Я позвонил на квартиру Фидлера и еще застал там Скалу. Мы обменялись информацией. Скала удивился:
— Неужто девица бегает на свиданки в посольство? Вот это уровень! Я, например, всегда назначал свидания на базарной площади или где-нибудь в этом роде… А здесь у нас — ничего нового. Нудная работенка. Скоро кончаем.
Затем я позвонил по засекреченному номеру, и меня соединили с полковником. Выслушав, он отвечал таким раскатистым басом, что мембрана трещала:
— Продолжать! Госсарт функционировала уже в нескольких странах. Всякий раз она проваливалась, но ни разу не удавалось выдворить ее. Талантливая полиглотка, бегло разговаривает на шести языках. Вполне вероятно, что в состав дипломатического корпуса ее могла сунуть разведка. Так делается. Видно, ей в колесо попал какой-то камушек. Надо постараться, чтоб там как следует заскрипело.
А Карличек все спал… Когда проснется — то-то удивится!
Однако все произошло наоборот. Проснулся я, и удивился тоже я.
Но минутку. Не будем забегать вперед. Человеку, чтобы проснуться, надо сперва уснуть. Мне удалось это сделать в двенадцатом часу ночи. К тому времени Вера Климова все еще не покидала посольства. Меня спросили, что теперь делать. Я ответил:
— Ждать. Славно она там, видно, развлекается.
Разумеется, ее следовало задержать, как только она высунет свой кокетливый носик из объекта, пользующегося правом экстерриториальности.
Вскоре после полуночи меня разбудил телефон. Сон у меня глубокий, но он мгновенно улетучился — такая уж привычка вырабатывается у нашего брата. Ага! — подумал я. Наконец-то Верочка Климова…
Ничего подобного. Звонил наш патологоанатом.
— Алло! — сердито проворчал он. — Очухались? А мы произвели срочное вскрытие.
— Прощаю вам, что разбудили меня. Дело того стоит. Ну и как?
— Никак. Бедржих Фидлер умер не от яда. Обыкновенная angina pectoris[5]. Сердечный спазм. Он часом не спал, когда это с ним случилось?
— Как?! Значит, естественная смерть?!
— Естественная, если вы это так называете. Самоубийство исключено. Ни о каком яде и речи нет.
Я положил трубку. Доктор, кстати, бросил ее первым. Я вытянулся на кровати, закинув руки за голову.
Значит, не намеренное бегство? Это несколько меняло ход моих умозаключений. Да, теперь смерть Фидлера сделалась особенно неприятным обстоятельством. Будь он жив, возможно, рассказал бы все…
Я взял телефон. Что Вера Климова?
Ничего. Еще не вышла. А из посольства и мышь не проскочит.
Так. Тут тоже ничего не поделаешь. Я закрыл глаза. Наш брат умеет засыпать даже от злости. Анализ и решение — завтра.
В два тридцать пять меня поднял дверной звонок. Пришел Трепинский с таким сообщением, которое не рекомендовалось передавать по телефону.
— Ответ для «ГР-2» пришел точно вовремя. Расшифрован.
Да, поторопились в Западном Берлине! Встревожились. Отозвались на первую же передачу «ГР-2». Это было многообещающе.
— Вот текст. — Трепинский протянул мне бумагу. Я прочитал:
«Немедленно ликвидировать тайник девятнадцать. Следить за подозрительным Фидлером. Направляем человека группы ГК 12/37. Связь через запасного связного. Передатчик спрятать. Для верности повторяем».
Отлично! Операция «Зет-58» не провалена. Западноберлинскому центру так же непонятна роль Арнольда Фидлера, как и нам. Тайник у девятнадцатого километра можно сбросить со счетов, тем более что нам известны другие.
— Немедленно информируйте полковника, — приказал я Трепинскому.
Новый засылаемый агент будет, конечно, искать контакта, — и прежде всего с Майером. Разумеется, через запасного связного. Хорошо. Придется приготовиться к встрече гостя. Приятного в этом будет мало. Потому что — это мы знали — каждый человек, зарегистрированный под кодом ГК 12/37, профессиональный убийца.
14
К понедельнику положение было следующим. С самого раннего утра начались поиски грузовика, отвезшего шкаф на дачу. Пока ограничивались автохозяйствами Большой Праги. Приблизительный тоннаж, примерное описание водителя, записи рейсов и прочие известные нам детали несколько помогли уточнить вопросы, по все равно их оставалось слишком много. О том, чтобы объявить по телевидению розыск, мы еще не думали.
Легче было выяснить прошлое Юлиуса Гадрабы. Работа над этим началась еще ночью. Утром поступило донесение: биография вроде бы в порядке. Правда, именно в нужные нам критические годы существовали кое-какие пробелы; приходилось ждать более тщательного расследования.
Пожалуйста. Можем и подождать. И вообще тут что-то не складывается. Юлиус Гадраба — этакий слизняк, глубокий ипохондрик, старый Нарцисс, он так дрожит за свое спокойствие, что даже не женился. Меж тем Яндера производил впечатление мужественного человека. И он был разведен. Его бывшую жену разыскать невозможно.
Прочесывание леса вокруг девятнадцатого километра я отменил. Гласное наблюдение за дачей, ателье и квартирой ослабил. К завтрашнему дню постепенно сведем его на нет. Я счел нецелесообразным отменять все разом. Создать видимость, будто наши поиски завершились без результата, было лучшей стратегией.
Я также умерил активность розысков Арнольда Фидлера. Продолжать их следовало просто в форме проверки в общественных местах да смотреть на улицах, не встретится ли похожий на него человек. Посольство Великобритании по-прежнему было окружено; за входящими и выходящими велось наблюдение. Вера Климова все еще не появлялась. Наши люди заглянули на работу к ее матери. Та ничего не знала о Вере, но и ничего дурного не подозревала. Была уверена, что она у своего парня. На работу в магазин Вера не явилась.
В фотоателье царили растерянность и смятение. Коллективу было официально сообщено о внезапной кончине заведующего. Заменял его временно Йозеф Бочек, но ему было нелегко: из всех работников на месте оставался один Юлиус Гадраба, и тот был способен только попеременно возлагать руку на сердце и на голову да сетовать на свое слабое здоровье, подорванное такими событиями.
Флора Мильнерова на работу не вышла — и дома ее тоже не оказалось. Юлиус Гадраба причитал, что эта женщина что-нибудь над собой учинит, и, хватаясь за сердце, пророчествовал, что все это сведет его в могилу. Он горько жаловался на исчадие ада, на безжалостного детектива в гражданском платье, виновника вчерашнего тягостного инцидента, и призывал его к ответственности, хотя исчадие ада в данный момент отсутствовало. Несколько позднее сей «безжалостный детектив» высказался по этому поводу следующим образом:
— Ничего Мильнерова не сделает, разве что новое знакомство завяжет. И Гадраба не помрет, он до ста лет будет жаловаться на слабое здоровье, да только кто ему поверит. Гадраба врал потому, что врал Фидлер-старший, а Фидлер-старший каким-то подозрительным образом взял в союзники angina pectoris. И результаты вскрытия меня не поколебали, и безупречность Гадрабы тоже. Если верить всему, что подтверждается официально, никуда мы не продвинемся.
Выслушав эту сентенцию, Скала забушевал, призывая громы небесные на голову Карличека. Тот только примирительно помаргивал.
Я пошел посоветоваться с полковником. На сей раз он принял меня в своем служебном кабинете.
— Нет, право, хотел бы я познакомиться с этим вашим Карличеком, — прогудел полковник своим потрясающим басом. — Я понял его так, что он всерьез надеется обнаружить в квартире Фидлера какой-то яд, действие которого как две капли воды похоже на приступ стенокардии.
— Да, иначе его нельзя понимать, — согласился я.
— Потому-то мне и любопытно познакомиться с ним. А пока передайте ему от меня привет. Но если он болтал впустую — привет отменяется.
Закурив свою вонючую сигару, он проворчал:
— Ну, а как вы хотите устроить с этим молодчиком из группы ГК? Не дадите же вы Майеру с ним встретиться? Это была бы катастрофа!
— Я сам с ним встречусь.
— В роли Майера? Вряд ли. Майер у них зарегистрирован. Стоит этому «Геку» вас увидеть, и он все поймет. Я считал вас умнее. Как же вы думаете поступить?
Встретиться должны были трое: Август Майер, агент ГК 12/37 и запасной связной — им был профессор Гвидо Коларж. До сих пор Майеру не было нужды обращаться к нему, этой связью он должен был воспользоваться лишь в крайнем случае. Но теперь, после его тревожного сообщения, разведцентр сам рекомендовал прибегнуть к этому связному. Нас, конечно, радовало, что операция «Зет-58» не пострадала по вине Арнольда Фидлера. Однако встречу названных трех лиц можно использовать еще и для скорейшего и полного завершения операции. В этом смысле идея поднять тревогу через ГР-2 оказалась удачнее, чем мы предполагали.
Вместо Августа Майера, разумеется, выступим мы.
Агент ГК 12/37 должен встретиться с Майером у профессора Коларжа и получить от него более подробную информацию. Это ясно. Далее его задачей будет без проволочек ликвидировать «подозрительного Фидлера», то есть убить его, ибо это наивернейший способ. Таким образом, агент ГК 12/37 поможет нам в розыске Арнольда Фидлера. И в этом профессор Коларж мог оказать ему содействие более, чем кто-либо иной, — и нам, конечно, тоже, или даже нам прежде всего. Если можно назвать Арнольда Фидлера «дичью», то эту добычу мы должны будем вовремя вырвать из смертоносных лап «Гека».
В свое время профессор Коларж преподавал в высшем коммерческом училище. Признанный специалист в области экономики, он занимал несколько весьма прибыльных должностей. К югу от Праги, неподалеку от реки Бероунки, он построил себе очень красивую виллу.
В коммерции он придерживался капиталистических принципов. Во время оккупации вел себя сдержанно. После войны — индифферентно. В сорок восьмом вышел на пенсию и навсегда поселился на своей вилле. В последние годы нередко был зван в различные посольства и представительства, где принимал участие в научных беседах о мировой торговле.