– Здравый день, – сказал он, просовывая голову в дверь лаборатории Лурт.
Лурт обернулась и расцвела в улыбке.
– Адекор! – воскликнула она, подбежала к нему и крепко обняла. – Какой приятный сюрприз!
Адекор не мог припомнить, виделся ли он когда-нибудь прежде с Лурт во время Последних Пяти. Она выглядела совершенно нормальной и рассудительной – как, кстати, и Жасмель. Возможно, мужские представления о Последних Пяти несколько раздуты…
– Привет, красавица. – Адекор снова сжал её в объятиях. – Как я рад тебя видеть.
Но Лурт хорошо знала своего мужа.
– Что-то случилось? – спросила она, выпуская его. – Рассказывай.
Адекор оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что они одни. Потом взял Лурт за руку и отвёл её на другой край комнаты, где стояла пара лабораторных кресел рядом с большим стендом с периодической таблицей; кроме них в лаборатории присутствовали лишь двое паукообразных роботов: один переливал жидкость из мензурки в мензурку, другой собирал какую-то конструкцию из колб и трубок. Адекор сел; Лурт расположилась в соседнем кресле.
– Меня обвинили в убийстве Понтера.
Глаза Лурт широко распахнулись.
– Понтер умер?
– Я не знаю. Он пропал вчера днём.
– Вчера вечером у нас был праздник свежевания, – отреагировала Лурт. – Я не слышала новостей.
Он рассказал ей всю историю. Она сочувствовала ему и ни разу не высказала сомнения в невиновности Адекора; на доверие Лурт Адекор всегда мог рассчитывать.
– Ты хочешь, чтобы я говорила за тебя? – спросила Лурт.
Адекор отвёл взгляд.
– Тут такое дело. Я уже попросил Жасмель.
Лурт кивнула.
– Дочь Понтера. Да, я думаю, это произведёт впечатление на арбитра.
– Я как раз про это и подумал. Надеюсь, ты не обидишься.
Она улыбнулась.
– Ну что ты. Но послушай, если я хоть чем-нибудь могу помочь…
– Да, есть одно дело. – Адекор вытащил из набедренного кармана маленький пузырёк. – Это образец воды, который я взял на месте исчезновения Понтера; там по полу было разлито несколько вёдер. Сможешь сделать анализ?
Лурт взяла пузырёк и посмотрела его на просвет.
– Конечно, – ответила она. – И если нужно будет что-то ещё, только попроси.
Адекор вернулся на Окраину вместе с дочерью Понтера Жасмель. Они поехали прямиком на никелевую шахту; Адекор хотел показать Жасмель место, где пропал её отец. Но когда они подошли к шахтному лифту, Жасмель вдруг заколебалась.
– В чём дело? – спросил Адекор.
– Я… у меня клаустрофобия.
Адекор в растерянности покачал головой.
– Да нет, не может быть. Понтер рассказывал, что когда ты была маленькой, то любила прятаться в кубиках для добалака. А не далее как декамесяц назад вы лазали в пещеру.
– Ну, хм-м… – Жасмель замолкла.
– О! – Адекор кивнул, догадавшись. – Ты мне не доверяешь, не так ли?
– Просто это как-то… ну, мой отец был последним, кто спускался с тобой в эту шахту. И не поднялся обратно.
Адекор вздохнул. Её можно было понять. Кто-то, какое-то частное лицо, должно было обвинить Адекора в убийстве; без этого разбирательство не могло начаться. Так что, если он избавится от Жасмель, Мегамег и Болбай, возможно, некому будет поддержать иск против него…
– Мы можем попросить кого-нибудь спуститься вместе с нами, – сказал Адекор.
Жасмель задумалась. Она тоже, должно быть, подумала о том, что всё, что она делает сейчас, приобретает особое значение. Да, она могла попросить кого-нибудь сопровождать их – кого-нибудь из знакомых, тех, кому она доверяла без вопросов. Но этого человека также могут вызвать на разбирательство, если дело дойдёт до трибунала. «Да, арбитр, я знаю, что Жасмель говорит от имени Адекора, но даже она слишком боится его, чтобы спуститься с ним вдвоём в шахту. И можно ли её винить, после того что он сделал с её отцом?»
В конце концов она заставила себя улыбнуться, и улыбка эта напомнила Адекору Понтера.
– Нет, – сказала она, – нет, зачем? Я просто нервничаю. – Она улыбнулась снова, более радостно. – В конце концов, сейчас ведь именно те дни месяца.
Однако, когда они приблизились к входу в лифт, перед ними возник какой-то особенно массивный мужчина.
– Стойте где стоите, учёный Халд, – приказал он.
Адекор был уверен, что никогда в жизни не видел этого человека.
– Да?
– Вы намереваетесь спуститься в свою лабораторию?
– Да, намереваюсь. А вы кто такой?
– Гаскдол Дат, – ответил мужчина. – Мой вклад – принуждение.
– Принуждение? К чему?
– К соблюдению условий судебного надзора. Я не могу пустить вас под землю.
– Судебного надзора? – удивилась Жасмель. – Что это такое?
– Это значит, – ответил Дат, – что передачи компаньона учёного Халда непрерывно просматриваются живым человеком в момент их получения в павильоне архива алиби – и так будет продолжаться десять деци в день, двадцать девять дней в месяц, пока его невиновность не будет доказана.
– Я не знал, что такое разрешено. – Адекор был потрясён.
– О, конечно, разрешено, – сказал Дат. – В тот момент, как Даклар Болбай подала на вас жалобу, арбитр приказал поместить вас под судебный надзор.
– Почему? – спросил Адекор, пытаясь совладать с поднимающимся гневом.
– Разве Болбай не пересылала вам документ, объясняющий это? – спросил Дат. – Если нет, это её упущение. В любом случае судебный надзор даст уверенность, что вы не попытаетесь покинуть данную юрисдикцию, сфальсифицировать потенциальные улики и так далее.
– Но я не пытаюсь делать ничего такого. Почему вы не пускаете меня в лабораторию?
Дат посмотрел на Адекора так, словно не поверил своим ушам.
– Почему? Потому что сигналы вашего компаньона оттуда не доходят; там невозможно осуществлять надзор.
– Пустая кость, – тихо выругался Адекор.
Жасмель скрестила руки на груди.
– Я Жасмель Кет, и я…
– Я знаю, кто вы, – ответил принудитель.
– Тогда вы, должно быть, знаете, что Понтер Боддет – мой отец.
Принудитель кивнул.
– Этот человек пытается его спасти. Вы обязаны пустить его в его лабораторию.
Дат потрясённо покачал головой.
– Этого человека обвиняют в убийстве вашего отца.
– Но вполне возможно, что он никого не убивал, – ответила Жасмель. – Мой отец, может быть, до сих пор жив. Единственный способ это узнать – повторить их эксперимент с квантовыми вычислениями.
– Я ничего не знаю о квантовых экспериментах, – ответил Дат.
– Почему меня это не удивляет? – съязвил Адекор.
– За словом в карман не лезете, а? – Дат оглядел Адекора с головы до ног. – В любом случае, мои инструкции просты. Не давать вам покидать Салдак или спускаться в шахту. А мне позвонили из архива алиби и сказали, что вы как раз это и собираетесь делать.
– Я должен попасть туда, – сказал Адекор.
– Простите. – Дат сложил массивные руки на массивной груди. – Там вы не только выйдете из-под надзора, но и можете попытаться избавиться от ещё не найденных улик.
Жасмель в самом деле унаследовала от отца его быстроту ума.
– Однако ничто не мешает мне спуститься туда, не так ли? – спросила она. – Я не под надзором.
Дат подумал.
– Нет. Полагаю, что нет.
– Хорошо, – сказала Жасмель, поворачиваясь к Адекору. – Скажи мне, что делать, чтобы вернуть отца назад.
Адекор покачал головой.
– Это не так просто. Оборудование очень сложное, и, поскольку мы всё конструировали под себя, многие штырьки даже не подписаны.
Жасмель была не на шутку расстроена. Она посмотрела на здоровяка-принудителя.
– А что, если вы спуститесь вниз вместе с нами? Вы увидите всё, что делает Адекор.
– Спуститься с вами? – Дат рассмеялся. – Вы хотите, чтобы я пошёл в место, откуда не доходят сигналы компаньона, да ещё и с человеком, который, возможно, ранее совершил в этом месте убийство? Не смешите шерсть у меня на спине.
– Вы должны пропустить его вниз, – сказала Жасмель.
Но Дат лишь покачал головой.
– Наоборот. Я должен не пускать его туда.
Адекор выпятил челюсть.
– Как? – спросил он.
– Э-э… прошу прощения? – ответил Дат.
– Как? Как вы собираетесь помешать мне спуститься в шахту?
– Любым способом, который потребуется, – ровно ответил Дат.
– Ну, хорошо. – Адекор замер на мгновение, словно обдумывая, действительно ли он собирается это сделать. – Ну, хорошо, – повторил он и решительно двинулся к входу в лифт.
– Стойте, – сказал Дат без какого-либо напряжения в голосе.
– Или что? – спросил Адекор, не оглядываясь. Он старался, чтобы его слова прозвучали бесстрашно, но его голос дрогнул, так что желаемого эффекта он не добился. – Разобьёте мне череп? – В этот момент мышцы шеи у него непроизвольно сжались, ожидая удара.
– Вряд ли, – ответил Дат. – Просто усыплю вас дротиком с транквилизатором.
Адекор остановился и повернулся.
– О, – промолвил он. Он никогда не пытался идти наперекор закону и не знал никого, кто бы это делал. Да, было бы логично обзавестись способами остановить человека, не причиняя ему вреда.
Жасмель встала между Адекором и метателем дротиков, который тем временем оказался у Дата в руке.
– Вам придётся сначала выстрелить в меня, – сказала она. – Он спустится вниз.
– Как пожелаете. Только должен вас предупредить – вы проснётесь с ужасной головной болью.
– Прошу вас! – воскликнула Жасмель. – Он пытается спасти моего отца – вы не понимаете?
В голосе Дата впервые послышалось что-то вроде сочувствия.
– Вы хватаетесь за дым. Я знаю, как вам тяжело, но вам придётся смириться с реальностью. – Он качнул метателем в сторону выхода из шахты. – Я сожалею, но ваш отец мёртв.
Глава 17
В генетической лаборатории Лаврентийского университета не было такого оборудования для извлечения деградировавшей ДНК из старых образцов, как в лаборатории Мэри в Йоркском. Однако в данном случае оно и не требовалось. Взять клетки у Понтера из ротовой полости и извлечь из них митохондриальную ДНК – эта рутинная операция была под силу любой генетической лаборатории мира.