— Давай заключим сделку, — сказал Броуди. — Ты все распакуешь, а я угощу тебя ужином.
— Ужином? — Она вспомнила забегаловку, где они ели вместе в последний раз. — Где?
— Неблагодарная. — Он усмехнулся. Какая-никакая, но то была улыбка.
— Отлично. Ужин — это отлично. — И Фиона открыла очередную коробку.
Беременность уже бросалась в глаза. Шел шестой месяц, а Дэйна выглядела все такой же тоненькой и хрупкой, только живот выдавался вперед — упругий и совершенно круглый.
— Господи, — прошептала девушка, глядя на разложенное в гостиной содержимое коробок. — Это же просто чудо.
Кэрри заварила чай. Это была не первая их встреча после шоу. Однажды вечером Кэрри обнаружила Дэйну на своем крыльце. В первый момент она разозлилась, но все же впустила ее. Они поговорили. Кэрри рассказала ей, как продвигается дело, когда будет суд, что Лэйну отказали в залоге, но дело явно затягивается, так что неизвестно, как еще все обернется, поскольку надежных свидетельств нет. Удивительно, но ей теперь было все равно, осудят этого парня или нет.
— Я не виню тебя за то, что ты сделала, Дэйна. Ты храбрая. Глупо было пытаться наказать себя, но это был смелый поступок. И вообще, жаль, что у Макса не было больше таких хороших друзей, как ты.
Эта девочка носит ребенка ее сына. Кэрри хотелось бы, чтобы малыш вошел в ее жизнь. Справедливость все-таки восторжествовала. Убийцу арестовали. Ее сын просто подвернулся под руку шпане. Пополнил статистику преступлений. Кэрри не могла с этим смириться, но надеялась, что когда-нибудь боль ослабеет.
— Ты все еще хочешь помочь мне с моим проектом? — спросила Кэрри.
Она собиралась построить молодежные центры в самых бедных районах Лондона. Каждый из этих центров назовут именем погибшего подростка. Первый центр будет носить имя Макса.
— Конечно, хочу. У меня экзамены на следующей неделе. Не знаю, как я их сдам, ну, после всего… но я все равно буду сдавать. А когда родится ребенок, я буду вам помогать. Вам ведь нужен кто-то, кто знает, чего хотят подростки.
«Никакого настольного тенниса и всяких дурацких игр, — сказала Кэрри своим спонсорам на презентации. — Мы создаем центры для уличных подростков, а потому это должно быть очень модное и крутое место. Компьютеры, кафе, музыка, ролики напрокат, психологи, с которыми можно поговорить, место, где можно переночевать в случае чего».
— Милая, вот новый адрес отца Макса. Броуди переехал на прошлой неделе. Я знаю, ему было бы приятно, если бы ты изредка сообщала ему, как у тебя дела.
— Хорошо. — Дэйна не скрывала, что хотела бы поддерживать связь с ними обоими, особенно после того, как родится ребенок. Они не знали, кто это будет, мальчик или девочка, да и никого это не волновало. Ребенок — часть Макса, и это главное. Кэрри собиралась сделать все, чтобы Дэйна и ребенок ни в чем не нуждались.
— Давно пора, верно? Броуди поселился около университета. Фиона наконец-то убедила его выбрать приличный дом. Рядом парк… Честно говоря, я подозреваю, что у них что-то назревает…
Вдруг Дэйна прижала руку к животу.
— Что такое, девочка? — Кэрри вскочила. С этим ребенком ничего не случится. Никогда!
Но Дэйна улыбалась.
— Эта маленькая обезьянка пинает меня, словно я футбольный мяч. Вот. Потрогайте. — Она взяла руку Кэрри и положила себе на живот. Кэрри удивилась, какой он твердый на ощупь. — Вот сейчас… сейчас… Вот! Чувствуете?
— О боже, да… — прошептала Кэрри. Она не станет плакать. Только не на глазах у Дэйны. Она оставит слезы на потом, когда поднимется в комнату Макса, прочитает молитву, зажжет свечу и скажет ему, как и полагается матери, что он — лучший сын на свете.
БЕЗМОЛВНОЕ ДИТЯ(роман)Сара Дензил
Посвящается тем, кто никогда не сдаётся.
Эмма Прайс беспомощно наблюдала, как из реки вылавливают красное пальто ее шестилетнего сына. Это была самая трагическая история того года — маленький мальчик, Эйден, ушел из школы во время ужасного наводнения, упал в реку и утонул. Его тело так и не нашли.
Прошло десять лет, и Эмма наконец вновь обрела радость жизни. Она замужем, беременна и снова полна сил… Но все меняется, когда Эйден возвращается домой. Живой, но слишком травмированный, чтобы говорить. Только его тело рассказывает историю исчезновения длиной в десять лет. Сломанные кости, следы старых травм лишь мельком показывают ужасы, которые он пережил.
Эйден никогда не тонул. Эйдена держали в плену.
Чтобы найти контакт со своим сыном, Эмма должна разоблачить монстра, который забрал его у нее. Но кто в их крошечной деревне мог быть способен на такое преступление? У Эйдена есть ответы, но сможет ли он найти в себе силы, чтобы рассказать?
1
В тот день, когда я потеряла Эйдена, я поняла, что такое лишаться контроля. Мы часто говорим о том, как теряем над собой контроль, перестаём владеть собой, когда выпили, или приняли наркотики, или поддались страсти или гневу. Но всё это не то — я говорю не о простых эмоциях, я имею в виду настоящую и полную потерю контроля, утрату способности управлять своей жизнью. А именно это и случилось — моя жизнь стала мне не подвластна. Всё вокруг просто разваливалось на куски, а я была способна лишь стоять и беспомощно наблюдать за происходящим.
Мне не единожды приходилось слышать о том, что управлять можно лишь собой, своим собственным поведением в соответствующей ситуации, окружающий же мир находится вне сферы твоего влияния. Тебе неподвластны реакции других людей, ты в силах контролировать лишь свои. И в этом заключается грандиозная драма всей жизни. Сейчас всё может быть замечательно, а уже через мгновение — пойти наперекосяк в силу причудливо сложившихся обстоятельств. Что, спрашивается, остаётся думать, когда у тебя отняли ребёнка?! Клясть судьбу? Бога? Сетовать на злой рок? А жить-то как дальше?!
Судьба была, несомненно, крайне благосклонна ко мне, определяя семью, в которой мне надлежало родиться. Я появилась на свет в обстановке пасторального умиротворения, которая с первых дней жизни внушает тебе: с тобой никогда не случится ничего плохого. Пускай грязь конфликтов и насилия наполняет выпуски новостей — в Бишоптауне-на-Узе ничего подобного быть не может. Наше уютное гнёздышко располагалось посреди масштабных, как на полотнах Джона Констебла, пейзажей с уходящими вдаль изумрудными лугами и каменными стенами, сложенными сухой кладкой. Мы были в безопасности. По крайней мере, я так думала.
Двадцать первого июня 2006-го, в два часа пополудни я нацепила большой непромокаемый плащ, натянула резиновые сапоги и вышла на улицу. В тот день в Бишоптауне-на-Узе началось самое грандиозное с 1857 года наводнение, вызванное сильными ливнями. Коттедж, в котором я жила с родителями и шестилетним сыном Эйденом, располагался на тихой улочке, на некотором удалении от проезжей части, и, выйдя в тот день из дому, я была поражена тем, сколь стремительный поток воды несётся по асфальту. Я никак не ожидала, что вода будет захлёстывать сапоги, а отдельные брызги — долетать почти до пояса. Пульс участился, я разволновалась, представляя, как придётся добираться до школы. Учителя обзвонили всех родителей и попросили забрать детей домой, поскольку крыша здания дала течь, к тому же река Уза вполне могла выйти из берегов. Нас заранее известили о надвигающихся проливных дождях, но никто не предполагал наводнения. Дождь шёл стеной, беспощадно заливая мое лицо и колошматя сверху по капюшону походной куртки.
Уза, выписывая змеиные полукольца, прошивала ими наш маленький городок. Можно даже сказать, речка была чересчур велика для него, но оттого не теряла в колорите и живописности видов. В Бишоптауне имелись два паба, мини-гостиница, церковь, школа, а также примерно 400 человек населения, что позволяло нам наслаждаться вторым местом в списке самых малочисленных населённых пунктов Англии и первенствовать по малочисленности в Йоркшире. Никто никогда не уезжал из Бишоптауна, как никому и не приходило в голову перебраться к нам жить, и если какой-нибудь дом выставляли на продажу, то причина могла быть только одна: хозяева отправились в мир иной.
Мы все знали друг друга. Мы вместе росли, вместе проживали жизнь, вместе воспитывали детей. Так что, когда зазвонил телефон и Эми Перри, учительница начальной школы и одновременно одна из моих старых школьных подруг, попросила прийти и забрать Эйдена, я сразу поняла, что дело плохо. Если бы всё было в порядке, Эми сама отвела бы детей по домам — вот так мы друг другу доверяли.
Я слышала, как по окнам забарабанил дождь, но на тот момент снова немного выпала из реальности, листая на MySpace фотографии школьных друзей, отучившихся в университете и теперь путешествующих по миру. Мне было двадцать четыре. Я сдавала школьные экзамены с Эйденом в животе, а потом наблюдала за тем, как мои друзья разъезжаются по вузам, строя грандиозные планы, в то время как я по-прежнему жила с родителями. Они покидали наш городок, начиная новую жизнь, а я всё так же глазела из окна своей комнаты на автобусную остановку, положив одну руку на раздувшийся живот. С того момента, нянчась с ребёнком, я много времени — возможно, даже слишком много — проводила в интернете, разыскивая там друзей и рассматривая всё новые их фото то из Таиланда, то из Парижа.
При такой погоде ехать на машине было решительно невозможно, и я решила идти в школу пешком. Из всех членов моей маленькой семьи ближе всё равно никого не было: отец Эйдена, Роб, работал на стройке в окрестностях Йорка[458], мои родители тоже были на работе. Все они были сейчас далеко и ввиду разыгравшейся непогоды помочь бы никак не смогли, и я даже не стала им звонить — что толку… В Бишоптауне всё рядом, до школы дойти — буквально десять минут. Правда, здание школы находилось на другом берегу Узы, что меня слегка беспокоило: если ливень и вправду столь силён, как говорили в новостях, река могла выйти из берегов.