этого…
— Я в порядке, — хрипло сказала она.
— Нужно отвезти тебя в больницу, узнать, что с тобой.
— Я в порядке, — снова сказала она и закрыла глаза; какая-то её часть надеялась, что белый свет и успокаивающая эйфория вернутся снова.
Репортёры всё ещё толпились у входа в Мемориальную больницу Лютера Терри, когда Эрик и Джен попытались войти. Эрик наклонил голову и смотрел в пол, и они уже почти добрались до служебного входа, когда какая-то журналистка закричала:
— Постойте! Постойте! Вы ведь Эрик Редекоп, правда?
— Никаких комментариев, — сказал Эрик. Он взял Джен за локоть и подтолкнул к дверям.
— Каково это — выполнять хирургическую операцию на президенте? — крикнула та же самая журналистка, а другая подхватила: — Есть ли новости о состоянии Джеррисона?
Эрик и Джен продолжали идти, но тут ещё один журналист выкрикнул:
— Доктор Редекоп, что вы можете сказать насчёт сцепки памяти? Говорят, что вы сами подверглись этому эффекту.
— И эта женщина! — закричал другой репортёр, указывая на Джен. — Это с ней вы оказались связаны? Каково это?
Эрик толкнул дверь, и они вошли в здание.
— Господи, — сказала Джен.
— Всё будет хорошо, — отозвался Эрик. Он отвёл её к лифту, и они отправились в лабораторию Сингха на третьем этаже. Добравшись туда, они обнаружили Сингха, работающего на компьютере. Сьюзан Доусон также была здесь — сидела на стуле, закрыв лицо руками.
— Доктор Редекоп, — сказал Сингх. — И сестра Фалькони. Я думал, у вас обоих сегодня выходной.
Эрик увидел, как Сьюзан вскинула голову. Она казалась чем-то крайне расстроенной. Джен отступила на шаг и округлила глаза.
— О мой Бог, — тихо сказала она.
— Что? — одновременно спросили Сьюзан и Эрик.
— Это вы, — сказала Джен, глядя на Сьюзан.
Эрик знал, что Джен интервьюировал профессор Сингх, а не агент Доусон; у Джен не было причин знать Сьюзан в лицо.
— Да? — сказала Сьюзан.
— Вы — та, что убила его.
— Простите? — сказал Сингх.
— Та, что убила Джоша.
Сьюзан опять закрыла лицо руками.
— Джен потеряла сознание, — объяснил Эрик. — Должно быть, это было какое-то жуткое воспоминание.
— Вы читали Джоша Латимера, — сказал Сингх Джен, — и да, вы правы, мистера Латимера больше нет с нами.
— Потому что она его застрелила, — сказала Джен, глядя на Сьюзан. — Но я чувствовала себя так, будто это я умираю.
— Вы можете припомнить что-либо из памяти мистера Латимера сейчас? — спросил Сингх.
Джен покорно кивнула.
— Вы уверены? Гмм… у него в детстве были домашние животные?
— Бенни, — тут же ответила она. — Игуана.
— А на какой улице он жил, когда ему было десять?
— Фенвик-авеню.
— Потрясающе, — сказал Сингх. — Он мёртв, но вы по-прежнему имеете доступ к его памяти.
— Думаю, да, — сказала Джен.
Сингх снова нахмурился.
— Тогда мне интересно…
— Да?
— У него есть какие-то новые воспоминания?
Эрик скрестил руки на груди.
— Он мёртв, мистер Сингх.
— Да, я знаю, но если она по-прежнему может извлекать его старые воспоминания, то они же должны быть где-то, верно? Так что имеет смысл спросить…
— Спросить о чём? — спросил Эрик. — Не припоминает ли она ангелов?
— Попытка — не пытка, — сказал Сингх. — Может, не ангелов, может… ну, я не знаю.
Дженис сделала вытянутое лицо, словно более странной идеи она в жизни не слышала. Он потом прикрыла глаза — скорее даже зажмурила их для лучшей сосредоточенности.
— Ладно, — сказала она через секунду, — я думаю про ангелов. Ничего. Про небеса, облака. Ничего. И… о, Господи, Джош что, пытался кого-то убить?
Ранджип кивнул.
— Ну хорошо, — сказала Дженис. — Тогда я думаю про огонь и жупелы адские… Хотя нет, не про жупелы — я не знаю, что это такое.
— Сера или смола, — подсказал Ранджип.
— Ладно, — согласилась Дженис. — Но нет, на ум ничего не идёт.
— Это полный бред, — сказал Эрик.
— Возможно, — ответил Сингх. — Но…
— Он мёртв, — сказал Эрик. — Его нет. Джен пережила его смерть. Нам нужно беспокоиться о ней, а не о нём.
— Это понятно, — ответил Сингх. — И, если загробная жизнь существует, то я сомневаюсь, что символизм, взятый из христианства — или из сикхизма, без разницы — адекватно её описывает. Возможно, что миссис Фалькони просто не хватает нужного триггера, чтобы получить доступ к свежим воспоминаниям мистера Латимера.
— Да плевать на Латимера, — сказал Эрик. — Что заставило Джен пережить такое?
— Это очень хороший вопрос, — сказал Сингх, посмотрев на неё. — Что-то должно было спровоцировать у вас воспоминание о смерти мистера Латимера вскоре после того, как она произошла, миссис Фалькони. Что вы делали, когда с вами это случилось?
— Эрик показывал мне свою квартиру. Это всего в паре кварталов отсюда.
Сингх задумался.
— Там не было — ну, я не знаю — охотничьего ружья на стене, или размораживающегося в раковине бифштекса?
— Нет, — ответила Джен. — Я просто восхищалась его мебелью.
— Это вряд ли могло бы стать триггером, — признал Сингх. — Кстати, через какое время после смерти Латимера к вам пришло воспоминание о ней?
— Джен потеряла сознание в 12:17, — сказал Эрик. Сингх удивлённо на него посмотрел. — Я доктор, — объяснил Эрик. — Я всегда отмечаю, когда случился припадок или что-то подобное и сколько он длился.
— Агент Доусон, — сказал Сингх, — когда вы… когда вы стреляли в мистера Латимера?
Сьюзан снова подняла голову.
— Я не знаю, — тихо ответила она. — Вскоре после полудня, но…
— Больничная охрана должна знать, — сказал Сингх. — Они должны были записать время, когда услышали выстрел; его было слышно даже здесь у меня. — Он взял телефонную трубку и набрал четырёхзначный номер. — Это Ранджип Сингх. Мне нужно знать, в котором часу был произведён недавний выстрел. Да. Нет. Правда? Вы уверены? Абсолютно уверены? Спасибо. До свидания. — Он положил трубку. — Выстрел был произведён в 12:17.
— Но воспоминания приходят только после самого факта, — сказал Эрик. — Именно это и называется вспомнить.
— Это не было похоже на другие воспоминания Джоша, что я от него получала, — сказала Джен. — Это казалось более реальным, более…
— Непосредственным? — подсказал Сингх.
Джен кивнула.
— То есть вы получали доступ к воспоминаниям мистера Латимера не после того, как они сформировались, — сказал Сингх, — а в реальном времени, в момент, когда событие происходило. — Он взглянул на Сьюзан и немного понизил голос. — Ваш припадок, как назвал это доктор Редекоп, начался в момент выстрела?
— Да, — сказала Джен, — хотя тогда я не знала, что это. Была вспышка света и невероятная боль, и я увидела её, — она указала на Сьюзна, — и после этого всё начало как будто меркнуть.
— Потрясающе, — сказал Сингх. Его глаза округлились от волнения. — Потрясающе.
— Почему? — спросила Джен.
— До сего момента люди из нашего сцепленного круга получали доступ к воспоминаниям других вразброс, несинхронно. То, что я в данный момент думаю, никак не было связано с тем, какие мои воспоминания вспоминает агент Доусон. Но то, что случилось с вами, было по-другому. Начиная с момента выстрела в мистера Латимера вы чувствовали в точности то же самое, что чувствовал он. — Сингх медленно покачал головой; его голос был полон изумления. — Вы не просто читали его память, миссис Фалькони. Вы читали его мысли.
Глава 36
Сьюзан Доусон продолжала сидеть в лаборатории Сингха, обхватив голову руками. То, что она сделала всё правильно, было неважно; она не могла прогнать этот образ — её собственное воспоминание — из головы: пуля, ударяющая в голову Джоша Латимера, фонтан крови, и его тело, падающее на пол.
Она, разумеется, изучала во время учёбы фильм Запрудера — включая кадры, которые обычно не показывают, с развороченной пулей головой Кеннеди. Она помнила слова инструктора в «Роули» о том, что Кеннеди, по большому счёту, убило невезение. Первый, несмертельный выстрел Освальда должен был толкнуть Кеннеди вперёд, с линии огня засевшего в книгохранилище Освальда, однако спинной корсет, который был на нём надет, удержал Кеннеди в вертикальном положении, позволив Освальду сделать второй, смертельный выстрел.
Она всегда вспоминала то зернистое изображение, но это — это! — было гораздо более натуральным, с яркими цветами, оглушительным звуком, запахом пороха и отдачей от выстрела. Она была готова получить пулю, защищая Джеррисона — она правда была к этому готова. Но убить кого-то самой оказалось совсем другим делом. Она не могла заставить себя принять участие в разворачивавшейся вокруг неё дискуссии, но она слушала.
— Вы не просто читали его память, — только что сказал Сингх Дженис Фалькони. — Вы читали его мысли.
— Но почему? — спросил Редекоп. — Интенсивность ощущений?
Сьюзан подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть фирменное Сингхово пожатие плечами.
— Может быть. Но это вызывает опасение совершенно нового уровня. Миссис Фалькони, к счастью, не пострадала — но могла. Если бы она в этот момент вела машину или даже просто поднималась по лестнице, то могла бы погибнуть.
Погибнуть.
Сьюзан снова вспомнила, как её пистолет выстрелил, как плеснула кровь Латимера, как разлетелись кусочки его черепа — и подумала о его глазах. Движущихся, следящих, живых в течение нескольких секунд, словно глаза отрубленных гильотиной голов французов, глядящие на своих палачей.
— К сожалению, — продолжал Сингх, — мы также узнали кое-что ещё. Я надеялся, что наш круг напоминает ёлочную гирлянду — если одна лампочка перегорает, вся гирлянда гаснет, и все сцепки памяти разрываются.
Сьюзан на мгновение задумалась, откуда сикх может знать про ёлочные гирлянды.
— Но этого не произошло, — сказала она.
— Нет, —