– Правда? Ого.
– Ты официально повышен из куриных мозгов до хорька. Поздравляю. Теперь ты млекопитающее.
Макклауд просиял.
– Спасибо, босс. Только есть один момент.
Нельсон посмотрел на него.
– Ты собираешься спросить, что такое млекопитающее.
– Да, – робко ответил Макклауд.
– Садись, попытаюсь объяснить.
Куп всю ночь просидел в грузовике в квартале от адреса на Вье-Карре-лейн. Газон был таким же прекрасным и изумрудно-зеленым, как и у Фицджеральда, хотя значительно меньше. Если Фицджеральд был неприлично богат, то семья Дилана Баркера была просто раздражающе богата. Что не беспокоило Купа ни в малейшей степени. Он очень любил богатых. Кого еще ему обворовывать? Вроде того, что сказал Вилли Саттон, когда кто-то спросил его, почему он грабил банки: «Потому что там лежат деньги». Куп испытывал острое сожаление о том, что из-за нынешней ситуации не может нанести визит жителям Вье-Карре-лейн в ближайшем будущем. Тем не менее почему не подсобить друзьям? Он сделал мысленную пометку передать план окрестностей Салли.
Около десяти утра красивый молодой человек со стрижкой за триста долларов и джинсами за пятьсот вышел из дома номер 2206, сел в новенький «Лендровер» и уехал. Куп завел грузовик и последовал за ним, как он надеялся, на небольшом расстоянии. Было трудно сказать наверняка. Он еще никогда никого не преследовал на «Линкоре».
Поездка не заняла много времени. Примерно через полкилометра и всего пару поворотов «Лендровер» выехал на стоянку огромного развлекательного центра. Там уже был другой грузовик с логотипом «Ландшафтный дизайн братьев Суини». Наверное, эти люди стригли богатеям деревья и газоны, подумал Куп. Но что привлекло его внимание, так это два других вопроса. Во-первых, перед центром отдыха висела большая табличка «Закрыто на реконструкцию», но в поле зрения не было ни маляров, ни плотников. Второй пункт был еще интереснее первого. В то время как нормальный человек может ожидать, что такая команда, как «Братья Суини», вывезет свой газон из Каррвуда на свалку или в центр переработки, вместо этого они, кажется, заносили большие мешки с травой в центр отдыха.
Куп знал, что богатые люди могут быть разными, даже немного сумасшедшими, но они никак не могли использовать обрезки газона в проекте реконструкции. Не требовалось больших мозгов, чтобы понять: в центре отдыха определенно было нечто, чему требовалось несколько сотен килограммов свежей травы.
Одна из патрульных машин медленно проехала мимо грузовика. Куп всю ночь видел похожие и был вынужден дважды передвинуть грузовик до рассвета. Он знал, что никак не мог противостоять куче добросовестных охотников за травой, добыть слона и загрузить его в грузовик, не привлекая внимания местной полиции. Как бы он ни ненавидел эту идею, в такой работе ему понадобится помощь. Куп завел грузовик и выехал из Каррвуда, любуясь чистыми улицами, тишиной и порядком. Каким-то образом ему придется обойти их всех, если он собирается вернуть слона.
К тому времени, когда он добрался до автострады, у него созрел план. Куп позвонил Вулричу и рассказал ему обо всем, что произошло с тех пор, как он увидел Хархуфа за пределами квартиры.
Когда Куп закончил, Вулрич сказал:
– Ты не можешь ее себе оставить, ты ведь знаешь.
– Поваренную книгу? Даже если на кону моя кожа?
– Мы можем тебя защитить.
– Хорошо у вас получается. Как скоро вы сможете собрать команду, чтобы получить слона?
– Мы его не получим, – сказал Вулрич. – Мы сообщим о его местонахождении в Департамент по рыбной ловле и дикой природы. Надавить, мол, животное в беде, те дурачки опасны. Затем, как только слона уберут в безопасное и теплое место, мы уведем его у них.
– Таким образом, никто не сможет связать слона с ДНН, – подытожил Куп.
– Видишь? Ты сам все понял.
– Я не уверен, что это хороший план.
– Что касается тебя, продолжай рассматривать это как длительный отпуск, – сказал Вулрич. – Когда мы получим слона, то свяжемся с тобой. О, и если тебя не затруднит, верни перекрутчик. Ученые внизу вне себя.
– Вы про изменятель?
– Так он называется? То-то они на меня как-то странно смотрели.
– Я отдам его Жизель.
– Отлично. Мы тебе позвоним, как все уляжется.
«Ага, черта с два».
– Спасибо, мистер Вулрич. Я вам потом позвоню.
– Береги себя, Купер.
Свернув с автострады, Куп решил пройтись по магазинам. Разумеется, Вулрич собирался снова его кинуть, но в этом и заключалась красота плана. На этот раз Куп не просто знал, что это произойдет.
Он рассчитывал на это.
Глава 36
Когда принесли посылку, дверь открыл Карлсон, так что за получение расписываться пришлось именно ему.
– Что это? – спросил он курьера.
– Ящик.
– Откуда?
Курьер глянул на дисплей своей цифровой панели, затем накладную на коробке и ответил:
– От «Игрушки для нас».
– Забавный ты парень, – сказал Карлсон. – Мне что, твоему начальству пожаловаться?
– Сами посмотрите. Там написано: «Игрушки для нас».
Карлсон сорвал документы с ящика и вперился в них. В поле адреса отправителя определенно значилось: «Игрушки для нас».
– Ты уверен, что доставил ящик по адресу?
– И снова прошу вас посмотреть в накладную, – сказал курьер.
Карлсон проверил. Там был адрес музея.
– Если это чья-то шутка, у них большие проблемы, – сказал он.
– Рад узнать. Просто распишитесь здесь, и я пойду, и сами разбирайтесь с вашими игрушками.
– В музее игрушки не выставляют.
– Уверены? – спросил курьер. – А если верить новостям, вам больше ничего страшнее тряпичных кукол не доверят.
Карлсон расписался за ящик и толкнул панель курьеру чуть сильнее, чем следовало.
– Ты же знаешь, что твоя работа – глупость и сам ты – клоун?
– Про собаку Павлова слышали? – спросил курьер.
– Это что такое?
– Пес, которого ученый выдрессировал прибегать по звонку.
– И что?
Курьер указал на звонок у музейной двери.
– Может, глупо, но я нажал на кнопку, и ты прибежал. Ну и кто ты после этого?
После чего забрался в свой фургон и поддал газу. Карлсон все еще искал повод прострелить нахалу шины и вырубить его электрошоком, когда на крыльцо вышел Кляйн.
– Что это?
– Не знаю, сэр, – ответил Карлсон. – Написано, что от «Игрушки для нас».
Кляйн скривился.
– Очень смешно. У тебя же не очередной нервный срыв, правда? На один инцидент музей глаза закроет, но лучше не привыкай.
Карлсон протянул ему документы. Кляйн прочел и смял листы.
– Очень смешно. Небось эти придурки из музея Гетти развлекаются. Думают, что самые умные. Надо отнести ящик прямиком в мусорный бак.
– А не стоит сначала открыть его? – спросил Карлсон.
– Надеешься урвать пару заводных цыплят себе в коллекцию?
Карлсон не сказал ни слова, но серьезно не желал слушать подобное дерьмо от такого мальчика на побегушках и офисной крысы, как Кляйн. Все-таки Карлсон служил морпехом. Обеспечивал безопасность в Ираке и Афганистане. «Этот придурок Кляйн понятия не имеет, сколькими способами я могу его убить». Карлсон мысленно перебрал несколько своих любимых, пока ублюдок перепроверял накладную.
– Ладно, – сказал наконец Кляйн. – Давай его откроем.
Ремни на ящике были обычными пластиковыми полосками. Разорвать их оказалось не сложнее, чем вскрыть конверт. К этому моменту у двери собралась толпа охранников и музейных работников. Карлсон разорвал последний ремень и открыл ящик.
Он был набит мягкой древесной стружкой, а поверх лежал конверт. Карлсон достал его, но Кляйн вырвал письмо у него из рук.
Карлсон забыл о списке своих любимых методов убийства и переключился на те, которые можно было списать на несчастные случаи.
«Падение с лестницы. Перебор с алкоголем и утопление в ванне. Когда ты надел на Хэллоуин костюм морковки и тебя съела лошадь».
Кляйн вскрыл конверт и зачитал послание всем собравшимся.
– «Мы решили, вы захотите эту штуку обратно. Просто одолжили на пивную вечеринку. Извините за беспокойство. Без обид?»
Внизу была печать студенческого братства, которое однажды отвергло Фройлиха. Поскольку в данный момент он все равно занимался тем, что разрушал жизни, то решил: еще плюс-минус дюжина – какая разница?
Кляйн положил записку в карман и начал вычерпывать стружки. На третьей пригоршне он вдруг остановился, а потом начал лихорадочно выкидывать столько, сколько мог, так быстро, как только получалось.
– Помоги мне, идиот, – крикнул он. Карлсон встал рядом с ним и принялся вышвыривать стружки к двери музея. Еще несколько горстей, и Кляйн резко загородил Карлсона рукой, мол, остановись.
«Внезапное самовозгорание. Отравление ядом фугу. Когда тебя случайно затоптали до смерти во время танцев в сабо».
Кляйн отступил назад. Толпа у двери притихла.
– Позвони этому идиоту Рокфорду, – велел он. – Вызовите полицию. Звоните директорам музея. И возьмите один из наших грузовиков. Я больше с вами, придурками, Хархуфа не оставлю. Мы перевезем его на наш безопасный склад в Пасадине.
– Да, сэр, – сказал Карлсон. – Сейчас займусь.
«Чума. Смерть от множества пчелиных укусов. Взрыв во время чистки пушки».
В тот вечер на «дерьмовом» дежурстве были Сара и Тайлер. Когда очередной мешок с газонными обрезками пустел, они собирали в него обильный помет слона. В эйфории после освобождения бедного забитого животного никто не подумал, что еда выходила из слона почти так же быстро, как в него заходила. Теперь они платили за это высокую цену. Но никто не жаловался. Это могли счесть уклонением, а уклонение влекло за собой тайм-аут. Если у китайской культурной революции были лагеря перевоспитания, у Общества любви животных и людей были тайм-ауты. Как правило, это подразумевало чтение огромного количества брошюр, книг, рекламных материалов и выжимок из Интернета; какие-то из них были сухими и скучными, какие-то истеричными и утомительными, поэтому ребята готовы были на все, чтобы их не читать. Даже если это означало перебросать лопатой достаточно дерьма, чтобы заполнить олимпийский бассейн.