Плыл на северо-восток,
Прямо к морю лепесток.
Татьяна ГригорьеваВоробей Васька
Воробей Васька… Что, уже смешно? Конечно смешно, имя-то кошачье. Но так мама назвала. Ей в свое время сильно досталось от кота Васьки, и она самого крупного птенца, который вылупился из яйца первым, назвала Васькой в надежде, что он вырастет и выклюет тезке глаз. Остальных вообще никак не назвала, воробьев редко называют сразу. Имя они зарабатывают: Драный Хвост, Кривая Лапа, Острый Клюв. Почти индейские какие-то имена.
Так вот: воробей Васька летел по улице, а кот Васька соответственно шел. И оба они увидели объявление: «Киностудии требуется кот на роль второго плана и крупный воробей для работы каскадером». Объявление висело высоко для кота и низко для воробья. Поэтому кот потешно подпрыгивал во время чтения, а воробей зависал на «котоопасной» высоте. Коту объявление обещало сметану, а воробью – семечки. Слюни у кота потекли сразу, у воробья слюни не потекли, у воробьев вообще со слюнями напряженка. Но воробья Ваську ужасно взволновали слова «каскадер» и «семечки». Семечки он научился красть у старушки, которая торговала ими на углу.
Занятие вкусное, но опасное. Так что каскадерский опыт имелся. В объявлении требовался крупный воробей.
– Эй ты, котяра, я достаточно крупный?
– М-да. – Кот облизнулся.
Кот читал быстрее воробья, и, уже прочитав объявление, он подпрыгивал, в надежде схватить того. Но воробей был бдителен. На киностудию воробей прилетел первым, так как он летел высоко и по прямой, а еще – он точно знал куда, так как сверху все видно. Кот бежал петляя и постоянно спрашивал дорогу у встречных котов и кошек. Один раз его жестоко облаяла собака, и он за лез на дерево и сидел, пока ее не увела хозяйка.
Воробьев на киностудии было достаточно, кинопробы шли полным ходом. Ассистентка режиссера в короткой юбке измеряла воробьев сантиметром. Когда прилетел Васька, кинорежиссер сразу поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Кыш!» А то… Воробей Васька был в полтора раза крупней предыдущего лидера. И видно это было без сантиметра, но его тоже измерили для порядка от клюва до хвоста – 14 сантиметров. Скажете, таких больших не бывает… А это вообще-то сказка. Скажете, бывают и побольше. Может, и бывают, но не прилетели, и роль досталась воробью Ваське.
Котов на киностудии тоже было навалом. Они сидели в загончике за сеткой-рабицей, мяукали, урчали, скребли лапами землю, грызли сетку, в общем, вели себя как их родня в зоопарке. Хотя каждый явился сюда добровольно, и никого силком не держат – скатертью дорога. А когда явился кот Васька (наш Васька) – Васек там тоже было немерено, – помощник режиссера, руководивший кастингом, поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Брысь!» А то… Мать у нашего кота была кошка уличная, беспородная, а папа – кот сиамский. И кот Васька получился огромный и очень красивый, с густой шерстью, сиамского окраса, морда – во-о-о!
В кабинете режиссера воробей уселся на подоконник, а кот забрался на колени к ассистентке.
– Итак, – сказал режиссер, – я – режиссер, меня зовут Феликс Нилов, друзья зовут меня Феллини, я не обижаюсь, и с вами, надеюсь, мы станем друзьями. – Режиссер слегка порозовел.
«От скромности», – решил воробей.
– А меня зовут Елена Владимировна, можно – Ляля, – сказала ассистентка.
– Глеб, – сказал помощник режиссера, подошел к коту, протянул руку и ласково потрепал кота за шею, протянул, было руку и к воробью, затем внимательно сравнил размеры своей ручищи и воробья и добавил: – Ну и тебе привет.
– А теперь вы представьтесь, – обратился Феллини к нашим героям.
– Васька, – сказал кот.
– Васька, – сказал воробей.
Кот перевернулся на спину, вытянул все лапы в стороны:
– Мру, мру, уморили, тоже мне тезка. Да вы нас, поди, путать будете.
Глеб снял очки, погрыз дужку:
– Пернатый, а ты не сочиняешь?
– Нет. Не сочиняю. Я бы получше выдумал, – надулся воробей.
– Это не проблема, воробья будем звать Васька, а кота – Василий. Кот крупней, – предложила Ляля, и все согласились.
Слово взял режиссер:
– Итак, мы снимаем фильм из жизни снегирей. Фильм правдив не по-детски. Там будет сцена гибели главного героя в лапах кота. Все артисты-снегири категорически отказались сниматься в этой роли без дублера. Дублеры-снегири тоже улетели. Мы решили загримировать воробья…
Услышав это, воробей Васька упал на бок, закатил глаза и поджал лапки, разумеется, со страху.
Но режиссер пришел в неописуемый восторг:
– Вот так и надо будет лежать, молодец!!!
Воробей открыл один глаз:
– Я, конечно, не трус, но как у вас с техникой безопасности?
Режиссер был готов к этому вопросу:
– Кот получит строгие инструкции, с него будет взята подписка, в случае поедания воробья или его инвалидизации кот сметану не получит.
Кот сразу скис. А воробей догадался, что красивое слово «инвалидизация» означает поедание частичное, вернее, отгрыз лапы или хвоста. Воробей заявил:
– Я ему не верю. Пусть ему когти подрежут и морду скотчем замотают.
Кот заорал:
– Не дам!
Режиссер бесстрастно продолжал:
– Морду скотчем нельзя, мы будем брать крупный план морды, а вот насчет когтей мы консультировались с ветеринаром – они отрастают. Пока отрастут, будешь жить при киностудии на полном обеспечении, «Вискас» три раза в день, про сметану не забыл? – Режиссер достал из холодильника банку сметаны емкостью один литр, сунул туда палец и дал облизать коту, потом поставил банку на подоконник рядом с воробьем: – Почувствуй разницу.
Кот сначала смотрел, не мигая, широко раскрыв глаза, затем прищурился и миролюбиво промямлил:
– Банку побольше.
– Ну, по рукам, вернее, по лапам, короче, по конечностям, – обрадовался Феликс.
Ляля, держа одной рукой кота, другой отпечатала тексты договоров, достала штемпельную подушку. Режиссер подписал бумаги, а кот и воробей поставили отпечатки своих лап. После этого кот стал облизывать лапу и перемазал всю морду.
– Темнота, – произнес воробей и попросил салфетку.
– Ну вот, – завопил Феликс, – кот измазан, куда ты смотрела, Ляля?! Беги за кошачьим шампунем, мыть будем.
Ляля принесла шампунь и пластмассовый желтый тазик. Глеб сходил и набрал воды. Кот, прижав уши, мел по полу хвостом и злобно шипел.
– Девочке мыть кота?! А что будет с моими руками? – вопрошала Ляля, пародируя рекламу «Феари».
Но ее никто не слушал. Феликс и Глеб, глядя на кота, одинаково восклицали: «Какой типаж! Какой типаж!» Воробей смотрел с интересом, воробьи любят, когда собака дерется с котом, когда дети привязывают к кошачьему хвосту пустую консервную банку, но купание кота – это зрелище покруче. Минут через пятнадцать кот стал шипеть тише и реже.
– Батарейки сели, – съязвил воробей.
Феликс налил в крышку сметаны. Кот вылизал крышку, шипение прекратилось, хвост замер. Кот принял решение. На самом деле кошки машут хвостом не только когда злые, но и когда не уверены и не знают, что делать. Кот во время мытья никого не поцарапал и не укусил, но мяукал очень жалобно и глядел так печально, что воробью даже стало его жаль.
«Интересно, – подумал воробей, – что это за продукт такой – сметана, что кот стал доступен для народа и прост в употреблении». Он подлетел к банке, сел на край и клюнул – голова погрузилась в сметану.
Завернутый в полотенце кот хохотал, будто его щекотали.
– Ну вот, – начал сердиться режиссер, – теперь воробей измазан.
– Воробья мыть не надо, начальник, – развязно заявил повеселевший кот, – давайте я его оближу, я от таких загрязнений очищаю легко и охотно – языком. – И кот показал язык – розовый язык меж белых отменных зубов.
В первый день съемок снимали крупные планы. Кот был еще при когтях. Он лез по дереву, полз по ветке, прыгал на игрушечного поролонового снегиря, а потом вместе с ним падал с ветки в снег. Сначала кот вел себя добродушно, хищником от него и не пахло.
– Когти, когти!!! Выпустить когти!! Мне нужен крупный план когтей!! – орал Феликс. – Я не вижу зверя!! Ну сделайте с ним что-нибудь…
Кот зевал. Поролоновый снегирь его явно не вдохновлял.
Глеб подошел и заорал коту в ухо:
– Завтра тебе когти обрежут! – и дернул кота за хвост.
Воробей хохотал от души. Кот озверел: он вращал глазами, скалил зубы, шипел, когти вылезли, как кинжалы.
– Уже лучше, – обрадовался Феликс.
После каждого дубля Ляля гладила кота и кормила колбасой.
– Колбасы не давать, – скомандовал Феликс.
Кот превзошел самого себя. За когти, за колбасу, за этого нагло ухмыляющегося пернатого, за все ответил поролоновый снегирь. От него ничего не осталось. Кот выковырял лапой из зубов остатки поролона и заявил:
– Сметану в студию!
– Не возражаю. Ляля, налей ему сметаны, заслужил, – сказал режиссер.
Воробей притих. Кот съел сметану, но все еще нервно вздрагивал и мел хвостом. Ляля чесала кота за ухом и шептала:
– Успокойся, я сегодня возьму тебя домой. У меня мягкий диван, телевизор, сметана…
Глеб и Феликс дружно хвалили кота, интересовались, не сменить ли ему имя на Оскар. Кот вежливо отказался. Невесело было только одному воробью. Он представил себе завтрашнюю съемку, этого оскароносного героя второго плана, и у него созрело твердое желание смыться. Для начала он залетел на рябину и пристроился поближе к стволу на верхней ветке.
Наконец-то съемочная группа обнаружила отсутствие воробья.
– А где воробей?! – закричали все и закрутили головами.
Догадались спросить кота. Кот понюхал воздух, задрал морду вверх:
– Вон он – на рябине. Сдрейфил.
– Спускайся, мы уже собираемся, сейчас на студию поедем, автобус ждет, – кричали все воробью.
– А я и долететь могу.
– Никто не сомневается. Но вместе веселее.
– Это кому как. Некоторым лететь веселее.
– Так, может, кот не врет, ты струсил?