Т а м а ш. Доказательства? Значит, их могло быть много?
Е в а. Конечно. Вспомни тот вечер. Я предложила Золи закурить, протянула ему сигареты. Будь я действительно ему близкой, я знала бы, что он давно не курит, а когда принесла кофе, хотела положить в чашку сахар. Причину его отказа мне тоже полагалось бы знать, но я принялась его расспрашивать: «Почему, отчего, да что с тобой случилось?» Помнишь, что он отвечал? «Я трус, меня напугали врачи, я струхнул…» Много у тебя было возможностей усомниться тогда в моем признании, но ты этого не сделал. Ты не можешь и сейчас мне поверить. (С иронией.) Единственное, что теперь доставляет мне удовлетворение, — ты не будешь спокоен, начнешь терзаться сомнениями: «Может, и на сей раз Ева ловко разыграла комедию?» Вот и все мое безотрадное утешение — хоть немного, да поколебала твою самоуверенность.
Т а м а ш. Все-таки не могу понять: как ты могла признаться в супружеской неверности? Вот так прямо и заявить судье: неверна, мол. И это сделала ты, именно ты?
Е в а (упавшим голосом). Потому что ни в грош себя не ставлю с тех пор, как мы оставили в канаве несчастного мотоциклиста, я не уважаю себя.
Т а м а ш (раздраженно). О боже! Мы уже сто раз об этом говорили… Теперь ты снова заладила…
Е в а. Да, заладила… Я за многое теперь себя корю: и за то, что бросила университет, и за то, что держалась за эту уютную квартиру, дорожила всем этим комфортом, твоей машиной, и даже за то, что принимала участие в твоих развлечениях.
Т а м а ш. Машина принадлежит нам обоим.
Е в а. Да, обоим. Но я, собственно, стыжусь не самой машины, а того, какой ценой она нам досталась. Мне слишком дорого пришлось за нее расплачиваться. Я всегда тебе уступала, ты всегда поступал как хотел.
В передней раздается звонок.
Т а м а ш. Пойду посмотрю, кто это. Возможно, врач.
Е в а. А я, пожалуй, начну укладываться. (Направляется в другую комнату.)
Т а м а ш. Все-таки решила?
Е в а (даже не оглянувшись). Да, за этим я и пришла. (Уходит.)
Т а м а ш, прихрамывая, выходит в холл и спустя несколько мгновений возвращается с П о н г р а ц е м.
П о н г р а ц. Я говорил с твоим лечащим врачом. Он считает — еще недели две.
Т а м а ш. Да, мне он тоже так сказал. (Пододвигает гостю стул.)
П о н г р а ц. Спасибо. (Садится.) Ты, должно быть, удивлен моим визитом.
Т а м а ш (садится, маскируя свое удивление иронией). Ты прекрасно знаешь, что твой визит каждый раз для меня — честь.
П о н г р а ц. Надеюсь, я не помешал…
Т а м а ш (покосившись направо). Да нет, только моя жена здесь.
П о н г р а ц (с некоторым недоумением). Насколько мне известно, вы разошлись.
Т а м а ш. Да, наш брак расторгнут. (После небольшой паузы.) Но если у тебя опасения этического порядка, могу заверить… присутствие моей жены вполне согласуется с нормами нравственности. Она как раз укладывает свои пожитки.
П о н г р а ц (делает вид, будто не замечает иронии Тамаша). Я пришел по делу ивандского базальтового карьера — не хотелось ждать еще две недели, пока ты приковыляешь в трест.
Т а м а ш (поражен). По делу ивандской канатной дороги? Я думал, с этим давно покончено.
П о н г р а ц. Я пришел тебе сообщить, что мы решили вновь заняться этим делом.
Т а м а ш. Кто же настаивает — завод или институт?
П о н г р а ц. Не завод и не институт.
Т а м а ш (поражен). Уж не Кернэр ли вернулся?
П о н г р а ц. Нет, речь пойдет не о нем, а о тебе.
Т а м а ш (холодно). Обо мне? Весьма любопытно. Ты меня заинтриговал.
П о н г р а ц. Признаться, я тогда так и не разобрался в своем отношении к тебе. Я ценю тебя как дельного работника, толкового инженера, но в этой ивандской истории твое поведение мне как-то непонятно. Честно говоря, оно мне не нравится. С первого же момента не нравилось…
Т а м а ш (иронически). А поведение остальных тебе нравится?
П о н г р а ц. Поведение остальных мне понятно. Завод поставил негодный материал, к сожалению, у нас это еще случается. Кернэр строчил заведомо ложные заключения, чтобы загрести побольше денег, этот сопляк Лукич просто-напросто струсил, его подавил авторитет Кернэра, он и заикнуться не посмел о своих подозрениях, но ты… Как ты мог смонтировать негодные канаты? Неужели ты не заметил, что они с браком? Не могу понять, как это могло случиться.
Т а м а ш (высокомерно). Возможно, и я работал где-то по совместительству.
П о н г р а ц. Нет, я проверил.
Т а м а ш. В таком случае меня подкупили.
П о н г р а ц. И этого не было.
Т а м а ш. Но ведь что-то должно же быть.
П о н г р а ц. Вот я и отгадал это что-то.
Т а м а ш (продолжая иронизировать). Отгадал, словно загадку? А я и не знал, что ты такой ловкий отгадчик.
П о н г р а ц. Такая уж у меня профессия.
Т а м а ш. И что же, теперь ты пришел поделиться со мной решением сложного ребуса?
П о н г р а ц (спокойно). Я пришел сказать тебе — пока не ходи в трест. Ты временно отстранен от должности.
Т а м а ш (оторопев). Отстранен? Вот так так!.. И за что же?
П о н г р а ц. Администрация решила снова привлечь тебя к дисциплинарной ответственности, и, пожалуй, тебе лучше пока не ходить в трест.
Т а м а ш. Гуманно, ничего не скажешь — поспешил лично сообщить мне столь «приятную» новость.
П о н г р а ц. Я мог бы и написать, но узнал, что ты нездоров, говорили, будто ты даже на постельном режиме, вот я и решил зайти тебя проведать, узнать, серьезно ли ты болен.
Т а м а ш. Я не нуждаюсь в сострадании.
П о н г р а ц. Я и не собираюсь тебя щадить во имя милосердия.
Т а м а ш (с ожесточением). Значит, вы задумали подложить мне еще какую-то свинью?
П о н г р а ц. Берусь доказать — ты прекрасно знал, что канаты негодны.
Т а м а ш. Неправда! Демек солгал! Вы сами убедились, он настроен против меня.
П о н г р а ц. Мы вызовем ивандских монтажников, пусть они скажут тебе в глаза, сколько раз предупреждали тебя. Да будет тебе известно — я не согласился с выводами по твоему делу, съездил на стройку и поговорил с рабочими.
Т а м а ш. Еще бы — ведь монтажники лучше квалифицированного инженера разбираются в канатах различного сечения.
П о н г р а ц. Во всяком случае, монтажники уверяют, что, как только заметили, что канаты кое-где стали рваться, сразу же предупредили об этом тебя.
Т а м а ш. Неправда!
П о н г р а ц. У тебя будет время сказать об этом монтажникам. Мы предоставим такую возможность.
Т а м а ш. Все, что они говорили, — несусветная чушь. Я не обязан был прислушиваться ко всякой безответственной болтовне.
П о н г р а ц. Вот и выходит — ты все знал, но тем не менее распорядился монтировать негодные канаты. Ты причинил стране миллионные убытки.
Т а м а ш. У меня на руках был технический паспорт завода-поставщика, да к тому же я предъявил вам заключения экспертов. Кто же после всего этого может предъявлять мне претензии?
П о н г р а ц (резко). Я! Я могу. И знаешь почему? Именно из-за этого самого технического паспорта завода и заключений экспертов. Ты успокоился, понадеялся на эти бумажки и не вник в существо дела. Решил, что в случае чего эти бумажки тебя прикроют, а на остальное наплевать. Ты всегда требуешь честности от других, а сам-то всегда ли ты поступаешь честно? Нет! Ты равнодушный, ленивый эгоист, ты глух ко всему, что тебя не касается, человек жесткий, беспощадный. Тебе чуждо сомнение, и потому тебя никогда не мучает совесть. Вот ты каков, и мне стыдно за тебя. Я понимаю, в жизни бывают ошибки, но, осознав их, человек стремится их исправить. Ты же норовил пройти мимо, и в этом твой порок.
Т а м а ш (все еще пытается держаться иронически). Исправлять ошибки — забота господа бога.
П о н г р а ц. Ошибаешься, это долг человека.
Пристально смотрят друг на друга.
Т а м а ш. Значит, ты обвиняешь меня в умышленном молчании?
П о н г р а ц. Да, ты обо всем знал, но прикинулся, будто тебе ничего не известно.
Т а м а ш. С какой же целью, по-твоему, я это сделал?
П о н г р а ц. Чтоб избежать лишних хлопот. Ведь, заговори ты, пришлось бы стукнуть кулаком по столу, спорить, доказывать, уличить в подлости старого приятеля, обвинить крупный завод в поставке негодных канатов. Для всего этого нужны мужество, решительность, пришлось бы пойти на риск, ведь в споре можно потерпеть и поражение. Но ты не любитель рисковать. К чему? Куда спокойнее промолчать, пройти мимо. Тобой всегда и во всем движут холодный расчет и осторожность. Иной раз ты напоминаешь мне кибернетического робота.
Т а м а ш (задетый). Да, вижу, ты здорово меня изучил.
П о н г р а ц. Пришлось. И еще хочу сказать — тебе не удастся прожить легко, как говорится, без сучка, без задоринки, не удастся переждать в сторонке. Пойми, даже самую сложную математическую задачу в конце концов решают. Это я и пришел тебе сказать. О дне заседания по новому рассмотрению твоего дисциплинарного дела я извещу тебя. (Направляется к выходу.)
Т а м а ш. Постой!
П о н г р а ц. Никакого сговора между нами быть не может.
Т а м а ш. Пусть сам черт с вами сговаривается. Я только хочу заявить — я ухожу, я отказываюсь у вас работать. Считайте, что меня уже нет в тресте. Я не допущу, чтобы меня втаптывали в грязь. Вас много, а я — один, и я слишком щепетилен, чтоб позволить себе такую роскошь — тягаться с вами.
П о н г р а ц. Ты ошибаешься, думая легко отделаться. Знаю, на что ты рассчитываешь. Инженеров твоего профиля мало, они нарасхват, и ты полагаешь, что, уволившись, тут же получишь более выгодное предложение и все пойдет по-старому. Не выйдет! Новое рассмотрение твоего дисциплинарного дела состоится, и ты должен понести наказание. Пусть все узнают, каков ты есть на самом деле, пусть узнают, что подлость никогда не прощается.