— Хотя бы позволь мне сесть за руль! Ты не в состоянии вести.
Кэрри уже была в машине.
— Я в полном порядке. — Прозвучало это не слишком убедительно.
— Я еду с тобой. — Лиа села на пассажирское сиденье.
Кэрри пультом открыла автоматические ворота гаража. Лиа сомневалась, что Кэрри помнит, как водить машину. В последние годы она ездила исключительно с шофером или же брала такси.
Лиа зажмурилась, когда машина с диким ревом рванула с места.
— Ради бога, притормози.
Кэрри не удостоила ее вниманием. Набирая скорость, машина неслась по тихой улице Хэмпстеда.
— Куда мы едем?
— К Броуди.
Лиа не узнала ее голос. Словно кто-то вселился в тело подруги и теперь управляет им.
— Ты хоть представляешь, где он живет? — Лиа точно знала, что Кэрри ни разу не бывала у мужа. Более того, Лиа знала, что за последние девять лет Кэрри и Броуди разговаривали друг с другом по телефону ровно три раза — когда болел Макс.
— У меня в телефоне есть адрес.
Ухоженные улицы Хэмпстеда с кондитерскими, дорогими бутиками и модными итальянскими ресторанами остались позади, за окнами мелькали заколоченные витрины, бетонные многоэтажки, заросшие сорняками заправки.
— О господи, — прошептала Лиа. — Ты уверена, что мы правильно едем?
На дороге теперь вместо солидных «рейнджроверов» и БМВ попадались разрисованные «фиесты» и «корсы».
— Ты же всего пару часов назад была в больнице. Почему ты хотя бы не позволишь мне…
— Лиа, хватит!
Кэрри нажала на газ и перестроилась через несколько полос, чтобы успеть на зеленый светофор. Налево она повернула, когда уже зажегся красный, и рванула против движения по односторонней улице. Через минуту она резко затормозила и разрыдалась, уронив голову на руль.
— Я понятия не имею, куда я еду.
Лиа вышла из машины, открыла водительскую дверцу и помогла Кэрри выбраться. Затем усадила ее на пассажирское сиденье и ввела адрес в навигатор. Через пару минут они развернулись и начали осторожно пробираться по узким улицам в еще более неприглядную часть города.
Руки у Лиа тряслись — не столько от неуверенности, сколько от того, что впервые за двадцать лет дружбы с Кэрри она видела ее слабой.
— Наверное, навигатор ошибся. — Она переключилась на вторую передачу и выглянула в боковое окно. — Вряд ли Броуди здесь живет.
— Это так… так близко… — На Кэрри будто снизошло откровение. — Все это… так близко от того места, где живу я.
— Не понимаю. Это и есть Вестмаунт-роуд. — Лиа кивнула на указатель с названием улицы, почти полностью скрытым граффити. — Неужели Броуди живет в таком месте? — Лиа еще проехала вперед. Казалось, ее неуверенность передалась машине — скорость все падала.
Перед ними словно возник город из другого мира: серый бетон, битые стекла, линялое белье, свешивающееся с балконов, кое-где редкие пятна красного цвета — горшки с цветами на подоконниках — и повсюду граффити, компании неопрятных и просто устрашающего вида подростков.
Лиа поставила машину на ручной тормоз:
— Ближе припарковаться не получится.
Кэрри вышла. Лиа последовала ее примеру. Два долговязых парня в низко надвинутых на глаза шапках и в куртках от спортивных костюмов как из-под земли выросли рядом.
— Приглядеть за тачкой? — Лицо у подростка было костлявое, лоб в прыщах. Глаза холодные.
— Отвали, — спокойно сказала Кэрри, — машина застрахована.
Женщины приблизились к дому номер триста сорок девять. Казалось, посторонним туда вход заказан — дом словно повернулся к миру своей уродливой спиной. Узкий проход между квартирами первого этажа вел во внутренний двор площадью с несколько теннисных кортов. Подруги остановились в центре двора, со всех сторон их окружал серый бетон.
— Никто не станет жить здесь по своей воле, — прошептала Лиа.
— Мой бывший муж живет здесь, — отрезала Кэрри. — И мой сын жил здесь, когда гостил у отца.
Лиа понимала ее гнев. Все складывалось в единую картину: Вестмаунт, шпана, ножи, ее сын. Выбор Броуди. Его вина.
— Я даже не догадывалась, что это за район, — словно в оправдание добавила Кэрри.
Они изучали указатели, размещенные по углам внутреннего двора, чтобы понять, по какой из вонючих лестниц нужно подняться. Почти все указатели были сожжены или разрисованы, но в конце концов им удалось разобраться. Они поднялись на третий этаж, стараясь дышать через рот. По бетонной галерее, переступая через мешки с мусором, велосипеды, огибая маленьких детей, которых выставили из квартир, как нашкодивших щенков, они добрались до нужной двери. Лиа постучала.
— Открыто! — крикнул Броуди.
У него не было сил идти к двери и встречать очередную команду детективов, прибывшую, чтобы покопаться в жизни его сына, перелопатить ее до основания.
Через несколько секунд стало ясно, что это не полиция.
— Кто это? — Броуди прислушался. Принюхался. Напряг все свои чувства. Женщины.
— Ох и ни хрена себе… — тихо произнесла одна из них.
Кэрри Кент, его бывшая жена, стояла в его гостиной и обозревала разруху вокруг. Разруху, которая была домом для него и Макса.
Броуди остался сидеть в кресле. Плевать, что она думает. Только что сбылся его худший кошмар — бывшая жена переступила порог его жилища, — но Броуди чувствовал лишь одно — огромное облегчение. И что бы она сейчас ни сказала, какой бы сенсацией и лакомым куском для желтой прессы ни стала смерть единственного сына Кэрри Кент, он знал, что в душе ее царит то же, что и у него. Абсолютная, всепоглощающая пустота.
— Мы не справились. — Ее голос звучал безо всякого выражения.
— Кэрри… — Это была вторая женщина. Подруга. Броуди говорил с ней по телефону раз или два. Он никогда не забывал голоса.
— Что же мы за родители, раз позволили нашему сыну связаться с бандами и… и… — Броуди представил себе, как она оглядывает его квартиру, не находя слов, что с ней бывало редко. Но Кэрри лишь просто спросила: — Почему?
— Почему, — повторил он.
На диван кто-то сел.
— Как это с нами случилось?
— Все это, — прошептал Броуди. Оба понимали, что говорят не только о том, что случилось сегодня.
— Не знаю, смогу ли я жить без него, — сказала Кэрри.
Броуди подумал, что слова и тон больше подходят для какой-нибудь забитой гостьи из ее шоу.
— А с ним ты могла жить? — Он знал, что это жестоко, но сказал то, что думал. Макс нуждался в их помощи, а они его не слышали.
— Броуди…
— Не надо, — оборвал он Лиа. Сейчас не до выяснения отношений. Им обоим сейчас нужно только одно — увидеть, как свершится правосудие. Увидеть, как свершится правосудие, с иронией повторил он про себя.
— Мы должны помочь друг другу, — сказала Кэрри.
— Поздновато, тебе не кажется?
— Мы должны быть сейчас вместе, Броуди. С того момента, как появился Макс, мы с тобой связаны. Как бы мы ни отдалились друг от друга.
Смех Броуди прозвучал неуместно.
— Связаны? Отдалились? Да ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Ты живешь в этом твоем идеальном мирке, который ты вокруг себя возвела. Ты хоть раз задумывалась о том, насколько мы трое действительно далеки друг от друга… или были далеки?
Он вскочил и беспокойно прошелся по комнате. Жаль, что он не может схватить какую-нибудь вазу и швырнуть ее об стену. У него нет ваз.
— Сейчас не время ссориться. Мы должны выяснить, что произошло. Кто сделал это.
— Она права. — Голос Лиа.
— Полиция тебя уже допрашивала? — спросил Броуди.
— Да. А тебя?
— Очень коротко. Думаю, они не знают, с какого конца взяться.
— У них есть свидетель, — сказала Кэрри. — Ты знаешь, кто это?
— Нет. — Броуди остановился.
— Я хочу поговорить с ним. Мне нужно с ним поговорить.
Броуди понял, что она пытается сдержать слезы.
— Может, предоставить дело полиции?
Кэрри ответила не сразу — собирается с мыслями, решил Броуди. Не хочет плакать в его присутствии.
— Мы не можем просто сидеть и ждать, — наконец произнесла она.
Броуди представил себе, как его бывшая жена, маленькая, хрупкая, с покрасневшими от слез глазами, сидит на диване, — но тем не менее даже сквозь отчаяние он уловил отголоски былой Кэрри Кент. Той Кэрри Кент, у которой всюду связи, в том числе и в полиции. Да. Он тоже не сможет сидеть и ждать новостей. Если у них и осталось что-то общее, то это потребность докопаться до истины, будь то в работе или в жизни.
— Макс пару раз приводил сюда девушку. — Броуди сомневался, что Кэрри это известно.
— Девушку? Когда?
— Это началось прошлой осенью. Он мало о ней рассказывал.
— Он называл ее имя?
— Нет. — Броуди ни о чем не спрашивал сына. Просто раза два он чувствовал в спальне незнакомый запах — не духов, а скорее лака для волос, косметики, стирального порошка. Но он хотел, чтобы Макс сам рассказал ему, когда будет готов.
— Мне нужно вернуться в школу, — решила Кэрри.
Человек действия, она просто не могла сидеть сложа руки. Давно, в их прошлой жизни, если что-то шло не так, Кэрри тут же бросалась все исправлять. Ты стремишься починить вещи до того, как они сломаются, часто шутил он.
— Ты поедешь со мной? — спросила она.
— Кэрри, может, сегодня уже не стоит? — с сомнением спросила Лиа.
— Поеду, — без колебаний сказал Броуди.
С «мерседесом» за время их отсутствия ничего не произошло. Лиа села за руль, Броуди — на пассажирское сиденье. Кэрри открыла ему дверь, помогла пристегнуться. Она сама удивилась, как естественно это у нее вышло. Ведь после того, как он ослеп, они прожили вместе всего несколько месяцев.
— Говорите, куда ехать, — сказала Лиа.
— Прямо, к железнодорожной станции. Там направо. — Броуди объяснял уверенно, будто точно знал, как стоит машина.
Через пять минут они въезжали на школьную парковку.
Кэрри много раз приходилось вместе со съемочной группой сопровождать семью жертвы к месту преступления. Чаще всего речь шла об автокатастрофе, пьяной потасовке, разбойном нападении или изнасиловании. Оператор знал, что сначала нужен панорамный кадр, букеты цветов, записки, плюшевые мишки, затем крупные планы родственников. Важно было поймать самый первый момент, голые эмоции, чистое горе. Наблюдать за этим всегда было тяжело. Но ни в какое сравнение не шло с тем, что она увидела сегодня, — кровь ее сына. И она старалась абстрагироваться, притвориться перед собой, будто это очередной репортаж, что это не ее сын умер этим утром.