Что было потом, Фрэнк почти не помнил.
Фэн открывает люк изолированной шлюзовой камеры, и Юнь, облаченная в скафандр Леланда, делает первые неуверенные шаги. Лицо у нее мертвенно-бледное и отекшее, а глаза… в них лопнули все кровеносные сосуды.
Рука у Фрэнка не просто сломана, а раздроблена, и Фэну приходится разогревать шприц с морфием в самовоспламеняющейся банке, чтобы растопить кристаллы, после чего вколоть в кровяную систему содержимое, буквально кипящее, через уже залатанный рукав скафандра.
Было больно. Очень больно: крик Фрэнка умер по другую сторону от стекла шлема, после чего затих, погрузив его в мечтательную фугу. Боль – ну, наверное, она осталась, но Фрэнк больше ее не чувствовал. У него пересохло во рту, и еще были проблемы с тем, что Марс кружился, хотя этого, очевидно, не могло быть. Поморгав, Фрэнк снова огляделся вокруг. Марс определенно кружился. Медленно, слева направо, затем в обратную сторону, огромными ледяными кругами.
Его затащили на багги и привязали к раме, как и пленных членов экипажа М-2, но только он лежал на боку и смотрел на проплывающий мимо марсианский пейзаж сверху вниз, словно он поднимался по скале, не имевшей конца.
Вдруг до него дошло, что он травмирован. Получил серьезное повреждение. Строительная площадка – место повышенной опасности, однако в своей компании Фрэнк всегда требовал строжайшего соблюдения техники безопасности. Каждый рабочий знал свое дело, а те, кто небрежно обращался с компрессорами и тяжелым оборудованием, мгновенно получали расчет. Фрэнку приходилось видеть самое разное дерьмо – раздробленные конечности, пробитые головы, вывернутые суставы, рваные раны, – и вот теперь это произошло с ним самим. Ему по руке колотили молотком. Разумеется, она сломана.
И теперь все зависело от того, сможет ли Фэн ее вылечить с помощью того, что имеется у него под рукой. Черт возьми, по крайней мере можно надеяться на то, что Фэн не отправит его на тот свет. В отличие от Алисы, которая прикончила бог знает сколько человек, руководствуясь своими извращенными понятиями о том, кто должен жить, а кому нужно помочь умереть.
Эти мысли заставили Фрэнка вспомнить всех. Зевса, огромного, покрытого татуировками, работавшего без устали. Марси, чей энтузиазм плавно перетекал в безрассудство. Деклана, язвительного, толкового, чопорного. Зеро, беззаветно преданного своему огороду, еще совсем ребенка. Кстати, о детях: Ди – он был нормальным. Из всех них он был единственным, кого Фрэнк отправил бы обратно на Землю, если бы на межпланетном корабле имелось всего одно свободное место. Вопиющая несправедливость. Доставить всех на Марс, заставить возвести базу, после чего одного за другим всех убить. Оставив одного Брэка.
Брэк. Сознавал ли он, во что ввязывается? Разумеется, сознавал. Он подписался на эту работу, от начала и до конца, в том числе и на третий этап. А когда он умирал, истекая кровью на полу центра управления и связи, с его уст слетела угроза: «Ты никогда не увидишь своего сына!» Впрочем, наверное, так оно и будет. Возможно, Фрэнк так и не вернется на Землю.
Но посмотрите на то, что он сделал. Он построил базу, в которой можно жить. Разрушил планы «Ксеносистем». Сделал все возможное, чтобы помочь своим новым товарищам. Спас некоторых из них. Неплохо для человека, отбывающего пожизненное заключение. Совсем неплохо.
– Фрэнк?
Фрэнк резко очнулся. Он даже не заметил, как провалился в сон. Фэн прижимался к нему шлемом. Багги прекратил движение, и в поле зрения Фрэнка стоял другой марсоход, перед аванпостом.
– Нам нужно заменить тебе систему жизнеобеспечения, и я хочу проверить твои показания.
Фрэнк сделал глубокий вдох, затем еще один. У него в голове начинало проясняться.
– Со мной все в порядке. Подожди минуту.
Он уже преодолел такой путь. Он дойдет до конца.
Внутри аванпоста по-прежнему царил разгром. Это оскорбило Фрэнка. Джерри и двум пока что безымянным членам экипажа М-2 придется потрудиться, наводя здесь порядок. Нужно будет заменить или починить пропавшее оборудование, и, хотелось надеяться, у оставшихся в живых хватит на это знаний и опыта. Потому что до Земли по-прежнему очень далеко.
По заключению Фэна, в ближайшем обозримом будущем смерть Фрэнку не грозила. Однако этим беспокойство врача не ограничивалось, и он собирался провести тщательный осмотр пациента уже в лазарете. До базы было еще два часа пути, и в то время как Люси, Айла, Юнь и Фэн смогли выбраться из скафандров и почесать зудящие места, Фрэнк был лишен такой возможности.
Возможно, ему и удалось бы вытащить руку из рукава, но засунуть ее обратно он точно не смог бы.
Однако Фэну удалось засунуть в открытую дверцу на спине медицинское оборудование и убедиться в том, что все показатели жизнедеятельности у Фрэнка стабильные, а также ввести новые препараты, обеспечивающие, чтобы так было и дальше.
Заменив Фрэнку ранец системы жизнеобеспечения, Фэн похлопал его по спине, после чего Фрэнк закрыл скафандр. Шевелить большим пальцем правой руки – это все, на что он был способен. Ему по-прежнему казалось, что это чье-то чужое тело, за которым он наблюдает со стороны.
Снова подняв Фрэнка на багги, Фэн проверил пленников и привязал Фрэнка к раме. После чего двинулся вниз по Санта-Кларе, а Айла, сменившая Люси за рулем, поехала следом. Ровная поверхность русла реки оказалась приятным контрастом после пересеченных склонов вулкана. И поскольку ралли на марсоходах на этот раз не было, в аккумуляторах оставалось достаточно энергии, чтобы доехать до самой базы, а не полагаться на силу тяжести, чтобы преодолевать последний участок накатом.
Последний поворот – и багги выехали из устья Санта-Клары, поднялись на Вершину, и их взору предстала база, купающаяся в розовых лучах вечернего солнца, клонящегося к западу. Очнувшись от ступора, Фрэнк пошевелился, занимая более прямое положение.
Хотя удобнее от этого ему не стало. Действие морфия заканчивалось. Фрэнк снова чувствовал свою руку, и это не доставляло ему удовольствия. Рука горела, словно кожу долго терли шкуркой. Вот оно. Это конец, и в то же время начало чего-то нового.
В долине Фрэнк снова получил возможность говорить и слышать. Обрывки беседы Люси и Фэна. Нет, постой-ка, это был не досужий разговор.
– Фэн! Фэн, ответь мне! Фэн!
База резко сместилась вправо. Затем исчезла из вида, снова появилась, но уже позади.
– Фрэнк! Фрэнк, ты меня слышишь! Фрэнк, с Фэном что-то не так!
Встрепенувшись, Фрэнк понял, что Фэн заснул за рулем, и багги выписывает широкие круги. Борясь с хомутами, привязывающими его к раме, Фрэнк потянулся вперед и ткнул Фэна в плечо. Фэн повалился влево, держась на сиденье только за счет ремней безопасности.
Его руки безвольно упали с рукоятки управления. Он не спал. Он потерял сознание.
Стиснув зубы, Фрэнк наморщил лоб. Так, думай! Думай! Тут до него дошло, что вентилятор больше не гонит воздух ему в лицо. Одной рукой он открыл приборную панель на груди. Ничего. Никаких цифр. Погасший экран.
Скафандр отключился сам собой. Если то же самое произошло со скафандром Фэна…
Это не случайное совпадение. Определенно, совсем не случайное совпадение.
У Фрэнка остался лишь тот воздух, который был в шлеме. Нет, еще меньше. Если система очистки также отказала, он задохнется собственным углекислым газом быстрее, чем у него закончится кислород. Сколько времени у него есть? Минута? Считаные секунды?
А Фэну еще хуже, потому что он уже отключился, он уже задыхается, как в самом ближайшем времени начнет задыхаться и Фрэнк. Багги замедлил ход и совсем остановился.
Так, прекрати дышать. Отвяжись, освободив хомуты. Спустись на землю и заведи багги. Постарайся не обращать внимания на стучащую в висках кровь.
Фрэнк чувствовал, как напряглись легкие, требуя от него сделать вдох. Всего один. Ослабив хомут, Фрэнк освободился и перебрался по ажурной раме за органы управления.
Ему потребовалось две попытки, наконец, багги тронулся в ту сторону, откуда приехал. Где остальные? Достаточно близко, чтобы прийти на помощь? Искалеченной рукой Фрэнк ткнул в пряжку ремней безопасности. Раз, другой, но та просто не открывалась. Поменяв руки, Фрэнк справился с первого раза, но при этом не удержал равновесие и упал на раму, выдавливая из легких остатки воздуха.
Твою мать!
Ему пришлось сделать вдох, и как только он сделал один, ему потребовался второй. Фрэнк понимал, что если он сделает и его, то заснет и не проснется.
Одной рукой усадив Фэна прямо, он стащил его за собой с багги.
Они неуклюже упали на землю, распластавшись на усеянном камнями песке. Больше Фрэнк ничего не мог поделать. Это была не боль, которую можно перетерпеть, не усилие, которое можно совершить: все его существо отчаянно жаждало кислорода, отключаясь от его нехватки. Перед глазами у него все посерело. Он был на грани потери сознания. С огромным трудом поднявшись на четвереньки, Фрэнк вцепился в заднюю часть скафандра Фэна. Его пальцы нащупали крышку, закрывающую углубление, и потянули ее.
Где-то в углублении есть кнопка полного сброса и перезапуска. Фрэнк уже пользовался ею, когда пытался вернуть к жизни Марси, давным-давно, во время самой первой поездки. Это было все, что он помнил. Ни расположения кнопок, ни того, левую или правую ему нужно нажать. Ему бы подсказал цвет кнопок – одна была красная, другая зеленая, – но он уже потерял способность видеть и все глубже проваливался в бездонный черный колодец.
Да, он задыхался. Да, воздух входил и выходил из него. Ничего хорошего в этом нет. Фрэнк хлопнул ладонью…
Он лежал ничком на земле, с кончика носа свисала капелька пота. Но он дышал.
Ему в лицо дул свежий воздух, от которого дрожали капельки пота. У него болело горло. Нет, у него болело абсолютно все. Медленно повернув голову, Фрэнк стиснул губами трубку с водой. Пусто. Проклятие!
– Фрэнк!
Кто-то присел на корточках рядом с ним, склонившись так, чтобы заглянуть ему в лицо.