Джудит направилась к ней, а ее подруги не отставали, хотя Бекс явно нервничала.
— Я не уверена, что могу здесь находиться, — сказала она.
— Замечательное шествие! — крикнула Джудит Розанне, проходя мимо.
Розанна, не ожидавшая увидеть здесь старушку и ее подруг, от удивления поднялась с земли.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Мы, как три козочки из детской сказки, пытаемся перебраться на другую сторону реки, — ответила Джудит. — Но я очень рада видеть, как молодежь отстаивает свои взгляды. Наше общество не сможет измениться, если хоть кто-то не начнет действовать. Взять, к примеру, хотя бы суфражисток. Правда, я и не думала, что вас так волнуют проблемы экологии.
— Я обычно не хожу на протесты, — призналась Розанна, опустив взгляд. — Мне нелегко даются эти шествия, но, если у нас не остается выбора, мы должны действовать.
— Да, вы правы, — согласилась Джудит и пристально посмотрела на Розанну. — Иногда нам нужно действовать.
К ним подошла другая женщина. Кончики ее светлых волос были окрашены в голубой цвет. Джудит вспомнила, что они уже видели ее на барже, где живет Розанна. Значит, это и есть Кэт — дочь Эндрю Хасселби.
— Эти женщины обижают тебя? — спросила она Розанну, а затем обратилась к Джудит: — У нас есть право на публичный протест. Это прописано в Европейской конвенции по правам человека.
Глаза Кэт сверкали от едва сдерживаемого пыла, и Джудит удивленно вскинула брови.
— Вас зовут Кэт, не так ли? Вы дочь Эндрю Хасселби? — спросила Джудит.
— Какое вам до этого дело? Пойдем, Розанна, нам нужно заняться делом.
Кэт увела Розанну обратно в толпу протестующих, но затем передумала и снова подошла к Джудит и ее подругам.
— Вам стоит знать, что отец одобряет то, чем я занимаюсь, — сообщила она.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — кивнула Джудит и, прежде чем Кэт успела понять, что происходит, достала из своей сумки баночку с леденцами и сняла с нее крышку. — Хотите леденец?
Кэт посмотрела на протестующих, на полицейских, стоящих у нее за спиной, и вновь обратила свой взгляд на старушку, протягивающую ей баночку со сладостями.
— Нет, спасибо, — отказалась она.
— Как вам угодно, — парировала Джудит, сунула себе в рот леденец и оглядела бушующую толпу протестующих. — Это, конечно, не Париж в шестьдесят восьмом. Но, если честно, ничего похожего на Париж в шестьдесят восьмом не происходило ни до, ни после, — жизнерадостно добавила она.
— Вы были в Париже во время протестов в шестьдесят восьмом?
— Вы знакомы с этими событиями?
— Каждому, кто верит в силу протестов, известны эти события. На что это было похоже? — Глаза Джудит восторженно засверкали, когда она погрузилась в воспоминания. — Я тогда только-только вернулась из Оксфорда и не совсем понимала, что мне делать дальше. Поэтому поехала на лето в Париж. Это было замечательное путешествие — в ретроспективе, разумеется. В то время все эти протесты только раздражали меня. А могу ли я задать вам несколько вопросов? Мы помогаем полиции разобраться с тем, что случилось с отцом Розанны. Не могли бы вы рассказать нам все, что вам известно о семье Бейли?
— Это несложный вопрос, — ответила Кэт. — Семья Бейли одним своим существованием олицетворяет все, что не так с этой страной. Они разбогатели благодаря тяжелому труду других людей. Потом они передавали свое богатство из поколения в поколение, тогда как работу за них всегда выполнял кто-то другой. Они вампиры.
— Вы очень решительно выражаете свои мысли, — усмехнулась Сьюзи.
— Вам нравятся эти люди? — недобро прищурившись, спросила Кэт.
— Мы едва с ними знакомы, — ответила Бекс.
— Меня утешает лишь то, что хотя бы отец Розанны под конец прозрел.
— О чем вы говорите? — спросила Джудит.
— Он ведь исключил Тристрама из своего завещания, не так ли? И правильно сделал. Этот мужчина не заслужил такого богатства. Точно не с таким отвратительным поведением.
— Откуда вы знаете, что сэр Питер исключил сына из завещания?
— Он сам мне сказал в рождественский вечер. Дженни тогда устроила настоящий пир. Она даже приготовила для меня вегетарианские блюда, а такого в этой семье до нее никто не делал, уж поверьте мне. Чуть позже тем вечером я случайно наткнулась на Питера. Он сидел в своем кабинете с бокалом вина и разглядывал эти жуткие рентгеновские снимки, висевшие над его столом. В тот момент он показался мне старым и очень слабым. А ведь он никогда не выглядел слабым. Поэтому я спросила, все ли у него в порядке, а он ответил, что переживает, правильно ли поступил с Тристрамом. Тогда я спросила, о чем он говорит, и он ответил, что написал новое завещание и вычеркнул из него Тристрама. Питер гадал, не совершил ли он ошибку. Я сказала, что деньги принадлежат ему и он может поступать с ними как ему заблагорассудится.
— Он сказал, кому оставил деньги?
— В смысле, Розанне ли? Я не спрашивала. Ведь в тот день мы праздновали Рождество.
— Но Розанна думает, что теперь она все унаследует?
— Наверняка она ничего не знает. Если честно, я переживаю за нее. Она так зациклилась на этом проклятом завещании, что не может говорить ни о чем другом. Мне кажется, вся эта ситуация немного повредила ее рассудок. По-моему, это прекрасный пример того, как деньги могут развращать нас. А когда денег много, они развращают еще больше. Но все это теперь неважно, ведь новое завещание так и не найдено, правда?
— И вас это не волнует?
— Я юрист. Слишком часто мне приходилось видеть, как из-за завещаний распадаются семьи. Как мне думается, найдется — так найдется. А если не найдется, то и бог с ним. В мире есть куда более важные вещи, о которых стоит волноваться, — добавила Кэт, указывая на других протестующих.
— Не хотим вас больше задерживать, — сказала Джудит. — Но могу я спросить, почему вас не было на вечеринке?
— Почему вас это интересует?
— Вы близкая подруга Розанны, но я не заметила вас на празднике в честь свадьбы сэра Питера. Почему?
— Боже, да мне просто не хотелось торчать среди этих скучных богачей весь день.
Было что-то странное в ее словах, и Джудит не совсем поверила ей. Кэт это заметила.
— Ох, ладно, если вам так важно знать, — я была в парикмахерской. Готовилась к свадьбе. Вы довольны?
Джудит улыбнулась. Она прекрасно понимала, почему ярая экоактивистка Кэт не хотела признавать, что прихорашивалась перед походом на свадьбу «скучных богачей».
— В какой именно парикмахерской?
— «Красавицы и красавчики».
— Я знаю, где это, — заметила Бекс. — Водила туда своих детей, когда они были еще совсем маленькими. Но разве это не детская парикмахерская?
— Ее владелица — моя старая подруга. Она занимается моими волосами. Так что, если вы намекаете на то, что я как-то причастна к смерти Питера, спешу вас разочаровать. Я была у парикмахера.
К ним подбежал раскрасневшийся молодой человек.
— Полицейские говорят, что мы должны уйти с моста!
— Черт возьми! — воскликнула Кэт, вместе со своим другом подбежала к полицейским и начала с ними спорить.
— Вот и первое доказательство, — сказала Сьюзи. — Ну, тому, что сэр Питер и правда исключил Тристрама из своего нового завещания.
— Да, но только если Кэт говорит правду, — сказала Джудит.
— Зачем ей лгать?
— Простите, — вмешалась Бекс, оглядываясь на журналистов, которые начали снимать протестующих, — вы не возражаете, если мы продолжим разговор в другом месте?
— Разумеется, — рассмеялась Джудит.
Женщины перебрались на другую сторону реки, свернули на набережную, пройдя мимо отеля, и направились в сторону восточной окраины Марлоу.
— Думаю, нам стоит проверить алиби Кэт, — заявила Джудит.
— Вы ей не верите? — спросила Бекс.
— Я никому не верю, пока они не докажут, что говорят правду.
— Чертовски верная позиция! — согласилась Сьюзи. — Правда, было бы довольно странно, если бы Кэт убивала сэра Питера в его кабинете, пока Розанна пряталась в шкафу на втором этаже, не находите?
— Понимаю, о чем вы говорите. Звучит действительно странновато.
— Но мы уверены, что сэра Питера и правда кто-то убил? — спросила Бекс.
— Да, — в один голос ответили Джудит и Сьюзи.
— Простите. Просто хотела убедиться, что наша позиция по этому вопросу не изменилась.
— Нет, не изменилась, — сказала Сьюзи.
Женщины не спеша шли вдоль реки, разглядывая огромные коттеджи, а порой и почти столь же огромные лодки. Обсуждали, в каком из безумно дорогих домов хотели бы жить. Сьюзи больше всего волновал размер. Ей особенно понравился большой современный дом с огромными панорамными окнами, из которых открывался прекрасный вид на пришвартованную у берега моторную лодку и речной шлюз. Один лишь вид этого дома привел Бекс в ужас.
— Только представьте, как сложно мыть все эти окна, — заметила она.
— Если я смогу позволить себе дом такого размера, — возразила Сьюзи, — то денег на мойщиков окон не пожалею.
Джудит нравилось слушать разговор подруг, но вмешиваться она не спешила. В конце концов, она и так уже жила в доме на берегу Темзы, идеальном по всем параметрам.
Путь им преградили запертые на замок ворота. Раньше женщины думали, что здесь набережная и кончается, но теперь они знали, куда смотреть. Сбоку от ворот густые заросли лавровых кустов отделяли собственность семьи Бейли от дороги. Если словам леди Бейли можно было доверять, общественная дорога здесь сворачивала прочь от реки, но теперь она густо заросла кустами.
— Вы готовы? — спросила Джудит.
Бекс и Сьюзи не были уверены.
— Не волнуйтесь, я пойду первой.
Стоило Джудит протиснуться в густые заросли, как ее поглотили воспоминания о событиях прошлого лета. Тогда, пробравшись сквозь похожие кусты, она обнаружила в реке за ними тело своего соседа. Но эти мысли лишь придали ей решимости.
Прижимаясь к деревянному забору справа от себя, Джудит упорно продиралась сквозь живую изгородь. К радости старушки, под ее ногами действительно имелось некое подобие тропинки, но, чтобы идти по ней, Джудит приходилось отодвигать в стороны густые ветви. Ей подумалось, что и в гробу попросторнее будет.