Несть числа сломанным носам, выбитым коленям, вывихнутым рукам. Вопрос: что такое страх? Ответ Омара: «Страх — твой главный враг. Каждый чего-то боится. Не бойся сломаться. Бойся позора, плохого выступления, проигрыша. Только его. Иначе быть тебе лузером».
Бои без правил: все разрешено — лягать, бить коленями, локтями, бросать, душить, захватывать. Долой шлемы и набитые поролоном перчатки. Единственная защита — облегченные перчатки «без пальцев», капа и ракушка. Король спорта. Сила, верткость, резкость тоже важны, но главное — стратегия и ум.
Само совершенство: ни снарядов, ни навороченных дорожек и полей, ни мудреных правил. Драка в чистом виде. Проигрывает тот, кто сдался или нарвался на нокаут. Чего проще!
Сильные стороны Мрадо: габариты, масса и сила удара. Длинные руки. Впрочем, парни в «Панкризе» тоже не лыком шиты. Отбивали такие плюхи! Увертывались от таких коварных успитков! Не велись ни на какие подножки. Мрадо часто огребал по полной. Один раз, года четыре назад, даже свезли его в карете «скорой помощи» в Южную больницу, с двойным переломом носа. Мрадо — хоть бы хны: ну любил он получать на орехи. Через боль почувствовать, что жив еще курилка. Выжигал ею свой страх. Бился до помрачения рассудка, когда от пропущенных джебов уже сносило крышу. Никогда не сдавался.
Соревнования чаще всего проводились на арене «Сольнахаллен». Организаторы легко обходили шведские положения о боксе. Иногда дрались в клетках: на манер бразильского вале-тюдо. Мрадо знал бойцов: многие прошли через «Панкриз» или тренировались там поныне. Знал, в каком стиле кто дерется, плюсы и минусы. На прошлой стокгольмской зарубе поднял десять штук на тотализаторе. Бои без правил во всех их разновидностях потихоньку превращались в большой спорт.
Мрадо рассекал поляну. Оттачивал технику. Прокачивал нужные группы мышц. Чем крепче мышцы (связки, сухожилия), тем труднее их выбить. Чем подвижнее, тем меньше риск потянуть. Надо грамотно ставить блок. Отслеживать удары. Двигаться в такт движениям противника. При этом успевать в момент удара напрячь правильную группу мышц. И главное: чем толще шея, тем устойчивее голова. С такой шеей, как у Мрадо, нокауты ему не грозили.
Психологическая установка: боль усиливается от боязни и снижается от злости.
Одно только тяготило Мрадо: в последнее время что-то слишком редко захаживает в «Панкриз». Обратная сторона медали. Чем больше качаешься, тем неповоротливее становишься. Вот он и теряет резвость. Мышцы забиты. Суставы не слушаются. Удары медлительные.
Бои без правил — это стиль жизни.
Кончив тренироваться, Мрадо натянул трико. Толстовку с логотипом университета. Сам потный. В душевую в «Панкризе» не ходил. Терпел до дому. А то пацаны здесь больно зеленые. Стеснительные. Вот в «Фитнес-клубе» с качками помыться еще туда-сюда. Попил протеинового напитка. Дома ждала еще одна порция — гремучая смесь собственного замеса для мышечного роста.
Поехал домой.
Дорога лежала через самое красивое место в Стокгольме — Вестербрунский мост. Мост был подсвечен снизу. С него открывался вид на деловую вотчину сербов — участок, аннексированный ими ради безраздельного царствования. Ни один беглый чучмек не посмеет сунуться на эту территорию.
Еще четыре минуты езды — и дома. На Катарина-Бангата. Еще бы найти место для парковки.
Квартира: три комнаты, кухня. Гостиная, спальня Мрадо и детская Ловисы.
Гостиная: восточноевропейский шик. Угловой диван, лоснящаяся черная кожа. Стеклянные столики. Книжный шкаф, на нем стерео, телевизор ж/к, DVD-плеер. Отвалил за них немерено. Еще на шкафу: компакт-диски, в основном сербская музыка и рок — Брюс Спрингстин, Fleetwood Mac, Нил Янг. DVD-диски: боевики, бокс, весь «Рокки», сербское документальное кино. Фото: белградские родичи, шведская королевская чета, Слободан Милошевич, Ловиса. Три бутылки доброго виски, пузырь «Столичной» завода «Кристалл». Есть еще бухло в другом шкафу. На стене четыре кремневых ружья: купил их в оружейном ряду в Воеводине, в память о Сербском восстании против турок 1813 года. В широком серванте рядом с книжным шкафом два браунинга, точная копия магнума 41-го калибра системы смит-вессон, штык-нож и боевая мина с войны. Штыку выпало изрядно потрудиться на ней. А вот мина — каждый гость норовил спросить, разминирована или нет. А Мрадо не отвечал, раззадоривал. Пусть подергаются-понервничают.
Сел на диван. Включил телевизор.
Пощелкал ленивчиком. Задержался на программе о жизни аллигаторов. Через несколько минут надоело. Стал щелкать дальше. Одна фигня.
Занялся револьвером. Заряжал его патронами «Стар-файр». Пули с полым наконечником. При попадании рвут тело в клочья. Завалить с одного выстрела не вопрос.
Выложил револьвер на стол. Задумался.
Бля, такой облом с этим Хорхе! Мрадо злился на себя за то, что до сих пор не достал чилийца, на Радована за его понты и, понятно, на Хорхе за то, что мерзавец никак не дается в руки.
Раскрыл блокнот. Вопросы и наиболее вероятные ответы. Средняя колонка — для вопросов пока без ответа. Два слова подчеркнуты: «где», «сейчас». Покамест сбился со следа. Ну да, сколько веревочке ни виться… С бабками у Хорхе голяк. А насчет клубнички попользоваться хоцца. Дольче виты тоже. Только в бегах не забалуешь. Хорхе залег на дно, что правда, то правда. Но правда и то, что залег он на него в Швеции, в Стокгольме, Мрадо голову мог дать на отсечение. Никуда не денется.
Вот только где его искать?
Мрадо откинулся.
Завибрировал мобильник.
Эсэмэска: «ночью видел хорхе он щас у вадима».
Обана!
Прилив адреналина.
Перезвонил. Ему ответил Ашур. Мрадо припомнил имя. Один из соллентунских братков, Ратко еще показывал ему фотку Хорхе, когда колесили по району. Ашур на ломаном шведском нарисовал расклад.
Он, Хорхе и еще один корешок, Вадим, оттянулись этой ночью. Зависали в Соллентуне в клубе «Мингель-рум-бар», квасили. Хорхе чуть не замели легавые. На ночлег Хорхе напросился к Вадиму. Ашур предположил, что чилиец до сих пор там, еще только полдень.
Мрадо поблагодарил. Обещал при случае подогнать положенное лаве.
Нацепил кожанку. Положил во внутренний карман резиновую дубинку. Сунул в кобуру револьвер. Спустился к машине.
Поехал уже знакомой дорогой в Соллентуну. Ну, теперь-то, сучонок, я тебя выщемлю.
Как лучше? Вломиться в хату, как к Серхио, и разобраться на месте? Рискованно очень: Вадима, походу, так запросто не обломать, это тебе не крикливая чикита. Другая опасность: соседи услышат возню, вызовут легавых и Хорхе вернется на зону. А очутившись там, подломит сербскую империю, не целиком, конечно, но ощутимо. Вывод: Хорхе надо достать без свидетелей.
Дорогой набрал Ратко, Боббану, другим пацанам. Поинтересовался, что за кент этот Вадим. Кто по жизни будет? Опасен ли? Поручил обзвонить других пацанов, все разузнать: работает ли чувак, кем работает. С кем корешится? Есть ли у него ствол?
Стал наблюдать за подъездом. Люди входили, выходили. Удивился про себя: что за кипеш в такое время суток? В таких халупах всегда ютятся всякие чучмеки, торчки, домашние садисты и прочая шпана, в такой же халупе вырос он сам.
Посреди разговора Мрадо с Боббаном из подъезда вдруг вынырнул тип, смахивавший на Хорхе.
Прежде Мрадо видел Хорхе от силы раза четыре-пять. В последний раз на суде, где свидетельствовал против Хорхе. В итоге чилийского терпилу упаковали на шесть лет. Радован и Мрадо отдали его на растерзание волкам — кем-то ж надо жертвовать. Чилиец запомнился молодым, борзым, в модном, понтовом прикиде. Золотая цепь с крестом. Причесон уложен гелем. Триммингованная щетина. Все руками размахивал, кипятился. А тут перед машиной — реальный негр. Курчавый, чернокожий. Походняк как у вкуренного растамана, плывет, будто во сне. Шмотки отстойные, грязная куртка. Но что-то в этом чмошнике не то, будто скрыта в нем какая-то пружина.
Сто пудов — чилиец.
Мрадо съежился, приник к рулю. Хорхе поозирался. Потом зашагал по дороге на станцию. Здесь его брать без мазы — столько глаз кругом.
Мрадо дождался, когда Хорхе скроется за углом. Вышел из машины. Надел черные очки. Лишним кругом намотал на шею шарф. Помолил бога машин: боже, сохрани мой «мерс» от царапин, угонов и столкновений на этой самой стремной точке в Соллентуне.
С тем побежал за тот самый угол, куда только что свернул Хорхе.
Оказалось, Хорхе пошел не на мост к электричкам. А прямиком в пассаж. Мрадо держался поодаль. Но так, чтобы не упустить чилийца из виду.
В пассаже «Соллентуна». Мрадо притормозил у автоматических дверей на входе, выждал пару секунд. Входя, заметил, как Хорхе направился за продуктами в «ИКА». Серб юркнул в бутик «Эксперт» напротив. Как заправский детектив, Мартин Бек в натуре. Связался с Мрадо. Спросил по-сербски:
— Ратко, ты где? Дело есть.
Ратко в последние дни все рожу воротил — бычился на Мрадо за давешний замес с Серхио. Но тут отреагировал спокойно, понял — что-то конкретное.
— Да дома сижу. Туринг смотрю. Автогонки. Шведский чемп. Чё, нашел его или чё?
— Ага. Кантовался у корешка тут, в Соллентуне. Сейчас засобирался обратно. Ты тоже собирайся. Садись в тачку.
— Блин, ты мне весь кайф обломал. Куда ехать?
— Пока не пойму. Жди. Как только, так сразу.
— Уже в дверях.
— Вот и молодца. Я позвоню. Хоп.
Тут и Хорхе вышел из супермаркета. В каждой руке по две авоськи. Походу, затарился хавчиком. Чилиец, точно, намылился на свое заповедное лежбище.
Мрадо проследовал за ним к электричке. Главный принцип шпика: не мельтеши во время слежки. А то Хорхе пацан прожженный — раз, и ищи-свищи его.
Хорхе вышел на платформу. Мрадо задержался в зале ожидания. Надеялся, что стеклянные двери на солнце скроют его от глаз Хорхе подобно зеркалу. Видел, что Хорхе не дремлет.
Подали электричку. Хорхе вошел. Мрадо за ним, в соседний вагон.
Снова набрал Ратко. Велел выдвигаться в центр.