Луиза ничем не могла помочь. У нее также были связаны руки. Конечно, она выразила все нужные чувства. Поддержку. Беспокойство. Однако в данный момент она должна была «следовать линии партии», настаивая на том, что М-2 погибла, осталась в прошлом, вышла из строя, потеряла способность действовать, умирает, не могла похитить Джима. Седьмая метеостанция провалилась в дыру, и, вероятно, то же самое произошло и с Джимом. Марс – неведомая, непредсказуемая планета, где на каждом шагу подстерегает опасность. Как знать? Возможно, «Ксеносистемы» были правы, однако Фрэнк, черт возьми, не верил, что руководство компании говорит Луизе одну только правду.
По своему опыту Фрэнк знал, главной проблемой был не Марс. Главной проблемой были люди – люди «Ксеносистем».
Фрэнк вел первый багги. Сзади сидели Фэн и Айла. Однако никто без необходимости не нарушал молчания. Фрэнк встал раньше остальных и в ледяном мраке вышел наружу, чтобы проверить марсоходы, убедиться в том, что аккумуляторы полностью заряжены, несмотря на толстый слой песка, успевший скопиться на панелях солнечных батарей: он распечатал неприкосновенный запас, доведя заряд всех аккумуляторов до максимума, что могло потребоваться, если песчаная буря продолжит свое движение на север. Фрэнк не спал. И не ел. Он сжигал себя, и ему позволяла держаться на ногах одна лишь сила воли.
По мере того как багги забирались выше, пыль становилась все более подвижной, застилая пеленой взор и вынуждая Фрэнка то и дело протирать стекло шлема. По стенам Санта-Клары тончайшей паутиной струились песчинки.
Люси управляла вторым багги, ехавшим сзади. Как бы она ни относилась к Юнь и ее пособничеству непослушанию Джима, она по крайней мере отнеслась к обоим как к взрослым людям, вместо того чтобы сваливать всю вину целиком на одного или другого. Если и были крики, Фрэнк ничего не слышал, а база была достаточно маленькая. Быть может, лед был еще страшнее огня, однако ни то ни другое не было направлено прямо на Фрэнка.
Фрэнк включил фары. Непогода погрузила все вокруг в полумрак, а маленький караван тронулся в путь всего через четверть часа после восхода солнца. Глубокие тени были практически осязаемыми, однако на каждом багги было всего по одному аккумулятору, а зажженные фары сокращали запас хода машины. Астронавты захватили с собой все запасные системы жизнеобеспечения, полностью заряженные. Фрэнк, сознавая то, какой район предстоит обследовать, понимал, что день выдастся чертовски долгим. И коротким он станет только в том случае, если кто-то обнаружит тело.
Никто даже не пытался сделать вид, что это поисково-спасательная операция. Речь шла только о том, чтобы отыскать труп. Все по-прежнему продолжали говорить о Джиме в настоящем времени. Но все всё прекрасно понимали. Понимали правду. Джим погиб. И, по иронии судьбы, один только Фрэнк гадал, а может быть, Джим еще жив.
Фрэнк не знал, чего хотел больше. Он надеялся обнаружить тело, чтобы ему не нужно было идти против прямых распоряжений «Ксеносистем», и в то же время надеялся не обнаружить его, так как это могло бы означать, что Джима забрали на М-2. С какой целью? Чтобы вынудить астронавтов НАСА предложить свою помощь? Пойдут ли «Ксеносистемы» ва-банк и станут угрожать НАСА? Или угрожать родным Фрэнка? Он терялся в догадках.
Тело, по крайней мере, позволит поставить точку. Фэн обследует Джима. Кто-то другой – Люси? – проведет посмертный осмотр скафандра. Они придут к заключению, что смерть Джима была обусловлена естественными причинами, и Фрэнк снова сможет спать спокойно. Он не спрашивал, как протокол предусматривает поступить с телом погибшего астронавта. Предположительно, речь не будет идти о том, чтобы отправить его к Солнцу.
Достигнув истока долины реки, Фрэнк выехал на просторную вершину и поймал мелькающие лучи поднявшегося над горизонтом солнца, косо пробивающиеся с отягченных пылью небес: казалось, он приближается к вратам ада. Сумерки вместо дневного света; а работа и без того предстояла напряженная. У Фрэнка мелькнула мысль, не станет ли для НАСА длительная поездка в столь отвратительную погоду, ничего подобного которой он еще не видел, неприемлемым риском, принимая в расчет то, что, предположительно, искать придется труп.
Но Джим был этим людям товарищем. Они учились вместе с ним, летели вместе с ним на космическом корабле, смеялись и спорили, и, как знать, может быть, даже спали с ним. Разумеется, они хотят узнать, что с ним случилось, хотят отдать последний долг. Фрэнк посвятил бы себя живым, а не мертвым, однако Люси, несомненно, оценивала это иначе. Командует она: формально Фрэнк ей не подчиняется, но тем не менее командует она.
Вершина вулкана… казалось, она была окутана туманом. Дымкой. Розовой марсианской дымкой. Она налетала полосами, подобно зарядам дождя, словно местность вокруг зашторивали занавесками. Вот воздух достаточно чистый и прозрачный, и виден соседний кратер, ближайший обрыв, но в следующее мгновение уже надвигается новая стена пыли. И так непрерывно, бесконечно, конвейерная лента.
Больше всего на нервы действовал звук. Марс обыкновенно молчит. Все звуки на нем рукотворные. Но только сейчас было не так. Казалось, планета шумно дышит.
Багги остановились перед аванпостом, Люси, остро сознавая, что каждая секунда стояния отнимается от поисков Джима, была краткой.
– Я проверю, – сказала она.
Нет ли Джима внутри? Даже если он и добрался до модуля, удалось ли ему пережить ночь?
Ответ не замедлил себя ждать.
– Его здесь нет. Ставьте системы жизнеобеспечения в шлюзовую камеру. Я занесу их внутрь, и мы начнем. – Люси контролировала свой голос, и все-таки определенные интонации выдали ее тревогу. – Вернем Джима домой, хорошо?
– Мы все так считаем. – Кто это сказал, Леланд? Да, Леланд.
Астронавты сложили запасные системы жизнеобеспечения в шлюзовую камеру, и Фэн втиснулся в нее вместе с ними, чтобы помочь Люси быстрее перенести их в модуль. Наконец они вышли наружу, и можно было трогаться в путь.
Люси категорически запретила спускаться в кальдеру. Этого еще не делал никто, и она не разрешила никому пробовать. Конечно, Джим мог быть погребен под завалом: так могло произойти, если он стоял у самого края обрыва, когда земля обвалилась, похоронив его под тоннами породы. Однако это была еще одна причина того, почему никто не собирался предпринимать такую попытку. У астронавтов был альпинистский трос, были лебедки багги, но Фрэнку удалось убедить Люси в том, что он ничего не видел на дне.
Таким образом, остались всего два сектора, один на северо-востоке, другой на юго-западе, за пределами того района, который уже осмотрел Фрэнк. Люси взяла на себя север, предоставив юг Фэну, и врач, похоже, с готовностью согласился на то, чтобы управлял багги Фрэнк. Им предстояло проехать дальше каменной гряды, к которой, по его собственным словам, направился Джим, вниз к здоровенному кратеру, обозначенному на картах как СТ-Б, где, согласно отчетам геолога, испещренная ямами поверхность свидетельствовала об обрушившихся лавовых трубах.
Возможно, именно это место хотел обследовать Джим. Возможно, именно там он в конце концов и попал в ловушку. Поэтому Фрэнк, Фэн и Айла собирались отправиться туда и внимательно всё осмотреть. Район поисков находился на удалении девяти миль от аванпоста и имел в радиусе примерно шесть миль, с центром в точке установки второго сейсмографа. Итого около тридцати квадратных миль. Маловероятно, что Джим отправился пешком так далеко, повинуясь минутной прихоти, когда ему достаточно было только дождаться багги и напарника и совершить поездку по правилам, безопасно.
Это было справедливо применительно к тому, что Джим в конечном счете сделал. Но он нарушил правила. И пропал.
Фрэнк подъехал к границе намеченного района поисков, и Айла с Фэном спрыгнули на землю. Они отошли от багги в противоположные стороны ярдов на сто, после чего развернулись туда, откуда приехали.
– Все готовы? – спросил Фэн. Его голос прозвучал слабо, с помехами.
Багги покатился вперед, медленно, со скоростью пешехода, добиться чего было непросто, особенно поскольку Фрэнку приходилось постоянно крутиться в кресле, чтобы хотя бы видеть своих товарищей, находившихся за пределами его стодвадцатиградусного сектора обозрения. Они проверили русло реки, спускающееся по западному склону вулкана, спустились на триста ярдов ниже и направились в обратную сторону.
Затея, на базе казавшаяся хорошей, на практике оказалась несуразной и бесполезной. И тем не менее они должны были довести дело до конца, поскольку ничего другого им не оставалось. Они искали тело в скафандре, сами облаченные в скафандры, на горе под тридцать тысяч футов высотой, в разгар самой сильной за год пылевой бури. У них не было поддержки со стороны спутников, а радио работало с перебоями из-за статического электричества.
На протяжении двух часов они ходили взад и вперед, обследуя местность между аванпостом и рекой. Фрэнк поменялся местами с Айлой. Затем та поменялась местами с Фэном. Находясь слева от багги, Фрэнк еще мог разглядеть машину, но второй пеший астронавт с противоположной стороны от нее превращался лишь в неясное пятно света от фонарика скафандра.
По большей части Фрэнк смотрел прямо перед собой. Изучая землю в поисках теперь уже не следов ног, а лишь светлого скафандра, частично занесенного песком.
Воздух все больше напоминал коричневый бульон. Даже с включенным на максимум светом видимость была отвратительной. Фрэнку через каждые несколько шагов приходилось протирать стекло шлема, но проклятая дрянь упрямо липла ко всему. Наконец, они перешли за реку, в новый район, спускающийся вниз по противоположному берегу.
Внезапно словно сработала яркая фотовспышка. Остановившись, Фрэнк огляделся по сторонам. Затем над головой прогромыхало что-то вроде удара перехода самолета через звуковой барьер.
– Черт возьми, что это было?
– Молния, – сказал Фэн.
– Ты хочешь сказать, обыкновенная молния? Какая бывает в грозу?