Ням-Нямычу очень хотелось хоть один раз в жизни перезимовать как бурый медведь. И с началом зимы Ням-Нямыч решил залечь в спячку. Плохо только, что начало зимы совпало с понедельником. Мама возмутилась и спячку перенесла на выходные. Но кому же интересно впадать в спячку в субботу, когда можно пойти с папой в парк или на каток? Ням-Нямыч подумал-подумал и решил спячку отменить, по крайней мере, в этом году.
Когда Ням-Нямыч первый раз попал в поле, он раскинул руки и громко закричал:
– Аааааа!
Потом закричал еще громче:
– АААааа!
А потом закричал громко-громко:
– ААААААААААА!
Поле простиралось от ног Ням-Нямыча и до самого горизонта. Оно было большое-пребольшое, просто огромное. И в нем было столько простора, что нельзя было не кричать.
А мама с папой не кричали, просто смотрели на Ням-Нямыча и улыбались. Они уже раньше бывали в поле.
В свой день рождения Ням-Нямыч ожидал всякого, но то, что произошло, не могло присниться даже в самом страшном сне. Перед Ням-Нямычем стояла большая нарядная коробка, а в ней находился долгожданный подарок – самокат. Но когда самокат освободили от вороха бумаги, то все увидели, что он был розового цвета. РОЗОВОГО! Ему подарили РОЗОВЫЙ САМОКАТ! Неужели Ням-Нямыч похож на девчонку? Такого удара Ням-Нямыч вынести не мог, и если бы не бабушка, которая, чуть не плача, сказала: «В магазине он был другого цвета, правда, я тогда была без очков», то Ням-Нямыч точно бы разревелся. А так Ням-Нямыч посмотрел на бабушку, на самокат и сказал:
– Спасибо!
И еще добавил:
– А что?
Потом взял краску и перекрасил самокат в зеленый цвет. После этой покраски самокат не смотрелся таким уж новым, блестящим и сияющим, но зато и бабушка и Ням-Нямыч сияли.
Иногда Ням-Нямыч огорчал папу, и тогда у папы портилось настроение, следом за папой настроение портилось у всех: мама становилась мрачной, Анюта ходила похожая на грозовую тучу и даже кот Василий выглядел хмурым. А когда вся семья такая угрюмая, то она может запросто превратиться в угрюм-семейку! А в городе, где живет угрюм-семейка, всегда-всегда идет дождь, а если не идет, то непременно скоро пойдет. А за пару дней такой жизни и город из обычного города может превратиться в угрюм-город, а потом и вся страна станет угрюм-страной, а что будет дальше и подумать страшно!
Так что Ням-Нямыч старался папу не огорчать, очень уж ему не хотелось на угрюм-Земле жить!
Если Ням-Нямыч оставался дома с папой, это всегда заканчивалось каким-нибудь приключением. Сегодня папа хотел накормить Ням-Нямыча манной кашей. Для начала папа поставил кастрюлю с молоком на огонь, а сам стал объяснять Ням-Нямычу принцип работы вечного двигателя. Папа рассказывал, рисовал, показывал и очень удивился, когда услышал звук – шипение сбежавшего молока. Но тогда папа не сильно расстроился. Сильно расстроился он чуть позже, когда пытался в кастрюлю налить следующую порцию молока, а бутыль вырвалась из рук и самовольно расплескала молоко по всей кухне. Ням-Нямычу было так весело убирать на кухне вместе с папой, что стих написался сам собой.
Белый папа,
Белый стол,
Белый подоконник.
Убежало молоко,
Стал весь белым домик.
У Ням-Нямыча самый веселый на свете папа.
Если вы хотите кого-нибудь поздравить как следует, то надо как следует подготовиться. И мамин день рождения Ням-Нямыч встречал во всеоружии. Еще три дня назад он испек праздничный пирог и спрятал его под кровать, чтобы мама не обрадовалась раньше времени, а в утро маминого дня рождения Ням-Нямыч встал раньше всех в доме и сварил замечательно вкусный компот. Компот получился такой вкусный, потому что Ням-Нямыч положил туда не обычные фрукты – яблоки, груши, сливы, а все мандарины и апельсины, какие только нашел в холодильнике.
Потом Ням-Нямыч перешел к приготовлению главного подарка. Он достал из банки маринованные огурцы и поджарил их на шоколадном масле. Вышло абсолютно новое и до сих пор неизвестное в кулинарии блюдо, которое Ням-Нямыч назвал просто – шоколадные огурцы.
Мама была очень довольна подарками, но пирогом и шоколадными огурцами почему-то гостей угощать не стала, зато компот попробовали все.
Ка-ак капнет капля!
Ка-ак побежит ручей!
Ка-ак воробей зачирикает по-весеннему!
Ка-ак закричит Ням-Нямыч:
– Ураааа! Это же весна! Весна пришла!
А потом:
– Мама! Мам, где мои резиновые сапоги? Мне кораблик пускать надо.
Надел Ням-Нямыч резиновые сапоги, на улицу выскочил. И тут на него ка-ак стих выскочит, ка-ак напишется сам собой, вот такой:
Просыпайтесь, мишки!
Ежики, вставайте!
Свитера,
Штанишки,
Шапки надевайте!
И вперед по лужам –
Бегать и скакать!
Просыпайся, мишка!
Ежик, хватит спать!
УРА! ВЕСНА ПРИШЛА!!!
В соседней квартире жила добрая Баба-яга. Звали Бабу-ягу Светлана Сергеевна. Раньше Баба-яга работала учителем в школе, и у нее было совсем мало времени. Теперь, когда она вышла на пенсию, времени у нее стало гораздо больше, так что Баба-яга часто сидела во дворе на лавочке и следила за порядком. В карманах у Бабы-яги всегда было полным-полно конфет, самых разных: и карамелек, и леденцов, и шоколадок. Когда Ням-Нямыч встречал Бабу-ягу, то она непременно выдавала ему конфету, а иногда даже две. Потому что Баба-яга очень любила детей и еще потому, что это была самая добрая Баба-яга в мире. А потом к Бабе-яге переехала жить ее сестра – Баба-яга старшая, и конфет Ням-Нямычу стало доставаться в два раза больше.
Ням-Нямыч брал конфеты, говорил: «Спасибо!» – и думал: «Интересно, есть ли у них еще одна сестра? И если есть, то хорошо бы было, чтобы она побыстрее к нам переехала».
Каждый раз, когда в тарелке у Ням-Нямыча оказывалась нелюбимая морковная котлета, он ковырял ее вилкой, тяжело вздыхал и думал: «Везет же зайцам! Лопают морковные котлеты в свое удовольствие и в ус не дуют. Для них морковка и вкусность, и полезность, а я конфеты люблю».
Но сегодня морковная котлета оказалась на удивление вкусной.
Ням-Нямыч съел котлету, подошел к бабушке и сказал громким шепотом:
– Бабушка, мне кажется, что я превращаюсь в зайца.
– С чего ты это взял? Уши растут или хвостик появился? – спросила бабушка, тоже почему-то громким шепотом.
– Нет. Просто мне морковные котлеты понравились, – с казал Ням-Нямыч.
– А! Тогда я по жизни заяц, но только заяц засекреченный, – ответила бабушка Ням-Нямычу.
– Как это? – удивленно спросил Ням-Нямыч.
– А так, – ответила бабушка, – уши не растут, хвостика нет, зато морковку и капусту всегда ем с удовольствием! Но о том, что я – заяц, догадываться начала только сейчас. Вот как сильно засекретилась!
Когда принцесса и Ням-Нямыч встретились, то полюбили друг друга раз и навсегда. Ням-Нямыч назвал принцессу Маришкой. И принцессе очень понравилось ее имя. Теперь Ням-Нямыч кормит принцессу из бутылочки, рассказывает ей сказки и носит на руках, потому что принцесса еще очень маленькая и ходить сама не умеет. А когда она немного подрастет, то Ням-Нямыч будет водить ее в детский сад, а потом в школу. И если хоть один дракон хотя бы посмотрит в сторону принцессы, то Ням-Нямыч ему за сестру такое сделает, что мало дракону не покажется.
Вера РудинскаяБечу
Жила-была маленькая девочка Бечу. Так ласково называли ее в стойбище бабушки и дедушки. Она была единственным в этом небольшом стойбище ребенком. Все старики очень любили ее, ласкали, благословляли, каждый по-своему желая ей счастья.
Удивительное было это создание – толстенькая, улыбчивая, постоянно что-то лопотавшая на своем детском языке. Старики ей дарили всякие вкусности тундровые. Да и сама она была как комочек – пухленькая, шустренькая, разговорчивая.
Летели дни, Бечу подрастала, бабушка не могла налюбоваться на нее – такая она была разумненькая да спокойненькая. Радовал бабушку характер внучки – добрая росла девочка и заботливая.
Вечерами они вдвоем ждали дедушку с рыбалки, иногда Бечу отправлялась вместе с дедом, чтобы помогать ему. С бабушкой долгими зимними вечерами они играли в долганские игры. Потом вместе в Крещенский праздник ставили кресты на окнах балка. Бабушка тихо молилась перед иконами в углу, а Бечу лежала в теплой постели и смотрела на нее, пытаясь понять, о чем бабушка молится.
Однажды она смотрела в окошко балка, как пригоняют оленей в стойбище, да и упала, заработав себе отметину на левой щечке, на ней осталась вмятина в виде ямки. Но больно ей не было, да и вообще она редко плакала. Никто и не видел, чтобы Бечу капризничала, плакала, просила что-нибудь. Она росла себе тихо и незаметно, как грибок в тундре.
А в тундре было замечательно. Можно было уйти за дальнее озеро и там лечь в теплый мох и мечтать о чем-нибудь интересном и загадочном. Она вообще любила мечтать: уйдет куда-нибудь от стойбища и лежит себе, смотрит в небо и представляет себе неизведанный мир в дальней стороне, других людей, разные страны.
Как-то раз маленькая Бечу играла возле чума. Бабушка слушала, как весело щебечет ее внучка, и радовалась ее доброму нраву, тому, что она всегда находила себе занятие.
А Бечу была занята серьезным делом, она собиралась кататься с горки.
Горка эта была своенравная. Маленькая девочка каталась с нее на оленьей шкурке, горка часто опрокидывала ее, и она никак не могла скатиться донизу. Бечу сердилась на горку, думая, что это она не пускает ее вниз так быстро, как ей бы хотелось.