Т а м а ш. Возможно… Но я никогда не говорил, что желаю быть причисленным к лику святых.
Е в а. Только теперь я по-настоящему поняла, какой ты циник.
Т а м а ш. А ты старомодна, увы… Ни дать ни взять, горшок цветущей герани.
Е в а (устало). Сдаюсь. (Взглянув на ручные часы.) Половина седьмого. Еще пять минут ждем Золи Кернэра и, если он не придет, будем пить кофе.
Т а м а ш (тоже смотрит на часы). В самом деле, пора бы ему уже прийти. (Достает бутылку палинки и стопки.)
Е в а (подходит к столу, перелистывает каталог). Так это он? Каталог Заммлердинста{152}?
Т а м а ш. Это Иверт, французский каталог.
Ева продолжает перелистывать страницы каталога.
Что ты ищешь?
Е в а. Ничего. Твои марки меня не интересуют. (Захлопнув каталог.) Вот коллекция марок вашего главбуха дядюшки Рейтера мне понравилась. Понравилась и его квартира. Какой уморительной она выглядела в тот день… Помнишь? Эти натянутые через все комнаты проволочки со множеством зажимок, и в каждой по сохнущей марке… Все это выглядело презабавно, словно белье, развешанное на узкой итальянской улочке…
Т а м а ш (презрительно). Тоже мне филателия, коллекционирование марок в стиле «сушки пеленок».
Е в а. Но ты ж сидишь над этими каталогами, зачитываешься ими, как биржевой маклер сводками курса акций. У тебя нет коллекции, а есть акции. Твоя серия с орхидеями — сущий банковский вклад.
Т а м а ш. А чего ты злишься? Потому что я серьезно, на научной основе занимаюсь коллекционированием марок? К слову, у меня уже давно нет орхидейной серии, теперь я переключился на более ходовой товар — старинные венгерские литографические экземпляры; это куда перспективнее. А ты с такой брезгливостью говоришь о моем вкладе.
Е в а. Лишь для сравнения.
Т а м а ш. Банковский вклад даже в качестве сравнения весьма привлекателен. Это и более шикарная машина, и более комфортабельная, обставленная современной мебелью квартира, и длительное заграничное путешествие — вот что он может нам дать. Неужто все эти блага для тебя ничего не стоят? Ты не хотела бы ими пользоваться?
Е в а. До чего же ты расчетлив, до чего ловок… Так и хочется увидеть тебя с забрызганной грязью физиономией, с шишками на лбу. Конечно, я говорю глупости… Вряд ли я когда-нибудь увижу тебя другим.
Т а м а ш. С запачканной физиономией? Нет уж, увольте. Я всегда и во всем соблюдаю правила личной гигиены.
Е в а. Моя беда в том, что я никак не могу примириться с тобой. Иной раз так и хочется разбить тебя, словно неудачно слепленный керамический горшок… А потом меня охватывают другие чувства — хочется начать жизнь с тобой заново — авось посчастливится и все обернется к лучшему…
Тамаш порывисто привлекает ее к себе, целует. Ему кажется, что спор проще всего закончить таким образом.
(Не отвечая на его поцелуй, тщетно пытается вырваться из его объятий.) Оставь меня!
Т а м а ш. Сейчас?.. Когда ты призналась, что хорошо бы начать жизнь заново… (Не выпускает ее.) Ну не вырывайся… не спорь… Табуля раза{153} — сотрем с доски и кучу скверных, вздорных слов… Забудь все, что до этого было…
Е в а. Пусти!
Т а м а ш. Не глупи… Ты обворожительна. Меня влечет твоя красота, я жажду тебя…
Е в а (раздраженно). Все еще жаждешь? Словно сигарету? Вынешь из пачки, затянешься разок-другой и через минуту погасишь окурок. Но ты ошибся — на этот раз со мной так не пройдет.
Т а м а ш. Почему ты побледнела? Я тебя обидел?
Е в а. Не удалось.
Т а м а ш. Если я ненароком обидел тебя чем-то, глубоко сожалею.
Е в а. Излишне.
Т а м а ш. Поверь, я вовсе не хотел.
Е в а. Избавь, пожалуйста! И не проси прощения! Звонят. Это, должно быть, Золи.
Т а м а ш. Наконец-то! (Встав, идет налево и останавливается.) Кофе можешь подать хоть сейчас. (Уходит.)
Е в а, не проронив ни слова, выходит.
Спустя несколько мгновений Т а м а ш возвращается. С ним З о л т а н К е р н э р. Кернэр — инженер, сотрудник Научно-исследовательского института стали. Когда-то он был однокурсником Тамаша, и в то время они дружили. Позже их дружеские отношения разладились. Еву он тоже хорошо знал еще до замужества. Он трусоват, но вместе с тем не прочь идти ва-банк, любопытен, его всегда интересуют чужие раздоры, — словом, он из тех, кто любит ловить рыбку в мутной воде.
К е р н э р (осматривается). У вас ничего не изменилось за это время.
Т а м а ш. А почему что-то должно было измениться? Выпьем? Вот привез из Цегледа{154}. Пить можно, палинка что надо.
К е р н э р. В таком случае налей.
Т а м а ш (наливает две стопки). Будь здоров.
К е р н э р. За твое здоровье.
Стоя чокаются.
(Снова осматривается по сторонам.) Ты один?
Т а м а ш. Присаживайся.
К е р н э р. Благодарю.
Садятся.
Я бы хотел поговорить с тобой наедине.
Т а м а ш. Ева дома. (Предлагает ему сигарету.) Закуришь?
К е р н э р. Я уже полтора года не курю.
Т а м а ш (присвистнув). Вот это да! Полтора года — срок нешуточный. (Закуривает.)
К е р н э р (повторяет). Тамаш, мы должны поговорить наедине.
Т а м а ш. Как тебе будет угодно… Но сначала выпьешь чашечку кофе? А вот и Ева, уже несет.
К е р н э р. Вы очень гостеприимны.
Е в а приносит на подносе три чашки кофе.
(Вскочив.) Сервус, волшебная красавица!
Е в а. Давно мы тебя не видели, Золи. (Ставит поднос на столик.) Ты нас совсем забыл, неверный друг-приятель.
К е р н э р. Не стану отпираться, виноват, простите. (Ждет, пока хозяйка сядет.)
Е в а. Сколько кусков сахару?
К е р н э р. Благодарю, предпочитаю без сахара.
Е в а. А сигарету?
К е р н э р. Тоже воздержусь.
Т а м а ш. Он уже полтора года как бросил курить. Только что признался.
Е в а. Но что же произошло?
К е р н э р. Просто я оказался трусом. Меня напугали, я и бросил.
Е в а. Печальная история. Расскажи что-нибудь повеселее. Слыхала, прошлым летом ты ездил на машине в Италию.
К е р н э р. Постой, постой! Давным-давно у тебя была собачка. Ее звали Фигуркой. Она еще существует?
Е в а (удивленно). Да, конечно.
К е р н э р. Тогда хорошо. Вот эти гостинцы я привез из Италии. (Достает из кармана две коробочки, передает Еве.)
Е в а. Что это?
К е р н э р (ткнув пальцем в одну из изящных, ярко раскрашенных коробочек). Это собачий корм — рыба, мясо, витамины. Самое лакомое блюдо для собак. Вкусное, как пища богов — амброзия. (Ткнув пальцем в другую коробку.) А это мыло с амброй. Тоже изготовлено для Фигурки. Купай собаку этим душистым мылом.
Е в а. Ты очень мил. Фигурка будет весьма благодарна. (Кладет обе коробочки на столик.)
К е р н э р. Помимо всего прочего в моем багаже, привезенном из Италии, превосходная история со сногсшибательной концовкой. Послушайте… В Риме в одном из универмагов я видел старуху воровку. Она казалась вполне приличной опрятно одетой старушкой, лет семидесяти на вид. Контролер застал ее на месте преступления, в тот момент, когда она засовывала в сумку краденое, и уже собрался было препроводить ее в контору для проверки документов, но тут вмешался в дело благоверный старушонки. Ему тоже было, пожалуй, не менее семидесяти. Это был почтенный, прилично одетый господин, вполне респектабельного вида. Он закатил старушенции такую оплеуху, что детективу, должно быть, стало жаль бедняжку, он только махнул рукой и отошел от них.
Е в а. Ну что ж, дело обернулось довольно благополучно.
К е р н э р. Погодите, это еще цветочки, а ягодки впереди. Отгадайте, что сперла старушка?
Е в а. Шелковые чулки.
К е р н э р. Не то, совсем не то. Красть шелковые чулки — банально.
Т а м а ш. Пудру с губной помадой.
К е р н э р. Тоже неудачно, избитый прием. Придумайте что-нибудь из ряда вон выходящее, экстравагантное. Нечто такое, отчего человеку должно взгрустнуться.
Е в а. Тщеславная семидесятилетняя старушка стащила зеркальце.
К е р н э р. Нет.
Т а м а ш. Купальное трико.
К е р н э р. Фи, какое у тебя извращенное воображение!
Е в а. Погоди минутку, сейчас отгадаю. (Раздумывает.) Пачку лечебного чая, чтоб похудеть.
К е р н э р. Она в ней не нуждалась — и без того была худущей.
Е в а. Пистолет, чтоб прикончить своего благоверного.
К е р н э р. Метко замечено. Но она украла вовсе не пистолет.
Т а м а ш. Лиловый парик.
К е р н э р. Нелепость.
Е в а. Соску с погремушкой.
К е р н э р. Нет.
Т а м а ш. Гвозди для гроба.
Е в а. Скорее, венок из цветов померанца.
К е р н э р. Нет, нет!
Е в а. Бутылку палинки. Джина, виски, рома.
К е р н э р. Не то.
Т а м а ш (теряя терпение). Офицерский крест французского ордена Почетного легиона.
К е р н э р. Теперь не до шуток, друзья.
Е в а. Что же украла эта несчастная?
К е р н э р (ухмыляясь). Не знаю.
Е в а. (с возмущением). Не знаешь?
К е р н э р. Забыл.
Т а м а ш. Палинка ударила тебе в голову, старина.
Е в а. Ты в самом деле не знаешь? Разыгрывал нас?
К е р н э р (переходя на серьезный тон). Ребята, не сердитесь, но я, ей-богу, забыл. Истинная правда. Там я давился от смеха. И думал: «До чего забавная история! Вот здорово, будет что рассказывать дома друзьям!» Но потом завертелся в калейдоскопе событий, то да се. Попытал счастья в спортивном пари «тото». Видел превосходный стриптиз в ночном клубе «Флорида». Съездил на морской курорт в древнюю Остию и искупался в море. Успел осмотреть даже новые городские кварталы, пил, ел… Мне всегда везло, и я находил удобные стоянки для машины. Время пролетело быстро, и, только вернувшись домой, я спохватился — совершенно вылетело из головы, что же тогда стащила эта старая карга. А ведь это было нечто диковинное! Я надеялся, авось вы угадаете и я вспомню.