Фортель удался. Швейцар спрятал банкнот, сгреб куртку, отряхнул ее и проворчал, что заведующий на втором этаже.
Парень юркнул за угол коридора. Тут остановился и снова с отвращением огляделся, морща нос, так как больничный запах живо напомнил ему тот черный день, когда ему удаляли гланды. Он лежал тогда страдающий и беззащитный. Было это лет пятнадцать назад, но аромат карболки воскресил неприятное воспоминание.
По коридору шла сиделка, немолодая, тучная, с сердитым лицом. Парень заступил ей дорогу.
— Я хотел бы узнать… То есть, я приехал… относительно девушки, пострадавшей в автомобильной катастрофе, — пролепетал он, внезапно растеряв весь апломб. — Мне надо поговорить с заведующим.
— Он у себя, наверху, — сказала сиделка и кивнула на узкую винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Парень быстро взбежал по ступенькам. Ему было не до разговора с заведующим. Прежде всего хотелось увидеть Малину. Посмотреть на нее. Прикоснуться к ее руке. Это было самым главным.
Поэтому, уже наверху, он остановил другую женщину в белом и, взяв ее под руку, сказал, что переговорил с заведующим, получил разрешение и теперь вот покорнейше просит ее не отказать в любезности и проводить его к девушке, попавшей в автомобильную катастрофу.
Таким образом парень очутился в пятиместной женской палате и, едва переступив порог, несмотря на царивший здесь полумрак, сразу же заметил в дальнем углу, на какой-то странно приподнятой койке, Малину.
Лавируя менаду койками, на которых дремали больные, он подошел тихо, на цыпочках и склонился над девушкой.
— Малинка! — произнес он тихо и поцеловал ее в губы. Она открыла глаза, узнала его и улыбнулась, но не обычной своей лучезарной улыбкой, а жалобно, словно готовая расплакаться.
Парень придвинул табуретку, сел и обеими руками взял ее руку.
— Как ты добрался? — спросила она.
— Позаимствовал мотоцикл, — сказал он. — Что с тобой? Тебе больно?
— Нет. То есть уже почти не больно. Мне сделали несколько уколов.
— Как это случилось?
— Не знаю. Я ничего не помню. Потеряла сознание.
Он снова наклонился и еще раз поцеловал ее в тубы.
— Чертовка девка! — Теперь он говорил шепотом. — Поделом тебе! Искательница приключений.
— Перестань.
Но ему хотелось привычной для них манерой разговора рассеять гнетущую атмосферу больничной палаты.
— Наверняка переспала с кем-нибудь, да? Твой «топлесс» произвел фурор!
— Перестань, что ты говоришь? — Лицо ее искривилось в усмешке.
— Тебе непременно надо было ехать? Думаешь, не знаю зачем? Дьявольское отродье! — произнес он громче.
Соседка, с минуту подслушивавшая их разговор, теперь встревоженно открыла глаза и приподнялась. Но словам противоречили жесты: парень не сводил с Малины влюбленного взгляда и гладил ее волосы, рассыпавшиеся по подушке.
— Как твой проект? — спросила Малина.
— Закончил ночью. Если бы не злился на тебя, дело бы пошло веселее. А так все время мерещилось, что ты развлекаешься с каким-то пузатым старикашкой. Но утром отправил, — сказал он. Когда парень наклонялся, отросшие до плеч волосы закрывали ему лицо, и он отбрасывал их назад совсем по-девичьи.
— Проект получился удачный? Ты доволен собой? — спросила Малина.
— У меня всегда все получается, сама знаешь. Это будет сенсация, — сказал он и рассмеялся. — Я гений. Возникла, понимаешь ли, феноменальная идея. Все друзья это говорят.
— Хорошо, что я уезжала на несколько дней. Ты мог сосредоточиться, верно?
— Меня трясло от мысли, что ты где-то там с другим! Я работал день и ночь, как проклятый, лишь бы не думать об этом, — сказал парень и снова рассмеялся, но теперь явно принужденно.
— Мы тоже здорово поработали, честное слово.
— Знаю я твою работу. Небось в постели? Вредная девка! — Эти слова соседка услыхала совершенно отчетливо. И подскочила на койке. Но он этого не заметил.
— Я ждал твоего возвращения, — продолжал парень. — Готовился поколотить тебя, чего ты заслуживаешь… Первым делом поискал бы отпечатки пальцев.
Он сунул руку под одеяло, Малина улыбнулась и отстранила ее.
Соседка была шокирована.
— Послушайте! Как вы себя ведете?
— В чем дело? — осведомился он, будто пробудившись ото сна. — Чего вам надо?
— Как вы разговариваете с больной?
Парень высоко поднял брови.
— Какое ваше дело? Не вмешивайтесь!
— Я вызову врача и пожалуюсь, — кипятилась больная. — Какое хамство — позволять себе подобные выражения.
— Я не с вами разговаривал.
— Перестань, — попросила Малина. — Опять скандалишь.
— Старая зануда!
Соседка спустила ноги с койки и, надевая халат, разразилась тирадой о нынешней молодежи. Парень хотел дать ей сдачи, но Малина, не отпускавшая его руки, каким-то особым прикосновением добилась, что он перестал замечать присутствие сварливой женщины.
— Малина, что это за трюк с фамилией? — спохватился он. — Этот тип из министерства искал Малину Солло… Соллогуб.
— Малину Гонсёр-Соллогуб, — уточнила девушка.
— Это вроде бы ты?
— Да.
— Просто Гонсёр тебе уже мало?
— Моя бабушка — урожденная Соллогуб.
— Что из того?
— Разве не слышишь, дурачок, как это звучит, Гонсёр-Соллогуб?
— Дело твое, мне безразлично, кто ты: Гонсёр-Соллогуб, Гонсёр-Радзивилл или даже Гонсёр-Кеннеди, лишь бы я мог побыстрее стащить с тебя трусики.
— Говори тише.
— Любимая, — сказал он. — Я считал минуты. И не дал бы тебе даже снять плащ. Мчался сюда сломя голову. Какой-то тип из министерства сообщил мне о случившемся, едва я вернулся с почты. И я тут же оседлал мотоцикл Збышека.
— Он знает об этом?
Парень махнул рукой и беззаботно рассмеялся.
— Збышека не было дома. Я оставил ему записку. В спешке забыл водительские права. Ну и натерпелся страха. Боялся не мильтонов, а что сюда не доеду. Малина! Я тревожусь за тебя. Тебе очень больно?
— Я уже говорила. Почти ничего не чувствую.
— А что с тобой?
— Ноги…
— Что ноги?
— Вероятно, сломаны. В гипсе.
Теперь он испугался не на шутку и немного помолчал.
— Приспичило тебе! — произнес он наконец плаксиво. — Непременно должна была ехать? Совесть твоя чиста? Только подработать хотела?
— Только. Клянусь. Это был шанс.
— Шанс! — взорвало парня. — Ромке ты говорила, что оба представителя министерства довольно симпатичные. Особенно какой-то Ба…
— Барыцкий, — улыбнулась Малина. — Ромка тебе уже насплетничала.
— Ты спала с ним? Это твой испытанный способ делать карьеру? Ну, признавайся!
Малина обняла его за шею. Они снова поцеловались. Она удивилась, что это не доставляет ей ни малейшего удовольствия.
Между тем соседка успела выскользнуть в коридор, найти доктора Зофью Собутку и забить тревогу по поводу того, что в их палате скандалит какой-то хулиган.
— Чудовищно выражается! Чего доброго начнет драться! Примите меры, доктор! Может, вызвать милицию?
Когда они стояли в дверях, парень уже сидел на краю койки, обнимал Малину и целовал ее.
— Посмотрите, доктор, — сказала соседка.
Парень обернулся, но Малину из объятий не выпустил.
— Снова эта баба привязывается, — проговорил он злобно.
— Вы слышите? — истерически вскрикнула соседка.
Доктор Зофья Собутка верила в любовь с большой буквы и не переносила старых сварливых баб. Парень, несмотря на свое недопустимое поведение, показался ей славным. Love story, — подумала она, — боже милостивый, самая настоящая love story. И вместо категорического требования покинуть больничную палату она робко произнесла:
— Нельзя сидеть на постели больного. И почему вы не в халате?
— Как вы себя ведете? — взвыла соседка, мгновенно почувствовав слабинку доктора.
— Не суйтесь в чужие дела! — огрызнулся парень. — Заведующий разрешил мне повидаться с больной.
— Неужели? — удивилась доктор Собутка. По отношению ко всем этим высокопоставленным жертвам несчастного случая старый Яхимович с самого утра вел себя довольно странно. Велел даже освободить для них палату интенсивной терапии!
— Больную нельзя утомлять, — сказала она осторожно. — А халат надо бы… — И сочтя свою миссию оконченной, стушевалась, бросив на произвол судьбы соседку, все еще отпускавшую нелестные замечания в адрес нынешней молодежи.
Парень, увидев, что врач уходит, сказал:
— Подожди, Малина, я сейчас вернусь, — и выскочил в коридор.
Доктор Собутка шла к винтовой лестнице. Парень бросился вдогонку. Преградил ей путь и, как школьник, потерявший при виде учителя обычную самоуверенность, произнес жалобно:
— Пани доктор! Что с Малиной?
— А кем вы приходитесь больной?
— Я… Мы собирались пожениться. Я архитектор, — пробормотал он, словно эти сведения что-либо значили. — Скажите мне правду. Что у нее с ногами?
— Лучше поговорите с доктором Яхимовичем.
Совет обратиться к другому врачу не сулил ничего утешительного. Парень был толковый, наблюдательный, заметил он и особое выражение в глазах доктора Собутки: смесь жалости и сочувствия. Он потерял самообладание.
— Разумеется, но прежде, чем я пойду к заведующему, пожалуйста, скажите мне по-человечески. У нее сломаны ноги?
Красивые, необыкновенно красивые ноги Малины играли в их романе особую роль, были предметом его идолопоклонства.
— Нет, — сказала Собутка. — Ноги в порядке.
— А гипс? Почему наложили гипс? — допытывался парень. — Скажите!
— Что-то с позвоночником… — буркнула доктор Собутка. — Но более подробно вам может объяснить заведующий больницей.
— Означает ли это…
— Я терапевт. Поговорите с хирургом. Парень схватил ее за плечи.
— У Малины сломан позвоночник?
— Поврежден.
— Ноги отнялись? Говорите же, черт побери!
— Пожалуйста, успокойтесь.
— Она парализована? Это пройдет? Что это значит? Так будет всегда?
— Она нуждается в уходе. Вы должны о ней позаботиться.
— Видал я в гробу эти полезные советы тети Зоси. Случайно сорвавшаяся с языка «тетя Зося» рассердила доктора Зофью Собутку.