Люси начала расхаживать взад и вперед, сначала молча, затем излагая последнюю информацию.
– Ситуация, скажем так… – она скорчила гримасу, – неопределенная. «Ксеносистемы» спрятались за стеной адвокатов. Они ничего не признаю́т, прибегая к помощи нашего старого знакомого «коммерческая тайна», чтобы ответить практически на любой вопрос. В компании утверждают, что М-2 действовала независимо от «Ксеносистем», что связь была потеряна в самом начале экспедиции и что компания не может отвечать за действия ее экипажа. Вот что нам известно на настоящий момент.
Остановившись, Люси посмотрела на Джерри. Тот сидел, уставившись в пол, до тех пор пока она не продолжила.
– Вероятно, «Ксеносистемам» удастся предъявить какой-нибудь гражданский иск, преступная халатность, мошенничество или что-нибудь в этом роде. Но на это, по всей видимости, потребуются годы. Все ключевые персоны просто исчезли, залегли на дно. Что касается тебя, Фрэнк: о твоей смерти было сообщено шесть месяцев назад. Вот почему тебя до сих пор не вызывали для дачи показаний. Пока что никто не может понять, кто ты такой на самом деле. Твой прах погребен. Выдано свидетельство о твоей смерти, о смерти Алисы Шепард, Марси Коул и Деклана Мюррея. В отсутствие каких-либо документов по третьему этапу список вашего экипажа пытаются восстановить на основе твоих слов. Можно не говорить, что никого по имени «Ланс Брэк» нет даже близко ни с этим, ни с каким-либо другим проектом. Пришлось привлечь военных. Извини, но ты слишком хорошо замел за собой следы. Пока что нет никаких вещественных доказательств, подтверждающих твой рассказ. Кроме тебя самого. Если ты действительно Франклин Киттридж, кто-нибудь на Земле должен будет тебя опознать.
– В Сан-Франциско и окрестностях есть полно тех, с кем я работал. Еще есть моя бывшая. И мой мальчик. – Фрэнк потер переносицу. – Вам нужны доказательства? Вы уже несколько недель ходите по ним. Я очень постарался, отмывая кровь в пустотах между потолком первого уровня и полом второго, но что-то обязательно осталось. Возьмите образцы. Упакуйте их. Доставьте на Землю.
Все непроизвольно опустили взгляд на пол, и воцарилась тишина.
– Итак, вот что мы имеем, – снова заговорила Люси. – Родных Джима и Леланда известили. Мы никак не можем повлиять на то, что происходит на Земле. Пусть мы астронавты, но это выходит далеко за рамки того, под чем мы подписались…
Умолкнув, она продолжала расхаживать взад и вперед, но больше ничего не говорила.
– Что выходит далеко за рамки? – кашлянув, спросил Фэн.
Люси наконец остановилась и оперлась кулаками о стол.
– То, что мы можем остаться. – Она помолчала, ожидая реакции, любой реакции. – Решение должно быть единогласным. Я никого не стану держать здесь помимо его воли. Мы потеряли двух членов экипажа, двух товарищей. Эта рана еще свежа. Меня тревожит то, что никто из нас не готов принимать решение, которое будет иметь такие долгосрочные последствия.
– Остаемся! – выпалила Айла. Она шумно вздохнула. – Я хочу сказать, я голосую за то, чтобы остаться.
– Юнь? Ты переговорила с правительством своей страны. Но ты все равно должна сделать выбор.
– Меня попросили выполнить до конца программу экспедиции, выразив сочувствие в связи с тем, что нам пришлось пережить. Я могу продолжать научные исследования, даже несмотря на то, что первые мои эксперименты были запороты. Могу вместо Джима продолжать наблюдения и собирать образцы, если вы мне позволите. Я считаю эту экспедицию единственной для себя возможностью жить и работать на другой планете. Хотелось бы, чтобы обстоятельства были другими, но приходится принимать то, что есть. Остаюсь.
Фэн пожал плечами.
– Джим и Леланд по-прежнему здесь. Я буду ближе к ним, если останусь. Итак, остаюсь.
После этого долго никто ничего не говорил. Наконец Люси встрепенулась и подняла голову.
– Фрэнк! А ты как?
– А что я? Решать не мне. Начнем с того, что у МОК не хватит на меня горючего.
– Настанет день, когда горючего будет достаточно. Разве ты не хочешь вернуться домой?
– Я долго думал об этом. Но я по-прежнему никак не могу взять в толк, почему вы вообще меня об этом спрашиваете? У меня нет права голоса. Я не член экипажа.
– Тебя пугает то, что ты вернешься за решетку? А что если я скажу, что ФБР намекнуло, что если ты поддержишь государственное обвинение, оно что-нибудь сделает? Добьется смягчения наказания или даже помилования?
Да. Это изменит дело. Ему придется на долгие годы посвятить себя судебным процессам, и федералам понадобится от него полное содействие. Накормить их досыта и рвануть на Восточное побережье? А это ведь неплохая мысль, так?
И вот теперь, когда у него появился такой шанс, Фрэнк не мог определиться с тем, чего он хочет. Он вытерпел всё. Остался в живых. Переменился. И, если честно, что у него осталось на Земле? Сын уже десять лет обходится без него, его бывшая была хорошей матерью. Им не нужен какой-то долбаный герой, врывающийся в их жизнь после столь долгого отсутствия.
Но здесь? Здесь он может принести пользу.
– Ты член экипажа, Фрэнк, – сказала Люси. – Оставайся или возвращайся домой. Решать тебе.
Глубокий вдох. Говори же! Ну, говори!
– Остаюсь.
Кода
Папа? Это правда ты?
Стивен Дональдсон Подлинная история. Прыжок в столкновение.(Глубокий Космос – 1)
1
В подавляющем большинстве завсегдатаи причал-приюта «Мэллориз» в секторе Дельта понятия не имели о том, что произошло в действительности. Для них случившееся представляло собой очередной пример животной страсти: поведение мужчины и женщины, подгоняемых похотью, было понятно каждому, поскольку каждый или испытал нечто подобное, или, по крайней мере, мечтал об этом. Необычным казалось лишь то, что в данном случае к страсти примешивалась и некая толика здравого смысла. Ну а о том, что за всем произошедшим кроется нечто большее, знали лишь несколько человек.
Любопытство не относилось к чертам характера, благоприятствовавшим выживанию в секторе Дельта, ибо, в отличие от Альфы, другого сектора для проживания и развлечений Станции КОМРУД (Компании Рудодобычи), здесь оно сулило лишь одни неприятности. Шахтеры с внешнего пояса астероидов, лишившиеся доверия пилоты, пропойцы и мечтатели всех мастей, а также подозрительные людишки, нипочем не признавшиеся бы в том, что они – никто иные как рудные пираты, то есть люди, не годившиеся для Альфы, или те, кого там не привечали, – научились умерять любопытство на собственном горьком опыте. Они считали себя достаточно умными, чтобы не задавать ненужных вопросов в неподходящих местах и не замечать того, чего замечать не следовало. Никто не хотел нарываться на неприятности.
Для них эта история была довольно проста.
Она началась, когда в «Мэллориз» появились Мори Хайленд с Энгусом Термопайлом. Эти двое привлекли к себе внимание потому, что явно не подходили друг другу. Она, несмотря на поношенный, устаревшего фасона полетный костюм, была потрясающе хороша: вид ее великолепного тела вызывал вздохи и пробуждал давно позабытые желания у распоследних пьяниц, а утонченная красота бледного лица заставляла сжиматься сердца мечтателей. Он, напротив, был чрезвычайно смугл, и имел, пожалуй, самую скверную репутацию из всех тех, кто еще не утратил право ставить свой корабль в док Станции. Да и внешность соответствовала репутации: плоская и широкая лягушачья физиономия с топорщившимися, подернутыми сединой бакенбардами, мощные руки и сухопарые, костлявые ноги, поддерживавшие выпячивавшееся, словно наполненное желчью и злобой брюхо.
Как ему удалось сохранить право на постановку кораблей в док – а точнее одного грузового судна с металлическими пищевыми контейнерами, – никто также не имел представления. Ходили слухи, что всякий, кому случалось связаться с этим человеком – сотрудничать с ним, наняться к нему в команду или сделаться его врагом – кончал в лучшем случае в тюрьме, а в худшем – в могиле. Большинство знавших Термопайла полагали, что и он сам непременно кончит тем, что сгниет за решеткой, если только его не прикончат раньше.
Они с Мори представляли собой гротескную парочку: она, остававшаяся с ним, несмотря на явно написанное на лице отвращение, и он, распоряжавшийся ею как рабыней. Видевшие их, при всем своем нежелании проявлять любопытство, не могли удержаться от всякого рода измышлений и предположений, хотя в подавляющем большинстве люди попросту таращились на красавицу, мечтательно думая: «Вот бы отбить ее у этого типа». Их несоответствие бросалось в глаза настолько, что хотя свидетелям того, как Мори и Ник Саккорсо впервые увидели друг друга, показалось, будто наэлектризовался сам воздух, это никого не удивило. Тогда история только начиналась.
Ник Саккорсо всегда был одним из самых желанных гостей сектора Дельта. Он имел собственный корабль – аккуратный маленький фрегат с опытным экипажем, оснащенный тахионным двигателем. Ему сопутствовала особого рода пиратская репутация: слава человека отважного, но отнюдь не кровожадного. Его личный магнетизм побуждал мужчин делать то, о чем он просил, а женщин предлагать то, чего он хотел, а единственным недостатком в его мужественной красоте являлись тонкие шрамы под глазами, следы порезов, оттенявшие его взор и темневшие всякий раз, когда этот взор падал на то, что ему хотелось заполучить. Иные поговаривали, будто он сам нанес их себе, чтобы сделать свою внешность загадочней и эффектней, но то были пустые завистливые наговоры. Такой заметный и привлекательный человек, как Ник, просто не мог не вызывать кривотолков.
В действительности эти шрамы, полученные им много лет назад, являлись зримым напоминанием о том единственном случае, когда над ним взяли верх. Он был помечен ими в знак презрения, в знак того, что оставившая эти отметины женщина не сочла его достойным смерти. Но Ник сумел извлечь из случившегося урок. Больше он никогда не позволял брать над собой верх, ибо научился вступать в конфронтацию лишь тогда, когда мог обеспечить себе преимущество. Он научился ждать до тех пор, пока обстоятельства не начнут складываться в его пользу, научился действова