— Мастер, — краснея спросил Бай Бяу, — чем занимается твой сын в последнее время?
Эта тема обрадовала Сюеи Чена.
— Сын молодец, ха-ха, он только что закончил среднюю школу, дома учит английский язык, готовится ехать в Канаду.
Но на самом деле Чен разговаривал с сыном лишь по телефону.
— Он, наверное, очень хорошо учится?
— Нормально, ничего выдающегося, — Чен чувствовал себя тяжело, произнося эти слова.
— … Мастер, это недавно выпущенный полицейский кинжал, — Бай Бяу достал из сумки зелёный нож, который выглядел очень необычно. Кинжал достали из ножен, он переливался на свету. — Мы дарим этот кинжал твоему сыну на память, — сказал он со светящимися глазами.
— Оу… Разве можно дарить полицейские ножи? К тому же, зачем школьнику нужен нож? — не сдержал эмоции Сюеи Чен от восторга.
— Мастер, я сам взял этот нож в городе на складе полиции, заведующий складом — мой одногруппник, поэтому я не втихаря его взял, это называется «даже духи не знали и демоны не почуяли», ха-ха!
Гуань взял нож со словами:
— Нам, мастерам кунг-фу, разве нужна эта штука? Даже если трое возьмут ножи, они побоятся приблизиться к нам! — он швырнул нож на подоконник. — Давайте выпьем!
Чен только и успевал поднимать стакан, Бай Бяу искоса посмотрел на Гуаня и отвернулся к окну. Чен знал, что Бай Бяу — боец сецназа и не любит парковых пижонов, которые много строят из себя. Несколько лет назад Бай Бяу не раз пытался сразиться с Гуанем, но Чен всё время его отговаривал.
Сюеи Чену казалось, что в словах Гуаня есть подтекст, как будто он всё время намекает на что-то. Чен знал, что его заслуги в боевом искусстве не велики, он изучал его не основательно, также он знал, что Гуань с самого детства любил с ним состязаться, но, кажется, Гуань сейчас говорил совсем не об этом. У него в глубине души был один секрет, который постоянно раздражал его, ай, ну что же это? Не иначе как то, что он взял книгу «Конец света» у друга Гуаня и теперь был у него в долгу! Он совсем не искренне поднял стакан:
— Дорогой Гуань, мы все выросли благодаря твоему примеру, тренировались кунг-фу, стоя у тебя за спиной почти всю жизнь. — Гуань просто смотрел на Чена и хлопал глазами. — Мы всегда почитали тебя. Братья, давайте выпьем!
— Чен, — Гуань неожиданно стал вежливым. — Хи-хи, да мы же братья, чего скрывать? Говорят, ты разбогател…
— Гуань, да какие там деньги, чуть-чуть, мне ещё далеко до богача, — сказал Чен, — глядя на Гуаня. — У меня не зверский аппетит, да и возраст не щадит людей.
— Уже больше ста миллионов юаней? — спросил Гуань, заглянув прямо в глаза.
— Нет, ты что! Около десяти миллионов, — сказал Чен, обратив внимание на официантку, которая наливала чай.
— Очень скромно! — посмеялся Гуань. — У нас в нашем маленьком городе в два миллиона человек ушёл один миллион экземпляров этой книги, одна книга — один юань, сразу заработал один миллион, а если навар с одной книги — десять юаней, то ты заработал десять миллионов!
Услышав эти слова, Сюеи Чен испугался тому, насколько тщательно люди следят за его жизнью, знают всё в деталях. Им понадобилась всего одна минута, чтобы разложить его богатство по частям.
— Да кто так считает? Миллион экземпляров? Тогда бы я уже побил мировой рекорд, ха-ха, брат, если в целой стране смогут продать миллион книг — это уже считается успехом! Ты только начнёшь торговать, сразу найдутся люди, которые будут выпускать пиратские версии твоей книги, ха-ха! — сказал Чен.
— Мастер Гуань, я выпью за тебя, — подошёл к нему Бай Бяу.
Чен понял, что имел в виду Гуань, но он не хотел продолжать разговор, просто ему вдруг стало грустно. Во времена культурной революции «красная гвардия» произвела обыск в доме Гуаня, конфисковала вещи, принадлежавшие его семье. «Гвардия» выставила их на улицу на всеобщее обозрение, чтобы показать роскошь: антикварные вещи, старинные монеты, сто табакерок. После этого его семья обеднела, в прошлом году ему нужны были деньги для оплаты учёбы сына, он искал, у кого бы занять.
Пэн потихоньку сказал, что у жены Гуаня рак молочной железы.
Сегодня Гуань сможет или нет… Да без разницы! Сегодня надо пить до опьянения.
Чен выпил залпом стакан.
Чен звонил в дверной звонок уже глубокой ночью, он знал, что сегодня 17 августа 1997 года.
Он столько лет уже ездил домой, а ключей от двери у него не было.
Ему было беспокойно на душе, он топнул ногой, на земле была какая-то неровность. Он шёл по тёмному коридору, пахло кислятиной, наверняка, протухли чьи-то соленья.
Он опять нажал на звонок, которому уже было двадцать лет, за толстой дверью послышались шаги, он услышал звук открывающейся внутренней деревянной двери. Чен увидел полное лицо, прижавшееся к дверному глазку, он испытал отвращение, в то же время и страх.
— Кто там? — Чен пришёл в раздражение от того, что спрашивали об очевидном и сердито фыркнул.
Железная дверь открылась, он увидел силуэт жирного, в складках, человека.
Странно, всего, что он себе представлял, не произошло. Сын не издал возгласа, не стал висеть у отца на шее, словно качаясь на качелях. Нос заполнил запах канализации, такая старая квартира! Сюеи Чена мучила совесть, но недолго.
Только Чен хотел открыть дверь в комнату сына, на кухне раздался звук падающих предметов, а вслед за ним кашель.
— Сволочь! Бесчеловечный!
Услышав крик, Сюеи Чен изумлённо стоял в узком коридоре. Жена вела себя необычайно грубо, она ещё никогда не была такой злой. «Деньги, конечно, это всё деньги. Она обнаружила, что я взял её вклад в сто тысяч юаней, но у неё на карте ещё есть больше трёх миллионов юаней. Восполнила бы, и всё!» Он захохотал.
Этот смех был для него смертоносным, но Сюеи Чен только потом понял это.
— Эй! — вдруг пронзительно заорала Ятсин Ван, от этого звука у Чена волосы встали дыбом.
— Эй! — Этот крик ещё больше его напугал, он весь покрылся потом. Ему казалось, он сейчас резко последует этому звуку, этот голос имел притягательную силу, не позволяющую сопротивляться. Он резко пришёл в себя, сам испугался того, насколько он хотел подойти к этому звуку. Интересно, что подумают соседи, услышав этот крик?
Он, словно сумасшедший, побежал на кухню, двумя руками обнял тянущую себя за волосы жену, он хотел её успокоить, а потом рассказать, всё как есть, вернуть ей деньги, обсудить учёбу сына за границей. Вдруг жена вырвалась, Сюеи Чен скорее закрыл её рот рукой.
Когда они разомкнулись, Чен нечаянно уронил что-то с раковины.
— Па!
Услышав родной голос, Чен растрогался в глубине души. Это было его сокровище, его надежда, он даже протрезвел. Эх, как могло такое произойти? Ни в коем случае нельзя пугать сына!
— Папа, тебе не следует бить маму! Умоляю! — орал сын, стоя позади отца.
— Малыш И, малыш И, — он повернул голову и увидел нежное испуганное лицо. — Малыш… И, — протрезвев, он начал заикаться, ему очень хотелось выпить ещё, чтобы оживить язык. — Малыш И, ты что не спишь? — он сделал вид, как будто ничего не произошло, но алкоголь скривил его физиономию.
— Па, пощади маму! — кричал сын, держась за дверную раму.
— Пощади, что значит пощади? — Чен сильно удивился. — Что я-то? Я ничего не сделал! У меня в кошельке три миллиона юаней, я хочу, чтобы вы хорошо жили.
Он знал, что это всего лишь недоразумение, оно скоро закончится, да, точно! Подарок от Бай Бяу! Он правой рукой достал из сумки красивый нож, левой рукой снял ножны, появился красивый блеск от ножа.
— Папа, не убивай маму, умоляю тебя!
— Что?! — Чен был в замешательстве, — убить человека? Это смешно, я только вернулся домой…
Слова мешались с мыслями: «А, он, правда, зол, это всё из-за жирной жены, она всё время внушает сыну что-то!»
Он взял нож и хотел объяснить всё подошедшему сыну. В голове у Сюеи Чен блеснуло полное смеющееся лицо Гуаня… Сын крепко обнял папу, нож воткнулся ему прямо в грудь…
Когда приехала первая полицейская машина, сын уже задыхался.
Бай Бяу стоял, остолбенев и зажав в руках полицейский нож.
Ятсин Ван кричала, указывая пальцем на Чена:
— Это он! Это он убил сына!.. Сначала он хотел убить меня, мой сын пытался отнять нож, а потом… — она показала, как нож проткнул тело, — нож убил моего сына… Господи, расстреляйте его.
Чен сидел в машине в наручниках, слева огромный полицейский держал его за шею, справа сидел Бай Бяу, у которого наворачивались слёзы. В ушах Сюеи Чен до сих пор раздавались предсмертные слова сына:
— Па, зачем вы меня родили…
Он растерянно опустил голову.
Цин Ни за несколько лет только один раз вспоминала о городе А.
Только она подумала о том, что встретится со старыми приятелями, сразу вспомнила прошлые дела.
Поужинав, она взяла подушку от дивана, пульт, села на диван и начала переключать каналы, она хотела посмотреть голливудский фильм. На улице раздавались звуки фейерверка, после того, как в Шанхае отменили запрет запускать фейерверки, каждый день был, как праздник, она уже привыкла к этому. Вдруг ветер подул в окно и натянул шторы, словно это был парашют, застрявший в окне.
Она встала с дивана и пошла закрывать окно.
В августе 1997 года она прошла в Шанхае все круги ада.
Раньше она думала, что люди в мегаполисах более интеллигентны и развиты, чем в маленьких городах, но всё оказалось как раз наоборот. Здесь все уделяли огромное внимание человеческой беде, особенно предприниматели, как муравьи на горячей сковородке, носились туда-сюда и не знали, куда положить деньги, чтобы быть спокойными.
Во время последней декады летней жары рестораны наполнены людьми, порой ресторанам не хватает продуктов. На набережной в Шанхае в ночных клубах, караоке, барах нет свободных мест. Люди пьют вволю, потом трясутся от страха.
Пугающие людей новости распространялись быстро, люди беспорядочно торопились сообщить известия друг другу:
«Планета Земля скоро столкнётся с астероидом!»