– Я не хотела его убивать, – тихо произнесла потрясённая Тукана.
– Я знаю, – мягко ответила Элен. – Я знаю.
– Он… он пытался убить Понтера. Он пытался убить меня.
– Все это видели, – сказала Элен. – Это была самооборона.
– Да, но…
– У вас не было выбора, – сказала Элен. – Вам нужно было его остановить.
– Остановить, да, – согласилась Тукана. – Но не… не…
Элен развернула Тукану лицом к себе и схватила её за плечи:
– Это была самооборона, слышите? Даже на секунду не допускайте мысли, что это было что-то ещё.
– Но…
– Слушайте меня! У нас и без того будет полно проблем.
– Я… я должна поговорить со своим начальством, – сказала Тукана.
– Я тоже, – ответила Элен, – и… – Её телефон зазвонил. Она выудила его из кармана и открыла: – Allo? Oui. Oui. Je ne sais pas. J'ai-un moment, s'il vous plaît[1161]. – Она прикрыла микрофон рукой и шёпотом сказала Тукане: – Это Пи-Эм-О.
– Что?
– Офис премьер-министра. – Она снова заговорила в телефон по-французски: – Non. Non, mais… Oui – beaucoup de sang… No, elle est sein et sauf. D'accord. Non, pas de problème. D'accord. Non, aujourd'hui. Oui, maintenant… Pearson, oui. D'accord, oui. Au revoir[1162]. – Она закрыла телефон и убрала его в карман. – Я должна отвезти вас обратно в Канаду, как только полиция закончит вас допрашивать.
– Допрашивать?
– Это простая формальность. Потом вас отвезут в Садбери, где вы сможете сообщить своему народу, что произошло. – Элен взглянула на испачканное кровью лицо неандерталки. – Что… Как вы думаете, что сделает ваше начальство?
Тукана оглянулась назад, на мёртвого человека, потом вперёд, туда, где санитары «Скорой помощи» склонились над лежащим на спине Понтером.
– Понятия не имею, – ответила она.
– Итак, – сказал Джок Кригер, меряя шагами роскошную гостиную в доме на Сибриз, – в этой ситуации возможны два варианта. Первый – что они, неандертальцы, являются пострадавшей стороной. Один из наших соплеменников совершенно неспровоцированно всадил пулю в одного из них – от этого никуда не денешься. Второй – что пострадавшей стороной являемся мы. Да, один из наших стрелял в одного из них, но их парень жив, а наш – мёртв.
Луиза Бенуа покачала головой:
– Я бы не стала называть террориста, или наёмного убийцу, или кто он там на самом деле, «нашим парнем».
– Я бы тоже не стал, – сказал Джок, – но против фактов не попрёшь. Играют глексены против неандертальцев; мы против них. И кто-то должен сделать следующий ход.
– Мы можем принести извинения, – предложил Кевин Билодо, откидываясь на спинку стула. – Вывернуться наизнанку, чтоб показать, как мы об этом сожалеем.
– Я бы сказала, что нам нужно подождать и посмотреть на их реакцию, – сказала Лили.
– И что, если они хлопнут дверью? – сказал Джок, оборачиваясь к ней. – Что, если они выдернут затычку на этом их дурацком квантовом компьютере? – Он повернулся к Луизе: – Насколько мы близки к воспроизведению их технологий?
Луиза издала что-то похожее на «пф-ф-ф».
– Вы шутите? Мы едва начали.
– Мы не можем позволить им закрыть портал, – сказал Кевин.
– И что же вы предлагаете? – насмешливо спросил один из социологов, кряжистый мужчина под пятьдесят. – Послать туда войска, чтобы предотвратить его отключение?
– Возможно, нам придётся это сделать, – сказал Джок.
– Вы это серьёзно? – спросила Луиза.
– У вас есть идея получше? – огрызнулся Джок.
– Они, знаете ли, не идиоты, – парировала Луиза. – Я уверена, что у них есть какая-то аварийная система как раз на случай, если мы сделаем именно это.
– Может быть, – сказал Джок. – А может, и нет.
– Захват портала будет дипломатическим кошмаром, – произнёс Расмуссен, грубоватого вида мужчина, чьей специальностью была геополитика; его задачей было попытаться представить себе политическую структуру мира неандертальцев, исходя из того, что география двух миров идентична. – Суэцкий кризис номер два.
– Зараза. – Кригер пнул мусорную корзину. – Чтоб им провалиться. – Он покачал головой. – Весь смысл теории игр состоит в определении наилучшего достижимого результата для обеих сторон конфликта. Но это не ядерное балансирование – это, скорее, баскетбол на заднем дворе. Мы должны сделать что-то, иначе неандертальцы заберут мяч и пойдут домой, и больше уже ничего не будет.
В сопровождении Элен Ганье Тукана Прат вылетела рейсом «Эйр-Канада» из аэропорта Джона Кеннеди в Пирсон, а потом рейсом «Эйр-Онтарио» из Пирсона в аэропорт Садбери. Там их уже дожидалась машина, которая доставила их на шахту «Крейгтон». Посол спустилась вниз на шахтном подъёмнике, прошла по штреку, ведущему в нейтринную обсерваторию, и по деркеровой трубе перешла на другую сторону – на свою сторону.
И теперь в павильоне Архива алиби она беседовала с членом Верховного Серого совета Бедросом, который, поскольку портал располагался в его регионе, пристально следил за всем, что было связано с контактом с глексенами.
Записи, сделанные на той стороне специально модифицированным для этой цели компаньоном Туканы Прат, были загружены в её архив алиби, и теперь она вместе с Бедросом наблюдала за тем, как в висящей перед ними в воздухе голосфере разворачивался трагический инцидент.
– Думаю, нет никаких сомнений относительно того, что нам делать дальше, – сказал Бедрос. – Как только Понтер поправится достаточно, чтобы покинуть глексенскую больницу, мы должны его отозвать. А затем разорвать связь с миром глексенов.
– Я… я не уверена, что такой образ действий единственно правилен, – проговорила Тукана. – Понтер, по-видимому, скоро поправится. А вот глексен мёртв.
– Только из-за того, что промахнулся, – заметил Бедрос.
– Да, но…
– Никаких «но». Я собираюсь рекомендовать Совету закрыть портал навсегда, как только через него пройдёт Понтер Боддет.
– Прошу вас, – сказала Тукана. – Перед нами слишком ценная возможность, чтобы от неё отказываться.
– Они никогда не чистили свой генофонд, – рявкнул Бедрос. – Самые отвратительные, самые опасные признаки по-преждему процветают в их народе.
– Я понимаю, но, несмотря на…
– И они носят оружие! Не для охоты – а чтобы убивать себе подобных. И сколько дней прошло, прежде чем они обратили его против нашего соплеменника? – Бедрос покачал головой. – Понтер Боддет рассказал, что случилось в их мире с нашим видом – помните, он узнал об этом в ходе первого посещения. Они – глексены – истребили нас. Задумайтесь об этом, посол Прат. Задумайтесь! Глексены физически слабы. Немощные хиляки! И всё-таки они стёрли нас с лица земли, несмотря на нашу силу и больший, чем у них, мозг. Как им удалось это сделать?
– Понятия не имею. Но, по словам Понтера, это лишь одна из их теорий касательно того, что случилось с нами в их мире.
– Они одолели нас с помощью коварства, – продолжал Бедрос, словно не слыша реплики Туканы. – С помошью обмана. С помощью немыслимой жестокости. Толпы их, вооружённых камнями и копьями, затопили наши долины, давили нас числом, пока земля не пропиталась кровью наших предков и не умер последний из них. Это их история. Это их путь. Держать дверь в их мир открытой – безумие.
– Портал находится глубоко в толще скальной породы, и через него одновременно могут пройти не больше двух человек. Я не думаю, что есть основания беспокоиться о том, что…
– Я слышу, как наши предки говорили те же самые слова полмиллиона месяцев назад. «О, взгляните-ка! Иная разновидность людей! Нет, я думаю, нам не о чем беспокоиться. В конце концов, входы в долину такие узкие…»
– Мы не знаем наверняка, что было именно так, – сказала Тукана.
– Но зачем рисковать? – спросил Бедрос. – Зачем рисковать даже один лишний день?
Тукана Прат отключила голосферу и начала медленно расхаживать взад-вперёд.
– Визит в другой мир стал для меня тяжёлым уроком, – тихо сказала она. – Я узнала, что по их стандартам я весьма посредственный дипломат. Я говорю слишком сжато и слишком прямолинейно. И да, я готова признать: у этих людей множество неприятных черт. Вы правы, называя их жестокими. А вред, который они наносят природе своего мира, не поддаётся исчислению. Но есть в них также и величие. Понтер был прав, когда сказал, что они достигнут звёзд.
– И скатертью дорога, – сказал Бедрос.
– Не говорите так. Я видела в их мире произведения искусства, которые невыразимо прекрасны. Они отличаются от нас, и в силу особенностей своего характера и темперамента они способны на такое, что нам не под силу.
– Но один из них хотел вас убить!
– Один из, это так. Один из шести миллиардов. – Тукана на мгновение замолчала. – Знаете, в чём самая большая разница между ними и нами?
Бедрос, судя по выражению его лица, хотел было сказать что-то едкое, но передумал.
– В чём? – спросил он.
– Они верят, что у всего есть цель. – Тукана развела руки в стороны, словно пытаясь охватить всё сущее. – Они верят, что у жизни есть смысл.
– Потому что убедили себя в том, что мирозданием руководит некий высший разум.
– Отчасти так. Но это глубже. Даже их атеисты – те из них, кто не верит в их Бога, – ищут смысл, объяснение. Мы существуем – но они живут. Они ищут.
– Мы тоже ищем. У нас есть наука.
– Но мы преследуем практические цели. Мы хотим лучших инструментов, поэтому изучаем способы их изготовления. А они занимаются поиском ответов на, как они говорят, главные вопросы: Почему мы здесь? Для чего это всё?
– Это бессмысленные вопросы.
– Так ли?
– Конечно так!
– Может быть, вы правы, – сказала Тукана Прат. – Но скорее всего нет. Возможно, они идут к ответам, приближают новое озарение.