Открывается дверь, торопливо входит Л у с и н д а.
Л у с и н д а. Ваша милость звала? Вы проснулись? И даже с кровати встали?
Д о н - К и х о т. Своими ногами. Ты чему удивляешься?
Л у с и н д а. Я рада, рыцарь. Мое сердце наполнилось счастьем! Столько дней вы лежали недвижимо.
Д о н - К и х о т. Как — недвижимо?
Л у с и н д а. Сомкнув глаза и уста.
Д о н - К и х о т. Зима остается зимой, пока не придет весна.
Л у с и н д а. Надо сказать священнику, чтоб он не торопился сочинять похоронную речь.
Д о н - К и х о т. Какую похоронную речь? (Пауза.) Скажи-ка мне лучше, ночь сейчас или рассвет?
Л у с и н д а. Рассвет! Раннее утро! (Открывает занавеску.) На небе расцветает заря. (Радостно.) Пойду сообщу всем отрадную весть!
Д о н - К и х о т. Подожди. (Берет ее за руку.) Какие у тебя теплые руки!
Л у с и н д а. Земля тоже теплая, сеньор рыцарь. Ее тепло проникает через мои ступни в сердце, а от сердца разливается по всему телу. Вот так-то.
Входит С а н ч о со свечой в руках, подносит руку к глазам.
С а н ч о. Здесь уже дневной свет? (Задувает свечу.) Ваша милость!
Д о н - К и х о т. А ты думал, это мой призрак?
Санчо быстро осеняет себя крестом.
(Смеется.) Я очень проголодался.
С а н ч о. На самом деле или следуя рыцарским законам?
Д о н - К и х о т (строго). У меня в животе бурчит.
С а н ч о. Если вы это серьезно, я могу вам предложить вчерашнего супа.
Д о н - К и х о т. Намекаешь, что у меня нет зубов? Эти постоянные разговоры о супах!
С а н ч о. Ах, сеньор кабальеро! Если б под карнизом вместо голубей гнездились молочные поросята, мы сейчас закусили бы жареной свининкой.
Л у с и н д а. Сейчас принесу суп. (Уходит.)
Д о н - К и х о т. Она не служанка! Она цветущая веточка, молоденькая герцогиня…
С а н ч о (строго). Опять за свое, сеньор кабальеро!
Д о н - К и х о т. Даже этой маленькой радости хотите меня лишить? Алмаз становится камнем, герцогиня — крестьянкой? Хуже нет волшебников наизнанку, призывающих к трезвости. Скажи, Санчо, зачем нам такая жизнь, где все осязаемо, где каждый предмет имеет свою форму и материю, где за действительностью нет другой действительности, которую некоторые называют будущим, другие надеждой, а кто и перспективой?
С а н ч о. Правильно говорите, ваша милость! Жена уж и то мне все уши прожужжала: не хочет она быть перспективой оруженосца, чей рыцарь потерял свое имение и свои мечты! Какие заработки могут из этого получиться?
Дон-Кихот удивленно поднимается с места. Вбегает Л у с и н д а.
Л у с и н д а. Сеньор кабальеро! Прибыла сеньора Дульсинея! Во дворе у вас дожидается. Пока она к нам в горку лезла, раскраснелась вся, щеки, как лососина.
Д о н - К и х о т (подпрыгивает на одном месте). Донья Дульсинея? Ты сама видела? Не игра ли воображения? (Рассматривает себя в зеркало, переступая с ноги на ногу.) Санчо, подай кольчугу! Подай наколенники, налокотники и все остальное! Копье мое начищено? На шлем перо прикреплено?
Л у с и н д а. Она, верно, узнала, что ваша милость больны, в постели…
С а н ч о. Было бы, пожалуй, лучше, если б ваша милость забралась под одеяло.
Д о н - К и х о т. Она пришла к больному, пусть увидит больного, так?
С а н ч о. Так! Так! Пусть опечалится ее сердце. Для посетителей больных нет лучше награды, как радоваться собственному милосердию.
Д о н - К и х о т (ложится одетый в постель, натягивает на себя цветное шерстяное одеяло. Лусинде). Введи ее и будь с ней любезна.
Л у с и н д а выходит.
Что мне сказать ей, Санчо? Как обратиться? Где найти слова?
С а н ч о. Стоните по временам.
Открывается дверь. Входит Д у л ь с и н е я, вся в черном, в руках плетеная корзинка. За ней чинно идет Л у с и н д а.
Д у л ь с и н е я (тихо и смущенно). Доброе утро. (Санчо.) Где твой хозяин?
Санчо показывает на кровать.
Говорят, он уже ближе к небу, чем к земле.
С кровати доносится стон.
Говорят… (На цыпочках подходит к кровати.) Я пришла к тебе… Ты меня слышишь? Прощаясь с тобой навеки, я должна тебе сказать, что стыжусь всей этой комедии там у герцога… Не отвечаешь?
Стон.
Я принесла тебе — вон в той корзинке — жареного каплуна и маринованные маслины!
Дон-Кихот внезапно садится в постели.
О боже! (Крестится.) Душа взмыла ввысь!
Дон-Кихот так же внезапно падает на подушку.
У него всегда душа ввысь взмывала… так говорят.
Санчо осторожно ставит корзину рядом с кроватью. Дон-Кихот то и дело высовывает руку из-под одеяла, тянется к корзине.
Говорят, что прекрасная душа любит пребывать в дрянненьком теле. (Лусинде.) В общем, это довольно глупо, не успеешь опомниться, а душа и улетела! (Подходит ближе к кровати.) Может, и с тобой так будет, бедняга? Для этого разве пришла я к тебе из Тобосо, не жалея ни времени, ни трудов?
С а н ч о. Вот я и говорю тебе, донья, что после такого длинного пути и отдохнуть не мешает. Прошла бы ты туда, в комнату для гостей, а я налью в таз свежей воды, чтобы поплескаться тебе вдосталь, пыль дорожную смыть. А потом, свеженькая, чистенькая, вернешься сюда, к сеньору рыцарю, которого к тому времени, может, и поднимет на кровати, и даже посадит эта самая душа, о которой ты только что рассуждала.
Д у л ь с и н е я. Что ж, это ты дело говоришь.
Все уходят. Не успевает закрыться дверь, как Дон-Кихот выскакивает из постели, хватается за корзинку, дрожащими руками поднимает крышку, нюхает.
Д о н - К и х о т. Жареный каплун! (Нюхает.) Маринованные маслины! (Нюхает.) О музы блаженства для моего обоняния, для моего нёба! Кто там?
Входит С е р в а н т е с, высокий мужчина, весь в черном, одна рука неподвижно висит вдоль тела.
С е р в а н т е с. Добрый день. (Пауза.) Я опоздал?
Д о н - К и х о т. Вам кого?
С е р в а н т е с. Заговорил все-таки!
Д о н - К и х о т. Только родственные души называют друг друга на «ты».
С е р в а н т е с. Я тебе родственник.
Д о н - К и х о т. С какой стороны?
С е р в а н т е с. По восходящей линии.
Д о н - К и х о т. У виселицы тоже есть восходящая линия. Что вам надо? Не сборщик ли вы налогов? У меня не уплачено. Насколько мне известно, святого Георгия{69} освободили от налогов, когда ему удалось убить дракона.
С е р в а н т е с. Убивать драконов — дело частное. Что касается сбора налогов, то я когда-то этим занимался.
Д о н - К и х о т. Как ваше имя?
С е р в а н т е с. Сервантес.
Д о н - К и х о т. Мне оно кажется знакомым.
С е р в а н т е с. Я твой создатель, сын мой.
Д о н - К и х о т (садится). Хорошо! Очень хорошо! Мой создатель! Превосходно! (Строго.) И не тыкай меня! Денег все равно не получишь, терпение у меня на исходе, ступай себе с богом!
С е р в а н т е с. Не понимаешь? Это я тебя выдумал!
Д о н - К и х о т. Пошутили, и хватит, сеньор. Может быть, будущие поколения…
С е р в а н т е с. Вижу, ты упрям. Но и этим качеством ты обязан мне. Слушай внимательно, сейчас объясню.
Д о н - К и х о т. Вам нечего объяснять мне, сеньор. Что вы меня сотворили? Что вы меня выдумали? Пусть так! А еще что? Что повесили мне на пояс ржавый меч? Дали мне щит, сквозь который и швейная игла пройдет насквозь? И послали с таким снаряжением завоевывать мир? Зажечь в темноте факел? Ты это сделал, ты! И еще вложил в мою душу блуждающий огонь, навязчивую идею справедливости! С таким-то телом!..
С е р в а н т е с. Вот об этом я и хочу с тобой поговорить…
Д о н - К и х о т. Может ли быть бесстрашной рука, похожая на кочергу! Неутомимыми ноги, похожие на ноги кузнечика! А мое неукротимое сердце поднимало такие водовороты, каких не бывает и на реке Тахо! Вы хитрили и выставили меня на посмешище, чтоб в лицо и за моей спиной хохотали сотни и тысячи глупцов, смеялись над безумцем, хоть он и не безумец, просто в нем столкнулись бессмертие и то, что обречено на гибель.
С е р в а н т е с (поникнув головой). Я хочу все это исправить.
Д о н - К и х о т (подлетает к столу, хватает Сервантеса за руку). Исправить? Слушаю, отец!
С е р в а н т е с. Я в тяжелом положении, сын мой. Пойми меня. Ведь ты — это я. Моя судьба печальней, чем ты думаешь. Жена меня бросила, дочь загуляла. А меня теснят, преследуют… Литературой не проживешь. При дворе обо мне распространяют злобные слухи. Сплетничают и клевещут. И это делают мои коллеги! Везде конкуренция! И круговая порука! И везде Лопе де Вега. На сцене театров, в издательствах, везде безраздельно господствует он!
Д о н - К и х о т. Где этот халтурщик? Я снесу ему голову!
С е р в а н т е с (устало). Не стоит. Писатель он не плохой, только души у него нет. Знаешь, как он назвал мою книгу о твоих приключениях? Собранием глупостей. (Закрывает ладонями лицо.) Кто же тогда поймет, если уж и он не понял? (Решительно смотрит на Дон-Кихота.) Я пишу теперь второй том и должен закончить с тобой, сын мой.
Д о н - К и х о т (сияющий). Начинаю понимать ваши намерения, отец. Хотите меня возвысить. Так?
С е р в а н т е с. Удовлетворяя желания издателей и читателей…
Д о н - К и х о т. Слушаю и ликую сердцем.
С е р в а н т е с. Ты вернулся домой, примирившись, и исповедуешься священнику…
Д о н - К и х о т (мечтательно). Исповедуюсь?
С е р в а н т е с. Это из-за церковной цензуры. Потом пишешь прощальное письмо королю…
Д о н - К и х о т. Королю?
С е р в а н т е с. Из-за придворной цензуры.