Открываю поисковик и вбиваю имя Эрин. Вылезает все то же самое: история про снежную бурю и несчастный случай. Теперь я замечаю, что расследование не проводилось: всё списали на погоду.
Проверяю наши финансы. Никак не пойму, зачем понадобилось прятать столько денег в стене. Уилл занимается нашими счетами. Обычно я не обращаю на них внимания, если только муж не оставляет на столе какой-нибудь счет специально для меня. Все остальные оплачиваются без моего участия.
Захожу на сайт банка. Пароли к нашим аккаунтам не изменились: комбинации имен и дней рождений Отто и Тейта. Наши банковские и депозитные счета не тронуты. Закрываю сайт и проверяю пенсионные счета, сбережения детей, баланс кредитки. Там тоже вроде бы все в порядке.
Слышу, как меня зовет Уилл. Как он взбирается по лестнице, а потом спускается в поисках меня.
— Я здесь! — откликаюсь я, надеясь, что он не заметит, как дрожит мой голос.
Я не закрываю окно, а ввожу новый поисковый запрос — «диссоциативное расстройство личности», — отвечая на вопрос подошедшего Уилла, что хочу узнать больше о своей болезни. Мы пока не обсуждали, почему он знал о ней, а я — нет. Еще одна вещь, которую он скрывал от меня.
Но теперь, когда я знаю, у меня появляется новый страх: что я в любой момент просто возьму и исчезну, а вместо меня появится кто-то другой.
— Я налил тебе мальбек. — Муж стоит в дверях, держа бокал с вином. Он заходит в кабинет и гладит меня по волосам свободной рукой. От его прикосновений по коже бегут мурашки. Собираю всю волю в кулак, чтобы не отстраниться.
— Каберне закончилось. — Он знает, что каберне — мое любимое вино. Я предпочитаю не такие терпкие вина, как мальбек, но сейчас это неважно. Я готова выпить что угодно.
Уилл заглядывает мне через плечо и видит открытый медицинский сайт с симптомами и способами лечения болезни.
— Надеюсь, ты не сердишься, что я скрывал это. Я знал, что ты тяжело воспримешь такую новость. Но ты отлично справлялась. Я приглядывал за тобой. Будь уверена: если б у меня возникли опасения…
Он не продолжает. Я поднимаю взгляд.
— Спасибо, — благодарю его за вино.
Уилл ставит бокал на стол.
— Я подумал, после сегодняшнего тебе не помешает выпить.
Выпить мне точно не помешает, чтобы успокоиться и расслабиться. Тянусь за бокалом и подношу к губам, предвкушая, как жидкость польется в горло и притупит ощущения.
Но рука дрожит так, что я сразу ставлю бокал на место, чтобы Уилл не заметил, как сильно я нервничаю в его присутствии.
— Ничего страшного, — успокаивает он, массируя мне плечи и шею. Его руки теплые и твердые. Пальцы скользят по моей голове, по волосам и разминают место у основания черепа: именно там обычно возникают головные боли от перенапряжения. — Я кое-что разузнал и выяснил, что в таких случаях рекомендуется психотерапия. Лекарства от этой болезни не существует. — Он говорит это таким тоном, будто у меня рак.
Почему муж раньше не предлагал психотерапию, если всё знает? Может, потому что раньше я ходила к психотерапевтам — и без толку? Или решил, что мне стало лучше? Или не хотел, чтобы мне стало лучше?
— Утром что-нибудь придумаем. Когда хорошенько выспишься.
Уилл убирает ладони, делает шаг к креслу и мягко разворачивает меня лицом к себе.
Мне не нравится, что он слишком сильно меня контролирует.
Чуть помедлив, муж опускается на колени, заглядывает мне в глаза и с нежностью произносит:
— Знаю, сегодня выдался адский денек. Завтра нам обоим полегчает.
— Ты уверен?
— Уверен. Обещаю.
А потом обхватывает мое лицо руками и проводит своими губами по моим — мягко, деликатно, как будто я хрупкая кукла. Говорит, что я для него — всё. Что он любит меня больше, чем можно выразить словами.
Сверху доносится глухой удар и крик Тейта. Он свалился с кровати.
Муж отстраняется, прикрыв глаза, и через секунду встает. Кивает в направлении бокала:
— Если понадобится еще, только свистни.
И уходит. Только тогда я перевожу дыхание. Слышу шаги Уилла по лестнице. Он кричит сыну, что сейчас придет.
Уилл
Сэйди умна, но при этом очень наивна. Она понятия не имеет о многих вещах. Например, что если я зайду в ее «Гугл»-аккаунт с другого устройства — как делаю сейчас прямо из спальни, — то увижу историю ее поисковых запросов.
Она что-то замышляет. Рыщет на сайте банка… Хотя и не найдет там ничего подозрительного.
Зато она нашла кое-что другое.
Ее выдали следы крови. Войдя в спальню несколько минут назад, я заметил цепочку из четырех кровавых капелек от двери к шторе. Заглянул за нее и увидел, что крышка розетки слегка покосилась. Открыл сейф. Деньги исчезли.
Алчная ведьма. Куда она их дела?
Теперь, обнаружив деньги, Сэйди вскоре выяснит, что я обкрадывал доверительную собственность Имоджен. Эта девчонка — мелкая вредительница, но имеет смысл держать ее при себе. Ради денег. Я потихоньку обустраиваю свое гнездышко.
Судя по поисковым запросам, Сэйди также искала информацию по Эрин и Морган. Она способна сложить два и два. Возможно, она не так наивна, как мне казалось…
Укладываю Тейта спать. Он дуется после падения. Даю ему бенадрил[412], пообещав, что это снимет боль. Даю значительно больше рекомендуемой дозы. Сегодня ночью Тейт не должен проснуться.
Целую его в ушибленное место на лбу и укутываю одеялом. Сын просит сказку на ночь, и я рассказываю. Я не волнуюсь. Неважно, что еще найдет Сэйди, — все это не будет иметь значения, как только она выпьет вино.
Это только вопрос времени.
Сэйди
Надо придумать, как связаться с офицером Бергом. Рассказать о своих находках. Он не поверит, но я все равно должна. Бергу придется проверить мои слова.
Я не видела свой мобильник с самого утра — с тех пор, как он лежал на кухне рядом со стационарным телефоном. Значит, мне нужно на кухню.
Однако сама мысль выйти из кабинета пугает. Потому что если Уилл был способен убить Эрин, то может убить и меня.
Делаю несколько глубоких вдохов и выхожу, стараясь вести себя непринужденно. Прихватываю с собой бокал с вином и — просто на всякий случай — довольно острый нож для вскрытия писем, который засовываю за пояс пижамных штанов. Надеюсь, он не выпадет.
По другую сторону двери я беззащитна. В доме на удивление тихо и темно. Дети спят. Никто не пожелал мне спокойной ночи.
На кухне горит слабый свет. Устремляюсь к нему, как мотылек на пламя, стараясь отогнать чувство, что Уилл стоит у меня за спиной. Что Уилл следит за мной. Что Уилл рядом.
Если он убил Эрин, то как сделал это? В приступе ярости или хладнокровно спланировав? А Морган? Как именно она умерла?
Чувствую, что нож проваливается глубже в штанину. Достаю его обратно. Руки трясутся, вино расплескивается: бокал наклонился слишком сильно. Облизываю его край дочиста и поджимаю губы: мне не нравится терпкий привкус мальбека. Тем не менее заставляю себя сделать еще глоток, хотя слезы щиплют глаза.
Какой-то шум сзади пугает меня. Оборачиваюсь, но вижу только темную прихожую и нечеткие очертания столовой. Замерев, наблюдаю в ожидании движений или звуков. В этом старом доме так много темных углов, где легко спрятаться…
— Уилл? — тихо окликаю я и замираю в ожидании ответа. Но ответа нет. Вообще ни звука. Скорее всего, здесь никого нет.
Затаившись, прислушиваюсь к чьим-нибудь шагам. Дыханию. Ничего. Начавшаяся тупая головная боль усиливается. Мне жарко, нехорошо. Под мышками и между ног все липкое. Делаю еще глоток, стараясь успокоить нервы. На этот раз вино не такое неприятное на вкус: начинаю привыкать к терпкости. Вижу на столе свой мобильник. Быстро пересекаю кухню, хватаю его и еле сдерживаю крик разочарования: батарея опять разряжена. Телефон оживет не раньше, чем через несколько минут. Но есть еще вариант — стационарный проводной телефон. Позвонить с него можно только здесь, на кухне.
Придется действовать быстро.
Визитка офицера Берга на стойке в держателе для писем, и это радует: пока мобильник разряжен, список контактов недоступен. Набираю номер на карточке и отчаянно жду ответа, нервно прихлебывая из бокала.
Уилл
Сэйди переходит из комнаты в комнату, я следую за ней. Она ищет меня и не знает, что я уже здесь — ближе, чем она думает.
Теперь Сэйди возится на кухне. Когда я слышу вращение телефонного диска, становится ясно: пора вмешаться.
Захожу на кухню. Она поворачивается ко мне с округлившимися глазами, словно ослепленный фарами олень, прижимая трубку к уху. Напугана до дрожи. На лбу выступили капельки пота, дыхание сбилось. Я практически вижу, как ее сердце колотится в груди, словно испуганная маленькая птичка. Отрадно, что треть бокала уже выпита.
Я знаю, что именно она задумала. Вопрос, знает ли об этом она?
— Кому звонишь? — Пока я спокоен: просто интересно, как она попытается оправдаться. Но Сэйди никогда не умела врать. Она просто молчит, и это значит, что она в курсе: я все знаю.
Я меняю тон. Надоели эти игры.
— Сэйди, положи трубку.
Она не слушается. Подхожу, вырываю у нее трубку и опускаю на рычаг. Сэйди сопротивляется, но силы неравны, и я легко одерживаю верх.
— Не лучшая твоя идея, — говорю ей.
Потому что теперь я разозлился.
Взвешиваю варианты. Пока она выпила недостаточно, но если заставить ее допить вино силой, она может захлебнуться или ее вырвет. В голову приходит другая мысль. Я не собирался избавляться от трупа — во всяком случае, сегодня ночью, — но убедить Берга, что она сбежала из дома, не труднее, чем подстроить якобы самоубийство. Это немного сложнее первоначального плана, но вполне осуществимо.
Не поймите меня неправильно: я люблю жену, семью. И меня очень расстраивает то, что придется сделать.
Но это неизбежно, необходимо, потому что Сэйди открыла ящик Пандоры. Если б только она не совала нос, куда не надо… Она сама виновата в том, что сейчас произойдет.