, словно косточка черешни.
Б о д а к и. Я припрятал десяток фауст-патронов. Спустимся в село и под прикрытием домов собьем с танков орудийные башни, как крышку с кастрюли. Кто пойдет со мной, ребята?
Д ю к и ч. Я.
Р е д е ц к и. Я.
А л м е р и. Так и быть, лагерную охрану мы возьмем на себя. Надеюсь, второй взвод тоже будет там.
Д ю к и ч. Пулеметы обоих дзотов наведены на шоссе. Если мы спустим с горы противотанковую пушку…
Б о д а к и. Постой! Еще ничего не сделал, а уже командует, как генерал. Что ты намерен делать с пушкой?
Д ю к и ч. Подавить пулеметные точки.
Б о д а к и. С середины центральной улицы, а? А немцы тем временем будут ковырять в зубах? Тебе следовало бы знать, что для тонкой работы больше подходит крупнокалиберный пулемет.
А л м е р и. Станки оставьте здесь. Пулеметы надо будет снести через виноградники на плечах.
Б о д а к и. Положитесь на мое отделение. В нем найдется несколько дюжих парней. А у двух моих наводчиков руки точные, как у аптекаря.
А л м е р и. Вы уверены, что у западного выхода нет пулеметной точки?
П е т р а н е к. Ворота давно заколочены наглухо, мы даже не ходили через них.
А л м е р и. Предупреждаю, малейшая оплошность может оказаться роковой. Если в ходе атаки нас обстреляют со скрытой позиции, мой взвод будет вмиг скошен.
Ш а й б а н. Можар, почему ты сидишь на посту?
М о ж а р. Ноги устали.
Д ю к и ч. Уже недолго осталось. И если все держатся стойко — держись и ты.
Можар с трудом приподнимается, неохотно забирается на стол.
Б о д а к и. Ребята, давайте перед выступлением раскинем умом. Я хочу знать все до мельчайших подробностей, даже то, где в этом проклятом лагере ползают вши — где самцы и где самки.
П е т р а н е к. Повторяю, у западных ворот безопасно.
А л м е р и. В таком случае, полагаю, все ясно. Бодаки, ты отвечаешь за танки. Два крупнокалиберных пулемета возьмут на прицел дзоты, а ручные пулеметы — сторожевые вышки. Я со своим взводом буду атаковать со стороны центральной улицы и продвигаться под прикрытием домов, пока не выйдем из села. Второй взвод ворвется в лагерь со стороны виноградника и помешает разъяренным нацистам расправиться с заключенными.
Ш а й б а н. Неплохо придумано. Передислокация лагеря начнется в полдень. Надо напасть на них сразу же после отдачи приказа о формировании транспорта: именно в те несколько минут, пока заключенные еще находятся в бараках, а большая часть охраны уже покинула свои посты.
Б о д а к и. Стало быть, в нашем распоряжении еще добрых три четверти часа.
А л м е р и. Я, пожалуй, успею сбегать в село, наведаться к жене.
Ш а й б а н. Она в надежном месте. А здесь не миновать беды, если танки попытаются взобраться сюда.
М о ж а р. Очевидно, эсэсовцы еще не хватились, что в отаре недостает одного барана.
Д ю к и ч. Получится блестящая операция! О ней еще будут говорить!
Б о д а к и. Этот фантазер снова витает в облаках. А если после неудачной атаки придется удирать и лагерная охрана продырявит твою задницу?
Р е д е ц к и (приносит Холло воду и бумажный пакетик). Питьевая сода, ничего другого не смог достать.
Х о л л о (высыпает в рот соду, запивает водой). К сожалению, через полчаса все начнется сначала. Мне бы молока попить. Много молока.
Р е д е ц к и. Авось, когда спустимся вниз в село, — там попьешь.
А л м е р и. Где фельдфебель?
Б о д а к и. Ушел к своему взводу.
Ш а й б а н (медленно подходит к столу). Где-то должна быть третья сторожевая вышка.
П е т р а н е к. Где?
Ш а й б а н. Вам лучше знать.
Х о л л о. Есть только две, господин капитан: одна на севере, другая на востоке.
Р е д е ц к и выходит.
Ш а й б а н. Те двое — Шоваго и Рожаш — лежат по ту сторону ручья. Попасть в них было невозможно ни с первой, ни со второй вышки. Ручей протекает в лощинке за лагерем в юго-западном направлении.
Холло осторожно встает.
А л м е р и. Возможно, по ним стреляли не с вышки.
Ш а й б а н. С земли тем паче невозможно было их сразить. Высота берега метра полтора, а то и больше. Открыв огонь из-за насыпи, Рожаш и Шоваго находились в надежном укрытии, как в окопе.
П е т р а н е к. Нас никогда не подпускали близко к проволочному заграждению. Там проходят электропровод и толстый телефонный кабель.
А л м е р и. Непонятно. Можар, бинокль! (Протянув руку за «биноклем» приставляет его к глазам.)
Ш а й б а н. Послушай-ка, попытайся точно вспомнить! Сторожевая вышка не булавочная головка! Пройди мысленно вдоль южного заграждения.
П е т р а н е к. Там одни деревья, больше ничего.
Х о л л о. Да, деревья!
А л м е р и. Так где же та проклятая вышка?
Х о л л о. Среди тополей, она замаскирована и походит на птичье гнездо. Наверно, это и есть третья.
А л м е р и. Но где?
Х о л л о. Поищите где-то посередке заграждения: два или три дерева стоят кучно, их кроны, соприкасаясь, образуют как бы куст, там они соорудили вышку.
А л м е р и. Вот откуда нас перебили бы всех до единого!
Б о д а к и. Я же говорил, пораскинь умом!